Определение Московского городского суда от 29 июня 2018 г. по делу N 4г-2447/2018

Судья Московского городского суда Масленникова Л.В., изучив кассационную жалобу адвоката Имедашвили А.Ю., действующего в интересах Краевской А.А., поступившую в суд кассационной инстанции 21 марта 2018 года, на решение Кунцевского районного суда города Москвы от 07 июня 2017 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 30 ноября 2017 года по делу по иску Огородниковой Полины Михайловны, Садкевич Анастасии Михайловны к Прохорову Александру Ивановичу о признании завещания недействительным,

установил:

Огородникова П.М, Садкевич А.М. обратились в суд с иском к Прохорову А.И. о признании недействительным завещания, составленного *** В.И. на имя Прохорова А.И, ссылаясь на то, что состояли в родстве с *** В.И, умершим *** г, который при жизни составил завещание на имя Огородниковой П.М. После похорон они узнали о наличии спорного завещания, которое, по их мнению, является недействительным, так как наследодатель при составлении завещания не отдавал отчет своим действиям и не руководил ими вследствие наличия у него ряда заболеваний.

Решением Кунцевского районного суда города Москвы от 07 июня 2017 года постановлено:

В удовлетворении иска Огородниковой Полины Михайловны, Садкевич Анастасии Михайловны к Прохорову Александру Ивановичу о признании недействительным завещания отказать.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 30 октября 2017 года решение суда оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ставится вопрос об отмене судебных актов, как незаконных и необоснованных.

16 апреля 2018 года дело истребовано из Кунцевского районного суда г. Москвы для проверки в кассационном порядке и 23 мая 2018 года поступило в Московский городской суд.

В силу ст. 387 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Таких нарушений судебными инстанциями допущено не было.

Судом установлено, что *** г. умер Прохоров Владимир Иванович.

В установленный законом срок Огородникова П.М. и Прохоров А.И. обратились с заявлением к нотариусу г.Москвы Валуевой С.Ю. о принятии наследства по завещанию, после смерти Прохорова В.И.

31.01.2013 г. *** составил завещание, в котором завещал свое имущество Прохоровой П.М. (в настоящее время Огородникова П.М.).

22.03.2013 г. *** составил завещание, в котором завещал свое имущество брату Прохорову А.И.

27.05.2014 г. нотариусом г. Москвы Валуевой С.Ю. открыто наследственное дело к имуществу Прохорова В.И, умершего *** г.

С целью определения психического состояния Прохорова В.И. на момент составления оспариваемого завещания, судом была назначена посмертная судебная психиатрическая экспертиза, проведение которой было поручено экспертам АСПЭ ПКБ N 1 им. Н.А. Алексеева.

Согласно заключению комиссии экспертов N *** от 22.02.2017 г, в представленных для анализа материалах гражданского дела и медицинских документах не содержится сведений о наличии у Прохорова В.И. в период оформления завещания от 22 марта 2013 г. каких-либо психических нарушений, которые лишали бы Прохорова В.И. способности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период.

Разрешая настоящий спор, суд первой инстанции, исследовав и оценив в совокупности представленные доказательства, в том числе показания свидетелей и заключение судебной экспертизы, руководствуясь положениями действующего законодательства, регулирующего спорные правоотношения, и исходя из того, что в доводы истцов о том, что наследодатель имел ряд заболеваний, препятствовавших ему, на момент подписания завещания, понимать значение своих действий и руководствоваться с ними, не нашли своего подтверждения, а напротив были опровергнуты заключением судебного эксперта, пришел к выводу об отказе Огородниковой П.М, Садкевич А.М. в удовлетворении заявленных требований.

Апелляционная инстанция с такими выводами суда согласилась.

Доводы апелляционной жалобы о наличии у Прохорова В.И. на момент составления оспариваемого завещания психического расстройства, которое лишало его возможности понимать значение своих действий и руководить ими, судебная коллегия сочла несостоятельными, поскольку они полностью опровергаются заключением комиссии экспертов АСПЭ ПКБ N 1 им. Н.А. Алексеева. N *** от 22.02.2017 г, в котором эксперты пришли к однозначному выводу об отсутствии сведений о наличии у Прохорова В.И. каких-либо психических нарушений, которые лишали бы его способности понимать значение своих действий и руководить ими на момент составления оспариваемого завещания.

