Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 27 июня 2018 г. по делу N 33-9108/2018

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

председательствующего

Грибиненко Н.Н.

судей

Подгорной Е.П. и Савельевой Т.Ю.

при секретаре

Шаповаловой Н.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-224/2018 по апелляционной жалобе Густова Д.Н. на решение Кировского районного суда Санкт-Петербурга от 30 января 2018 года по иску Густова Д.Н. к Романовой Ю.В. о признании недействительными завещания, отказа от принятия наследства, признании права собственности на недвижимое имущество.

Заслушав доклад судьи Грибиненко Н.Н, объяснения истца Густова Д.Н. и его представителя - Пещерова А.И, действующего на основании доверенности от 17 января 2017 года, ответчика Романовой Ю.В. и её представителя - Величко Х.В, действующей на основании доверенности от 28 ноября 2017 года, третьего лица Густова В.Н. и его представителя - Диринг Е.П, действующей на основании доверенности от 30 января 2018 года, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Густов Д.Н. обратился в Кировский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Романовой Ю.В, уточнив требования в порядке ст. 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, просил суд признать недействительным завещание составленное Г.Н.С. 29 апреля 2012 год; признать недействительным отказ истца Густова Д.Н. от принятия наследства, заверенный нотариусом 22 октября 2012 года в рамках наследственного дела N 214/2012; признать за истцом право собственности на жилое помещение по адресу: "адрес".

В обоснование заявленных требований истец указал, 29 апреля 2012 года Г.Н.С. составил в пользу Романовой Ю.В. завещание, которым завещал квартиру по адресу: Санкт-Петербургу, "адрес", лит.А, "адрес". 05 мая 2012 года умер его отец Г.Н.С. 31 декабря 2015 года скончалась супруга Г.Н.С. - Г.Т.Т, после принятия наследства которой истец обнаружил медицинские документы свидетельствующие о наличии серьезных заболеваниях у Г.Н.С. 28 марта 2017 года после ознакомления у нотариуса с наследственным делом истцу стало известно, что завещание от 29 апреля 2012 года было подписано не самим Г.Н.С, а его супругой - Г.Т.Т. ввиду болезни завещателя. Согласно заключению специалиста от 22 мая 2017 года Г.Н.С. в момент составления завещания от 29 апреля 2012 года не мог понимать значение своих действий и руководить ими, вследствие чего завещание от 29 апреля 2012 года составленное в пользу ответчика Романовой Ю.В. является недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации. Таким образом, наследниками по закону в отношении указанной квартиры являются истец и его родной брат - Густов В.Н.

Истец также ссылался на то, что 22 октября 2012 года у нотариуса он подписал отказ от наследства, в соответствии с которым отказался от причитающейся ему доли наследственного имущества Г.Н.С. в пользу супруги наследодателя - Г.Т.Т. При этом, он отказывался только от имущества, входящего в состав причитающейся ему доли, а именно доли в квартире по адресу: "адрес", а также денежных средств, которые были необходимы матери на лечение, сведениями о завещании Г.Н.С. от 29 апреля 2012 года и его недействительности истец не располагал, на момент отказа от наследства не знал, что спорная квартира зарегистрирована за Г.Н.С. Спорная квартира в причитающуюся истцу долю наследства не входила. Таким образом, истец не знал о завещании, добросовестно и существенно заблуждался относительно предмета сделки - имущества, от которого он отказывался, что в соответствии со ст. 178 Гражданского кодекса Российской Федерации является веским основания для признания отказа от принятия наследств от 22 октября 2012 года недействительной сделкой, совершенной под влиянием заблуждения. Поскольку о недействительности завещания от 29 апреля 2012 года истцу стало известно только после смерти Г.Т.Т. и оформления наследства, то срок исковой давности истец считает не пропущенным.

Решением Кировского районного суда Санкт-Петербурга от 30 января 2018 года в удовлетворении исковых требований истцу отказано в полном объеме.

В апелляционной жалобе истец просит отменить решение суда, считая выводы суда о пропуске истцом срока исковой давности и отсутствии у него права на спорную квартиру, незаконными и необоснованными.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 16 мая 2018 года настоящее гражданское дело было принято к рассмотрению суда апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции.

