Апелляционное определение СК по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда от 17 января 2019 г. по делу N 22-567/2019

Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

председательствующего Попова А.Е.

судей Проценко Г.Н. и Исакова Е.В,

при секретаре Постниковой Л.Н.

с участием прокурора отдела прокуратуры Санкт- Петербурга Черушевой А.А.

осужденной Калагиной М.В. (посредством видеоконференцсвязи),

а также защитника- адвоката Котикова А.Н, действующего в защиту осужденной.

рассмотрела в открытом судебном заседании 17 января 2019 года в апелляционном порядке уголовное дело по апелляционным жалобам осужденной Калагиной М.В. адвоката Котикова А.Н, действующего в защиту осужденной на приговор Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 13 ноября 2018 года, которым,

Калагина Марина Вячеславовна, "дата" года рождения, уроженка "адрес", "... ", несовершеннолетних детей не имеющая, с высшим образованием, не трудоустроена, являющейся "... ", инвалидности не имеющая, зарегистрирована по адресу: "адрес", не судима, содержащаяся по данному уголовному делу под стражей, согласно рапорту задержанной 13 декабря 2017 года (том 1 л.д. 208),

Осуждена:

-по ч. 4 ст. 111 УК РФ к 6 годам лишения свободы, без ограничения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Судом была решена судьба вещественных доказательств по делу.

Заслушав доклад судьи Попова А.Е, объяснение осужденной Калагиной М.В, адвоката Котикова А.Н, поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора Черушевой А.А, возражавшей против удовлетворения апелляционных жалоб и просившей приговор суда, оставить без изменения, Судебная коллегия,

установила:

Приговором Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 13 ноября 2018 года Калагина М.В. была признана виновной, в том, что она совершила умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего- 1

Преступление совершено при установленных судом и изложенных в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельствах.

В судебном заседании Калагина М.В. свою вину в совершении преступления не признала.

В апелляционной жалобе адвокат Котиков А.Н, действующий в защиту осужденной просит отменить приговор Калининского районного суда Санкт-Петербурга от 13 ноября 2018года в отношении Калагиной М.В. и вынести оправдательный приговор.

В обосновании доводов жалобы указывает, что указанный приговор является неправосудным по следующим основаниям.

Согласно ст. 73 УПК РФ мотив преступления является признаком его субъективной стороны и является обстоятельством, подлежащим доказыванию. В ходе предварительного расследования, равно как и в ходе судебного следствия не было установлено наличие у Калагиной М.В. мотива на причинение тяжкого вреда здоровью 1. Свидетели не сообщили о наличии таких мотивов, а напротив, показали, что между осужденной и потерпевшим существовали обычные, ровные взаимоотношения, изредка между ними случались мелкие ссоры на бытовой почве. Накануне смерти потерпевшего между ними была именно такая мелкая ссора, вызванная алкогольным опьянением потерпевшего и его неряшливостью. Данная ссора ввиду своей малозначительности не могла сформировать у Калагиной М.В. умысел на причинение тяжкого вреда здоровью 1

Адвокат указывает, что было установлено, что на момент совершения преступления у Калагиной М.В. имелись телесные повреждения: "... ". В ходе предварительного расследования возникли сомнения о наличии у Калагиной М.В. физической возможности нанести потерпевшему не менее 3-х ударов ножом. Для разрешения этих сомнений следователь назначил судебно-медицинскую экспертизу, однако вопрос поставил некорректно: "могла ли Калагина зажимать в кистях рук различные предметы, в т.ч. рукоять кухонного ножа". Следователь не поставил вопрос о возможности Калагиной нанесли потерпевшему удары ножом, в то время как Калагина обвинялась именно в том, что нанесла удары ножом, а для этого необходимым условием являлось функционирование не только кистей рук, а верхних конечностей в целом. В удовлетворении ходатайства защиты о назначении ситуационной экспертизы следователь отказал. Таким образом, сомнения о наличии у Калагиной М.В. физической возможности нанести потерпевшему удары ножом следствием устранены не были.

Аналогичные сомнения возникли в ходе судебного следствия. Данные сомнения возникли на основании показаний самой Калагиной М.В, свидетелей защиты, а также медицинских документов. Суд отказал стороне защиты в проведении ситуационной экспертизы по тем же вопросам. Суд ограничился вызовом и допросом эксперта 2 по вопросам данного ею заключения N 1081. Среди прочих эксперту были заданы вопросы о возможности формулировки вывода о наличии у Калагиной М.В. физической возможности нанести потерпевшему удары ножом. На это эксперт пояснила, что при назначении подобной экспертизы ответить на данный вопрос не представится возможным ввиду недостаточности нужных сведений в мед. документах. Соответственно, эксперт в судебном заседании предрешилавыводы экспертизы, проведение которой обсуждалось сторонами, но которая назначены не была.

