Апелляционное определение СК по гражданским делам Суда Ханты-Мансийского автономного округа от 13 февраля 2018 г. по делу N 33-1212/2018

Судебная коллегия по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры в составе:

председательствующего судьи: Ивановой И.Е,

судей: Беспаловой В.В, Вороной Н.Л.

при секретаре Чайка Е.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению (ФИО)5 Фёдоровича к опекуну (ФИО)1 - бюджетному учреждению Ханты-Мансийского автономного округа - Югры "Психоневрологический интернат", а также к (ФИО)2, (ФИО)3, (ФИО)4 о признании права бессрочного пользования жилым помещением,

по апелляционной жалобе (ФИО)3, (ФИО)4 на решение Сургутского городского суда от 19 октября 2017 года, которым постановлено:

"исковые требования (ФИО)5 Фёдоровича к опекуну (ФИО)1 - бюджетному учреждению Ханты-Мансийского автономного округа - Югры "Психоневрологический интернат", а также к (ФИО)2, (ФИО)3, (ФИО)4 о признании права бессрочного пользования жилым помещением, - удовлетворить полностью.

Признать за (ФИО)5. (дата) года рождения, право бессрочного пользования жилым помещением, расположенным по адресу: Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, (адрес).

Вселить (ФИО)5 в жилое помещение, расположенное по адресу: Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, (адрес)".

Заслушав доклад судьи Вороной Н.Л, объяснения (ФИО)3 и её представителя адвоката (ФИО)7, настаивающих на доводах апелляционной жалобы, (ФИО)5, возражающего против жалобы, судебная коллегия

установила:

(ФИО)5 обратился в суд к (ФИО)1, в лице её законного представителя БУ ХМАО-Югры "Психоневрологический интернат" (далее - Психоневрологический интернат), (ФИО)2, (ФИО)3, (ФИО)4 с иском о признании права бессрочного пользования жилым помещением по адресу: (адрес); вселении в данное жилое помещение.

Ссылаясь на ст. 19 Федерального закона от 29 декабря 2004 года "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации", разъяснения Верховного суда Российской Федерации по её применению, в обоснование иска указал следующее.

До заключения брака с (ФИО)1 он проживал по договору социального найма в комнате коммунальной квартиры по адресу: (адрес), а (ФИО)1 - в квартире по адресу: (адрес), пр-д Дружбы, (адрес).

В период брака (ФИО)1 предложила поменять указанные жилые помещения на квартиру большей площади. На их объявление откликнулась (ФИО)8, предложив к обмену квартиру по адресу: Сургут, (адрес).

Поскольку её бывший супруг, (ФИО)9, не желал переселяться в предложенную комнату в коммунальной квартире по (адрес), обменные ордера выдали только на основании решения суда от 5 октября 1998 года о принудительном обмене жилого помещения.

Несмотря на то, что они с (ФИО)1 и сыном после решения суда зарегистрировались в квартире по (адрес), а (ФИО)8 с детьми - в квартире по проезду Дружбы, фактически переезд не состоялся.

(дата) квартиру по (адрес) приватизировала (ФИО)1 и их сын; он - от приватизации отказался. (дата) они осуществили повторный формальный обмен квартирами с (ФИО)8, в результате которого (ФИО)1 и их сын стали сособственниками квартиры по проезду Дружба, а квартира по (адрес) перешла в собственность (ФИО)8 и её сына.

Во всех случаях с момента регистрации брака с (ФИО)1 её представителем была (ФИО)10, её мать, которая фактически и была инициатором всех сделок.

Учитывая неравноценность мены, вышеназванные обстоятельства, договор мены является мнимой сделкой. Кроме того, в договоре мены от (дата) нет указания на его права, то есть договор не содержит существенных условий, в связи с чем является незаключённым. Заключая договор мены, ни его стороны, ни (ФИО)10, не сообщили ему о том, что его права будут ущемлены. Никаких денежных средств ни от (ФИО)10, ни от (ФИО)18 он не получал, хотя мена была явно не равноценной.

Он имеет право бессрочного проживания в квартире по (адрес), поскольку отказался от участия в её приватизации. В силу своей инвалидности до настоящего времени он заблуждался, полагая, что является правообладателем квартиры по проезду Дружбы. (ФИО)1 страдала психическим заболеванием, что от него скрывала (ФИО)10

Дав согласие на обмен принадлежавшей ему комнаты в коммунальной квартире, в настоящее время он остался без жилого помещения, поскольку из квартиры по проезду Дружбы он подлежит выселению по решению суда.