Третьи лица нотариус Суслов А.Ю, нотариус Гаврилова О.Ю, извещенные о времени и месте судебного разбирательства по правилам ст. 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, доказательств уважительности причин неявки не представили, ходатайств об отложении слушания дела не заявляли, в связи с чем, судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц в порядке ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, заслушав мнение явившихся участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В силу п. 6 ч. 4 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации отсутствие в деле протокола судебного заседания в любом случае является основанием для отмены принятого решения.

Поскольку в материалах дела отсутствует протокол судебного заседания от 30 января 2018 года ввиду того, что он не подписан председательствующим судьей, решение суда подлежит безусловной отмене. При этом, судебная коллегия, руководствуясь п. 2 ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает необходимым принять по данному делу новое решение.

Как следует из материалов дела, 5 мая 2012 года умер Г.Н.С, после смерти которого открылось наследство. Истец и третье лицо Густов В.Н. являются сыновьями умершего, а ответчик Романова Ю.В. является дочерью Густова В.Н. и внучкой Г.Н.С.

Согласно завещанию от 29 апреля 2012 года Г.Н.С, завещал ответчику Романовой (ранее Густова) Ю.В. квартиру, расположенную по адресу: Санкт "адрес". Завещание удостоверено нотариусом Б.А.К, и было подписано супругой наследодателя Г.Т.Т. ввиду болезни Г.Н.С. по его личной просьбе и в присутствии нотариуса.

Истцом заявлены требования о признании завещания от 29 апреля 2012 года недействительным по основаниям ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации со ссылкой на то, что Г.Н.С. не мог понимать значение своих действий и руководить ими в момент составления завещания.

В соответствии со ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями п. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации и ст. 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В соответствии с частью 1 ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

По ходатайству истца определением суда была назначена и проведена судебная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза.

Согласно заключению комиссии экспертов от 10 октября 2017 года N 6061.2273.2, Г.Н.С. в момент составления и подписания завещания от 29 апреля 2012 года страдал "... " не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

Оснований не доверять выводам экспертизы у суда первой инстанции не имелось, поскольку она назначена и проведена в соответствии с нормами действующего законодательства, эксперты предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, заключение является последовательным и мотивированным, выводы экспертов основаны на материалах дела, медицинских документах, противоречий в них не содержится, эксперты не заинтересованы в исходе дела.

Таким образом, в ходе судебного разбирательства доводы истца о том, что Г.Н.С. в момент составления завещания от 29 апреля 2012 года вследствие заболевания не мог понимать значение своих действий и руководить ими, подтверждены.

Между тем, указанное обстоятельство не может служить основанием для удовлетворения требований истца о признании за ним права собственности на наследственное имущество, ввиду следующего.

Как усматривается из копии наследственного дела, спорная квартира принадлежала Г.Н.С. на основании свидетельства о праве на наследство по завещанию от 4 апреля 2006 года и свидетельства о праве на наследство по закону от 4 июня 2008 года.

После смерти Г.Н.С. к нотариусу 7 декабря 2012 года обратились Густова Ю.В. с заявлением о принятии наследства по завещанию, которое состоит из квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, "адрес", а также Г.Т.Т. о принятии наследства по закону, которое состоит из 1/3 доли квартиры, расположенной по адресу: Санкт-Петербург, "адрес", и денежного вклада.

Г.Т.Т. заявлением от 7 сентября 2012 года также подтвердила, что с содержанием завещания Г.Н.С. она ознакомлена, от права выделения обязательной доли в наследственном имуществе она отказывается.

Кроме того, 22 октября 2012 года к нотариусу обратились Густов В.Н. и Густов Д.Н, которые, каждый в своем заявлении указали, что отказываются от причитающейся ему доли наследственного имущества, оставшегося после умершего 5 мая 2012 года отца Г.Н.С. в пользу супруги наследодателя Г.Т.Т.

Истец просил суд признать указанный отказ от принятия наследства недействительным, ссылаясь на то, что отказываясь от принятия наследства он руководствовался имуществом, входящим в причитающуюся ему долю. Сведениями о завещании Г.Н.С. от 29 апреля 2012 года и о его недействительности истец на момент отказа не располагал. О том, что спорная квартира зарегистрирована именно за Г.Н.С. не знал. Нотариус Гаврилова О.Ю. разъяснила ему, что в причитающуюся истцу долю входит только доля в квартире по адресу: "адрес", в которой проживала мать истца Г.Т.Т, и денежные средства на банковских счетах, которые были необходимы его матери.

