Апелляционное определение СК по уголовным делам Московского городского суда от 28 ноября 2018 г. по делу N 10-15457/2018

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе:

председательствующего судьи Комлевой Ю.В,

судей Довженко М.А. и Ткачука Н.Н,

с участием прокуроров Мустафаева Р.А. и Юсуповой Ф.А,

осужденных Бекмурадова Б.И, Гамидова Г.С, Голубева А.А, Калашова З.К, Кочуйкова А.Н, Максимова А.Е, Николаева Н.Н, Патиева З.М, Прохорова В.И, Романова Э.А, Сорокина Я.А. и Суржикова Е.И,

защитников - адвокатов Анисимова В.Б, Белоброва В.В, Бекетова Ж.Т, Гасинова А.А, Гофштейна А.М, Колтман И.В, Куклина Н.А, Лукьянюк М.В, Мерзликина А.Ю, Пакулина Я.И, Папаскуа Т.Г, Петропавловского В.Н, Порохова М.Г, Прорехиной И.К, Трапаидзе К.З, Устина Е.В, Ушкова О.В, Ханского А.С, Чернова А.В. и Чирковой И.М, представивших удостоверения и ордера,

при секретарях Гонзовой Е.В. и Ковалевой В.С,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных Голубева А.А, Прохорова В.И. и Романова Э.А, а также защитников Анисимова В.Б, Белоброва В.В, Гасинова А.А, Гофштейна А.М, Колтман И.В, Куклина Н.А, Лукьянюк М.В, Мерзликина А.Ю, Мирзояна Г.А, Папаскуа Т.Г, Порохова М.Г, Прорехиной И.К, Трапаидзе К.З, Устина Е.В, Ханского А.С, Чернова А.В. и Чирковой И.М. н а приговор Никулинского районного суда города Москвы от 27 марта 2018 года в отношении

Бекмурадова Б.И, *,

осужденного:

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (эпизод в отношении потерпевшего Г*а Л.В.) к 7 годам 10 месяцам лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (эпизод в отношении потерпевшей К. Ж.) к 8 годам 9 месяцам лишения свободы;

Н а основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний Бекмурадову Б.И. окончательно назначено 9 лет 4 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

Гамидова Г.С, *,

осужденного по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ к 7 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

Голубева А.А, *,

Калашова З.К, *,

осужденного:

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (эпизод в отношении потерпевшего Г*а Л.В.) к 7 годам 11 месяцам лишения свободы;

- по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ (эпизод в отношении потерпевшей К. Ж.) к 8 годам 11 месяцам лишения свободы;

Н а основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний Калашову З.К. окончательно назначено 9 лет 10 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

Кочуйкова А.Н, *,

осужденного по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ к 8 годам 10 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

Максимова А.Е, *,

Николаева Н.Н, *,

осужденного по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ к 8 годам 4 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима,

Патиева З.М, *,

Прохорова В.И, *,

Романова Э.А, *,

Сорокина Я.А, *,

Суржикова Е.И, *,

осужденного по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ к 7 годам 10 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в отношении:

- Бекмурадова Б.И, Гамидова Г.С, Голубева А.А, Калашова З.К, Кочуйкова А.Н, Максимова А.Е, Николаева Н.Н, Патиева З.М, Прохорова В.И, Романова Э.А. и Сорокина Я.А. - заключение под стражу, до вступления приговора в законную силу оставлена прежней;

- Суржикова Е.И. - домашний арест, изменена на заключение под стражу, он взят под стражу в зале суда.

С рок отбывания наказания каждому осужденному исчислен с 29 марта 2018 года, то есть со дня окончания провозглашения приговора, с зачетом:

- времени предварительного содержания под стражей: Кочуйкову А.Н. и Романову Э.А. - с 16 декабря 2015 года по 28 марта 2018 года включительно, Гамидову Г.С. и Николаеву Н.Н. - с 4 июля 2016 года по 28 марта 2018 года включительно, Калашову З.К. - с 11 июля 2016 года по 28 марта 2018 года включительно, а Бекмурадову Б.И, Голубеву А.А, Максимову А.Е, Патиеву З.М, Прохорову В.И. и Сорокину Я.А. - с 24 августа 2016 года по 28 марта 2018 года включительно;

- Суржикову Е.И. - времени предварительного содержания под стражей и нахождения под домашним арестом с 21 июня 2016 года по 28 марта 2018 года включительно.

По делу разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Ткачука Н.Н, выслушав объяснения осужденных Бекмурадова Б.И, Гамидова Г.С, Голубева А.А, Калашова З.К, Кочуйкова А.Н, Максимова А.Е, Николаева Н.Н, Патиева З.М, Прохорова В.И, Романова Э.А, Сорокина Я.А. и Суржикова Е.И, защитников Анисимова В.Б, Белоброва В.В, Бекетова Ж.Т, Гасинова А.А, Гофштейна А.М, Колтман И.В, Куклина Н.А, Лукьянюк М.В, Мерзликина А.Ю, Пакулина Я.И, Папаскуа Т.Г, Петропавловского В.Н, Порохова М.Г, Прорехиной И.К, Трапаидзе К.З, Устина Е.В, Ушкова О.В, Ханского А.С, Чернова А.В. и Чирковой И.М, поддержавших доводы апелляционных жалоб, а также мнение прокуроров Мустафаева Р.А. и Юсуповой Ф.А. об оставлении приговора без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Калашов З.К, Кочуйков А.Н, Бекмурадов Б.И, Николаев Н.Н, Романов Э.А, Гамидов Г.С. и Суржиков Е.И. признаны виновными в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, с применением насилия, организованной группой, в целях получения имущества в особо крупном размере (эпизод в отношении потерпевшей К.).

Кроме того, Калашов З.К, Бекмурадов Б.И, Голубев А.А, Максимов А.Е, Патиев З.М, Прохоров В.И. и Сорокин Я.А. признаны виновными в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, с применением насилия, организованной группой, в целях получения имущества в особо крупном размере (эпизод в отношении потерпевшего Г*а).

Эти преступления совершены при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах:

- защитник Мирзоян - просит приговор в отношении Бекмурадова как незаконный, необоснованный и несправедливый отменить, а уголовное дело - направить на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию.

Обосновывая жалобу, адвокат приводит следующие доводы:

- в обвинительном заключении содержатся голословные утверждения, в частности, о положении Калашова в криминальном мире России;

- суд немотивированно пришел к выводу о том, что ЧОО "*" является организованной группой, которую по указанию Калашова создал Бекмурадов;

- вывод суда о виновности Бекмурадова в совершении двух преступлений, предусмотренных п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ, несостоятелен;

- в нарушение п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении не приведен перечень доказательств, подтверждающих обвинение Бекмурадова, и краткое содержание эти доказательств применительно к эпизоду на улице Рочдельской в городе Москве;

- свидетели обвинения - М*ва и О*в (оперативные сотрудники), отказались назвать источники своей осведомленности;

- постановление судьи Московского городского суда от 25 мая 2016 года о разрешении проведения оперативно-розыскного мероприятия в материалах дела отсутствует. Следовательно, результаты оперативно-розыскного мероприятия, а также показания свидетелей М*й и О*ва являются недопустимыми доказательствами;

- вывод суда о совершении Бекмурадовым и иными лицами вымогательства в отношении К. не основано на материалах дела, в том числе на аудиозаписях разговоров между М*й и Бекмурадовым, а также между Бекмурадовым и Кочуйковым;

- ссылка суда в приговоре на собирание Бекмурадовым информации о ресторане "*" бездоказательна;

- Г* никогда не заявлял о предъявлении Бекмурадовым требования о передаче ему денежных средств;

- сведения о даче Бекмурадовым каких-либо указаний об оказании давления на Г*а в материалах дела отсутствуют;

- все иное, происшедшее за пределами правомерных поручений, отданных Бекмурадовым, является эксцессами исполнителей, за которые его подзащитный ответственность не несет;

- с учетом приведенного выше Бекмурадов подлежит полному оправданию;

- защитник Колтман - просит обвинительный приговор в отношении Гамидова как незаконный и необоснованный отменить и вынести о правдательный приговор, поскольку выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, а по делу допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

В дополнении к жалобе адвокат сообщает, что:

- доказательства, положенные в основу приговора, противоречивы и не отражают происшедшее в действительности. Так, допрошенная в ходе судебного следствия потерпевшая К. настаивала на своих показаниях, данных 13 февраля 2017 года, и отказалась от показаний, которые она дала ранее этой даты;

- суд лишил участников уголовного судопроизводства со стороны защиты возможности допросить потерпевшую К, а при производстве предварительного следствия очные ставки с ее участием не проводились;

- такое поведение потерпевшей К. имело своей целью воспрепятствование установлению истины по уголовному делу;

- показания свидетелей Б*а, Ж*а, К*о и М*а в целом являются производными от противоречивых показаний потерпевшей К.;

- свидетель О*в дал показания, которые не подтверждают предъявленное Гамидову обвинение;

- показания свидетелей П*ца и Ш*а необъективны, поскольку они противоречат данным, зафиксированных на аудио- и видеофайлах, исследованных в ходе судебного разбирательства;

- в показаниях других свидетелей обвинения какая-либо информация о Гамидове отсутствует;

- заключение, данное специалистом Г*ой, опровергает доводы стороны обвинения о высказывании угроз и требований о передаче денежных средств;

- в ходе судебного разбирательства Гамидов дал последовательные и правдивые показания;

- доказательств, подтверждающих вовлечение Гамидова в организованную группу, созданную для осуществления противоправной деятельности, не добыто;

- защитник Мерзликин - просит приговор в части осуждения Гамидова как незаконный и необоснованный отменить и вынести в отношении своего подзащитного оправдательный приговор.

В дополнении к жалобе адвокат сообщает, что:

- доказательства, представленные стороной обвинения в подтверждение виновности его подзащитного, опровергнуты показаниями самого Гамидова, а также показаниями подсудимых Бекмурадова, Кочуйкова, Николаева, Суржикова и свидетеля Д*а;

- никто из обвиняемых не подтвердил факт знакомства с Гамидовым до 14 декабря 2015 года, а также получение последним поручений от Кочуйкова;

- показания потерпевшей К. невозможно класть в основу приговора, поскольку в ходе ее допроса она заявила об отказе отвечать на вопросы участников процесса. Между тем в силу закона потерпевшая имеет право дать показания, а обстоятельства, препятствующие реализации данного права, - отсутствуют. Предоставив К. право на молчание, чем воспользовалась потерпевшая, суд ограничил сторону защиты в реализации ее права допросить показывающего против Гамидова лица;

- потерпевшая К. заявила о недействительности показаний, которые она дала с участием ее представителя - адвоката Сулейманова. Вместе с тем суд не выяснил, в какой части потерпевшая отказалась от ранее данных ею показаний;

- поскольку обвинение построено на "всех показаниях потерпевшей", такое поведение потерпевшей влечет за собой отказ К. от показаний, которые она дала в последующем;

- без уточнения деталей такой "недостоверности" показания потерпевшей не могут быть положены в основу приговора;

- показания свидетеля О*ва, оглашенные в ходе судебного следствия и данные им в суде первой инстанции, являются недопустимыми доказательствами, поскольку они не отвечают принципу относимости;

- в показаниях свидетелей Б*а, К*о и Ч*а приведенных в приговоре, отсутствует какая-либо информация о противоправных действиях, совершенных Гамидовым;

- ссылки суда в приговоре на иные доказательства вины его подзащитного несостоятельны;

- суд не дал оценку доводам стороны защиты о наличии гражданско-правовых отношений между Гамидовым, М*й и Ж*й К. К тому же суд первой инстанции оставил без внимания отсутствие доказательств, подтверждающих производство Ж*й К. расчета за выполненные Гамидовым подрядные работы;

- о наличии задолженности между Гамидовым, М*й и Ж*й К. свидетельствует исследованная судом переписка;

- при таких обстоятельствах суд пришел к необоснованному выводу о виновности Гамидова в вымогательстве;

- осужденный Голубев - просит приговор отменить, уголовное дело прекратить, а его - оправдать.

В ее обоснование автор жалобы сообщает следующее:

- свою вину он не признал, а каких-либо доказательств его виновности не добыто;

- его оговорил Прохоров, что последний признал;

- Бекмурадов не давал ему указание об осуществлении наблюдения за Г*м, а показания свидетеля О*ва в подтверждение этого - ложные;

- каких-либо указаний о совершении противоправных действий в отношении Г*а и иных лиц он не получал;

- каких-либо действий, связанных с вымогательством, он не совершал;

- суд не обеспечил соблюдение принципа состязательности сторон, а также не рассмотрел доводы стороны защиты о его невиновности.

В дополнении к жалобе осужденный, помимо изложенного выше, поясняет, что:

- при составлении приговора судья копировал часть текста из обвинительного заключения без каких-либо изменений, а сделанные судом выводы бездоказательны;

- оспариваемое итоговое судебное решение принято на основании "материалов", которые не отвечают предъявляемым к ним требованиям, а поэтому не могут быть приняты в качестве надлежащих доказательств;

- суд не рассмотрел доводы представителей стороны защиты о его непричастности к деянию и, как следствие, - о его же невиновности;

- судом нарушено его право на справедливое судебное разбирательство;

- защитник Чернов - просит приговор в отношении Голубева как незаконный отменить и вынести в отношении его подзащитного оправдательный приговор.

В ее обоснование адвокат сообщает следующее:

- некоторые доказательства по делу являются недопустимыми, однако суд положил их в основу приговора. Так, показания свидетелей М*й и О*ва носили субъективный характер и, к тому же, эти лица не могли назвать источники своей осведомленности;

- выводы суда о вовлечении Голубева в обособленную организованную группу, об отведенной ему преступной роли и совершении конкретных действий, связанных с вымогательством, бездоказательны;

- доказательств, подтверждающих причастность Голубева к вымогательству, не добыто. Следовательно, его подзащитный подлежит оправданию;

- защитник Гофштейн - просит приговор в отношении Калашова как необоснованный отменить, а уголовное дело - возвратить прокурору.