В судебное заседание (ФИО)5, извещенный надлежащим образом, не явился, обеспечив явку своего представителя адвоката (ФИО)11, которая заявленные требования поддержала.

Законный представитель (ФИО)1, психоневрологический интернат, извещённый надлежащим образом, просил рассмотреть дело в отсутствие его представителя, учтя его возражения на иск.

(ФИО)4 с иском не согласился, указав, что мена состоялась с согласия истца, который, выступая, как глава семьи (ФИО)17, и получил деньги. Истец не относится к членам его семьи.

(ФИО)3 в судебное заседание не явилась. В возражениях на иск просила в его удовлетворении отказать, указав, что истец в сделках по обмену, мену квартир выступал как глава семьи, поэтому его доводы о заблуждении не состоятельные. До заключения договора мены он снялся с регистрационного учёта из спорной квартиры, избрав для себя место жительства в квартире по проезду Дружбы. Договор мены прошёл государственную регистрацию в 2000 году, срок исковой давности истёк ещё в 2003 году. Истец не жил в квартире, не оплачивал ЖКУ, в связи с чем является очевидным, что он не считал спорную квартиру своим жильём.

(ФИО)2 в суд не явился. О причинах неявки не сообщил.

Судом постановлено указанное выше решение, не согласившись с которым (ФИО)3, (ФИО)4 подали апелляционную жалобу, где просят решение отменить, принять новое - об отказе в иске.

В обоснование жалобы указывают, что первичный обмен квартир был осуществлён по решению Сургутского городского суда от 8 октября 1998 года. В декабре 1999 года (ФИО)1 приватизировала полученную по обмену квартиру по (адрес); (ФИО)18 приватизировали квартиру по проезду Дружбы 27 июля 1999 года, что опровергает вывод суда о фиктивном характере обмена муниципальных квартир.

Не является мнимой и сделка мены названных квартир, состоявшаяся в марте 2000 года. До заключения мены члены семьи (ФИО)17 снялись с регистрационного учета по месту жительства в квартире по (адрес) 14 июня 2000 года зарегистрировался по месту жительства в квартире по проезду Дружбы. Поскольку постановка на регистрационный учёт осуществляются по заявлению гражданина с предоставлением документов на жилое помещение, то соответственно, (ФИО)5 знал о мене, о том, кто стал собственником квартиры по проезду Дружбы. Он мог с 14 июня 2000 года обратиться в суд с настоящим иском, если считал свои права нарушенными. Фактическое же пользование истцом квартирой по проезду Дружбы в течение 17 лет свидетельствует об его согласии на проживание в данной квартире и отсутствии нарушения его прав меной жилых помещений. Суд в нарушении ст.ст. 195, 196 ГК РФ не применил последствия пропуска срока исковой давности.

За (ФИО)5 право пользования должно сохраниться в квартире по проезду Дружбы, поскольку указанная квартира перешла в собственность его супруги в результате мены приватизированной квартиры по (адрес) суда от 6 декабря 2016 года не имеет преюдициального значения по настоящему делу, так как они не были лицами, участвующими в ранее рассмотренном деле.

В возражениях на апелляционную жалобу истец, ссылаясь на те же обстоятельства, что и в исковом заявлении, считает решение суда законным и обоснованным.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции ответчики, за исключением (ФИО)3, не явились. О времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом. Руководствуясь ст.ст. 327, 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия сочла возможным рассмотреть апелляционную жалобу в их отсутствие.

Выслушав явившихся в судебное заседание лиц, проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы по правилам ч.1 ст.327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, обсудив их, судебная коллегия считает решение подлежащим отмене, в связи с неправильным применением норм материального права.

Как следует из дела, спор возник в отношении квартиры по адресу: (адрес) (далее - квартира по (адрес)), наличии оснований для признания за истцом бессрочного права пользования этой квартирой и вселения в неё.

Указанная двухкомнатная квартира принадлежит на праве общей долевой собственности (ФИО)3 и (ФИО)12, право собственности зарегистрировано за ними 20 марта 2000 года (л.д.138).

Право собственности на спорную квартиру возникло у (ФИО)18 на основании договора мены от 10 марта 2000 года, заключенного между (ФИО)13, выступающей также от имени несовершеннолетнего (ФИО)4, и (ФИО)1, выступающей так же и в интересах несовершеннолетнего (ФИО)2

Согласно договору мены, принадлежащее на праве собственности (ФИО)13 и несовершеннолетнему (ФИО)4 жилое помещение по адресу: (адрес) (далее - квартира по проезду Дружбы) перешло в собственность (ФИО)1 и (ФИО)2 в обмен на спорную квартиру (л.д.148-149).