В силу п. 1 ст. 1157 Гражданского кодекса Российской Федерации наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц (статья 1158) или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества.

Отказ от наследства не может быть впоследствии изменен или взят обратно.

Пунктом 1 ст. 178 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действующей на момент заключения оспариваемой сделки) предусмотрено, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения.

Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения.

Перечень случаев, имеющих существенное значение, приведенный в данной норме права, является исчерпывающим.

Судебная коллегия полагает, что неправильное представление о любых других обстоятельствах, помимо перечисленных в законе, не может быть признано существенным заблуждением и не может служить основанием для признания сделки недействительной.

Истцом не представлено доказательств того, что отказ от принятия наследства от 22 октября 2012 года им был подписан под влиянием заблуждения относительно правовых последствий сделки.

Оспариваемый отказ от принятия наследства был нотариально удостоверен, следовательно, в соответствии с Основами законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 года N 4462-1 нотариус зачитал его вслух, разъяснил смысл и значение совершаемой сделки, обеспечил в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Основами законодательства Российской Федерации о нотариате защиту прав и законных интересов истца, разъяснил ему положения ст. 1157 Гражданского кодекса Российской Федерации, предупредил о последствиях совершаемого нотариального действия.

Отказ от наследства был лично истцом, в связи с чем, заблуждение истца относительно правовых последствий исключено. Из содержания отказа также следует, что подписывая заявление об отказе от наследства, истец его прочитал и понимал смысл и значение заявления, что подтверждено его подписью.

Доводы истца, что он заблуждался относительно состава наследственного имущества, поскольку не знал о наличии спорной квартиры, являются несостоятельными, поскольку отказ от наследства подписан истцом только после представления нотариусу в материалы наследственного дела завещания и отказа Г.Т.Т. от права выделения доли, с которыми истец не был лишен возможности ознакомиться до подписания отказа от принятия наследства.

Кроме того, как следует из объяснений третьего лица Густова В.Н, нотариус разъясняла о наличии всего наследственного имущества и о последствиях именно от всего наследства.

С учетом изложенного, судебная коллегия считает, что в ходе судебного разбирательства не установлено обстоятельств, свидетельствующих о том, что подписывая отказ от принятия наследства от 22 октября 2012 года, воля истца неправильно сложилась вследствие заблуждения и повлекла иные правовые последствия, нежели те, которые истец действительно имел в виду, в связи с чем правовых оснований для удовлетворения требований истца о признании отказа от принятия наследства от 22 октября 2012 года не имеется.

Разрешая ходатайство ответчика о пропуске истцом срока исковой давности, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В силу ст. 195 Гражданского кодекса Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого было нарушено.

В соответствии с п. 2 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности составляет один год, и начинает течь со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В соответствии с п. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре является самостоятельным основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В соответствии с п. 1 ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации граждане по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права.

В силу п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

В силу положений ст. 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации, наследство открывается со смертью гражданина.

Как следует из материалов дела, наследодатель Г.Н.С. умер 5 мая 2012 года, о чем достоверно знал истец, что им не отрицалось.

К нотариусу после смерти Г.Н.С, истец обратился 22 октября 2012 года, следовательно, о нарушении своего права истец мог и должен был узнать 22 октября 2012 года, однако с требованиями о признании недействительным завещания от 29 апреля 2012 года истец обратился только 11 июля 2017 года, а с требованиями о признании недействительным отказа от наследства только 21 декабря 2017 года, т.е. с пропуском установленного законом срока.

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии предусмотренных законом оснований для удовлетворения заявленных требований о признании недействительными завещания от 29 апреля 2012 года, отказа от наследства от 22 октября 2012 года, в том числе и в связи с пропуском истцом установленного законом срока, истечение которого в силу положений ч. 2 ст. 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, является самостоятельным основанием к вынесению судом решения об отказе истцу в удовлетворении заявленных требований.

Требования о признании за истцом права собственности являются производными от первоначальных, в связи с чем, удовлетворению не подлежат.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Кировского районного суда Санкт-Петербурга от 30 января 2018 года отменить.

Принять новое решение.

В удовлетворении исковых требований Густова Д.Н. к Романовой Ю.В. о признании недействительными завещания, отказа от принятия наследства, признании права собственности на недвижимое имущество - отказать.

Председательствующий:

Судьи: