Определение Московского городского суда от 27 декабря 2017 г. по делу N 4г-16691/2017

Судья Московского городского суда Г.А. Тихенко, изучив кассационную жалобу истца Александровой А.З., поступившую в Московский городской суд 08.12.2017 г., на решение Чертановского районного суда г. Москвы от 22.05.2017 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 08.08.2017 г. по гражданскому делу по иску Александровой А.З. к ФГБОУ ВО "Башкирский государственный медицинский университет" Министерства здравоохранения РФ, ГБУЗ Республики Башкортостан Больница скорой медицинской помощи г. Уфа о взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Истец обратилась в суд с иском к ответчику ГБУЗ Республики Башкортостан Больница скорой медицинской помощи г. Уфа и просила взыскать с него компенсацию морального вреда в размере 3 000 000 руб, ссылаясь на то, что ее муж А. заболел 19.10.2014г. Заболевание началось с повышения температуры до 38 градусов, боли в спине. 21.10.2014г. участковым терапевтом А. был поставлен диагноз ОРВИ, однако его состояние не улучшилось, и он был госпитализирован по месту жительства в городскую больницу N 9 микрорайона "Затон", где был поставлен предварительный диагноз "геморрагическая лихорадка". 24.10.2014г. был вызван консультант из инфекционной больницы, который диагноз не подтвердил. 26.10.2014г. и 27.10.2014г. врачи не могли получить консультации ни в одном стационаре сосудистой хирургии г. Уфы. 27.10.2014г. вызвали сосудистого хирурга из больницы N 6, который поставил диагноз "расслаивающаяся аневризма брюшной аорты", сказал, что нужна срочная операция и перевод в больницу N 6

г. Уфы, куда он был доставлен, однако, там диагноз не подтвердили. Боли усилились, в связи с чем, А. обратился в больницу "Скорой медицинской помощи" N 22 г. Уфы, где после осмотра не нашли оснований для госпитализации. 28.10.2014г. А. был госпитализирован в больницу "Скорой медицинской помощи" N 22 г. Уфы. 30.10.2014г. А. умер. У А. диагноз "аневризма брюшной аорты" был поставлен в 2012г. Истец полагает, что ответчиком А. была оказана некачественная и несвоевременная медицинская помощь.

Определением Чертановского районного суда г. Москвы от 30.11.2015г. к участию в деле в качестве третьего лица привлечено ОАО "МСК "УралСиб".

Определением Чертановского районного суда г. Москвы от 23.12.2015г. к участию в деле в качестве соответчика привлечена Клиника Башкирского государственного медицинского университета.

Определением Чертановского районного суда г. Москвы от 27.01.2016г. к участию в деле в качестве третьего лица привлечен Лаптев О.В.

Решением Чертановского районного суда г. Москвы от 22.05.2017 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 22.05.2017 г, в удовлетворении иска отказано.

Не согласившись с указанными выше судебными постановлениями, истец обратилась в Московский городской суд с кассационной жалобой, в которой ставит вопрос об их отмене.

По устному запросу судьи Московского городского суда от 22.12.2017 г. дело истребовано в Московский городской суд, куда оно поступило на рассмотрение в суд кассационной инстанции 25.12.2017 г.

В соответствии с ч. 2 ст. 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы или представления прокурора судья выносит определение:

1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационные жалоба, представление, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;

2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов,

а также защита охраняемых законом публичных интересов (ст. 387 ГПК РФ).

Таких нарушений судебными инстанциями при рассмотрении дела допущено не было.

Судом первой инстанции установлено, что 30 октября 2014г. умер Александров Евгений Михайлович, который находился на лечении в ГБУЗ Республики Башкортостан "Больница скорой медицинской помощи" г. Уфы. Истец является женой умершего А. Согласно Акту N 95-ж экспертизы качества медицинской помощи (целевой) от 23.06.2015г. недостатки в сборе информации, неправильная оценка болевого синдрома при ранее диагностированной аневризме брюшной аорты (симптомная аневризма, или разрыв "входу") - в конечном результате привели к смерти больного. Небрежное ведение медицинской документации затрудняло проведение экспертизы (возможность оценки динамика состояния застрахованного).

Определением Чертановского районного суда г. Москвы от 17.02.2016г. по делу была назначена экспертиза.

Согласно экспертному заключению N 91-гр-16 отдела комиссионных судебно-медицинских экспертиз ГБУЗ Г. Москвы "Бюро судебно-медицинской экспертизы ДЗМ", с учетом наличия у А. доказанной аневризмы БОА и стойкого болевого синдрома соответствующей локализации, необходимо было госпитализировать пациента в профильный центр наблюдения, дополнительного обследования и определение дальнейшей тактики лечения в стационарных условиях, согласно национальным рекомендациям. Что касается ухудшения состояния здоровья, следует сказать, что отказ от госпитализации в Клинику БГМУ непосредственно не вызвал наступление смерти А, но привел к дополнительным страданиям пациента, вызванным, помимо самого заболевания, затянувшимся диагностическим поиском в условиях непрофильного стационара (БСМП

г. Уфы). Само по себе лечение, проведенное в БСМП, не могло привести к "ухудшению состояния здоровья А.", т.е. не могло способствовать разрыву аневризмы аорты. Лечение, примененное в БСМП, было направлено в первую очередь на купирование болевого синдрома и на поддержание функций организма. Поскольку не была сформирована концепция о характере заболевания и, соответственно, не был разработан план лечения, невозможно высказаться о соответствии/несоответствии проведенного лечения "порядкам, стандартам, клиническим рекомендациям протоколам лечения". Использование в лечение промедола (наркотический анальгетик) было необходимо для купирования выраженного болевого синдрома. С учетом клинической картины, анамнеза заболевания, назначение антикоагулянтов и инфузионной терапии было обоснованным, не противопоказанным при данной патологии. Основными методами визуализации состояния стенки аорты при подозрении на разрыв ее брюшного отдела являются ультразвуковое исследование и выполнение компьютерной томографии с контрастным усилением. Комиссия не имеет возможности высказать собственное суждение об информативности диагностических изображений по причине не предоставлении запрошенных материалов. В целом история болезни оформлена крайне небрежно, изложенная в ней информация противоречива, представляется не вполне достоверной. Вызов внештатного специалиста сосудистого центра для консультации больного с аневризмой брюшного отдела аорты, определения тактики лечения и решения вопроса о переводе пациента в специализированный стационар, а также возможном оперативном лечении был, безусловно, обоснован. При имеющейся клинической картине (стойкий болевой синдром) не исключалось наличие симптомной аневризмы брюшного отдела аорты. Целесообразна была госпитализация в сосудистый центр для динамической оценки в условиях специализированного стационара. Из дальнейших событий следует, что оценка состояния А. была дана консультантом неправильно, необходимое решение о переводе в отделение сосудистой хирургии принято не было. При обнаружившимся разрыве аневризме аорты 30.10.2014г. операция не была показана в связи с крайней тяжестью больного и бесперспективностью. Операции на брюшном отделе аорты выполняются в специализированных отделениях сосудистой хирургии или выездной бригадой сосудистых хирургов при возникновении экстренных показаний и нетранспортабельности больного. Соответственно в БСМП г. Уфы, не имеющей профильного отделения и специалистов, операция А. на брюшном отделе аорты не могла быть проведена собственными силами. Прямая причинно-следственная связь между лечением, проведенным А. в БСМП г. Уфы, а также отказом в госпитализации в Клинику БГМУ и его смертью отсутствует, поскольку вероятность смертельного исхода при имеющемся заболевании была крайне высока, в том числе и при оперативном вмешательстве. Неблагоприятный исход был обусловлен тяжестью имевшихся у А. коморбидных (то есть взаимно отягощающих друг друга) заболеваний сердечно-сосудистой системы. При обращении А. в Клинику БГМУ (сосудистый центр) он нуждался в госпитализации и наблюдении с подозрением на расслоение брюшного отдела аорты, возможно - в оперативном лечении в плановом порядке после дообследования и предоперационной подготовки. Показаний к экстренному оперативному вмешательству, судя по имеющимся на тот период результатам обследования, не имелось. Противопоказаний для оперативного вмешательства не было.

У суда не имелось оснований не доверять данному экспертному заключению.

Разрешая дело по существу, анализируя представленные документы, и учитывая, что наличие вины причинителя вреда является обязательным условием привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности за причинения вреда другому лицу, а вина ответчиков в причинении истцу морального вреда не установлена, суд первой инстанции руководствуясь ст.ст. 151, 1099, 1100, 1101 ГК РФ, ст. 56 ГПК РФ, пришел к правильному выводу, что оснований для возложения на ответчиков такой ответственности у суда не имелось, в связи с чем требование истца о взыскании компенсации морального вреда удовлетворению не подлежит.

С данными выводами суда первой инстанции обоснованно согласилась судебная коллегия, не найдя оснований для отмены решения по доводам апелляционной жалобы истца третьего лица.

Доводы, приведенные заявителем в рассматриваемой кассационной жалобе не могут служить основанием для отмены обжалуемых судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку не содержат каких-либо сведений, опровергающих выводы суда первой и второй инстанций, основаны на неверном толковании норм права, фактически направлены на переоценку и иное толкование заявителем доказательств, собранных по делу, оспариванию обоснованности выводов суда об установленных им по делу обстоятельствах, при том, что суд кассационной инстанции, в силу своей компетенции, при рассмотрении жалобы должен исходить из признанных установленными судом первой и второй инстанций фактических обстоятельств, проверять лишь правильность применения и толкования норм материального и процессуального права судами первой и второй инстанций, и правом переоценки доказательств не наделен.

Принцип правовой определенности предполагает, что стороны не вправе требовать пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления другого содержания. Иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены или изменения вступившего в законную силу судебного постановления нижестоящего суда. Как неоднократно указывал Европейский Суд по правам человека в своих постановлениях, касающихся производства в кассационном порядке по гражданским делам в Российской Федерации, иной подход приводил бы к несоразмерному ограничению принципа правовой определенности.

Доводы кассационной жалобы требованиям принципа правовой определенности не отвечают.

Оснований для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции - Президиума Московского городского суда, не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь п. 1 ч. 2 ст. 381, ст. 383 ГПК РФ,

определил:

в передаче кассационной жалобы истца Александровой А.З. на решение Чертановского районного суда г. Москвы от 22.05.2017 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 08.08.2017 г. для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции

отказать.

Судья Московского

городского суда Г.А. Тихенко