Таким образом, адвокат обращает внимание на то, что в ходе судебного следствия сомнения о наличии у Калагиной М.В. физической возможности нанести потерпевшему удары ножом устранены не были.

Адвокат в жалобе указывает, что в соответствии с ч.3 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого, в данном случае - в пользу Калагиной М.В.

Выводы суда о наличии у Калагиной М.В. возможности нанести потерпевшему удары- ножом основаны не на экспертных данных, а на показаниях свидетелей 4 10 и 16, согласно которым Калягина могла совершать простейшие действия бытового характера: принимать пищу, прикуривать, открывать входную дверь, подписывать документы. По мнению суда, если Калагина могла совершать перечисленные действия, она могла ножом нанести 3 удара потерпевшему.

Таким образом, по мнению адвоката, выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, и суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, то есть приговор не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела. Просит удовлетворить жалобу.

В апелляционной жалобе осужденная Калагина М.В. просит приговор суда отменить.

В обоснование доводов жалобы указывает, что органами следствия была выдвинута только одна версия, которая обвиняла ее в совершении убийства 1. Органы следствия и суд проигнорировали тот факт, что некоторое время назад между потерпевшим и свидетелем 3 произошёл конфликт, в ходе которого 1 нанес телесные повреждения 3, за что и был осужден. В дальнейшем 3 также нанес ножевое ранение в "... " и ей.

Далее в жалобе осужденная анализирует показания свидетелей 4, 10 указывает, что не была представлена видеозапись, которая ведется в подъезде, где находится квартира потерпевшего, а также ей неясно, когда наступила смерть потерпевшего, и находился ли в этот момент свидетель 4 в комнате потерпевшего, показания которого являются противоречивыми.

В жалобе осужденная указывает, что при доставлении ее в отдел полиции к ней сотрудниками полиции была применена физическая сила с целью отобрания у нее явки с повинной.

Судом не были приняты во внимание показания свидетелей защиты- 5.

Осужденная также обращает внимание судебной коллегии, что она страдает рядом хронических заболеваний, нуждается в лечении. Преступление, за которое она была осуждена, не совершала.

Судебная коллегия, проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционных жалоб, находит приговор законным и обоснованным.

Вина Калагиной М.В. в совершении инкриминируемого ей деянии правильно установлена судом совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании и правильно оцененных в приговоре в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ.

Так, вина Калагиной М.В. в содеянном подтверждается показаниями свидетелей 6, 7, 8, 9, 4, 10, 3, об обстоятельствах дела.

Кроме этого, вина Калагиной М.В. также подтверждается:

- рапортом об обнаружении признаков преступления от 12.12.2017 года, согласно которому 12.12.2017 года в 18 час. 16 мин. в дежурную часть 6 отдела полиции УВМД России по Калининскому району г. Санкт-Петербурга поступило сообщение от Калагиной М.В. о том, что 12.12.2017 она по адресу: "адрес" обнаружила труп своего сожителя 1, "дата" г.р. (т.1, л.д.20);

протоколом осмотра места происшествия с фототаблицей, согласно которому в период времени с 20 часов 35 минут 12.12.2017 года до 01 часа 45 минут 13.12.2017 года был произведен осмотр "адрес", где в помещении комнаты N 2 на полу обнаружен труп 1, "дата" года рождения, с множественными ранами "... ". До прихода следственно-оперативной группы труп осматривался бригадой скорой медицинской помощи. В ходе осмотра места происшествия среди прочего изъято: из кухни - нож кухонный общей длиной 270 мм с длинной клинка ножа - 150 мм, из комнаты N 2 (место обнаружения трупа 1) - нож кухонный общей длиной 226 мм, с длинной клинка ножа - 125 мм, нож кухонный общей длиной 278 мм, с длинной клинка ножа - 140 мм, куртка, футболка, свитер, трусы, джинсы, два носка, ботинки, изъятые с трупа 1, дактокарта трупа; замоченная одежда из ванной комнаты; джинсы из помещения кухни, подушки и одеяла из комнаты N 2; 11 липких лент со следами рук (т.1, л.д.29-42, 44-54);

регистрационной картой трупных изменений к протоколу осмотра трупа 1 от 12.122017 года, согласно которой дата и время регистрации трупных изменений 12.12.2017 года в 23.50 (т. 1 л.д. 55);

- заключением эксперта N 161/6745-1 от 09.01.2018 года с

приложением фототаблицы и результатов лабораторных исследований, согласно которому при судебно-медицинском исследовании трупа 1 обнаружены: "... ", которая квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, приведшая к смерти потерпевшего; "... ", которые квалифицируются как легкий вред здоровью, так как влекут за собой расстройство его на срок менее 3-х недель.

Прослеживаемая глубина раневых каналов от кожных ран "... " в верхней трети до 4 см, от раны "... " в нижней трети - около 7 см.

В связи с однотипной микроскопической картиной в областях повреждений, все они причинены в очень короткий промежуток времени, незадолго до момента наступления смерти, одно вслед за одним.

Смерть 1 наступила от "... ". Смерть 1 наступила от "... " и стоит в прямой причинной связи с указанным повреждением.

Исходя из микроскопической картины в области повреждения "... ", с момента его повреждения до момента наступления смерти прошел период времени, исчисляемый немногими минутами, в течение которого не исключается возможность совершения потерпевшим каких- либо самостоятельных действий.

Остальные повреждения были причинены в очень короткий

промежуток времени, незадолго до наступления смерти, после их

причинения потерпевший мог совершать самостоятельные

целенаправленные действия в течение длительного промежутка времени.

Каких-либо повреждений, указывающих на механизм их образования в условиях "самообороны" и "волочения" при судебно-медицинском исследовании трупа не установлено.

Исходя из количества установленных ран и отходящих от них раневых каналов, потерпевшему было причинено не менее 3-х колото-резаных ран в область "... ", по одной в область "... " в верхней трети и нижней трети. Степень выраженности трупных изменений, зафиксированных 12.12.2017 года в 23.50, может соответствовать 10-12 часам от момента фиксации.

При судебно-химическом исследовании крови и мочи от трупа 1 обнаружен этиловый спирт, при этом в крови - в концентрации, которая обычно у живых лиц может соответствовать средней степени алкогольного опьянения (т.1, л.д.82-93);

- протоколом осмотра предметов от 18.12.2017 года, согласно которому осмотрены кухонные ножи, изъятые в ходе осмотров места происшествия от 12.12.2017, в том числе изъятый из кухни нож кухонный общей длиной 270 мм с длинной клинка ножа - 150 мм, изготовленный из металла светло-серого цвета (т.1, л.д.66-69);

- постановлением о признании и приобщении к уголовному делу ножа

кухонного общей длиной 270 мм, состоящего из клинка и рукоятки, изъятого

в ходе осмотра места происшествия (т.1, л.д.75-76);

-заключением эксперта N 278/2017/2/745 от 25.12.2017 по

результатам молекулярно-генетической судебной экспертизы, согласно

которому на клинке представленного на исследование ножа, изъятого в ходе

осмотра места происшествия, установлено наличие следов крови, эпителия,

которые произошли от 1 На рукояти представленного на

исследование ножа обнаружены клетки эпителия, которые произошли в

результате смешения генетического материала от 1,

Калагиной М.В, 4 (т.2, л.д.88-113);

- заключение эксперта N 65 от 13.03.2018 по результатам медико-

криминалистической экспертизы ножей, изъятых в ходе осмотра места

происшествия, согласно которому колото-резаные раны, установленные на

теле 1, могли быть причинены клинком ножа, обозначенного

под N 1 - изъят из кухни в ходе осмотра места происшествия. Возможность

образования колото-резаных ран от воздействия ножа N 2 и ножа N 3,

изъятых из комнаты N 2 по месту обнаружения трупа, в данном случае

можно исключить (т.З, л.д.39-45);

- протоколом задержания подозреваемой Калагиной М.В. от 14.12.2017 года, согласно которому в ходе задержания в присутствии понятых был

произведен личный обыск подозреваемой Калагиной М.В, в ходе которого

были изъяты: куртка-пуховик из синтетической ткани белого цвета, футболка

из хлопчатобумажного трикотажа черного цвета, спортивные брюки фирмы

"DEMIX" (т.1, л.д.209-213);

- протоколом осмотра предметов от 18.12.2017 года, согласно которому осмотрены предметы, изъятые у Калагиной М.В, а именно: куртка-пуховик, футболка, спортивные брюки фирмы "DEMIX" (т.1, л.д.214-216);

-заключением эксперта N 364 от 12.03.2018 года, согласно которому на куртке-пуховике, спортивных брюках, изъятых в ходе задержания подозреваемой Калагиной М.В, обнаружены незначительные (на брюках - не видимые глазом) следы крови человека. При определении ее групповой принадлежности получены следующие результаты: - в следе на лицевой стороне правой полы куртки, у края застежки (объект N1) и на спортивных брюках (объект N3) кровь в этих следах могла произойти от 1 (т.3,л.д.85-88), а также другими доказательствами по делу, которым суд первой инстанции дал надлежащую оценку в приговоре.