В ее обоснование адвокат поясняет, что:

- обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ;

- в обвинительном заключении отсутствует перечень доказательств, подтверждающих обвинение Бекмурадова по эпизоду в отношении К, а также не указано, где и в какое время "обвиняемые участвовали в совершении преступления";

- обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, изложенному "в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого";

- совершение преступлений в составе организованной группы не доказано;

- суд необоснованно отверг доказательства, свидетельствующие о невиновности Калашова по эпизоду в отношении К.;

- по эпизоду в отношении Г*а обвинительный приговор основан на догадках потерпевшего.

В дополнении к жалобе, помимо изложенного выше, адвокат сообщает следующее:

- обвинительный приговор подлежит отмене из-за фундаментальных нарушений уголовно-процессуального закона;

- по смыслу закона перечень доказательств должен приводиться отдельно по каждому обвиняемому и по каждому эпизоду обвинения. Суд счел, что указанное выше нарушение восполнено путем вручения Бекмурадову обвинительного заключения, в котором содержатся доказательства вины соучастников преступления, однако согласиться с этим доводом нельзя. Право на защиту, которое носит персонифицированный характер, предполагает, в частности, возможность каждого обвиняемого ознакомиться с доказательствами, уличающими именно этого обвиняемого. Лишение этой возможности превращает в фикцию право иметь возможность для подготовки к защите;

- указанное выше нарушение не может быть преодолено путем представления государственными обвинителями доказательств в ходе судебного разбирательства. Согласно протоколу судебного заседания обвинители представили доказательства без указания, кого именно уличает каждое представляемое доказательство. Исходя из этого, обжалуемый приговор подлежит отмене как постановленный на основе незаконного обвинительного заключения;

- этот же исход должно повлечь и бесспорно установленное несоответствие между обвинением, изложенным в обвинительном заключении, и обвинением, содержащимся "в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого";

- в период с 20 по 27 апреля 2017 года всем подсудимым предъявлено обвинение в окончательной редакции с вручением каждому из них копии этого постановления. Между тем существо обвинения, место и время совершения преступления, а также другие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, которые изложены в обвинительном заключении, "серьезно отличаются" от аналогичных характеристик инкриминируемых деяний, приведенных в указанных выше постановлениях. Кроме того, постановления о привлечении Калашова и остальных фигурантов уголовного дела в качестве обвиняемых, которые находятся в материалах дела, имеются такие же отличия от постановлений, предъявленных в порядке ст. ст. 171, 172 УПК РФ, а затем - при выполнении требований ст. 217 УПК РФ;

- в результате проверки, проведенной судом первой инстанции, наличие указанных выше несоответствий и противоречий подтверждено;

- допрошенный в суде в качестве свидетеля следователь З*ченко объяснил эти множественные противоречия "обширным документооборотом", однако это пояснение неубедительно, невразумительно и недостаточно. К тому же данное объяснение явно недостоверно, о чем свидетельствует большое количество материалов, содержащих противоречивые сведения. К тому же недостоверность этого объяснения подтверждается длительным сроком, в течение которого следователь использовал постановления, копии которых имеются у стороны защиты, а также множественностью несоответствий - числом не менее 20. Более того, материалы, в которых содержались постановления с указанными выше несоответствиями, неоднократно представлялись в суды первой и второй инстанций при продлении срока содержания обвиняемых под стражей. Между тем заявлений о нахождении в материалах проверки иного постановления, нежели того, которое имелось у прокурора, не делалось;

- при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции обвинители не оспаривали наличие указанных выше противоречий, однако заявили, что выявленные отличия не нарушают право на защиту и не влияют на объем обвинения;

- таким образом, в настоящем уголовном деле отсутствуют постановления "о привлечении всех живых обвиняемых", вынесенные в период с 20 по 27 апреля 2017 года. Это обстоятельство суд проигнорировал, что повлекло за собой вынесение незаконного приговора;

- приведенные в приговоре показания свидетелей М*й и О*ва не подтверждают виновность Калашова. Так, эти лица не являлись участниками либо очевидцами описанных в приговоре событий, а их показания - опровергаются материалами дела;

- анализ приговора приводит к выводу о невозможности осуждения Калашова по эпизоду вымогательства в отношении Ж*ы К. В частности, суд установил, что умысел на совершение преступления возник у Калашова "не позднее 14 декабря 2015 года". Эта формулировка допускает возникновение умысла после 17 ноября 2015 года, то есть после встречи, в ходе которой, как указано в приговоре, Бекмурадов, Кочуйков и иные неустановленные лица разработали план совместных действий, направленных на вымогательство денежных средств и другого имущества у Ж*ы К.;

- эту формулировку надлежит толковать в пользу Калашова и констатировать, что инкриминируемые ему деяния следует считать "совершенными без умысла", то есть не влекущими уголовную ответственность;

- судом нарушены требования ст. 307 УПК РФ. Так, из текста приговора следует, что вымогательство в отношении Ж*ы К. совершено только подсудимыми. Между тем суд в приговоре многократно признает, что данное преступление совершили и другие лица;

- аналогичное нарушение допущено по эпизоду вымогательства в отношении Г*а. Следовательно, приговор содержит существенные внутренние противоречия, влекущие за собой его отмену;

- участие в создании ЧОП "*" и причастность к его деятельности (независимо от доказанности этих обстоятельств) не могут влечь обязательной ответственности Калашова за все действия сотрудников данного предприятия, а также не освобождали суд от обязанности установить, охватывались ли умыслом Калашова действия Бекмурадова, Голубева, Максимова, Патиева, Прохорова и Сорокина. Между тем оспариваемый приговор не содержит достоверных и достаточных доказательств наличия у Калашова такого умысла и совершения им "каких-либо действий";

- показания потерпевшего Г*а явно недостаточны для осуждения Калашова. Более того, сам Г* показал, что с Калашовым он незнаком и сведениями о его причастности к вымогательству не располагает;

- показания свидетеля Б*а вследствие их явной некорректности не могут рассматриваться как уличающие Калашова;

- таким образом, обвинительный приговор в отношении Калашова построен на показаниях потерпевшего, которые сам Г* поставил под сомнение;

- защитник Папаскуа - просит приговор как незаконный и необоснованный отменить, а уголовное дело в отношении Калашова - прекратить.

В ее обоснование адвокат сообщает следующее:

- в ходе досудебного и судебного производства Калашов свою вину в инкриминируемых ему деяниях не признал;

- большинство доказательств, которые положены в основу обвинительного приговора, какого-либо отношения к предъявленному Калашову обвинению не имеют;

- с момента задержания Калашова и по настоящее время средствами массовой информации с подачи представителей стороны обвинения развернута информационно-пропагандистская кампания, направленная на создание в обществе отрицательного образа его подзащитного, что отрицательно сказалось на рассмотрении данного уголовного дела. В частности, свидетель обвинения - О*в, пояснил, что он черпал информацию о Калашове из сети Интернет и иных сомнительных источников;

- другой свидетель обвинения - М*ва, заявила об отсутствии у нее информации о причастности Калашова к инкриминируемым ему деяниям;

- используя искусственно созданный информационный повод, сторона обвинения стремилась придать данному уголовному делу общественную значимость, а также побудить суд к принятию решений на основе эмоций, а не фактов. К сожалению, данный расчет представителей стороны обвинения оправдался;

- суд в приговоре не проанализировал исследованные доказательства, а ограничился их простым перечислением;

- создание Калашовым двух организованных групп и руководство ими по делу не доказано, а соответствующие выводы суда чем-либо объективно не подкреплены;

- ссылка суда на раздел Калашовым сфер криминального влияния бездоказательна;

- свидетели обвинения - М*ва и О*в, являются лицами, заинтересованными в исходе данного уголовного дела. Исходя из этого, к показаниям данных лиц следует отнестись критически;

- кроме упомянутых выше лиц, иные свидетели и обвиняемые не показали о причастности Калашова к противоправной деятельности;

- о происшествии, имевшем место 14 декабря 2015 года, свидетелям, исключая М*ву и О*ва, стало известно из средств массовой информации;

- привлечение Калашова к уголовной ответственности необходимо для сокрытия "истинных фактов" и отвлечения внимания от лиц, которые действительно совершили тяжкие преступления;

- кого-либо из осужденных, кроме Бекмарадова и Кочуйкова, Калашов ранее не знал;

- показания бывших сотрудников ЧОП "*" о создании данного предприятия Калашовым являются косвенными, эти лица назвали источник своей осведомленности - Бекмурадова, однако последний данное обстоятельство опроверг;

- утверждения суда о причастности Калашова к вымогательству в отношении Г*а и К. бездоказательны, о чем свидетельствует анализ доказательств, исследованных при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции. Более того, в ходе судебного следствия сам потерпевший Г* заявил о безосновательности обвинения Калашова в вымогательстве, однако суд это обстоятельство проигнорировал. Следовательно, Калашов не мог дать и не дал Бекмурадову указания о ведении с Г*м переговоров и о предъявлении к последнему каких-либо требований;

- Г* не отрицает "факт задолженности" и дал крайне противоречивые показания;

- Г* показал, что в его офисе Бекмурадов оставил некую папку. В этой папке, со слов Г*а, находилась конфиденциальная информация о нем и его близких. Между тем данная папка в компетентные органы не представлена;

- длительное время Г* не упоминал о Калашове, однако 19 августа 2016 года вдруг "вспомнил" о нем. Так, потерпевший сообщил, что вымогатели являются приближенными Калашова. Между тем данное обстоятельство опроверг свидетель Д*;

- показания Г*а и Д*а об их общении по телефону не основаны на материалах дела;

- отдельные доказательства, в частности, постановление о привлечении Калашова в качестве обвиняемого от 20 апреля 2017 года и обвинительное заключение сфальсифицированы;

- доводы Калашова о его невиновности не опровергнуты, а, наоборот, подтверждаются исследованными судом доказательствами;

- Калашов является несудимым, имеет постоянный источник дохода, содержит троих несовершеннолетних детей, на которых крайне негативное воздействие оказывает длительное содержание их отца под стражей. К тому же его подзащитный страдает различными тяжелыми заболеваниями.

В дополнении к жалобе адвокат сообщает следующее:

- суд проигнорировал, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ. Так, в силу ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении следователь обязан указать перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания, которое позволяет уяснить их смысл и доказательственное значение. Между тем эти требования закона следователь нарушил. В частности, не раскрыто содержание сообщения о результатах оперативно-розыскной деятельности от 21 декабря 2015 года, такого же сообщения от 10 июля 206 года, протокола обыска от 11 июля 2016 года, а также других постановлений и протоколов. Вместе с тем судебная практика признает такое составление обвинительного заключения препятствием для постановления приговора. Несмотря на это, суд эти нарушения проигнорировал;

- место и время совершения преступления входят в предмет доказывания и должны указываться в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении. Между тем по делу не установлено место формирования у Калашова умысла на совершение вымогательства в отношении К, время и место дачи Калашовым указаний Бекмурадову о получении у М*й информации, а также время и место совершения осужденными иных действий, значимых для разрешения дела по существу. Эти нарушения суд оставил без внимания, усугубив допущенное на предварительном следствии нарушение права на защиту;

- суд не учел наличие в обвинительном заключении неустранимых противоречий, которые исключают вынесение итогового судебного решения. В частности, в обвинительном заключении значится, что в деятельность организованной группы М*у вовлек Кочуйков, однако в том же заключении указано на совершение этих же действий Бекмурадовым. Эти противоречия суд оставил без необходимых последствий и произвольно остановился на одном из указанных выше вариантов;

- Калашов осужден за совершение вымогательства с применением насилия. Между тем насилие применили не осужденные, а иные, в том числе установленные лица, которые судом не допрошены. Судопроизводство в отношении установленных лиц ведется отдельно, однако раздельное рассмотрение данных уголовных дел неминуемо отразится на всесторонности и объективности уголовного судопроизводства;

- доказательства совершения преступлений в составе организованной группы отсутствуют, а никому из осужденных не вменены "признаки устойчивости и сплоченности", которые являются неотъемлемой характеристикой организованной группы;

- согласно обвинению преступление в отношении К. совершено в период с 23 октября по 14 декабря 2015 года. При этом в приговоре указано, что Николаев, Романов, Гамидов, Суржиков, Китаев, Домаскин и М*а привлечены к деятельности организованной группы до 14 декабря 2015 года. Эта неопределенность позволяет считать временем их вступления в организованную группу 13 декабря 2015 года. Следовательно, по смыслу приговора Суржиков привлечен к совершению преступления 14 декабря 2015 года, а Гамидов - практически накануне;

- весьма краткие сроки совместной преступной деятельности не позволяют считать доказанным наличие устойчивых связей между участниками организованной группы;

- приговор не содержит доказательств, подтверждающих выполнение осужденными действий, якобы возложенных на них как на участников организованной группы, при этом относительно Гамидова, М*й и Суржикова таких утверждений в данном судебном акте не содержится вовсе;

- суд не привел доказательств совершения осужденными преступления именно в составе организованной группы, а также доказательств их осведомленности о том, что они входят в состав данной группы;

- аналогичный вывод вытекает из анализа обвинения в совершении организованной группой вымогательства в отношении Г*а. Так, данное преступление, как указано в приговоре, совершено Бекмурадовым, Гамидовым, Голубевым, Максимовым, Патиевым и Прохоровым в период с июня 2015 года по февраль 2016 года. Вместе с тем, согласно обвинению, эти лица привлечены к противоправной деятельности в период с 13 февраля 2015 года по 24 августа 2016 года, что не исключает совершение ими незаконных действий "вне организованной группы";

- действия осужденных не являются вымогательством, поскольку насилие применено к Б*у, К*о и Ч*у, то есть к лицам, не имеющим отношения к требуемому осужденными имуществу, а наличие угроз применения насилия в отношении Ж*ы К. в действиях осужденных суд не установил;

- в приговоре говорится об угрозе применения насилия для подавления воли Ж*ы К. к сопротивлению. Между тем по смыслу закона угроза при вымогательстве преследует другую цель - принудить потерпевшего передать имущество, однако высказывание угроз с этой целью осужденным не вменено;

- в приговоре указано на высказывание Романовым завуалированных угроз. Вместе с тем угроза при вымогательстве должна прямо, недвусмысленно, определенно и конкретно свидетельствовать о намерении лица применить насилие;

- высказывание "все вопросы можно решить и по-другому, а лица, оказывающие силовую поддержку, никуда не уедут, пока не будут переданы денежные средства" не может расцениваться как угроза применения насилия либо уничтожения или повреждения имущества, поскольку его содержание противоречит диспозиции ст. 163 УК РФ. К тому же, согласно обвинению, речь идет об угрозе причинения вреда, который может быть не только физическим, но и моральным, а все сомнения толкуются в пользу подсудимого;

- с учетом изложенного выше приписанные Кочуйкову завуалированные словесные угрозы о причинении вреда Ж*е К. и ее имуществу не образуют состава вымогательства. К тому же суд не указал, в чем именно заключались эти угрозы;

- изложенные в приговоре доказательства подтверждают факт денежного спора, возникшего 14 декабря 2015 года между Ж*й К. и некоторыми осужденными. Вместе с тем эти доказательства не опровергают утверждения Калашова о его непричастности к этим событиям и, как следствие, "к криминалу";

- никто из допрошенных лиц не подтвердил, что описанные в приговоре действия, совершенные в период с 23 октября 2015 года по 17 ноября 2015 года, совершены с ведома Калашова либо по согласованию с ним;

- суд не опроверг показания Бекмурадова и Кочуйкова о непричастности Калашова к действиям, совершенным в период "после 17 ноября 2015 года по 14 декабря 2015 года";

- суд не учел, что лица, участвовавшие в переговорах в помещении ресторана "*", не подтвердили ссылки Кочуйкова на Калашова либо на "*";

- не содержит упоминаний о Калашове аудиозапись переговоров, на которую имеется ссылка в приговоре;

- в ходе конфликта, который завершился применением огнестрельного оружия, в крайне нервозной обстановке Кочуйков заявил, что он "приехал от "*", о чем показали осужденный Суржиков, а также свидетели Б*, К*о и другие. Вместе тем одного такого высказывания недостаточно для бесспорного вывода о совершении Кочуйковым действий по поручению Калашова, а также о наличии между ними преступного сговора;

- о виновности конкретно Калашова не свидетельствует содержание переписки М*й;

- дача Калашовым указаний о совершении вымогательства не установлена и ему в вину не вменена;

- защитник Устин - просит приговор в отношении Кочуйкова отменить.

В дополнении к жалобе защитники Устин и Трапаидзе сообщают следующее:

- обжалуемый приговор вынесен с существенным нарушением норм уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона, а выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела;

- описательно-мотивировочная часть приговора содержит в себе обособленные выводы "о деятельности Кочуйкова" как по предъявленному обвинению, так и за его пределами;

- включение в описательно-мотивировочную часть приговора сведений о роли Кочуйкова в деятельности преступного сообщества (преступной организации) недопустимо, поскольку такое обвинение в рамках данного уголовного дела их подзащитному не предъявлено;

- показания свидетеля О*ва (сотрудника уголовного розыска) не могут быть положены в основу приговора, поскольку он отказался указать на источник своей осведомленности;

- иные доказательства, свидетельствующие об указанной выше деятельности, в ходе судебного следствия не исследовались. Таким образом, сведения о совершении Кочуйковым противоправных действий, не связанных с обвинением по эпизоду вымогательства в отношении потерпевшей К, подлежат исключению из приговора;

- выводы суда о противоправной деятельности Кочуйкова в составе организованной группы по эпизоду вымогательства в отношении потерпевшей К. ошибочны;

- в ходе судебного разбирательства Кочуйков свою вину в предъявленном ему обвинении не признал и, дав подробные показания, сообщил о своей непричастности к вымогательству;

- эти показания Кочуйкова согласуются с его показаниями, данными на предварительном следствии;

- обстоятельства, изложенные подсудимым Кочуйковым, подтверждаются показаниями остальных осужденных, а также показаниями, данными свидетелями обвинения;

- в материалах уголовного дела отсутствуют сведения о знакомстве Г*а и Кочуйкова до 14 декабря 2015 года;

- выводы суда, в соответствии с которыми "элементом совершения преступления" стали действия Кочуйкова, направленные на приобретение оружия и транспортных средств, не отвечают требованиям закона. В ходе судебного следствия достоверно установлено, что оружие и транспортные средства "приобретены задолго до формирования преступного умысла участников организованной группы";

- в материалах дела содержится аудиофайл со скрытно произведенной потерпевшей К. записью переговоров, состоявшихся 14 декабря 2015 года. Данной записью охвачено все время нахождения ныне осужденных в ресторане "*", при этом временной период, не охваченный этой записью, зафиксирован на записях с камер видеонаблюдения, установленных в том же ресторане. Эти записи позволяют сделать вывод, что единственным доказательством, на основании которого возможно установить наличие или отсутствие угрозы, является аудиозапись, осуществленная самой потерпевшей К.;

- в ходе судебного следствия к материалам уголовного дела приобщено заключение специалиста Г*ой, согласно которому на представленной фонограмме не зафиксированы явные и скрытые угрозы в адрес потерпевшей К, а речевое поведение последней носит провокационный характер. Вместе с тем суд счел данное заключение недостоверным доказательством;

- нельзя признать законным вывод суда о том, что показания свидетелей А*а, К*а, М*а, Р*а, Т*а и Ш*а противоречат данным объективного контроля. Напротив, показания перечисленных выше лиц согласуются с этими данными;

- анализ показаний потерпевшей К, данных последней на предварительном следствии, приводит к выводу об их противоречивости, которая в ходе судебного следствия не устранена;

- вывод суда о достоверности показаний потерпевшей К, данных последней 13 февраля 2017 года, не основан на законе. К тому же в ходе допроса, произведенного путем использования систем видеоконференц-связи, потерпевшая не пояснила, в чем выразилась неверно оказанная ей юридическая помощь;

- в ходе досудебного производства потерпевшая К. уклонилась от участия в проведении очных ставок;

- утверждение государственного обвинителя Мустафаева о наличии у потерпевшей безусловного права на отказ от дачи показаний нельзя признать отвечающим принципам уголовно-процессуального закона;

- аналогичный "внеправовой" подход суд первой инстанции применил, исключив из числа доказательств показания ключевого свидетеля обвинения - Ч*а, данные в судебном заседании, состоявшемся 21 ноября 2017 года. В частности, свидетель Ч* показал, что инициатором конфликта, возникшего в помещении ресторана "*", являлся Б*. Между тем суд это обстоятельство в качестве доказательства не принял. Следовательно, в приговоре отражен противоречивый подход суда к оценке показаний непосредственных участников событий, имевших место 14 декабря 2015 года;

- суд, оценивая показания свидетелей Б*а и К*о, не учел, что информацию о наличии признаков вымогательства в отношении Ж*ы К. эти лица получили от самой потерпевшей. Упомянутые выше свидетели не являлись участниками переговорного процесса и, в свою очередь, спровоцировали уличный конфликт, который не имеет отношения к предъявленному Кочуйкову обвинению. Кроме того, на момент дачи показаний Б* являлся обвиняемым по другому уголовному делу, связанному с событиями, имевшими место 14 декабря 2015 года. Исходя из этого, его показания обусловлены желанием уклониться от уголовной ответственности в рамках предъявленного ему обвинения;

- показания свидетелей П*ца и Ш*а не свидетельствуют о требованиях или угрозах, высказанных осужденными. Напротив, согласно показаниям этих лиц угрозы в адрес Ж*ы К. поступали от представителя М*й - некоего Е*я. Между тем в материалах дела отсутствуют сведения о связи Бекмурадова, Гамидова, Кочуйкова, Калашова, Николаева и Романова с данным лицом;

- свидетель Д* показал, что "в более ранний период" переговоры с представителями Ж*ы К. вел некий юрист - Е*й, который представлял интересы М*й. Таким образом, угрозы поступали именно от Е*я, иные сведения о котором по делу не установлены. Следовательно, указание на угрозы, высказанные неустановленным лицом, не подлежат включению в объем обвинения по эпизоду вымогательства в отношении потерпевшей К.;

- суд, признав несоответствующими действительности показания свидетелей В*а, Д*а, Е*а и И*а, ограничился лишь утверждением об их противоречии остальным собранным по делу доказательствам, однако не указал, почему он принял одни доказательства и отверг другие;

- при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции выявлены противоречия в постановлении о привлечении Кочуйкова в качестве обвиняемого, которое находится в распоряжении стороны защиты, и в постановлении о привлечении его же в качестве обвиняемого, которые находится в материалах уголовного дела. Между тем в приговоре отсутствуют выводы суда о том, каким образом данное противоречие устранено и почему такое существенное нарушение уголовно-процессуального закона не повлияло на вынесение законного и обоснованного судебного решения;

- с учетом изложенного выше приговор в отношении Кочуйкова подлежит отмене, а уголовное дело - возвращению прокурору;

- защитник Порохов - просит приговор в отношении Максимова как незаконный и несправедливый отменить, а уголовное дело - прекратить.

Обосновывая жалобу, адвокат поясняет, что:

- вывод суда о причастности его подзащитного к вымогательству бездоказателен;

- показаний, изобличающих Максимова, потерпевший Г* не дал;

- в нарушение положений ст. 281 УПК РФ суд безосновательно огласил протоколы очных ставок с участием Г*а;

- в ходе судебного следствия подсудимый Сорокин заявил об оговоре им Максимова, совершенном в результате незаконного воздействия (обмана и шантажа), оказанного на него оперативными сотрудниками. Между тем данное заявление судом не проверено;

- суд в приговоре лишь перечислил доказательства, обосновывающие выну Максимова, однако не раскрыл их содержание;

- показания свидетелей М*й и О*ва не подтверждают причастность его подзащитного к вымогательству. Кроме того, упомянутые выше свидетели не смогли назвать источник своей осведомленности, исключая прослушивание телефонных переговоров;

- остальные доказательства, исследованные в ходе судебного разбирательства, также не подтверждают виновность Максимова в инкриминируемом ему деянии;

- в материалах уголовного дела отсутствует судебное решение, на основании которого велись контроль и запись телефонных переговоров Бекмурадова и Максимова;

- при оценке достоверности показаний потерпевшего Г*а суд не учел крайне негативную характеристику, данную последнему свидетелем Д*м;

- предварительное следствие проведено односторонне, с обвинительным уклоном;

- защитник Гасинов - просит приговор в отношении Николаева как незаконный, необоснованный и несправедливый отменить, уголовное дело возвратить прокурору, а его подзащитного - оправдать.

В ее обоснование адвокат поясняет, что:

- в действиях Николаева отсутствует состав преступления;

- ходе предварительного следствия и при разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции его подзащитный дал достаточно последовательные и правдивые показания;

- при формировании доказательственной базы по данному уголовному делу допущены многочисленные нарушения уголовно-процессуального закона;

- к уголовной ответственности Николаев привлекается впервые, доказательств его вовлечения в противоправную деятельность не добыто;

- доказательства, приведенные в обжалуемом приговоре, никоим образом не свидетельствуют о причастности Николаева к вымогательству;

- заявление его подзащитного о своей невиновности судом проигнорировано;

- суд, назначая Николаеву наказание, не в полной мере учел положения ст. 60 УК РФ;

- защитник Прорехина - просит приговор как незаконный и необоснованный отменить, а осужденного Николаева - оправдать, поскольку выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании;

- защитник Анисимов - просит приговор в отношении Патиева как незаконный и необоснованный изменить.

В дополнении к жалобе адвокат сообщает следующее:

- в ходе досудебного и судебного производства Патиев свою вину не признал и показал о своей непричастности к вымогательству;

- анализ доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства, приводит к выводу о несостоятельности сделанных судом выводов;

- причастность Патиева к деянию подтверждена лишь показаниями потерпевшего Г*а и свидетеля Г*й (родной сестры последнего), чего явно недостаточно для постановления обвинительного приговора;

- к показаниям потерпевшего Г*а, который в настоящее время привлечен к ответственности "по уголовному делу в финансовой сфере", следует относиться критически;

- Г* не отрицает наличие у него задолженности перед "различными лицами";

- Патиев встретился с Г*м исключительно по своей воле;

- его подзащитный не знал о конкретном размере задолженности, поэтому показания потерпевшего о предъявлении Патиевым требования о передаче десяти миллионов рублей являются ложными;

- угроз в адрес Г*а его подзащитный не высказал;

- вывод суда о том, что Бекмурадов дал Патиеву указание повторно встретиться с Г*м, бездоказателен;

- его подзащитный, действуя по собственному разумению, снова встретился с Г*м, при этом каких-либо угроз в адрес последнего он не высказал и физическое насилие не применил;

- совершение Патиевым преступления в соучастии с Калашовым не доказано;

- анализ исследованных доказательств позволяет сделать вывод о совершении Патиевым самоуправства;

- к уголовной и административной ответственности Патиев привлекается впервые, характеризуется положительно, поощрялся за образцовое выполнение своего воинского долга, страдает заболеваниями, состоит в браке, его супруга находится в декретном отпуске по уходу за детьми. Кроме того, на иждивении Патиева находятся трое малолетних детей, а также родители-пенсионеры, страдающие заболеваниями, в ходе проведения очной ставки его подзащитный принес извинения потерпевшему Г*у, которые последний принял;

- в качестве обстоятельства, смягчающего наказание Патиева, возможно признать противоправное поведение потерпевшего Г*а;

- исходя из изложенного выше и отсутствия отягчающих обстоятельств, наличествуют основания для применения к Патиеву ст. ст. 64, 73 УК РФ;

- таким образом, приговор в отношении Патиева надлежит изменить, переквалифицировав его действия на "ст. 330 УК РФ" и применив положения ст. ст. 64, 73 УК РФ;

- осужденный Прохоров - просит приговор как незаконный и необоснованный отменить, поскольку действий, связанных с вымогательством, он не совершал, о чем показал сам потерпевший;

- защитник Ханский - просит приговор в отношении Прохорова как несправедливый вследствие чрезмерной суровости отменить. Обосновывая жалобу, адвокат поясняет, что суд проигнорировал ходатайства участников уголовного судопроизводства со стороны защиты о недопустимости протоколов опознаний Бекмурадова, Прохорова, Сорокина и других, поскольку, со слов потерпевшего Г*а, эти следственные действия произведены без участия понятых;

- осужденный Романов - просит приговор как незаконный и необоснованный отменить, а его - оправдать, поскольку выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании;

- защитник Белобров - просит обвинительный приговор в отношении Романова как незаконный, необоснованный и несправедливый отменить и вынести о правдательный приговор.

Адвокат, обосновывая жалобу, приводит следующие доводы:

- в ходе досудебного и судебного производства Романов свою вину в инкриминируемом ему деянии не признал;

- его подзащитный дал последовательные и логичные показания, которые суд оставил без какой-либо оценки. Следовательно, суд проявил обвинительный уклон;

- доказательства, положенные в основу итогового судебного решения, свидетельствуют о том, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела;

- потерпевшая К. дала противоречивые и явно ложные показания, которые опровергаются другими доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства, в том числе протоколами осмотра и прослушивания фонограмм. Исходя из этого, показания потерпевшей К. не могут быть положены в основу приговора;

- ссылки в приговоре на роль Романова как активного участника организованной группы бездоказательны. Следовательно, его подзащитный не являлся участником какой-либо организованной группы и не знал о каком-либо преступном плане;

- в действиях Романова отсутствует состав преступления;

- защитник Чиркова - просит приговор в отношении Сорокина как необоснованный отменить, а уголовное дело - возвратить прокурору.

Автор жалобы приводит следующие доводы:

- в основу приговора положено постановление о привлечении Сорокина в качестве обвиняемого от 27 апреля 2017 года, которое ему не предъявлялось, по своему содержанию данное постановление отличается от фактически предъявленного ее подзащитному обвинения. Следовательно, по делу установлена подмена важного процессуального документа, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и, как следствие, основанием для возвращения дела прокурору;

- суд первой инстанции, отказав в удовлетворении ходатайства о возвращении данного уголовного дела прокурору, допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона;

- приговор основан на недопустимых доказательствах - показаниях свидетеля М*й и О*ва, которые суд первой инстанции неправомерно признал допустимыми;

- суд неправильно применил уголовный закон, признав Сорокина виновным и осудив за совершение преступления, предусмотренного п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ, поскольку с учетом конкретных обстоятельств дела "можно вести речь лишь о самоуправстве";

- потерпевший Г* показал, что действия, совершенные Сорокиным 13 октября 2015 года, он не расценивает как нападение;

- доказательств, подтверждающих совершение Сорокиным вымогательства, не добыто;

- показания, данные Сорокиным 13 ноября 2015 года, получены под влиянием обмана со стороны оперативных сотрудников, поэтому они не могут быть положены в основу обвинительного приговора;

- защитник Лукьянюк - просит приговор в отношении Суржикова как незаконный, необоснованный и несправедливый отменить, а уголовное дело в данной части - прекратить.

Адвокат, обосновывая жалобу, указывает на следующее:

- по делу не установлено, когда Суржикова вовлекли в противоправную деятельность;

- совершение вымогательства в отношении К. в составе организованной группы не доказано;

- в приговоре не отражено проведение в отношении Суржикова исследования с использованием полиграфа, результат которого подтвердил непричастность ее подзащитного к вымогательству;

- до 14 декабря 2015 года остальные осужденные ничего не знали о Суржикове;

- до 29 ноября 2015 года Суржиков проходил службу в правоохранительных органах и, следовательно, попросту не мог войти в состав организованной группы;

- высказывание Суржиковым угроз в адрес К. не установлено;

- очная ставка между Суржиковым и К. не проведена, а в ходе допроса последней, произведенного в ходе судебного следствия, отвечать на вопросы участников уголовного судопроизводства со стороны защиты потерпевшая отказалась. Следовательно, задать вопросы потерпевшей не представилось возможным;

- утверждение о том, что с целью подавления воли Ж*ы К. к сопротивлению Суржиков, осуществляя руководство сотрудниками ЧОО "*", заблокировал территорию, прилегающую к ресторану "*", не основано на материалах дела;

- доказательства, представленные стороной обвинения, включая показания свидетеля О*ва, вовсе не подтверждают причастность Суржикова к вымогательству;

- суд, назначая Суржикову наказание, не учел все смягчающие обстоятельства и, при наличии к тому оснований, не применил ст. ст. 64, 73 УК РФ;

- защитник Куклин - просит обвинительный приговор в отношении Суржикова отменить и вынести о правдательный приговор либо приговор отменить, а уголовное дело - передать на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции, либо приговор отменить, а уголовное дело - возвратить прокурору. При этом автор жалобы заявляет о допущенных в ходе досудебного и судебного производства нарушениях уголовно-процессуального закона, которые повлияли на принятие законного и обоснованного решения.

В дополнении к жалобе адвокат сообщает следующее:

- сделанные судом выводы содержат существенные противоречия, которые повлияли на решение вопроса о виновности Суржикова;

- судом не установлено, что Суржиков и остальные осужденные действовали в составе организованной группы;

- суд не дал должной оценки тому, что 30 ноября 2015 года Суржиков уволен со службы в органах внутренних дел и стал невольным участником исследуемых событий;

- ссылка в приговоре на сформировавшееся у Суржикова криминальное мировоззрение бездоказательна;

- показания свидетеля Б*а о роли Суржикова в событиях, имевших место 14 декабря 2015 года, непоследовательны и противоречивы, однако суд принял их во внимание. Напротив, показания осужденных, а также свидетелей Д*а, Е*а, З*й, И*а и других непротиворечивы, логичны и подтверждены данными объективного контроля, но, несмотря на это, суд счел эти показания несоответствующими действительности;

- суд необоснованно и неправомерно положил в основу обвинительного приговора показания потерпевшей К, свидетелей Б*а, К*о, Е*а, О*ва и Ч*а, которые последний в суде не подтвердил, а также показания других лиц;

- приведенные в приговоре доказательства не подтверждают вину Суржикова в вымогательстве;

- суд незаконно оставил без удовлетворения его ходатайство об исследовании записей с камер видеонаблюдения NN 6, 7 и 11;

- суд, критически оценив заключение специалиста, сделал неверный вывод о совершении вымогательства в отношении К.;

- вывод суда об отсутствии "долговых взаимоотношений между Гамидовым, М*й и К." ошибочен;

- в показаниях потерпевшей К, оглашенных в ходе судебного разбирательства, отсутствуют фактические данные, подтверждающие причастность Суржикова к вымогательству;

- суд первой инстанции проигнорировал существенные и неустранимые нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе досудебного производства, которые исключают вынесение судебного решения;

- суд лишил Суржикова и иных участников уголовного судопроизводства со стороны защиты права допросить потерпевшую К.;

- на предварительном следствии проведено психофизиологическое исследование с применением полиграфа в отношении Суржикова, однако соответствующее заключение специалиста в материалах уголовного дела отсутствует. Между тем согласно данному заключению Суржиков не знал Калашова, Кочуйкова и других осужденных;

- суд лишил Суржикова права на участие в качестве равноправной стороны в состязательном уголовном процессе, а также заранее определил, какие доказательства имеют установленную силу;

- оглашение в ходе судебного следствия показаний потерпевшей, свидетелей и подсудимых не основано на законе.

- суд, назначая Суржикову наказание, не учел смягчающие обстоятельства, а именно: дачу признательных показаний, активное способствование раскрытию и расследованию преступления;

- назначенное Суржикову наказание является несправедливым вследствие чрезмерной суровости, поскольку его подзащитный на длительный срок лишен возможности участвовать в воспитании своих детей и оказывать материальную помощь своим иждивенцам;

- в описательно-мотивировочной части приговора отсутствует описание преступного деяния, в совершении которого Суржиков признан виновным, а также не указаны конкретные действия, совершенные его подзащитным;

- содержащиеся в приговоре показания лиц, допрошенных при разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции, фактически перенесены из обвинительного заключения.

В возражениях государственный обвинитель Мустафаев просит приговор отставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, а также возражения на них, выслушав мнения сторон, судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и справедливым.

Выводы суда о виновности Бекмурадова, Гамидова, Голубева, Калашова, Кочуйкова, Максимова, Николаева, Патиева, Прохорова, Романова, Сорокина и Суржикова в совершении инкриминируемых каждому из них преступлений при изложенных в приговоре обстоятельствах основаны на доказательствах, непосредственно исследованных в судебном заседании, которым дана оценка в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ.

Так, с уд первой инстанции пришел к верным выводам:

- о создании Калашовым двух обособленных организованных групп и об осуществлении им общего руководства этими организованными группами;

- о руководстве Бекмурадовым обособленной организованной группой, созданной Калашовым, в состав которой вошли: Голубев, Максимов, Патиев, Прохоров, Сорокин, а также иные лица;

- о руководстве Кочуйковым обособленной организованной группой, созданной Калашовым, в состав которой вошли: Гамидов, Китаев (уголовное дело в отношении последнего прекращено на основании п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), Николаев, Романов, Суржиков и иные лица.

В основу обвинительного приговора положены лишь допустимые и относимые доказательства, совокупность которых достаточна для этих выводов.

В силу ч. 3 ст. 35 УК РФ п реступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу либо руководившее ею, что закреплено в ч. 3 ст. 33 УК РФ.

Как видно из материалов уголовного дела, Калашов, являясь так называемым "вором в законе", находится на вершине иерархии криминального мира.

Об особом месте, которое Калашов по прозвищу "*", занимает в иерархии лидеров преступного мира, в деталях показали свидетели О*в и М*ва (сотрудники правоохранительных органов).

Так, свидетель О*в сообщил, что в январе 2015 года Калашов как признанный лидер преступного мира с целью примирения враждующих воровских кланов принял решение о приостановлении криминального статуса "вора в законе" и его последующем пересмотре. Кроме того, Калашов ввел временный запрет на проведение так называемых "коронаций" криминальных авторитетов. К тому же Калашов поддерживает связь со всеми "ворами в законе", проживающими на территории Российской Федерации, а также в странах ближнего и дальнего зарубежья. Именно Калашов создал две обособленные организованные группы, которыми руководили, соответственно, Бекмурадов и Кочуйков. Сам же Калашов, в свою очередь, осуществлял общее руководство преступной деятельностью этих групп.

Свидетель М*ва показала, что противоправную деятельность организованной группы, которой руководил Бекмурадов, контролировал непосредственно Калашов. Об этом стало известно в результате проведения комплекса оперативно-розыскных и технических мероприятий. Кроме того, установлено, что Бекмурадов, в частности, отвечал за обеспечение личной безопасности Калашова, организацию охраны объектов недвижимости, которые использовали последний и другие лица, ведущие криминальный образ жизни.

Об осуществлении Бекмурадовым и подконтрольными ему лицами личной охраны "вора в законе" - Калашова, показали свидетели Б*, К*в и П*.

Из показаний свидетеля Б*а усматривается, что он и Бекмурадов давно дружат между собой. В ходе их общения Бекмурадов рассказал, что он систематически выполняет "нестандартные" поручения Калашова и сопровождает последнего на "различные встречи".

Свидетель К*в сообщил, что частное охранное предприятие "Защитник", которым непосредственно руководил Бекмурадов, осуществляло личную охрану "*", то есть Калашова. Кроме того, в процессе общения между собой Бекмурадов и подчиненные ему лица именовали Калашова "*".

Показания аналогичного содержания дал свидетель П*, который уточнил, что Бекмурадов осуществлял полный контроль над текущей, повседневной деятельностью указанного выше частного охранного предприятия, а своим "шефом" считал криминального авторитета - Калашова.

Изложенное выше подтвердил сам Бекмурадов, уточнив лишь, что он не знал о принадлежности Калашова к так называемому "воровскому миру". Кроме того, Бекмурадов показал, что М*а являлась подругой сожительницы Калашова. Именно Калашов, пояснил Бекмурадов, "подал (ему) идею" обсудить с Кочуйковым конфликт, возникший между М*й и Ж*й К.

Как видно из материалов дела, Бекмурадов, который руководил подконтрольной Калашову организованной группой, фактически не отрицает причастность - как свою лично, так и остальных ее участников, к вымогательству в отношении Г*а. Показательно, что Бекмурадов, отвечая на вопрос о доказанности его вины в этой части обвинения, сказал: "... по Г*у - это отдельный вопрос,... это - на усмотрение суда".

По прибытию в ресторан "*", согласно показаниям осужденного Суржикова, Кочуйков открыто заявил, что он "приехал сюда от воров, а конкретно - от "*".

Именно о таком содержании заявления, высказанного Кочуйковым, показали свидетели-очевидцы Б*, Ж*, К*о, М* и Ч*.

В ходе судебного следствия Кочуйков данное обстоятельство не отрицал и пояснил следующее: "Я упомянул имя З.К.... только от страха и желания... эту ситуацию как-то предотвратить... Назвав имя серьезного человека, думал, что если эти люди какого-то криминального или неформального блока... это их остановит".

Таким образом, Кочуйков предельно точно охарактеризовал Калашова как уважаемого криминального авторитета, упоминание которого устрашит и "остановит" любое лицо, в том числе принадлежащее к "воровскому миру".

Факт тесного общения между собой Калашов и Кочуйков не оспаривают. Более того, в суде Кочуйков, говоря о взаимоотношениях, сложившихся между ним и Калашовым, заявил: "мы - друзья, и наши семьи дружат".

Следовательно, Бекмурадов и Кочуйков достоверно знали о том, что Калашов - "вор в законе".

Кроме того, Кочуйков, будучи допрошенным в суде первой инстанции, показал, что Калашов знал о конфликте, возникшем между М*й и Ж*й К. Свое вмешательство в данный конфликт Кочуйков фактически мотивировал необходимостью защиты интересов Калашова в целях предотвращения возможного осложнения отношений между последним и "какими-то людьми серьезными". Помимо этого, Кочуйков рассказал о "тесных отношениях", сложившихся между ним и М*й, а также сообщил о вовлеченности в упомянутый выше конфликт Бекмурадова - "начальника (службы) безопасности моего товарища", то есть Калашова.

Обобщая изложенное выше, следует признать, что создание Калашовым двух обособленных организованных групп под непосредственным руководством Бекмурадова и Кочуйкова, а также последующее общее руководство им же этими организованными группами при совершении вымогательства в отношении Г*а и К. - доказано.

Как указано выше, именно Калашов привлек Бекмурадова и Кочуйкова к совершению противоправных действий, соответственно, в отношении Г*а и Ж*ы К.

По смыслу закона, организованная группа может быть создана для совершения даже одного преступления, когда оно является сложным по исполнению и, как следствие, требует длительной предварительной подготовки.

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать, в частности, заранее разработанный план совместной преступной деятельности, распределение функций и ролей между соучастниками при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении.

Оценка доказательств, положенных судом в основу обвинительного приговора, позволяет сделать вывод о том, что Кочуйков, действуя в рамках общего замысла Калашова на совершение умышленных преступлений корыстной направленности, организовал обособленную группу лиц для совершения вымогательства в отношении Ж*ы К. и непосредственно руководил данной организованной группой.

Совершение вымогательства в составе данной организованной группы подтверждено устойчивым характером отношений между ее участниками, распределением обязанностей между ними, тщательным планированием их совместной незаконной деятельности и ее интенсивностью, наличием руководителей - Калашова и Кочуйкова.

Как показал Кочуйков, с Романовым он знаком с детства, они дружат между собой. Со слов Кочуйкова, лично его и Николаева объединяют "партнерские отношения". В свою очередь, Романов и Николаев "работали в одном месте в строительной отрасли", о чем также сообщил сам Кочуйков.

Согласно материалам дела Гамидов являлся знакомым и деловым партнером М*й, - в свою очередь, близкого для Кочуйкова лица.

Из тех же материалов видно, что 14 декабря 2015 года Суржиков, по согласованию с Николаевым, прибыл к ресторану "*" для силовой поддержки лиц, вымогавших денежные средства у Ж*ы К, после чего принял самое активное участие в конфликте на стороне вымогателей.

Что же касается эпизода о вымогательстве в отношении Г*а, то Б екмурадов, Голубев, Максимов, Патиев, Прохоров и Сорокин хорошо знали друг друга по совместной работе в частном охранном предприятии.

Противоправные действия организованной группы, непосредственно руководимой Бекмурадовым, характеризуются наличием четкого и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций и ролей между соучастниками при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении, а также наличием руководителей - Калашова и Бекмурадова.

С учетом приведенного выше по делу достоверно установлено, что:

- Бекмурадов, Голубев, Максимов, Патиев, Прохоров, Сорокин, а также иные лица, входящие в состав о бособленной организованной группы, созданной Калашовым, заранее объединились для совершения вымогательства в отношении Г*а;

- Бекмурадов, Гамидов, Кочуйков, Николаев, Романов, Суржиков и иные лица, входящие в состав о бособленной организованной группы, созданной Калашовым, заранее объединились для совершения вымогательства в отношении Ж*ы К.

Исследованные в ходе судебного разбирательства доказательства с определенностью свидетельствуют об участии каждого осужденного в описанной выше противоправной деятельности.

Таким образом, каждое преступление, совершенное в составе обособленной организованной группы, тщательно планировалось, обязанности между участниками каждой организованной группы продуманно распределялись, осуществление преступного замысла в каждом случае осуществления противоправной деятельности характеризовалось достаточной степенью интенсивности.

Виновность осужденных в конкретных противоправных деяниях подтверждена, в частности, следующими доказательствами.

По эпизоду вымогательства в отношении потерпевшей К.

Потерпевшая К. дала подробные и исчерпывающие показания о совершенном в отношении нее вымогательстве.

Так, К. сообщила, что с М*й она познакомилась в марте 2014 года и осенью того же года заключила с ООО "*", главным подрядчиком которого являлся Гамидов, договор об оказании дизайнерских услуг и выполнении проектно-ремонтных работ. Согласно договору М*а обязалась разработать дизайн и осуществить ремонт бара "*" и ресторана "*", располагавшихся на улице Рочдельской в городе Москве. На эти цели, пояснила потерпевшая, она передала М*й 33 миллиона рублей наличными. Несмотря на это, свои обязательства в полном объеме М*а не выполнила, вследствие чего между ними возник конфликт. Более того, М*а, предъявив к ней необоснованные претензии, потребовала передачи 8 миллионов рублей.

Далее события развивались следующим образом.

9 или 10 декабря 2015 года в ресторан "*" в сопровождении троих неизвестных пришел ранее незнакомый ей мужчина, который потребовал "закрыть вопрос по долгу с Ф*й". В ответ она заявила об отсутствии у нее задолженности перед М*й, после чего этот мужчина и сопровождавшие его лица ушли. В этот же период времени ей звонили неизвестные и, угрожая возникновением проблем, потребовали решить указанный выше "вопрос".

Несколько дней спустя некий "Е*й", позвонив по телефону, в ультимативной форме потребовал незамедлительной встречи по данному "вопросу", угрожая, что в случае отказа "они сами нас привезут".

13 декабря 2015 года тот же "Е*й" снова позвонил и предложил на следующий день встретиться в ресторане, который находился на Пресненской набережной в городе Москве.

Около 19 часов 14 декабря 2015 года она находилась в ресторане "*". В это время в ресторан вошли пятеро мужчин, в том числе, как выяснилось в дальнейшем, - Гамидов, Николаев и Романов, которые стали вести себя агрессивно, а возле ресторана - собралась группа молодых людей крепкого телосложения, одетых в однотипную одежду и настроенных "по-боевому". Опасаясь неблагоприятных последствий, она инициировала вызов сотрудников полиции, а также обратилась за помощью к своему знакомому - Б*у, позвонив ему по телефону. Гамидов, Николаев и Романов вели себя дерзко и требовали погасить несуществующую задолженность. Более того, Романов предупредил ее бывшего супруга, который в тот момент находился рядом с ней, чтобы тот "никуда не лез, а то (он) его "уроет". Некоторое время спустя в ресторан прибыли сотрудники полиции, которые фактически ничего не сделали для нормализации конфликтной ситуации, а Гамидов, Николаев и Романов, называвшие себя "юристами или помощниками юристов", продолжали требовать от нее передачи 8 миллионов рублей. Обстановка "накалялась". Непродолжительное время спустя в ресторан прибыл, как выяснилось в последующем, Кочуйков, которого сопровождали вооруженные охранники. Кочуйков в грубой форме сразу же заявил, что он устал от бесполезных разговоров, ему "все надоело", в том числе "отправлять сотрудников полиции". Охранники Кочуйкова, применяя силу, не позволяли ей и ее сторонникам покинуть так называемую "вип-комнату", при этом особую агрессию проявлял один из них - Китаев. Б*а, прибывшего на место конфликта, охранники Кочуйкова вытолкали из ресторана на улицу, где затем произошла перестрелка. Происшедшее, заключает К, является именно вымогательством, которое, лишь благодаря вмешательству Б*а, не закончилось для нее трагически.

Свидетель-очевидец Б* показал, что около 20 часов 14 декабря 2015 года ему позвонила Ж*а К, которой на договорной основе он оказывал юридическую помощь. К. сообщила о прибытии в ресторан и на прилегающую к нему территорию не менее 15 мужчин, которые, оказывая на нее психологическое давление, требуют передачи несуществующей задолженности в размере 8 миллионов рублей. Откликнувшись на ее призыв о помощи, он и его знакомый - К*о, прибыли к ресторану "*", который находился на улице Рочдельской в городе Москве. По прибытию он увидел своего бывшего сослуживца - Суржикова, который, как выяснилось, входил в состав группы вымогателей. Затем он и К*о вошли в ресторан, а некоторое время спустя к ним присоединился их общий знакомый - Ч*. Там, К. рассказала об угрозах ее жизни и здоровью, высказанных вымогателями, в том числе Романовым. В это время в ресторане находились сотрудники полиции, которые, несмотря на сложившуюся там крайне напряженную обстановку, не приняли должных мер к ее стабилизации, а лишь безучастно наблюдали за происходящим. Около 22 часов тех же суток в ресторан прибыл Кочуйков "с рацией в руке", которого сопровождали Суржиков и вооруженные охранники. Затем Кочуйков, Романов и другие лица, находясь в "вип-комнате", начали кричать на Ж*у К, требуя от нее признания несуществующего долга и заявляя, что в противном случае "никто из ресторана не выйдет". Намереваясь пресечь это беззаконие, он, К*о и Ч* вошли в "вип-комнату", однако вымогатели силой вынудили их покинуть данное помещение и выйти из ресторана. Там, у ресторана, на помощь "группе Кочуйкова", по команде Суржикова, стали прибывать молодые люди спортивного телосложения, которые окружили всех троих - его, К*о и Ч*а. Кочуйков открыто заявил, что он является доверенным лицом "вора в законе" - "* молодого". Непосредственно после этого произошла драка и перестрелка, спровоцированная Романовым, а также Кочуйковым и его приближенными.

Показания аналогичного содержания дали свидетели-очевидцы К*о и Ч*. При этом К*о уточнил, что поведение Суржикова на месте конфликта явно свидетельствовало о его вхождении в состав группы лиц, совершавших незаконные действия в отношении Ж*ы К. В свою очередь Ч* в деталях рассказал об активных и агрессивных действиях вооруженной группы вымогателей, в состав которой входили, в частности, Китаев, Кочуйков, Романов и Суржиков, требовавших от Ж*ы К. передачи денежных средств.

О дерзком и провокационном поведении Китаева, Кочуйкова, Романова, Суржикова и иных лиц в ходе конфликта, происшедшего вечером 14 декабря 2015 года возле ресторана "*", показали свидетели-очевидцы Ж* и М*. Так, Кочуйков прямо заявил, что он является доверенным лицом "* молодого" и прибыл в ресторан по его личному поручению в целях отъема имущества, принадлежащего Ж*е К... К тому же Кочуйков бравировал своей принадлежностью к "воровской власти" и требовал от сторонников Ж*ы К. полного подчинения себе, угрожая, в противном случае, применением насилия с использованием оружия. Лица, выполняющие указания Кочуйкова и Суржикова, открыто демонстрировали наличие у них оружия и готовность применить его, что и произошло в дальнейшем. Вымогатели, не оставляя сомнений в серьезности своих преступных намерений, вели себя напористо, крайне агрессивно и первые использовали оружие. В ходе перестрелки один из их руководителей - "человек с рацией", выкрикнул, имея в виду Б*а: "Пакуйте "Лысого" в багажник!". Исполняя это указание, лица, которыми руководил Кочуйков, учинили избиение Б*а, К*о, Ч*а, а также других лиц, действовавших на стороне Ж*ы К.

О вооруженности лиц, составлявших окружение Кочуйкова, показал свидетель-очевидец П*ц (знакомый Ж*ы К.). Кроме того, он сообщил, что в ходе так называемых "переговоров", происходивших в ресторане "*", Гамидов, Романов и Николаев действовали согласованно и, в ответ на предложение оппонентов решить спорный вопрос законным путем, "ухмыльнулись, сказали, какой суд,... мы сами все здесь решим". Прибывшие в ресторан Кочуйков и сопровождавшие его лица вели себя нагло и агрессивно. После того, как "встали ребята молодые по периметру", Кочуйков решительно заявил: "Сейчас мы все решим, сейчас спор закончим", а непродолжительное время спустя произошла перестрелка. Помимо этого, П*ц заявил, что Ж*а К. не имела долговых обязательств перед М*й, поэтому претензии к ней со стороны последней являлись необоснованными. Напротив, М*а сама не выполнила свои договорные обязательства, связанные с разработкой дизайн-проекта ресторана "*" и производством последующих подрядных работ.

Аналогичные по содержанию показания дал свидетель-очевидец Ш*.

Свидетель Е* показал, что Николаев фактически руководил частным охранным предприятием. Охрану Николаева, наряду с другими лицами, осуществлял Суржиков. Днем 14 декабря 2015 года, дополнил свидетель, ему позвонил Николаев и дал указание направить 5-7 охранников к ресторану "*", которой находился на улице Рочдельской в городе Москве. Это указание он выполнил.

Факт прибытия вечером 14 декабря 2015 года к ресторану "*" группы сотрудников руководимого Николаевым частного охранного предприятия в целях осуществления "физической поддержки" подтвердил свидетель Т*в. Кроме того, данный свидетель уточнил, что он сам входил в состав этой группы численностью 6-7 человек, одетых в однотипную одежду.

О том, что Николаев являлся фактическим руководителем частного охранного предприятия, сообщила свидетель Л*а (его супруга). К тому же она пояснила, что Николаева и Романова связывали "общие проекты".

Как показал свидетель С* - сотрудник частного охранного предприятия, которым руководил Николаев, охранники данной организации использовали пистолеты и самозарядные ружья.

Из показаний свидетеля З*й (во время исследуемых событий - официантки ресторана "*") усматривается, что вечером 14 декабря 2015 года в данное заведение на встречу с Ж*й К. прибыли пятеро мужчин, которые проследовали в так называемую "вип-комнату". В это время возле ресторана собралась группа мужчин в однотипной "чоповской" одежде. Ж*а К. заметно нервничала и вызвала полицию, однако прибывшие сотрудники правоохранительных органов конфликтную ситуацию не нормализовали. Затем в ресторан прибыли трое мужчин, один из которых назвался Б*м, после чего все трое сели в общем зале за один стол. Некоторое время спустя возле ресторана произошла перестрелка, после которой она увидела раненого Б*а. Кроме того, свидетель дополнила, что сроки окончания ремонта ресторана "*", который осуществлялся под общим руководством М*й, постоянно переносились, а на момент открытия данного заведения имелись недоделки, что вызвало у Ж*ы К. законное недовольство.

О нахождении вечером 14 декабря 2015 года возле ресторана "*" группы мужчин "в черной одежде", что повлекло за собой вызов сотрудников полиции, а затем - перестрелку, показала свидетель Х* (во время исследуемых событий - администратор названного ресторана).

Показания потерпевшей К. и перечисленных выше свидетелей взаимно дополняют друг друга, создавая целостную картину преступления.

Происшедшее 14 декабря 2015 года в ресторане "*" и на прилагающей к нему территории зафиксировано на записях с камер видеонаблюдения, которые просмотрены в ходе судебного следствия.

На этих записях с предельной полнотой отображены действия, совершенные всеми участниками конфликта. Анализ данных объективного контроля с очевидностью свидетельствует о соответствии действительности показаний потерпевшей и свидетелей обвинения, показавших о действиях, в том числе и насильственных, которые совершили участники организованной группы под непосредственным руководством Кочуйкова.

Суд, критически оценив показания свидетеля Ч*а, которые последний дал в ходе судебного разбирательства, правомерно положил в основу обвинительного приговора его показания, данные на предварительном следствии.

Ос нований для оговора Бекмурадова, Гамидова, Калашова, Кочуйкова, Николаева, Романова, Суржикова и иных лиц, входивших в состав данной о бособленной организованной группы, созданной Калашовым, со стороны потерпевшей и свидетелей обвинения не установлено.

Свидетель Ч* (специалист в области компьютерно-информационных технологий) пояснил, что по своему профилю он обслуживал руководимую Бекмурадовым и Голубевым частную охранную организацию. В ходе предварительного расследования у него изъяли ноутбук, в памяти которого содержались аудиозаписи разговоров между Бекмурадовым и другими лицами.

При разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции исследовались аудиозаписи этих разговоров.

Так, на одной из записей зафиксирован разговор Бекмурадова и Калашова следующего содержания: "Да, З.К.! У А*я (Кочуйкова) вот, здесь, подъехал... я его жду". Некоторое время спустя Бекмурадов говорит другому собеседнику - самому Кочуйкову: "... просто мне сказал К*... : "... ты с А*ем (Кочуйковым) будешь... он тебя в курс введет... Если что, меня подстрахуй, говорит". Затем Бекмурадов поясняет Кочуйкову, что подрядчик, то есть М*а, является подругой сожительницы Калашова. Далее Бекмурадов и Кочуйков обсуждают план оказания давления на Ж*у К... При этом Бекмурадов, оценивая позицию, занятую Ж*й К. в ходе конфликта, подытоживает: "... она юридически опровергает все к ней "предъявы", она не считает себя задолженностью, внутри себя уверена".

На другой аудиозаписи зафиксирован разговор между Бекмурадовым и М*й, в ходе которого они обсуждают конфликтную ситуацию, возникшую между последней и Ж*й К... По окончании этого разговора Бекмурадов общается с другим собеседником и, в частности, говорит следующее: "... Марина (сожительница Калашова) мне эту бабу подогнала... там все мертвяк. О чем там базарить?!". Кроме того, Бекмурадов высказал следующее: "... открыто между нами, вот так, без записей,... давай с тобой начнем логически думать: ты знаешь, что до уровня когда-то нашего... верховенствовал Дед Х*". Далее Бекмурадов рассуждает на тему криминального передела сфер влияния и резюмирует: "Ты думаешь, я не знаю ресурсы нашего "Дяди"?". Кроме того, он высказывает: "Я ушел в криминальную сферу и качаюсь оттуда... ".

В ходе судебного следствия Бекмурадов подтвердил, что "в некоторых случаях" он именовал "Дядей" именно Калашова.

Согласно заключению эксперта-фонографа на приведенных выше аудиозаписях имеется устная речь Бекмурадова и Кочуйкова.

Кроме того, в суде первой инстанции исследовался протокол осмотра и прослушивания фонограммы от 23 июля 2016 года. На данной фонограмме зафиксированы разговоры Ж*ы К, которые она вела 14 декабря 2015 года в ресторане "*" с Гамидовым, Николаевым, Романовым, М*м и иными лицами. Из содержания этих разговоров видно, что К. высказывает опасение нахождением возле ресторана "десяти человек". На ее уточняющий вопрос: "Это ваши люди стоят на улице?", Николаев отвечает: "Да, конечно же". В ходе так называемых "переговоров" Ж*а К. заявляет своим оппонентам: "... беспредел какой-то,... давайте по закону разговаривать... я (М*й) ничего не должна, она должна мне 15 миллионов... она получала деньги, видимо, что-то недоплатила своим подрядчикам". Между тем эти обращения К. оставлены вымогателями без внимания. О совершаемом в отношении нее вымогательстве К. сообщает прибывшим в ресторан сотрудникам полиции. На уточняющий вопрос одного из них: "Какую сумму вымогают?", она отвечает: "8 миллионов". Затем сотрудник полиции советует К. составить заявление о преступлении, а также сетуем, что его коллеги "не успели задержать" вооруженных лиц, находившихся возле ресторана "*".

Сами осужденные Гамидов, Кочуйков, Николаев и Романов не отрицают свою вовлеченность в конфликт, возникший между М*й и Ж*й К, а также предъявление к потерпевшей требования о передаче денежных средств.

Кроме того, Гамидов пояснил, что М*а - его давняя знакомая, привлекла его к ремонту бара и ресторана "*" на улице Рочдельской в городе Москве. После фактического открытия названного ресторана остались "недоделки и неисправности". Между тем, уточнил Гамидов, за проделанную работу с ним полностью не рассчиталась именно М*а, а не Ж*а К.

Об отсутствии документов, подтверждающих наличие у Ж*ы К. задолженности перед М*й, показали Кочуйков, Николаев и Романов. К тому же Николаев пояснил, что он дал указание о прибытии на место конфликта - к ресторану "*", сотрудников руководимой им частной охраной организации.

В свою очередь, Суржиков сообщил, что он сопроводил Кочуйкова и охранников последнего в "вип-комнату" для ведения так называемых "переговоров", которые переросли в перестрелку. Помимо этого, Суржиков не оспаривает, что именно он осуществлял непосредственное руководство действиями указанных выше сотрудников частной охраной организации на территории, прилегающей к ресторану "*".

Как указано выше, Калашов и Бекмурадов приняли самое деятельное участие в организации вымогательства в отношении потерпевшей К.

По заключениям:

- экспертов-криминалистов - на записях с камер видеонаблюдения N"N 1, 7, 11 (два временных отрезка), на которых отображены: вход в ресторан "*", его зал и перестрелка на территории, прилегающей к ресторану, признаков монтажа или иных изменений, произведенных в процессе записи или после нее, не имеется;

- судебно-медицинского эксперта - у Б*а при его обращении 15 декабря 2015 года за медицинской помощью обнаружены: закрытый перелом нижней челюсти, который образовался в результате ударного воздействия тупого твердого предмета и расценивается как вред здоровью средней тяжести, а также иные телесные повреждения, включая причинившие легкий вред здоровью;

- судебно-медицинского эксперта - у К*о при его обращении 15 декабря 2015 года за медицинской помощью обнаружены: слепое огнестрельное ранение правого плеча, которое квалифицируется как легкий вред здоровью, а также иные телесные повреждения (кровоподтеки), не причинившие вред здоровью;

- судебно-медицинского эксперта - у Ч*а при его обращении 16 декабря 2015 года за медицинской помощью обнаружены следующие телесные повреждения: подкожная гематома лобно-теменной области, образовавшаяся от ударного воздействия тупого твердого предмета, и ссадины на внутренних поверхностях коленей, которые образовались от скользящих воздействий тупого твердого предмета. Все эти повреждения расцениваются как не причинившие вреда здоровью.

По эпизоду вымогательства в отношении потерпевшего Г*а.

Потерпевший Г* показал, что в процессе осуществления коммерческой деятельности у него возникла задолженность в размере 10 миллионов рублей перед неким "Р*", которую он систематически погашал - примерно до 2 миллионов рублей в остатке. В конце мая 2015 года он встретился с "Р*" и его знакомыми - двумя мужчинами-кавказцами, которых сопровождали охранники. В ходе общения кавказцы потребовали вернуть долг, однако не уточнили, в каком размере.

Далее события развивались следующим образом.

В конце июня 2015 года в его офис прибыл мужчина, как выяснилось в дальнейшем, - Бекмурадов, действовавший в интересах "Р*". Бекмурадов заявил о необходимости возврата долга и, назвав это деловым предложением, передал ему папку. В этой папке, дополнил Г*, находились различные фотографии, в том числе, его близких родственников, а также жилища, в котором он проживал. Исходя из этого, он понял, что за ним установлена слежка.

В середине июля 2015 года Бекмурадов назначил ему встречу, в ходе которой установилсрок погашения задолженности - до 15 сентября 2015 года, а также установилее размер - 10 миллионов рублей.

О сложившейся ситуации, показал потерпевший, он рассказал своему знакомому - Д*у, который сообщил, что Бекмурадов работает у криминального авторитета - Калашова по прозвищу "*".

В сентябре 2015 года в его офис прибыл, как выяснилось в дальнейшем, Патиев, которого сопровождали трое неизвестных мужчин. В грубой форме Патиев потребовал срочного возвращения 10 миллионов рублей, которые, с его слов, принадлежали именно ему. Он испугался, поскольку осознавал, что за Патиевым и Бекмурадовым "стоит" сам Калашов. В ответ на его возражения Патиев лишь высказывал угрозы применения к нему физического насилия.

Около 19 часов 13 октября 2015 года возле его дома к нему подошли двое неизвестных мужчин, как выяснилось в дальнейшем, - Максимов и Сорокин. Затем Сорокин произвел захват рукой его шеи и спросил: "Когда отдашь "бабки"?". На его уточняющий вопрос: "Кому?" Сорокин ответил: "Сам знаешь кому!". В этот момент Максимов высказал: "Нам дали "бабки" тебя завалить!", после чего оба скрылись. По данному факту он подал в правоохранительные органы заявление, по результатам рассмотрения которого вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Около 21 часа 3 февраля 2016 года возле его дома ранее незнакомый ему мужчина, как выяснилось в дальнейшем, - Голубев, неожиданно нанес ему удар кулаком по лицу, вследствие чего он упал на тротуар. Непосредственно за этим Голубев нанес ему еще несколько ударов кулаком по различным частям тела.

Утром 4 апреля 2016 года возле его дома к нему подошел Патиев и настоял на разговоре с ним. Затем Патиев передал ему листок бумаги с номером банковской карты и потребовал еженедельно переводить на нее по 250 тысяч рублей. В случае отказа вымогатель пригрозил прикрепить гранату к днищу его автомобиля. К тому же Патиев указал рукой на его сестру, которая находилась рядом, и заявил: "Или там что может случиться!".

Эти показания потерпевший подтвердил в ходе проведения очных ставок с Бекмурадовым, Максимовым, Патиевым, Прохоровым и Сорокиным.

Фактические данные, свидетельствующие об оговоре Г*м перечисленных выше лиц, отсутствуют.

Свидетель Г*а (родная сестра потерпевшего) сообщила, что в 2015 году у ее брата возникли финансовые проблемы, после чего неизвестные лица начали оказывать на него давление. Около 21 часа 3 февраля 2016 года Г* вернулся домой "весь в крови" и сообщил, что на него напал неизвестный, который нанес ему несколько ударов кулаком по лицу. О случившемся она сообщила в полицию и вызвала бригаду скорой медицинской помощи, после чего ее брата госпитализировали. Около 9 часов 4 апреля 2016 года она видела, как к ее брату подошел мужчина, как выяснилось в дальнейшем, - Патиев, который потребовал от Г*а еженедельного перечисления ему 250 тысяч рублей. При этом Патиев напомнил ее брату о его избиении, учиненном 3 февраля 2016 года.

Об избиении Г*а, которое 3 февраля 2016 года учинил Голубев, показал свидетель-очевидец М*. Он уточнил, что Голубев ударил Г*а рукой по голове, отчего тот упал на тротуар, а затем нанес ему же еще "около 5-7 ударов".

Возникновение весной 2015 года у Г*а финансовых затруднений подтвердил свидетель Д* (деловой партнер потерпевшего). В дальнейшем Бекмурадов, Патиев и иные лица требовали у Г*а денежные средства, а также установили за ним слежку.

Согласно заключению:

- судебно-медицинского эксперта у Г*а (37 лет) обнаружены: тупая травма носа, которая образовалась от ударно-скользящего воздействия твердого тупого предмета и расценивается как легкий вред здоровью, а также иные повреждения (кровоподтеки и ссадины в области лица), которые не расцениваются как причинившие вред здоровью. С учетом длительности посттравматического периода эти повреждения могли образоваться 3 февраля 2016 года;

- экспертов-психиатров - Бекмурадов, Голубев, Максимов, Патиев, Прохоров и Сорокин, каждый в отдельности, хроническим психическим расстройством и слабоумием не страдал ранее и не страдает в настоящее время, в применении каких-либо принудительных мер медицинского характера не нуждается.

Как видно из протоколов:

- осмотра предметов от 15 февраля 2017 года - осмотрены три компакт-диска, на которых содержится информация о телефонных соединениях в исследуемый временной период, свидетельствующая об активном общении между собой Бекмурадова, Голубева, Максимова, Патиева, Прохорова и Сорокина;

- осмотра предметов от 27 апреля 2017 года - осмотрены два компакт-диска, на которых содержится информация о телефонных соединениях в исследуемый период времени, свидетельствующая об активном общении между собой Бекмурадова, Голубева, Максимова, Патиева, Прохорова и Сорокина;

- осмотра и прослушивания фонограммы от 12 декабря 2016 года - на компакт-диске зафиксированы разговоры Бекмурадова, который, в частности, высказывает своему собеседнику: "Там Р* какой-то его пасет... ", после чего требует "роли хорошие сыграть перед одним", то есть "Р*", и "перед другим", то есть Г*м, "поиграть", "нагнать жути". Затем лицо, осуществляющее слежку за Г*м, сообщает Бекмурадову о срабатывании в одном из московских баров маячка слежения. Кроме того, это же лицо поясняет, что в ближайшее время "Р*" передаст "всю информацию" на Г*а;

- осмотра и прослушивания фонограммы от 14 декабря 2016 года - на компакт-диске зафиксированы разговоры Бекмурадова, который, в частности, говоря о Г*е и "Р*е", высказывает своему собеседнику следующее: "Слышишь, ну короче, разговаривал с "Нашим". Он знает этих обоих... ". Собеседник Бекмурадова уточняет: "Ну, все, сейчас наберу. Сказать, что "Наш" в курсе?". Ответ Бекмурадова: "З* уже в курсе, да!". Его собеседник: "Самое главное, что "Наш" в курсе... тогда... все по накатанной... ". Бекмурадов подтверждает: "Ну, все, скажи просто: "З* в курсе". Кроме того, на данном цифровом носителе содержатся доклады подчиненных Бекмурадову лиц о перемещениях "Дяди" либо "Ноль первого", то есть Калашова, а также о местонахождении и перемещениях Г*а. Бекмурадов, получив интересующую его информацию о Г*е, дает указание его "напрячь", а также отдает распоряжение о выделении для реализации данного задания нескольких своих подчиненных.

Сами осужденные фактически не отрицают свою причастность к вымогательству в отношении Г*а.

Так, Бекмурадов в суде подтвердил факт своего общения с Г*м для выяснения, "действительно ли он должен Р*у". При этом Бекмурадов прямо заявил, что долговые обязательства между ним лично и Г*м отсутствовали.

В ходе судебного разбирательства Сорокин пояснил, что "не знает", ездил ли он в офис Г*а.

Между тем Патиев пояснил, что он, по указанию Бекмурадова, встретился с Г*м, при этом его "сопровождали" Максимов и Сорокин. В ходе состоявшегося разговора он сообщил Г*у, что прибыл "вместо Бекмурадова", а затем высказал ему следующее: "Верни, что должен, или я заберу... сам, второй раз разговаривать с тобой я не буду!".

Максимов, в свою очередь, показал, что в сентябре 2015 года он находился в офисе Г*а.

Будучи допрошенным в суде первой инстанции, Прохоров показал следующее. 3 февраля 2016 года его вызвал Бекмурадов и дал указание встретиться с "одним человеком", то есть с Г*м, и назвал адрес, по которому тот проживает. Прибыв в указанное место, он встретился с Г*м и попросил его переговорить с Бекмурадовым. В ответ на последовавший отказ он "наотмашь ударил" Г*а.

В ходе досудебного производства Прохоров сообщил, что его "руководитель" - Голубев, попросил его "ударить одного человека", как выяснилось в последующем, - Г*а. Кроме того, Голубев показал ему фотографию Г*а и назвал адрес, по которому тот проживает. Ответив согласием, он прибыл в указанное место. Там, он подошел к Г*у и нанес ему удар рукой по лицу, после чего скрылся. В дальнейшем Голубев поинтересовался, выполнено ли его указание, на что он ответил: "Я все сделал".

Эти показания Прохоров подтвердил в ходе очной ставки, проведенной между ним и Голубевым.

Суд дал должную оценку заявлению Прохорова об оговоре Голубева и мотивированно опроверг его.

При производстве предварительного расследования Голубев показал, что Максимов, Прохоров и Сорокин, со слов сотрудников полиции, не являлись сотрудниками частной охранной организации, которой непосредственно руководил Бекмурадов. В ходе судебного следствия Голубев изменил свои показания в этой части и признал, что указанные выше лица являлись сотрудниками данной организации и, следовательно, они и Бекмурадов состояли между собой в отношениях подчиненности.

Отрицательная характеристика, данная Г*у свидетелем Д*м, является сугубо субъективным мнением последнего и никоим образом не влияет на обоснованность вывода суда первой инстанции, с которым соглашается судебная коллегия, о соответствии действительности изложенных выше показаний потерпевшего.

Суд первой инстанции правомерно расценил действия, совершенные Бекмурадовым, Гамидовым, Голубевым, Калашовым, Кочуйковым, Максимовым, Николаевым, Патиевым, Прохоровым, Романовым, Сорокиным и Суржиковым как вымогательство. Судебная коллегия не находит оснований не согласится с этими выводами суда первой инстанции.

Так, по смыслу уголовного закона при вымогательстве виновное лицо действует с умыслом на получение материальной выгоды для себя или иных лиц.

Анализ доказательств, приведенных в приговоре, позволяет сделать вывод, что все осужденные осознавали, что каждый из них совершает действия, направленные на незаконное извлечение материальной выгоды. Следовательно, каждый из них преследовал корыстную цель.

Как указано выше, Ж*а К. не имела долговых обязательств перед Бекмурадовым, Гамидовым, Калашовым, Кочуйковым, Николаевым, Романовым и Суржиковым.

Г*, в свою очередь, не состоял в долговых отношениях с Бекмурадовым, Голубевым, Максимовым, Калашовым, Патиевым, Прохоровым и Сорокиным.

Несмотря на это, все осужденные, понимая, что действия - как каждого из них лично, так и остальных соучастников преступления, с неизбежностью причинят вред, соответственно, Ж*е К. и Г*у, стремились достичь желаемого для них преступного результата - незаконного извлечения материальной выгоды.

По делу бесспорно установлено, что участники обособленных организованных групп неоднократно предъявляли к потерпевшим Г*у и К. незаконные требования передачи денежных средств, сопровождая их различными угрозами, в том числе и применением насилия. Эти требования - применительно к каждому эпизоду вымогательства, объединены единым умыслом и направлены на завладение одним и тем же имуществом.

Суждения, высказанные специалистом Г*й об отсутствии на аудиозаписи, произведенной потерпевшей К, высказываний, содержащих признаки угроз в ее адрес, а также о провокационном поведении последней несостоятельны. Суд верно отметил, что данному специалисту представлены не материалы уголовного дела в полном объеме, а лишь собственно аудиозапись и некие "распечатки", изготовленные защитниками.

В состав каждой устойчивой группы входило более двух лиц, каждое преступление тщательно готовилось и планировалось, роли между соучастниками распределялись, каждая обособленная организованная группа отличалась технической оснащенностью.

Исходя из этого, надлежит констатировать, что каждая обособленная организованная группа объединилась на сравнительно продолжительное время, а противоправные действия, совершенные в отношении потерпевших К. и Г*а, - характеризуются достаточно длительной совместной подготовкой соучастников преступления и сложным исполнением.

В составе каждой обособленной организованной группы наличествовал непосредственный руководитель, соответственно, - Бекмурадов и Кочуйков, а общее руководство противоправной деятельностью этих организованных групп осуществлял Калашов.

Именно эти лица в силу своего жизненного опыта, а Калашов и Кочуйков - и криминального, а также своих волевых качеств руководили преступной деятельностью остальных участников соответствующих организованных групп.

Из материалов дела видно, что участники каждой организованной группы, подчиняясь указаниям Калашова и, соответственно, - Бекмурадова и Кочуйкова, стремились решительно и организованно достигнуть осуществления своих преступных намерений, а именно - незаконно завладеть денежными средствами потерпевших Г*а и К.

Зафиксированные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий разговоры между Бекмурадовым, Калашовым и Кочуйковым, достаточно подробны и содержат изложение таких деталей преступлений, которые могут быть известны только лицам, непосредственно принимавших участие в их совершении.

Высказывания Бекмурадова и Кочуйкова, свидетельствующие об осуществлении Калашовым общего руководства обособленными организованными группами, находятся между собой в логической связи и в деталях согласуются с совокупностью иных доказательств, положенных в основу обвинительного приговора.

Исходя из этого, очевидно, что умыслом Калашова охватывались преступления, совершенные обособленными организованными группами, включая применение насилия в каждом случае вымогательства. В свою очередь умыслом Бекмурадова охватывались все противоправные действия, совершенные участниками руководимой им организованной группы в отношении Г*а, а умыслом Кочуйкова - все незаконные действия, совершенные участниками руководимой им организованной группы в отношении Ж*ы К.

То обстоятельство, что не все участники обособленных организованных групп знали друг друга и совместно не обсуждали план каждого вымогательства, вовсе не исключает их виновность в совершении в составе организованной группы вымогательств в отношении потерпевших Г*а и К...

Анализ действий участников каждой обособленной организованной группы свидетельствует об их планомерности, исключительной согласованности и активности каждого из них в достижении общей преступной цели.

Неоднократные действия, совместно совершенные Калашовым, Бекмурадовым, Голубевым, Максимовым, Патиевым, Прохоровым и Сорокиным в отношении одного и того же объекта преступного посягательства, объединенные единым умыслом и направленные на достижение единого результата, следует рассматривать как единое преступление, а именно - вымогательство в составе организованной группы в отношении Г*а.

С учетом приведенного выше судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о совершении Калашовым, Кочуйковым, Бекмурадовым, Гамидовым, Николаевым, Романовым и Суржиковым вымогательства в отношении Ж*ы К. в составе организованной группы.

Известно, что вымогательство, предусмотренное ч. 1 ст. 163 УК РФ, предполагает наличие угрозы применения любого насилия.

Из материалов уголовного дела усматривается, что угрозы, в том числе и применения насилия, которыми сопровождались требования вымогателей, потерпевшие Г* и К. воспринимали как реальные, поскольку у каждого из них имелись веские основания опасаться их осуществления.

По смыслу закона применение при вымогательстве насилия возможно как в отношении лица, к которому обращено соответствующее требование, так и иных лиц.

Применение в процессе вымогательства физического насилия к Г*у доказано. Ссылки участников уголовного судопроизводства со стороны защиты на то, не все осужденные по данному эпизоду обвинения непосредственно применили насилие к Г*у, не ставит под сомнение обоснованность осуждения этих лиц за вымогательство, совершенное с применением насилия, поскольку все соучастники этого преступления действовали в составе организованной группы, совершенные ими противоправные действия преследовали общую преступную цель и охватывались единым умыслом.

Как следует из материалов дела, 14 декабря 2015 года для оказания помощи потерпевшей К. на место конфликта прибыли Б*, К*о и Ч*. Желая подкрепить реальность угроз, ранее высказанных в адрес Ж*ы К, лица, входившие в состав обособленной организованной группы под непосредственным руководством Кочуйкова, учинили избиение Б*а, К*о и Ч*а на территории, прилегающей к ресторану "*". Следовательно, целью применения к ним физического насилия являлось подчинение потерпевшей К. незаконным требованиям виновных лиц. Применение виновными лицами насилия к Б*у, К*о и Ч*у находится в прямой причинно-следственной связи с действиями, совершенными вымогателями в ресторане "*", и является их логичесК. завершением.

В результате применения насилия Б*у причинен вред здоровью средней тяжести, К*о - легкий вред здоровью, а у Ч*а - образовались подкожная гематома и ссадины.

Согласно примечанию 4 к ст. 158 УК РФ особо крупным размером в статьях главы 21 УК РФ признается стоимость имущества, превышающая один миллион рублей.

По делу установлено, что стоимость имущества, которое вымогатели планировали приобрести в результате предъявления незаконных требований к Ж*е К, составляла 8 миллионов рублей, а вследствие противоправных требований, высказанных в адрес Г*а, - 10 миллионов рублей.

Суд, дав должную оценку показаниям свидетеля обвинения Е*а, а также свидетелей защиты А*а, В*а, Д*а, И*а, К*а, М*а, Р*а, Т*а и Ш*а о непричастности осужденных к вымогательству в отношении Ж*ы К, обоснованно пришел к выводу, что эти показания даны в целях способствования уклонению осужденных от ответственности за содеянное ими. Между тем, как видно из показаний свидетеля М*а, в ходе конфликта, имевшего место 14 декабря 2015 года, именно Суржиков руководил действиями сотрудников частного охранного предприятия.

Подытоживая приведенное выше, судебная коллегия констатирует, что суд первой инстанции правильно квалифицировал содеянное:

- Бекмурадовым, Гамидовым, Калашовым, Кочуйковым, Николаевым, Романовым и Суржиковым (эпизод в отношении потерпевшей К.) - по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ;

- Бекмурадовым, Голубевым, Калашовым, Максимовым, Патиевым, Прохоровым и Сорокиным (эпизод в отношении потерпевшего Г*а) - по п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ.

Каких-либо оснований для переквалификации действий каждого осужденного на уголовный закон о менее тяжком преступлении не имеется.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, в ходе досудебного производства и судебного разбирательства не допущено.

С учетом конституционного принципа осуществления судопроизводства на основе состязательности сторон данное уголовное дело расследовано и рассмотрено всесторонне и полно.

Каких-либо заслуживающих доверия данных, свидетельствующих о фальсификации доказательств или применении сотрудниками правоохранительных органов незаконных методов ведения следствия, о чем заявили защитники Папаскуа, Порохов и Чиркова, материалы уголовного дела не содержат. Более того, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и обвинительное заключение, на фальсификацию которых указывает адвокат Папаскуа, к числу доказательств не относятся.

Вопреки утверждениям защитников Мирзояна и Порохова, оснований сомневаться в законности проведенных оперативно-розыскных мероприятий не имеется.

Как видно из материалов уголовного дела, оперативно-розыскные мероприятия, результаты которых положены в основу обвинительного приговора, проводились в строгом соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности".

Основания проведения оперативно-розыскных мероприятий, а также преследуемые в ходе этих мероприятий цели и процедура их проведения соответствуют положениям названного Федерального закона.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции исследованы:

- постановления должностного лица органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, от 24 мая 2016 года, согласно которым приняты решения о проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении фигурантов данного уголовного дела;

- постановления судьи Московского городского суда от 25 мая 2016 года, согласно которым разрешено прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи в отношении фигурантов данного уголовного дела.

Заявление защитника Папаскуа о развернутой в средствах массовой информации "информационно-пропагандистской кампании" в целях дискредитации Калашова голословно. Бездоказательно его же утверждение о привлечении Калашова к уголовной ответственности для отвлечения внимания от лиц, которые "действительно совершили тяжкие преступления".

Суд первой инстанции рассмотрел данное уголовное дело в пределах обвинения, которое сформулировано в вынесенных в соответствии с ч. 1 ст. 175 УПК РФ постановлениях о привлечении Бекмурадова, Гамидова, Голубева, Калашова, Кочуйкова, Максимова, Николаева, Патиева, Прохорова, Романова, Сорокина и Суржикова в качестве обвиняемых, и отражено в обвинительном заключении.

Обвинение каждого из перечисленных выше лиц не содержит противоречий, в нем конкретно описаны преступные действия Бекмурадова, Гамидова, Голубева, Калашова, Кочуйкова, Максимова, Николаева, Патиева, Прохорова, Романова, Сорокина и Суржикова, совершенные каждым из них лично в составе обособленных организованных групп.

В силу п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении следователь указывает перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания.

Действительно, в обвинительном заключении не указан перечень доказательств, подтверждающих обвинение Бекмурадова по эпизоду вымогательства в отношении потерпевшей К.

Под допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями требований уголовно-процессуального закона следует понимать такие нарушения, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения.

Между тем обвинение Бекмурадова, изложенное в обвинительном заключении, соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого, оно подписано следователем и утверждено прокурором, в нем отражены иные сведения, которые позволяли суду первой инстанции принять решение по существу данного дела.

Показательно, что в ходе предварительного слушания и судебного разбирательства участники уголовного судопроизводства со стороны защиты не заявляли ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору по этому основанию.

Как видно из материалов дела, суд выявил данное нарушение закона, допущенное в досудебной стадии, и устранил его самостоятельно. При разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции Бекмурадов как подсудимый в полной мере реализовал предоставленные ему процессуальные права и активно отстаивал свою позицию, занятую по данному уголовному делу.

Стороной обвинения представлялись доказательства, перечень которых указан в обвинительном заключении, по эпизодам, вмененным в вину Бекмурадову.

Исходя из этого, судебная коллегия констатирует, что существенные нарушения закона, которые являлись препятствием к рассмотрению данного уголовного дела, отсутствуют, а процессуальные права каждого осужденного, включая Бекмурадова, - не нарушены. В частности, право всех осужденных на защиту не нарушалось, в ходе досудебного и судебного производства они были обеспечены избранными ими адвокатами, которые активно защищали права и законные интересы своих доверителей.

В ходе судебного разбирательства обеспечено равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела, при этом в полном объеме исследованы доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты.

Ссылки в жалобах о рассмотрении настоящего уголовного дела с обвинительным уклоном явно надуманы.

Ходатайства, заявленные сторонами, рассмотрены и разрешены судом в установленном законом порядке.

Описание в приговоре преступных деяний, признанных доказанными, отвечает требованиям п. 1 ст. 307 УПК РФ. Оно содержит указание на место, время, способ совершения преступлений, формы вины, мотивы, цели и последствия, так как они установлены в ходе судебного следствия. Кроме того, как видно из текста приговора, при описании деяний суд указал на причастность к вымогательствам иных, кроме осужденных, лиц.

Суд в приговоре раскрыл содержание приведенных доказательств.

Ссылки в жалобах на процессуальные нарушения, допущенные при допросе потерпевшей К, несостоятельны.

Потерпевшие и свидетели, которые являются гражданами иностранного государства и находятся за пределами территории России, могут быть вызваны в суд Российской Федерации на основании ст. ст. 453, 456 УПК РФ, то есть посредством направления запроса о правовой помощи.

Потерпевшая К. является гражданкой Республики * и в период, когда данное уголовное дело рассматривалось в суде первой инстанции, находилась за пределами территории Российской Федерации.

Исходя из этого, суд первой инстанции на законном основании направил запрос о правовой помощи в компетентный суд Республики * через Министерство юстиции Российской Федерации в целях организации допроса потерпевшей К. путем использования систем видеоконференц-связи.

Российская Федерация и Республика * являются участниками Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года. Согласно положениям названной Конвенции запросы о правовой помощи направляются через компетентные учреждения юстиции. Следовательно, предусмотренная действующим международным договором процедура по вызову в суд потерпевшей, проживающей в Республике *, соблюдена.

Уголовно-процессуальный закон Российской Федерации не содержит запрета на допрос иностранных граждан путем использования систем видеоконференц-связи.

В судебном заседании суда второй инстанции просмотрена видеозапись судебного заседания, состоявшегося 31 января 2018 года, в ходе которого допрошена потерпевшая К. Из данной записи усматривается, что судом Российской Федерации допрошена именно потерпевшая К, при этом нарушений норм процессуального законодательства при ее допросе не допущено. Личность допрашиваемого лица установлена, потерпевшей должным образом разъяснены ее права и ответственность за дачу заведомо ложных показаний, о чем имеется соответствующая подписка.

Таким образом, порядок допроса потерпевшей К. путем использования систем видеоконференц-связи, предусмотренный ч. 4 ст. 278.1 УПК РФ, соблюден.

Доводы стороны защиты о том, что участники уголовного судопроизводства не могли удостоверить личность - как допрашиваемого лица, так и судьи, выполнявшего поручение, судебная коллегия находит несостоятельными по следующим основаниям.

В материалах уголовного дела (листы дела 184-197 в томе 55) находятся официальные документы, в установленном порядке направленные из Республики * через Минюст России в Никулинский районный суд города Москвы. Кроме того, представленные стороной защиты документы лишь подтверждают факт назначения П*й И.В. на должность судьи Алмалинского районного суда города Алматы Республики * и наделение ее полномочиями, связанными с отправлением правосудия.

По делу установлено, что допрос потерпевшей К. производился в здании Алматинского городского суда Республики * путем использования систем видеоконференц-связи с участием судьи суда по месту нахождения допрашиваемого лица, то есть судьи Алмалинского районного суда города Алматы Республики * П*й И.В.

Следовательно, скрепление документов печатью Алматинского городского суда Республики * не является нарушением закона и не ставит под сомнение их достоверность и допустимость.

Исследованное в судебном заседании суда апелляционной инстанции заключение специалиста в области права Республики * Ж*й Р.М. от 28 сентября 2018 года также не свидетельствует о нарушениях закона при производстве допроса потерпевшей К. в суде первой инстанции.

Данное заключение носит выборочный характер, поскольку норма закона (ст. 576 УПК Республики *) приведена специалистом неполно, а конкретно - без учета положений ч. 2 ст. 576 УПК Республики *, согласно которой "процессуальные действия путем видеосвязи выполняются в порядке, предусмотренной процессуальным законом запрашивающей стороны... ".

Несостоятельны и доводы стороны защиты о производстве допроса потерпевшей К. в ночное время. Согласно просмотренной в судебном заседании суда второй инстанции видеозаписи допрос потерпевшей К. начат в 17 часов 3 минуты 31 января 2018 года. Никто из участников уголовного процесса, включая потерпевшую К, против ее допроса в указанное время не возражал, в противном случае, при наличии такого возражения, председательствующий поставил бы на обсуждение сторон вопрос об отложении судебного заседания.

Ссылка участников уголовного судопроизводства на дату, указанную в ордере адвоката А*й А.М. (представителя потерпевшей К.), - 30 января 2017 года, не является основанием для признания показаний потерпевшей К. недопустимым доказательством. Факт участия 31 января 2018 года адвоката А*й А.М. в судебном заседании в качестве представителя потерпевшей К. установлен и кем-либо не оспаривается. Неверное указание в ордере года (вместо 2018 указан 2017) является явной технической ошибкой и не влечет за собой признание незаконным допроса потерпевшей К.

С учетом изложенного выше суд первой инстанции обоснованно признал доказательство - показания потерпевшей К, достоверным и допустимым.

В силу ч. 2 ст. 240 УПК РФ о глашение показаний, данных при производстве предварительного расследования, возможно лишь в случаях, предусмотренных ст. ст. 276 и 281 УПК РФ.

Согласно ч. 4 ст. 281 УПК РФ заявленный в суде отказ потерпевшего от дачи показаний не препятствует оглашению его показаний, данных в ходе предварительного расследования, если эти показания получены в соответствии с требованиями ч. 2 ст. 11 УПК РФ.

Отказ потерпевшей К. от дачи показаний в суде первой инстанции являлся ясным и недвусмысленным, а ее показания, данные на предварительном следствии, - получены на законном основании.

Таким образом, принятое судом первой инстанции решение об оглашении показаний потерпевшей К, данных последней в ходе досудебного производства, основано на законе.

Оглашение показаний потерпевшей К, данных при производстве предварительного расследования, как следует из материалов уголовного дела, обусловлено стремлением создать для суда условия, при которых ему обеспечиваются свободные от постороннего влияния восприятие и оценка показаний участников уголовного судопроизводства.

Из тех же материалов усматривается, что суд обеспечил участникам уголовного судопроизводства со стороны защиты возможность оспаривания оглашенных показаний, которые дала потерпевшая К.

Суд первой инстанции обоснованно положил в основу приговора п оказания свидетелей М*й и О*ва, поскольку они объективно подтверждаются другими доказательствами, представленными стороной обвинения, что, вопреки доводам жалоб, вовсе не свидетельствует о различном подходе суда к оценке показаний допрошенных лиц в зависимости от их процессуального статуса. К тому же суд, оценивая достоверность показаний названных свидетелей, не допустил каких-либо противоречивых выводов. Ссылки в жалобах на неуказание свидетелями О*м и М*й источников своей осведомленности не основаны на материалах дела. Как показала свидетель М*ва, о противоправной деятельности Калашова, Бекмурадова и иных лиц ей стало известно в результате проведения комплекса оперативно-розыскных и технических мероприятий.

Решение об оглашении показаний потерпевшего Г*а, данных в ходе проведения очных ставок с Бекмурадовым, Максимовым, Патиевым, Прохоровым и Сорокиным, принято на основании действующего уголовно-процессуального закона.

Суд отразил в приговоре результаты оценки доказательств.

Довод жалобы защитника Куклина о том, что в итоговом судебном решении не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств суд принял одни из этих доказательств и отверг другие, нельзя признать состоятельным.

Все решения, принятые судом, в достаточной степени мотивированы. Кроме того, как видно из материалов дела, некоторые свидетели и осужденные изменили свои показания, данные ими на предварительном следствии. Эти факты нашли отражение в приговоре, им дана соответствующая оценка и приведены основания, по которым суд отдал предпочтение тем или иным показаниям.

Проверка правдивости показаний с использованием полиграфа, о чем указано в жалобе защитника Лукьянюк, уголовно-процессуальным законом не предусмотрена, поэтому в силу положений ст. 75 УПК РФ результаты психофизиологического исследования не имеют юридической силы и не могут использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Протоколы предъявления лиц для опознания, вопреки ссылке в жалобе защитника Ханского, суд в процессе доказывания не использовал.

Наказание каждому осужденному назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60, 67 УК РФ.

Суд, разрешая данный вопрос, признал в качестве смягчающих обстоятельств в отношении:

- Бекмурадова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, имеет *, характеризуется положительно, награжден наградами, в том числе государственными, участвовал в боевых действиях и миротворческих операциях, является ветераном боевых действий, участвовал в общественной деятельности, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Гамидова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетних детей и отца-инвалида, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Голубева - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетних детей и супругу-инвалида, страдающую хроническими заболеваниями, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Калашова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетних и несовершеннолетних детей, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Кочуйкова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит отца, мать-инвалида и сожительницу, страдающих хроническими заболеваниями, активно участвовал в общественной деятельности, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Максимова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетних детей и мать-инвалида, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Николаева - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетнего ребенка, отца-инвалида и мать-пенсионерку, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Патиева - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, содержит малолетних детей и родителей-пенсионеров, страдающих хроническими заболеваниями, принимал активное участие в общественной деятельности, проходил военную службу по контракту, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Прохорова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, имеет *, награжден за спортивные достижения, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Романова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, имеет *, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Сорокина - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, имеет *, состояние здоровья осужденного и членов его семьи;

- Суржикова - то, что к уголовной ответственности он привлекается впервые, характеризуется положительно, имеет *, содержит родителей-пенсионеров и бывшую супругу-инвалида, награжден ведомственными и государственными наградами, грамотами, принимал участие в боевых действиях, является пенсионером и ветераном боевых действий, состояние здоровья осужденного и членов его семьи.

Кроме того, обстоятельством, смягчающим наказание Бекмурадова, Гамидова, Голубева, Калашова, Кочуйкова, Максимова, Николаева, Патиева, Прохорова, Романова и Сорокина, суд признал длительный срок содержания каждого из них под стражей до постановления приговора, а смягчающим обстоятельством в отношении Суржикова - длительный срок его нахождения под домашним арестом.

Утверждение защитника Анисимова о принятии потерпевшим Г*м извинений, принесенных Патиевым, не основано на материалах дела. Как видно из протокола судебного заседания, в ответ на принесенные Патиевым извинения Г* высказал лишь следующее: "Я против Патиева враждебно не настроен". Конкретных фактических данных, свидетельствующих о противоправности поведения Г*а, которое явилось поводом для вымогательства, о чем ведет речь в своей жалобе тот же защитник, не установлено.

С доводом защитника Куклина о даче Суржиковым признательных показаний и его же активном способствовании расследованию преступления согласиться нельзя.

Активное способствование расследованию преступления состоит в действиях виновного, направленных на сотрудничество с органами следствия, и может выражаться в том, что он представляет указанным органам информацию об обстоятельствах совершения преступления, в том числе, до того им неизвестную. К тому же эти действия должны совершаться добровольно, а не под давлением имеющихся улик.

По настоящему делу таких обстоятельств не установлено, поскольку Суржиков изобличен совокупностью собранных по делу доказательств: показаниями потерпевшей, свидетелей, заключениями экспертов, протоколами следственных действий. Более того, в ходе досудебного и судебного производства Суржиков свою вину в вымогательстве не признал.

Следовательно, суд в полной мере учел данные о личности каждого осужденного, включая приведенные в апелляционных жалобах.

Каких-либо обстоятельств, которые могли повлиять на смягчение назначенного Бекмурадову, Гамидову, Голубеву, Калашову, Кочуйкову, Максимову, Николаеву, Патиеву, Прохорову, Романову, Сорокину и Суржикову наказания, однако не учтены судом или учтены им в недостаточной степени, не выявлено.

Оснований к назначению наказания каждому осужденному с применением ст. ст. 64, 73 УК РФ, а также к изменению категории преступления (преступлений) на менее тяжкую в порядке ч. 6 ст. 15 УК РФ, судом первой инстанции не установлено. Не усматривает таких оснований и судебная коллегия.

Таким образом, назначенное каждому осужденному наказание является справедливым, поэтому оснований к его смягчению не имеется.

Вид исправительного учреждения каждому осужденному определен в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Никулинского районного суда города Москвы от 27 марта 2018 года в отношении Бекмурадова Б.И, Гамидова Г.С, Голубева А.А, Калашова З.К, Кочуйкова А.Н, Максимова А.Е, Николаева Н.Н, Патиева З.М, Прохорова В.И, Романова Э.А, Сорокина Я.А. и Суржикова Е.И. оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи

Откройте актуальную версию документа прямо сейчас

Получить бесплатный доступ

Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.