(ФИО)1 и несовершеннолетний (ФИО)2 являлись собственниками спорной квартиры на основании договора приватизации от 19 июля 1999 года. Истец (ФИО)5 от участия в приватизации этой квартиры отказался (л.д.23-24, 20).

Истец в спорной квартире не проживает и не имеет в ней регистрации по месту жительства. Он живёт в квартире по проезду Дружбы, где и зарегистрирован по месту у жительства с (дата) (л.д.14).

Заявляя о наличии права бессрочного пользования спорной квартирой, (ФИО)5 сослался на то, что она перешла в собственность его супруги, (ФИО)1, и их сыну в порядке приватизации, от участия в которой он отказался. Последовавшая после приватизации квартиры мена на квартиру по проезду Дружбы, по его мнению, являлась мнимой.

Данное обоснование иска суд первой инстанции посчитал обоснованным, в связи с чем пришёл к выводу об удовлетворении требований (ФИО)5, указав на мнимость сделок по обмену муниципальных квартир (когда по решению суда (ФИО)18 получили в пользование квартиру по проезду Дружбы, а (ФИО)17 - квартиру по (адрес)) и последующей их мены.

С данным выводом коллегия не согласна, поскольку он сделан при неправильном применении норм материального права и противоречит материалам дела.

К выводу о мнимости сделок суд пришёл на основании объяснений истца и показаний свидетелей, в соответствии с которыми (ФИО)17 не переезжали в квартиру по (адрес), а (ФИО)18 - в квартиру по проезду Дружбы. Однако письменные доказательства свидетельствуют об обратном.

Суд оставил без оценки вышеприведённые обстоятельства приватизации (ФИО)18 квартиры по проезду Дружбы, а (ФИО)17 спорной квартиры.

Отношения приватизации - бесплатной передачи в собственность граждан Российской Федерации занимаемых ими жилых помещений - регулируется Законом Российской Федерации от 4 июля 1991 года N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации". Согласно ст. 2 указанного Закона правом приватизации обладают граждане Российской Федерации, занимающие жилые помещения в государственном и муниципальном жилищном фонде на условиях социального найма.

Исходя из названной нормы, (ФИО)18, заявляя в июле 1999 года о желании приватизировать квартиру по проезду Дружбы, обязаны были представить доказательства наличия права пользования квартирой и факт пользования этой квартирой. Договор приватизации ими заключен 27 июля 1999 года, который прошёл государственную регистрацию 7 сентября 1999 года.

Аналогично, (ФИО)17, заключая 15 июля 1999 года договор приватизации квартиры по (адрес) (государственная регистрация договора от 16 декабря 1999 года), представили доказательства пользования указанной квартирой на условиях социального найма. На момент приватизации спорной квартиры истец с супругой, (ФИО)1, и сыном, (ФИО)2, были зарегистрированы по месту жительства в спорной квартире (л.д.21). Истец, направляя в отдел приватизации ГМП "Сургутжилкомхоз" заявление о согласии на приватизацию квартиры по (адрес) супругой и сыном, также указывал в качестве места проживания эту квартиру (л.д.20)

Обозначенные договоры приватизации не оспорены, недействительными не признаны, в связи с чем нельзя согласиться с выводом об обоснованности довода истца о том, что обмен квартирами в 1999 году не состоялся.

Из дела следует, что на основании решения Сургутского городского суда от 5 октября 1998 года в порядке обмена (ФИО)18 получили квартиру по проезду Дружбы, а (ФИО)17 - по (адрес) (л.д. 19,22). Уже, будучи собственниками названных квартир, (ФИО)18 и (ФИО)17 осуществили мену этих квартир, заключив договор мены от 10 марта 2000 года.

Принятое судом утверждение истца о мнимости договора мены от 10 марта 2000 года, противоречит материалам дела.

В п.1 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации дано понятие мнимой сделки - это сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия. Указанная сделка ничтожна.

Как видно из нормы, мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения. Сделки, которые являются мнимыми, совершаются лишь для того, чтобы создать ложное представление об их заключении у третьих лиц, тогда как в действительности стороны не намерены ничего изменять в своем правовом положении.

Как следует из дела, договор мены был исполнен сторонами, в результате собственниками квартиры по проезду Дружбы стали (ФИО)1 и её сын, (ФИО)2, а спорной квартиры - (ФИО)18. Переход права собственности прошёл государственную регистрацию 20 марта 2000 года. Семья (ФИО)17, в чей состав входил и истец, зарегистрировалась в квартире по проезду Дружбы 14 июня 2000 года (л.д.14). (ФИО)18 зарегистрировались по месту жительства в спорной квартире 24 марта 2000 года, на имя (ФИО)3 с 1 января 2001 года открыт лицевой счёт (л.д.143, 26). (ФИО)18 осуществляют полномочия собственников в отношении спорной квартиры. Напротив, (ФИО)17 - не несут бремя её содержания.

При таком положении, когда наступили правовые последствия, соответствующие договору мены, сам по себе довод истца о неравноценности квартир, ставших предметом мены, не свидетельствует о мнимости сделки.

Кроме того, коллегия обращает внимание на то, что истец требований о применении последствий недействительности ничтожной (мнимой) сделки не заявил, в связи с чем принятые судом как обоснованные утверждения истца о мнимости договора мены не влекут правовых последствий. Соответственно, не имеют правового значения при разрешении настоящего дела.

Удовлетворяя иск (ФИО)5, суд руководствовался ст. 19 Федерального закона от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного Кодекса Российской Федерации" (далее - Вводный закон).

Между тем, данная норма не подлежит применению при разрешении настоящего дела, исходя из следующего.

Из дела следует, что истец снялся с регистрационного учёта по месту жительства из спорной квартиры 25 февраля 2000 года (л.д.21), то есть на момент заключения договора мены, 10 марта 2000 года, спорная квартира не была его местом жительства. В последующем (до подачи настоящего иска в 2017 году) он не заявлял о своих правах на эту квартиру, как и не нёс обязательств, корреспондирующих праву пользования квартирой.

Вместе с супругой и сыном (ФИО)5 проживал в квартире по проезду Дружбы в качестве члена семьи собственников этой квартиры. Брак между истцом и (ФИО)1 прекращён 5 апреля 2005 года (л.д.15). Сын достиг совершеннолетия 16 мая 2016 года, подарил долю в праве собственности в обозначенной квартире третьему лицу 28 июля 2016 года (л.д.27).

Таким образом, на момент заключения и исполнения договора мены от 10 марта 2000 года спорная квартира не была обременена правами истца, он добровольно отказался от права пользования ею, избрав для себя местом жительства жилое помещение по проезду Дружбы.

При таких обстоятельствах является необоснованным применение судом к спорным правоотношениям ст. 19 Вводного закона, согласно которой действие положений ч. 4 ст. 31 Жилищного кодекса Российской Федерации не распространяется на бывших членов семьи собственника приватизированного жилого помещения при условии, что в момент приватизации данного жилого помещения указанные лица имели равные права пользования этим помещением с лицом, его приватизировавшим, если иное не установлено законом или договором.

Положения ч.4 ст. 31 Жилищного кодекса Российской Федерации регулируют правоотношения между собственником жилья и бывшими членами его семьи в части пользования этим жильем.

В данном случае законодатель исходил из необходимости обеспечения жилищных прав лиц, оставшихся проживать в приватизированном жилом помещении без получения статуса его собственника, но заинтересованных в использовании данного помещения, в связи с чем и получивших самостоятельное право пользования жилым помещением.

Правильно отметив смысл ст. 19 Вводного закона, суд первой инстанции не учёл, что указанное право пользования жилым помещением может по инициативе его обладателя быть прекращено. В частности, он может выехать в другое место жительства, как в рассматриваемом деле.

Истец, обладая правом пользования спорной квартирой и после её приватизации супругой и сыном в июле 1999 года, впоследствии отказался от этого права, добровольно вместе с членами семьи избрав местом жительства жилое помещение по проезду Дружбы.

Как было установлено выше, на момент заключения договора мены в марте 2000 года (ФИО)5 в квартире не проживал, не имел в ней регистрацию по месту жительства и не находился в статусе бывшего члена семьи собственников квартиры (с (ФИО)1 брак прекращён в апреле 2005 года).

С учётом изложенного сам по себе факт наличия у (ФИО)5 права пользования спорной квартирой на момент её приватизации в 1999 году не является основанием для удовлетворения настоящего иска. Соответственно, решение суда подлежит отмене с принятием нового - об отказе в иске.

Руководствуясь статьями 328, 329,330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Сургутского городского суда от 19 октября 2017 года отменить. Принять по делу новое решение, которым в иске (ФИО)5 отказать.

Председательствующий: Иванова И.Е.

Судьи: Беспалова В.В.

Вороная Н.Л.