При этом судебная коллегия указала на то, что данное заключение в полной мере соответствует требованиям Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", подготовлено на основании анализа представленных в материалы дела медицинских документов в отношении Прохорова В.И, эксперты, подготовившие данное заключение имеют соответствующую квалификацию и длительный стаж работы в области психиатрии и судебно-психиатрической экспертизы, предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, их выводы являются полными, мотивированными и научно обоснованными, в связи с чем, у суда первой инстанции не имелось оснований несогласиться с ними, равно как и не установлено таких оснований при рассмотрении настоящего дела в суде апелляционной инстанции.

Ссылка в апелляционной жалобе на несогласие с выводами экспертов и намерении обратиться в другое экспертное учреждение для подготовки другого экспертного заключения, отвечающего требованиям законодательства, однако суд лишил их этой возможности, не предоставив им необходимого для этого времени и рассмотрел дело по существу, были признаны судебной коллегией необоснованными, поскольку право оценки доказательств, а также определение их достаточности для установления фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, относится к исключительной компетенции суда.

Между тем, в своем заключении эксперты АСПЭ ПКБ N 1 им. Н.А. Алексеева дали однозначные ответы на вопросы, поставленные в определении суда о назначении по делу судебной посмертной психиатрической экспертизы, в связи с чем, у суда первой инстанции не имелось оснований для назначения по делу дополнительной, либо повторной экспертизы, который установлены ст. 87 ГПК РФ и являются исчерпывающими, а само по себе несогласие стороны по делу с выводами экспертов, таким основанием не является.

При этом судебная коллегия указала на то, что истцами в суд апелляционной инстанции не представлено иного экспертного заключения, которое бы опровергало выводы экспертов АСПЭ ПКБ N 1 им. Н.А. Алексеева, изложенных в заключении N *** от 22.02.2017 г.

Выражая несогласие с судебными актами, заявитель приводит доводы, которые были предметом исследования и оценки судебных инстанций и правильно признаны ошибочными по мотивам, подробно изложенным в судебных актах, по существу сводятся к иному толкованию норм материального права и оспариванию указанных выше обстоятельств, основанных на оценке доказательств по делу.

Между тем изменение данной оценки не входит в компетенцию суда кассационной инстанции согласно положениям главы 41 ГПК Российской Федерации.

Кроме того, полномочие вышестоящего суда по пересмотру дела должно осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не по пересмотру по существу. Пересмотр не может считаться скрытой формой обжалования, которое является исключительным средством защиты своих прав, в то время как лишь возможное наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра. Отступление от этого принципа оправдано только тогда, когда является обязательным в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера. По настоящему делу указанных обстоятельств не установлено.

Довод кассационной жалобы о нарушении судом первой инстанции норм процессуального права, выразившееся в не извещении третьего лица о времени и месте судебного заседания и рассмотрении дела в его отсутствие, отмену вынесенных судебных постановлений не влечет, поскольку как следует из материалов дела, Краевская А.А. реализовала свое право на ведение дела через представителя, который принимал участие в суде апелляционной инстанции и как усматривается из протокола судебного заседания от 30 октября 2017 года, против рассмотрения дела в отсутствие своего доверителя не возражали, ходатайств об отложении дела ввиду неявки Краевской А.А. не заявлял.

Кроме того в судебном заседании 29 ноября 2016 года Краевская А.А. давала пояснения по существу спора согласно которым, она знала Прохорова В.И, о том, что он составил завещание на имя Прохорова А.И, который приходился ему братом, узнала уже после смерти. В 2013 году *** нуждался в уходе, иногда, когда она к нему приходила, он узнавал её, иногда нет, полагала его поведение неадекватным. (том 1 л.д. 263-266).

С учётом изложенного оснований, предусмотренных ст. 387 ГПК Российской Федерации, для удовлетворения кассационной жалобы и отмены обжалуемых судебных постановлений, вступивших в законную силу, не установлено.

Руководствуясь ст. ст. 383, 387 ГПК Российской Федерации,

определил:

в передаче кассационной жалобы адвоката Имедашвили А.Ю, действующего в интересах Краевской А.А, на решение Кунцевского районного суда города Москвы от 07 июня 2017 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 30 октября 2017 года, для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции - отказать.

Судья

Московского городского суда Л.В. Масленникова