При таком положении суд обоснованно признал показания указанных выше свидетелей достоверными, поскольку они последовательны, противоречий не содержат и подтверждены другими объективными доказательствами и в, частности, заключением судебно- медицинского эксперта о характере и степени тяжести телесных повреждений, причиненных 1 в результате которых последовала смерть потерпевшего. Между полученной травмой и смертью пострадавшего имеется прямая причинно-следственная связь.

Собранные по делу доказательства позволили суду первой инстанции сделать правильный вывод о виновности Калагиной М.В. и правильно квалифицировать ее преступные действия по ст. 111 ч. 4 УК РФ.

В ходе предварительного следствия было установлено, что в день происшествия в вышеуказанной квартире по месту обнаружения трупа 1 находились Калагина М.В, 10, 4, 3, у которых были получены образцы буккального эпителия для последующего проведения исследования.

Согласно заключению эксперта N 278/2017/2/745 от 25.12.2017 года по результатам молекулярно-генетической судебной экспертизы, на клинке представленного на исследование ножа, изъятого в ходе осмотра места происшествия, установлено наличие следов крови, эпителия, которые произошли от 1 На рукояти представленного на исследование ножа обнаружены клетки эпителия, которые произошли в результате смешения генетического материала от 1, Калагиной М.В, 4

Из показаний свидетеля 10 усматривается, что 12.12.2017 года он находился в своей комнате, поскольку приболел, днем слышал крик Калагиной М.В. в адрес 1 по поводу того, что он грязный лезет на кровать. Это же слышал и свидетель 3, также являющийся соседом потерпевшего 1 и Калагиной М.В. по коммунальной квартире. Очевидцем высказанных Калагиной М.В. претензий в адрес 1, в том числе по поводу его внешнего вида, был и свидетель 4, который пояснил, что после этого он собрался и пошел и домой. Из показаний 4 также следует, что когда 12.12.2017 года он уходил из указанной квартиры, потерпевший 1 на кухне пил чай, Калагина М.В. встала 4 проводить и закрыла за ним дверь. 3 он в тот день не видел, тот тихо сидел у себя в комнате. Из показаний свидетеля 3 следует, что после того, как 4 ушел, между Калагиной и 1 был конфликт, и из их комнаты он слышал грохот как будто что-то упало на пол. Показания свидетелей 4 и 3 в данной части последовательны, об этих обстоятельствах они указывали как в ходе очной ставки с Калагиной М.В, так и в ходе допросов. Свидетель 4 в судебном заседании настаивал на том, что Калагина закрывала за ним дверь, когда он уходил. Свидетель 10 показал, что со слов 3 ему известно, что тот слышал, как Калагина М.В. закрывала дверь за 4

Суд первой инстанции верно указал, что несмотря на то, что прямых очевидцев совершения преступления не имеется, показаниями свидетелей 3, 4 и 10 установлено, что подсудимая находилась с потерпевшим непосредственно перед совершением преступления в комнате по месту их жительства, где и был обнаружен труп 1

Суд правильно указал в приговоре, что анализ материалов уголовного дела свидетельствует о том, что личные неприязненные отношения у Калагиной М.В. и умысел, который она реализовала, причинив 1 тяжкий вред здоровью, сформировались между подсудимой и потерпевшим непосредственно перед совершением преступления, поводом к которым послужил неопрятный внешний вид потерпевшего.

Из протокола осмотра места происшествия - квартиры по адресу "адрес" - следует, что на кухне обнаружен нож кухонный с рукоятью черного цвета.

Из показаний свидетеля 4 следует, что в тот день во время распития спиртного в комнате 1 и Калагиной М.В. он открывал консервы кухонным ножом с черной ручкой, который находился в комнате на столе, туда же и положил его обратно.

Согласно заключению эксперта N 65 от 13.03.2018 года по результатам медико-криминалистической экспертизы ножей, изъятых в ходе осмотра места происшествия, колото-резаные раны, установленные на теле 1, могли быть причинены клинком ножа, обозначенного под N 1 - изъят из кухни в ходе осмотра места происшествия. Возможность образования колото-резаных ран от воздействия ножа N 2 и ножа N 3, изъятых из комнаты N 2 по месту обнаружения трупа, в данном случае можно исключить.

Согласно заключениям эксперта по результатам судебно-биологических экспертиз предметов одежды, изъятых с трупа, а также вещей, изъятых из комнаты в ходе осмотра места происшествия, (заключение N 56 от 18.01.2018 года-т. 2 л.д. 135-138; заключение N 47 от 19.01.2018 года-т. 2 л.д. 194-197; заключение N 48 от 19.01.2018 года - т. 2 л.д. 203-206; заключение N 46 от 17.01.2018 года - т. 2 л.д. 212-214; заключение N 45 от 18.01.2018 года - т. 3 л.д. 5-8; заключение N 44 от 11.01.2018 года - т. 2 л.д. 220-223; заключение N 1984 от 28.12.2017 года - т. 2 л.д. 238-241; заключение N 1996 от 28.12.2017 года - т. 2 л.д. 177-180; заключение N 58 от 17.01.2018 года -т. 3 л.д. 23-25; заключение N 54 от 09.01.2018 года - т. 2 л.д. 160-163; заключение N 51 от 19.01.2018 года - т. 3 л.д. 14-17; заключение N 57 от 16.01.2018 года - т. 2 л.д. 229-232; заключение N 59 от 17.01.2018 года - т. 3 л.д. 31-34) - на указанных вещах обнаружены следы крови человека, которая могла произойти от 1. Согласно заключению эксперта N 364 от 12.03.2018 года, на куртке-пуховике, спортивных брюках, изъятых в ходе задержания подозреваемой Калагиной М.В, обнаружены незначительные (на брюках - невидимые глазом) следы крови человека. При этом в следах на лицевой стороне правой полы куртки, у края застежки и на спортивных брюках кровь могла произойти от 1

Анализируя противоречивая между показаниями свидетелей 4, 3, 10 и подсудимой Калагиной М.В, оценивая их показания в совокупности с иными доказательствами по делу, в том числе с показаниями свидетелей, допрошенных по ходатайству стороны защиты, суд первой инстанции верно критически оценил версию стороны защиты о непричастности Калагиной М.В. к совершенному преступлению, об отсутствии у неё мотивов на совершение данного преступления, а также о её физическом состоянии в связи с перенесенной в октябре 2017 года травмой рук, исключавшей возможность нанесения ею каких-либо ударов, и показания последней об обстоятельствах, предшествующих совершению преступления, поскольку они не последовательны в деталях, противоречивы, в том числе в части обстоятельств получения ею травмы рук в октябре 2017 года, противоречат всей совокупности доказательств по делу.

Так, в ходе предварительного следствия, и непосредственно при поступлении в больницу 13.10.2017 года, что следует из выписного эпикриза, она поясняла, что травму получила, поскользнувшись на экскрементах кошки, потеряла равновесие и упала на пол, не смогла встать, её обнаружил сын и вызвал скорую помощь; в ходе судебного разбирательства показала, что упала на спину, не удержав равновесия, когда сосед по квартире 10 приставал к ней, и они находились лицом к другу, при этом 10 упал на неё сверху, придавив её своим весом, так она и пролежала до прихода сына, потому что не могла пошевелиться от боли. Из показаний свидетеля 12 - сына подсудимой, следует, что в октябре 2017 года он обнаружил Калагину в квартире, она лежала лицом вниз, не могла встать и шевелиться от боли, в связи с чем пришлось снимать дверь с петель, чтобы попасть в комнату. Подсудимая Калагина в судебном заседании показала, что она 12.12.2017 года попросила 4 сходить за продуктами, потому что у 3 в тот день был день рождения, однако, из материалов уголовного дела следует, что 3 "дата" года рождения. Подсудимая Калагина М.В. настаивала на том, что она практически ничего не могла держать в руках из-за травмы, вместе с тем, в ходе допроса в судебном заседании показала о том, что взяла швабру, чтобы включить свет в комнате, что требует определенных движений руками. Свидетель 4 показал, что в тот день Калагина помогала ему разбирать продукты из магазина, в тот день она принимала пищу, пользуясь как и все столовым прибором. Из показаний 4 и 10 следует, что сигарету она прикуривала сама, пользуясь зажигалкой, открывала и закрывала входную дверь в квартиру.

Суд первой инстанции, оценивая доводы подсудимой, анализируя полученные в ходе судебного следствия данные, оценивая показания свидетелей о характере и объеме действий, выполняемых Калагиной, а именно: 4 и 10, допрошенных в судебном заседании, которые общались с Калагиной непосредственного перед совершением преступления и соответственно наблюдали её в быту в указанный период времени, показания следователя 16, допрошенной в судебном заседании в качестве свидетеля, из которых следует, что при первоначальных следственных действиях Калагина держала канцелярскую ручку и самостоятельно подписывала процессуальные документы, а также показания свидетелей 5, 13 и 14, из которых следует, что они оказывали помощь Калагиной в уходе после её выписки из больницы, принимая во внимание данные из выписного эпикриза Дорожной клинической больницы ОАО "РЖД" от 19.10.2017, заключение эксперта N 1081 от 02.04.2018 года по результатам судебно-медицинской экспертизы по медицинским документам Калагиной М.В, а также показания эксперта 2, допрошенной в судебном заседании, из которых следует, что при отсутствии указания объема движения кистей рук при первичном осмотре, с учетом проведенного лечения и времени, прошедшего с момента травмы, не представляется возможным высказаться о возможности совершать Калагиной М.В. определенных действий верхними конечностями на период рассматриваемых событий, суд, доверяя показаниям 4, 10 и 16, обоснованно пришел к выводу, что 12.12.2017 года Калагина могла нанести удары ножом, причинив потерпевшему указанные повреждения.

Не опровергает этот вывод и диагноз, отраженный в медицинской карте N 94195 от 14.12.2017 года, что потребовало наложение Калагиной М.В. гипса перед помещением в СИЗО, поскольку из показаний свидетеля 9 и самой Калагиной М.В. следует, что в помещении 6 отдела полиции при спуске по лестнице она оступилась на последней ступени и упала руками вперед.

Суд верно пришел к выводу, что показания свидетелей 13 и 14 также не опровергают данные выводы суда, учитывая, что с момента переезда Калагиной от сына к 1, они её не видели и помощь ей не оказывали. Суд первой инстанции, отвергая показания свидетеля 12 о том, что его мать на момент рассматриваемых событий самостоятельно не могла ничего делать по дому и обслуживать себя, верно учел, что они противоречат показаниям 4, 10, и правильно оценил показания свидетеля 12 в данной части как недостоверные, вызванные стремлением оказать содействие подсудимой и избежать уголовной ответственности. С данными выводами суда первой инстанции согласна и судебная коллегия и доводы апелляционной жалобы осужденной в этой части являются несостоятельными.

Судом первой инстанции были рассмотрены доводы подсудимой о том, что на неё было оказано давление со стороны сотрудников полиции с целью дачи ею признательных показаний, а также было оказано давление на свидетеля 4, в связи с чем тот дал показания, и суд верно указал, что данные доводы не соответствуют действительности, и являются не убедительными, объективно ничем не подтверждены, в связи с чем суд правильно оценил их как желание Калагиной М.В. избежать ответственности за содеянное. В ходе предварительного следствия, в том числе при допросах в качестве подозреваемой и обвиняемой с участием адвоката Калагина М.В. ни разу не заявляла об оказании на неё какого-либо давления со стороны оперативных сотрудников, не указывала о нарушении каких-либо её прав и при выполнении требований ст. 217 УПК РФ. С данными выводами суда согласна и судебная коллегия и доводы апелляционной жалобы осужденной в этой части являются неубедительными и удовлетворению не подлежат.

У суда первой инстанции также не имелось оснований не доверять показаниям свидетелей, приведенным в приговоре в обоснование вины подсудимой, поскольку их показания, об обстоятельствах произошедшего носят последовательный, взаимодополняющий характер. Конфликтов между свидетелями и подсудимой, которые могли бы свидетельствовать об оговоре с их стороны, и объективных сведений об их возможной заинтересованности в неблагоприятном для осужденной исходе дела не установлено, и стороной защиты не приведено. Сведения, сообщенные ими при допросах, подробны, каких-либо существенных противоречий, которые могли бы повлиять на доказанность вины подсудимой не содержат, согласуются между собой и подтверждаются письменными доказательствами, в которых изложены и удостоверены обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.

Протоколы допросов свидетелей, чьи показания были оглашены в ходе судебного разбирательства в порядке ст. 281 УПК РФ, приведенные в приговоре суда, соответствуют требованиям уголовно-процессуального кодекса РФ, допросы указанных лиц произведены с соблюдением требований ст.ст. 189, 190 УПК РФ, протоколы содержат сведения о разъяснении прав, предусмотренных ст. 56 УПК РФ, о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, данные о допрашиваемых лицах, подписаны как свидетелями, так и лицом, производившим допрос.

Все процессуальные документы составлены надлежащим образом, в необходимых случаях - с участием понятых, которые удостоверили своими подписями факт проведения того или иного следственного действия, а также правильность его отражения в протоколе.

Объективность выводов проведенных по делу судебных экспертиз сомнений у суда первой инстанции не вызвало, исследования проведены с соблюдением требований, предусмотренных гл. 27 УПК РФ, экспертизы проведены компетентными лицами, имеющими опыт работы, предупрежденными об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного экспертного заключения.

Перечисленные доказательства судом были проверены, оценены как допустимые, достоверные и в совокупности достаточные для разрешения данного уголовного дела. Письменные доказательства, представленные стороной обвинения, соответствуют требованиям уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации. Признаков фальсификации доказательств, в том числе данных, указывающих на применение недозволенных методов ведения следствия, материалы дела не содержат.

Согласно заключению эксперта N 161/6745-1 от 09.01.2018 года смерть 1 наступила от "... " с повреждением по ходу раневого канала "... " и стоит в прямой причинной связи с указанным повреждением.

Данное заключение эксперта о характере, локализации и механизме образования телесных повреждений, обнаруженных у потерпевшего, и причине смерти потерпевшего 1, не вызвали у суда сомнений в своей объективности, оснований не доверять указанному заключению эксперта у суда обоснованно не имелось, поскольку эксперт 15 является врачом судебно-медицинским экспертом отдела судебно-медицинской экспертизы трупов СПб ГУЗ БСМЭ, имеет высшее медицинской образование, имеет высшую квалификационную категорию по специальности "Судебно-медицинская экспертиза", имеет стаж работы по специальности 30 лет. Не вызывает таких сомнений и у судебной коллегии.

Суд первой инстанции правильно указал, что совокупность всех обстоятельств содеянного, способ преступления, характер, локализация и механизм образования телесных повреждений на теле потерпевшего, предшествующее преступлению и последующее поведение подсудимой Калагиной М.В, их взаимоотношения с потерпевшим, свидетельствуют о направленности умысла подсудимой именно на причинение вреда здоровью потерпевшего. Обстоятельства совершения преступления и характер действий Калагиной М.В, с учетом её жизненного опыта, свидетельствуют о том, что она осознавала, что, используя нож, совершает действия, направленные на причинение вреда здоровью другого человека, предвидела возможность причинения любого вреда здоровью потерпевшего и сознательно допускала причинение такого вреда потерпевшему, но не представляла конкретный объем этого вреда.

Суд верно указал, что характер действий Калагиной М.В. и её последующее поведение свидетельствуют об отсутствии у неё прямого или косвенного умысла на лишение жизни потерпевшего. Отношение к смерти потерпевшего у Калагиной М.В. выразилось в форме неосторожности. Согласно заключению эксперта установленная у потерпевшего колото-резаная рана "... " в нижней трети квалифицируется как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, приведшая к смерти потерпевшего. Суд правильно пришел к выводу о том, что умысел Калагиной М.В. на причинение вреда здоровью потерпевшему был не конкретизирован, в результате умышленных преступных действий подсудимой, направленных на причинение вреда здоровью 1, смерть последнего последовала от "... " с повреждением по ходу раневого канала "... ", которое расценивается как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, в связи с чем действия Калагиной М.В. и верно квалифицировал по ч. 4 ст. 111 УК РФ с учетом фактически наступивших последствий, оснований для квалификации её действий по ст. 109 УК РФ, 118 УК РФ не имеется. С данной квалификацией согласна и судебная коллегия.

Суд обоснованно пришел к выводу о том, что Калагина М.В. не находилась в состоянии необходимой обороны, а также не действовала с превышением пределов необходимой обороны, что усматривается из обстоятельств дела, установленных судом.

Оценивая показания Калагиной М.В. и 4 о том, что 12.12.2017 года Калагина М.В. употребляла спиртные напитки, принимая во внимание показания 10 о том, что когда Калагина М.В. заглядывала к нему в комнату, она не была пьяной, а также показания следователя 16 о том, что медицинское освидетельствование Калагиной М.В. не проводилось, и явные признаки алкогольного опьянения у неё отсутствовали, суд первой инстанции верно пришел к выводу об отсутствии достаточных оснований для установления у Калагиной М.В. на момент совершения преступления состояния алкогольного опьянения.

Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов N 89/530 от 22.03.2018 года Калагина М.В. хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики не страдает. При клиническом обследовании Калагиной М.В. у последней психотической симптоматики, нарушений мышления, эмоционально волевой и интеллектуальной сферы, критических и прогностических способностей, характерных для какого-либо психического расстройства не выявлено. В настоящее время по своему психическому состоянию Калагина М.В. может в полной мере понимать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, правильно понимать характер уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, а также самостоятельно осуществлять действия, направленные на реализацию своих процессуальных прав и обязанностей. В момент совершения инкриминируемых ей действий Калагина М.В. хроническим, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состояние психики не страдала, она могла в полной мереосознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В применении принудительных мер медицинского характера Калагина М.В. не нуждается (т.2, л.д.66-69). Указанное заключение эксперта не вызвало сомнений у суда в своей объективности, поскольку в судебном заседании не выявлено каких-либо обстоятельств, позволяющих сомневаться во вменяемости Калагиной М.В. Не вызывает данное заключение сомнений и у судебной коллегии.

Приведённые выше, а также другие, изложенные в приговоре доказательства, которым дана надлежащая оценка, опровергают доводы апелляционных жалоб осужденной и ее адвоката о недоказанности вины Калагиной М.В..

Обстоятельства и время совершения преступления, роль Калагиной М.В. установлены судом правильно, на основании совокупности имеющихся в деле доказательств.

Доводы адвоката о том, суд необоснованно отказал стороне защиты в проведении ситуационной экспертизы являются несостоятельными, поскольку ходатайства стороны защиты, а также подсудимой поставленное на рассмотрении суда было разрешено судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, нарушений ст.256 УПК РФ не содержит и не выходит за рамки судебного усмотрения применительно к нормам ст.ст.7,17 УПК РФ.

Из материалов дела следует, что при расследовании уголовного дела и рассмотрении дела судом первой инстанции соблюдены нормы уголовно-процессуального закона, судом первой инстанции дело рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон, ходатайства сторон разрешены судом в предусмотренном уголовно-процессуальном порядке путем их обсуждения участниками судебного заседания и вынесения судом по итогам этого обсуждения соответствующего постановления. Все доводы осужденной и защиты были проверены судом первой инстанции и им дана надлежащая оценка.

Наказание осужденной Калагиной М.В. назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, конкретных обстоятельств дела и данных о личности виновной, соразмерно содеянному и является справедливым.

При назначении наказания подсудимой суд учел требования ст. 60 УК РФ, характер и степень общественной опасности совершенного преступления, в полной мере данные о личности виновной, её возраст и данные о состоянии, представленные по запросу суда из СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 112", СПб ГБУЗ "Городская больница Святой преподобной мученицы Елизаветы", а также по месту содержания под стражей, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни её семьи.

Калагина М.В. совершила особо тяжкое преступление против здоровья, не судима, на учете в ПНД и НД не состоит, зарегистрирована и проживала в "адрес", является "... ". Обстоятельств, отягчающих наказание, судом верно не установлено.

Суд первой инстанции согласно ст. 61 УК РФ правильно признал в качестве обстоятельств, смягчающих наказание, возраст и состояние здоровья подсудимой, а также действия Калагиной М.В. по вызову спецслужб. Однако, с учетом конкретных обстоятельств, установленных судом, обстоятельств, смягчающих наказание в соответствии с п. "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, суд правильно не усмотрел. Не усматривает таких оснований и судебная коллегия.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновной, её поведением во время и после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенного преступления, суд верно не усмотрел, в связи с чем оснований для применения положений ст. 64 УК РФ не имеется. Не имеется таких оснований и у судебной коллегии.

Достаточных оснований для изменения категории преступления на менее тяжкое в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, несмотря на отсутствие отягчающих обстоятельств и наличие смягчающих наказание обстоятельств, суд, учитывая общественную опасность совершенного преступления и фактические обстоятельства его совершения, не обоснованно не усмотрел. К таким же выводам приходит и судебная коллегия.

Учитывая совокупность изложенных обстоятельств, суд верно пришел к выводу о возможности исправления Калагиной М.В. лишь в условиях изоляции от общества с назначением наказания в виде реального лишения свободы, и данное наказание будет отвечать закрепленным в УК РФ целям исправления и предупреждения совершения ею новых преступлений, в связи с чем обоснованно не усмотрел оснований для применения ст. 73 УК РФ при назначении наказания. Не усматривает таких оснований и судебная коллегия.

Учитывая совокупность данных о личности подсудимой, суд правильно посчитал возможным не назначать ей дополнительное наказание в виде ограничения свободы.

С учетом совокупности представленных сведений о состоянии здоровья Калагиной М.В. оснований для её освобождения от наказания в соответствии со ст. 81 УК РФ у суда не имелось. Не имеется таких оснований и у судебной коллегии.

При решении вопроса о судьбе вещественных доказательств суд строго руководствовался положениями ст. 81 УК РФ.

Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену приговора, по делу не имеется и доводы апелляционных жалоб в этой части являются несостоятельными и удовлетворению не подлежат.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия,

определила:

Приговор Калининского районного суда Санкт- Петербурга от 13 ноября 2018 года в отношении КАЛАГИНОЙ МАРИНЫ ВЯЧЕСЛАВОВНЫ оставить без изменения, апелляционные жалобы адвоката и осужденной - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: