Апелляционное определение СК по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым от 22 мая 2019 г. по делу N 22-1388/2019

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Крым в составе:

председательствующего

Зинькова В.И,

судей

при секретаре

Караваева К.Н, Соболюка М.Н, Моор К.Ю,

с участием прокурора

Новосельчука С.И,

осужденного

защитника

Халапяна ФИО25,

Туйсузова А.З,

рассмотрев в апелляционном порядке в открытом судебном заседании материалы уголовного дела в отношении ФИО1 по апелляционной жалобе защитника Туйсузова А.З. в интересах осужденного ФИО1 на приговор с участием присяжных заседателей Сакского районного суда Республики Крым от 07 февраля 2019 года, которым:

ФИО1, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в "адрес", гражданин РФ, ранее не судимый,

осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком 9 (девять) лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения до вступления приговора в законную силу ФИО1 оставлена без изменения - заключение под стражу.

Срок наказания осужденному ФИО1 постановлено исчислять с ДД.ММ.ГГГГ.

На основании п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания ФИО1 под стражей с момента его задержания с ДД.ММ.ГГГГ по день вступления приговора в законную силу (включительно) зачтено в срок лишения свободы из расчета одни день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

За потерпевшей ФИО10 признано право на удовлетворение гражданского иска в части взыскания с ФИО1 имущественного вреда, с передачей вопроса о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

С осужденного ФИО1 в пользу потерпевшей ФИО10 в счет компенсации морального вреда, причиненного преступлением, взыскано 1000000 рублей.

По делу разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Зинькова В.И, выступления осужденного

ФИО1 и его защитника Туйсузова А.З, полностью поддержавших доводы апелляционной жалобы, мнение прокурора Новосельчука С.И, возражавшего против удовлетворения апелляционной жалобы защитника Туйсузова А.З, полагавшего, что приговор является законным и обоснованным, и просившего оставить его без изменений, судебная коллегия,

УСТАНОВИЛА:

Приговором суда с участием присяжных заседателей, на основании вердикта присяжных заседателей, ФИО1 признан виновным и осужден за убийство, то есть умышленное причинении смерти ФИО4, совершенное ДД.ММ.ГГГГ в период времени с 17 часов 00 минут до 22 часов 00 минут в домовладении, расположенного по адресу: "адрес", при обстоятельствах подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе защитник Туйсузов А.З, ссылаясь на нормы международного и национального права, просит приговор отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию. Свои доводы мотивирует тем, что в основу приговора положены недопустимые доказательства, которые были получены в нарушение норм УПК РФ, и впоследствии предъявлены присяжным заседателям, вызвав у них предубеждение, повлиявшие на вывод о виновности подсудимого. Так, адвокат Туйсузов А.З. указывает, что в нарушение норм уголовно-процессуального закона, явка с повинной у ФИО1, а также объяснения о якобы совершенном им убийстве ФИО4, были отобраны сотрудниками полиции в отсутствие защитника путем обмана и оказания психологического давления, что с учетом позиции Европейского суда по правам человека, разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N от ДД.ММ.ГГГГ, свидетельствует о грубом нарушением органом дознания конституционных прав ФИО1 на юридическую помощь профессионального защитника, а явка с повинной не носит добровольный характер, в связи с чем, является недопустимым доказательством. Отмечает, что ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 подвергся необоснованному административному задержанию, а по уголовному делу был задержан только ДД.ММ.ГГГГ. Кроме того, защитник обращает внимание на нарушения действующего законодательства при подготовке заключений экспертов N от ДД.ММ.ГГГГ и N от ДД.ММ.ГГГГ, в частности указывает, что, несмотря на отказ обвиняемого от сдачи образцов слюны, следователь повторно вынес постановление об изъятии экспериментальных образцов слюны у обвиняемого и в условиях ИВС незаконно, в нарушение действующего законодательства и Конституции РФ в принудительном порядке, изъял образец слюны у ФИО1 При этом метод принудительного изъятия сопровождался унижением чести и достоинства ФИО1, что прямо запрещено требованиями ч. 2 ст. 202 УПК РФ.

Также отмечает, что следователем была нарушена процедура изъятия образцов, поскольку образец фактически был отобран с поверхности зубов и губ, а не с внутренней стороны щеки, как это предусмотрено процедурой. В то же время защитник акцентирует внимание на том, что в силу ч. 4 ст. 202 УПК РФ получение образцов слюны для сравнительного исследования должно было производится экспертом лично, а не следователем, поскольку данная процедура является частью судебной экспертизы, которая была уже принята к производству экспертом ФИО6 и находилась в стадии исполнения под зарегистрированным N. Указывает на нарушение следователем порядка упаковки образцов слюны для сравнительного исследования. Адвокат Туйсузов А.З. отмечает, что при производстве судебно-биологической и судебной молекулярно-генетической экспертиз, объектами которых являлись куртка, свитер и джинсы, изъятые у ФИО1, исследовались вырезки из объектов, обнаруженных на указанных вещах. Вместе с тем, размеры вырезок составляют более 2 см. в диаметре, что гораздо больше по размерам обнаруженных объектов (пятен крови) на одежде ФИО1, в связи с чем, неизвестно, какие следы были объектами исследования данных экспертиз. Также указывает, что при проведении судебной молекулярно-генетической экспертизы использовались приборы и программы производства США, на которые отсутствуют данные об их сертификации и документы о последней контрольной проверке, а с учетом того, что "адрес" с 2014 года находится под санкциями США и Европы, указанные программы устарели и не обновлялись, и вызывают в связи с этим сомнения в достоверности полученных результатов и выводов. Отмечает, что, несмотря на то, что ФИО1 указывает на иные обстоятельства попадания крови потерпевшей на его одежду, механизм образования указанных следов крови на вещах ФИО1 не установлен, экспертное трассологическое исследование по данному вопросу не проводилось.

Защитник полагает необходимым признать недопустимыми доказательствами показания, данные ФИО7 ДД.ММ.ГГГГ в качестве подозреваемого, а также при проверке их на месте ДД.ММ.ГГГГ, так как они получены в результате физического и морального принуждения со стороны сотрудников полиции. Обращает внимание, что при ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы по результатам проверки показаний ФИО1 на месте, стороной защиты было заявлено ходатайство об участии в ее проведении для дачи пояснений эксперту, однако в нарушение ст. 198 УПК РФ следователем отказано в удовлетворении данного ходатайства, чем грубо нарушено право обвиняемого на защиту, а поэтому заключение судебно-медицинской экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ нельзя признать допустимым доказательством, в том числе и по тем основания, что оно противоречит судебно-медицинской экспертизе N о механизме причинения телесных повреждений и направлении раневого канала. Адвокат Туйсузов А.З. указывает, что в нарушение Европейской Конвенции по правам человека, подсудимый ФИО1 в судебные заседания с участием присяжных заседателей был доставлен под конвоем и помещен в металлическую стеклянную клетку, что оказало психологическое воздействие на присяжных заседателей в том виде, что человек находящийся в клетке уже виновен, и данное обстоятельство повлияло на принятие ими окончательного решения.

Кроме того, по мнению защитника, в ходе судебного разбирательства в присутствии присяжных заседателей, в нарушение требований ст. ст. 335, 336 УПК РФ, прокурором, потерпевшей и свидетелями обвинения доводились сведения и информация, которая не относится к обстоятельствам дела, давалась негативная характеристика подсудимому, указывались факты, которые не могут быть исследованы в судебном заседании в силу закона, что повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, а также на их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на постановленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, в связи с чем, данный вердикт не может быть признан законным, объективным и справедливым. Так, адвокат Туйсузов А.З, ссылаясь на протокол судебного заседания, указывает, что государственный обвинитель во вступительном заявлении указала, что до случившегося потерпевшая ФИО4 вела добропорядочный образ жизни, а ФИО1 из-за ссоры возникшей между ними и неприязни лишил ее жизни. Государственный обвинитель в присутствии присяжных заседателей высказалась о недопустимости доказательств, в частности о невозможности оглашения заключения экспертизы N, высказала несогласие с действиями судьи о возможности доведения до присяжных информации об алкогольном опьянении подсудимого. Отмечает, что в ходе допроса потерпевшей государственный обвинитель задавала наводящие вопросы о проживании ее сестры в "адрес" и об ее осведомлённости об убийстве сестры со слов Наумовой, а перед экспертом был поставлен вопрос о том, что имеет ли предмет, которым были нанесены два смертельных ранения заостренную часть и обушок.

Указывает, что при предъявлении для обозрения присяжным заседателям фотоснимков к протоколу осмотра места происшествия, государственный обвинитель комментировала, что на них изображено, тем самым навязывая свое мнение и видение, а также в нарушение п. 1 ч. 1 ст. 333 УПК РФ ответила на вопрос присяжного заседателя о значении надписи под фотоснимком. В ходе судебного следствия и прений сторон государственный обвинитель неоднократно доводила до присяжных заседателей доказательства, которые не соответствовали действительности о количестве нанесенных потерпевшей ударов в жизненно важные органы, в частности ссылаясь на первоначальные показания ФИО1, заключение и показания эксперта ФИО8 Также указывает, что в прениях сторон государственный обвинитель, ссылаясь на показания свидетелей ФИО12, ФИО9 сообщила недостоверную информацию о том, что данные свидетели подтвердили нахождение ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ после 17 часов в доме, где находилась ФИО4 Кроме того, защитник обращает внимание, что прокурор сообщила присяжным заседателям, что в суде два человека подтвердили тот факт, что в день убийства ФИО4 жаловалась на ФИО1, но при этом, не указала, кто эти свидетели, а также сообщила, что показания ФИО1 о механизме и обстоятельствах причинения ножевых ранений потерпевшей, данные им на следствии подтверждаются показаниями эксперта после просмотра в суде видеозаписи, тогда как, по мнению защитника, после просмотра данной видеозаписи в суде установлено, что ФИО1 не указывал механизм нанесения телесных повреждений потерпевшей. Обращает внимание, что государственный обвинитель утверждала, что согласно заключению генетической экспертизы на куртке и джинсах ФИО1 обнаружена кровь ФИО4, однако таких выводов в указанной экспертизе не содержится.

Опровергая версию подсудимого о происхождении на его одежде крови потерпевшей государственный обвинитель указала, что эксперт засвидетельствовал, что у ФИО4 не было никаких телесных повреждений в области носа, что также не соответствуют действительности, поскольку данный факт подтвержден протоколом осмотра трупа. Выступая с репликой, государственный обвинитель сообщила, что согласно выводов экспертизы 5 отпечатков пальцев рук не пригодны для идентификации, хотя согласно выводов дактилоскопической экспертизы пять отпечатков пальцев рук, обнаруженных на месте происшествия, оставлены иным лицом, то есть неизвестным.

Кроме того, защитник считает, что потерпевшая ФИО10 и свидетели ФИО11, ФИО12, ФИО9 также неоднократно доводили до сведений присяжных заседателей информацию, которая не подлежит исследованию в их присутствии и выходит за пределы предъявленного обвинения, в частности потерпевшая указала, что испытывает неприязнь к подсудимому, о том, что сестра, то есть ФИО4 жаловалась ей на то, что ФИО1 угрожает ей и принуждает к сексуальным отношениям, а также, что ФИО1 склонен к сексуальным действиям. Свидетель ФИО11 пояснял о причинении ему ФИО7 удара ножом, о распитии спиртных напитков; свидетель ФИО12 пояснял о нахождении ФИО1 в состоянии алкогольного опьянения, а свидетель ФИО9 о нанесении ФИО7 двух ударов Журавлеву. Адвокат Туйсузов А.З. обращает внимание на противоречивость и необъективность показаний эксперта ФИО8 в части механизма полученных потерпевшей телесных повреждений и направлении раневого канала от удара ножом.

Также адвокат указывает на нарушения, допущенные при постановке вопросов в опросном листе, в частности вопрос N о том, виновен ли ФИО1 в совершении действий, описанных во втором вопросе, по мнению защитника, изложен неполно, поскольку отсылает к другому вопросу, чем нарушены требования ч. 8 ст. 339 УПК РФ. Кроме того, считает недопустимым, когда при постановке основного вопроса при описании деяния также в вопрос включаются иные обстоятельства совершенного преступления, вызывающие неопределенность, в частности указание в вопросе N о том, доказано ли, что ДД.ММ.ГГГГ в период времени с 17 часов 00 минут до 22 часов 00 минут осуществлено нахождение в доме ФИО11, совместно с ФИО11 и ФИО4 Такая формулировка основного вопроса, по мнению защитника, не позволяет дать на него ответ в виде "да" или "нет". Также защитник обращает внимание на недопустимость формулировки вопросов о доказанности совершения подсудимым определенных действий с целью совершения преступления, а именно "внезапно возникла личная неприязнь к ФИО4", "на почве личной неприязни", "будучи озлобленным высказанным ФИО4 в его адрес оскорблениями", поскольку разрешение данных вопросов не входит в компетенцию присяжных заседателей.

Защитник указывает, что председательствующим также допускались нарушения норм УПК РФ при рассмотрении настоящего уголовного дела, которые повлияли на присяжных заседателей при вынесении ими вердикта, в частности отмечает, что в кратком вступительном слове перед кандидатами в присяжные заседатели судья необоснованно указал, что присяжным заседателем не может быть лицо, ранее привлекавшееся к административной ответственности, что повлекло за собой неопределенность при формировании коллегии присяжных заседателей, при этом такого препятствия закон не содержит. Кроме того, отмечает, что судья допустил не лестное высказывание об адвокате, а именно о том, что он будет петь и плясать перед присяжными заседателями для того, чтобы они полюбили его подзащитного, чем унизил роль адвоката в судебном процессе и вызвал у них предубеждение в отношении защитника. При оценке показаний свидетеля указал, что необходимо обращать внимание производит ли он впечатление честного человека, тем самым подверг сомнению еще не выслушанные в суде показания, сослался на цитату известного юриста ФИО13 о различиях показаний подозреваемого на следствии и подсудимого в суде, чем также заранее настроил присяжных заседателей на негативную оценку показаний ФИО1, который ранее давал признательные показания, а затем их изменил и отказался от них в виду применения к нему недозволенных методов следствия. В нарушение требований ст. 281 УПК РФ при возражении стороны защиты и отсутствии противоречий в показаниях после перерыва судья удовлетворил ходатайство прокурора об оглашении перед присяжными заседателями показаний свидетеля обвинения ФИО14, допрос которого был окончен. При отборе коллегии присяжных заседателей председательствующий необоснованно снял вопрос относительно склонности определенных национальностей к совершению преступлений, чем не дал выяснить мнение кандидатов к лицам иной национальности.

Отмечает, что судья необоснованно отказал стороне защиты в удовлетворении отвода кандидата ФИО15, поскольку у последнего два родственника работают в правоохранительных органах и он является однофамильцем потерпевшей. Также защитник акцентирует внимание на том, что председательствующий семь раз необоснованно прерывал речь адвоката в прениях и два раза удалял присяжных заседателей из зала суда, чтобы сделать предупреждение защитнику, а также снимал вопросы стороны защиты к потерпевшей ФИО10 о том, была ли она очевидцем убийства, когда в последний раз видела сестру, при каких обстоятельствах и где видела подсудимого; свидетелю ФИО9 о взаимоотношениях подсудимого и потерпевшей, являлся он свидетелем каких-либо конфликтов между ними; свидетелю ФИО16, известно ли ей о каких-либо конфликтах между ее сыном и потерпевшей ФИО4 со слов последней. Обращает внимание, что после допроса потерпевшая ФИО10 заявила, что в суд она была приглашена следователем, что, по мнению адвоката, свидетельствует о том, что вызовом в суд занимается не уполномоченное лицо, которое в силу своей заинтересованности может оказать на них воздействие. В напутственном слове судья сообщил присяжным заседателям, что у ФИО1 внезапно возникла личная неприязнь к ФИО4, и на этой почве, будучи озлобленным высказанным ФИО4 в его адрес оскорблениями, нанес ей не менее 4 ударов ножом в область расположения жизненно важных органов, чем, как указывает защитник, фактически высказал свое мнение по вопросам, постановленным перед коллегией присяжных заседателей и негативное отношение к подсудимому, которое повлияло на их предубеждение при вынесении вердикта. Считает, что судья необоснованно удовлетворил ходатайство государственного обвинителя о приобщении к делу 4 дисков с фотофайлами, которые впоследствии были предъявлены присяжным заседателям, которые не были признаны вещественными доказательствами и происхождение которых не установлено.

Кроме того, адвокат обращает внимание, что в ходе обсуждения обвинительного вердикта стороной защиты было заявлено ходатайство об исследовании ряда письменных доказательств, допросе свидетелей и потерпевшей с целью выяснения вопросов, которые не могли исследоваться в присутствии присяжных заседателей, но которые являлись существенными для окончательного решения судом, однако суд необоснованно отказал в заявленном ходатайстве, чем грубо нарушил принципы состязательности и равноправия сторон, а также право подсудимого на защиту. И в заключение к своей апелляционной жалобе адвокат Туйсузов А.З. указывает, что уголовное дело по обвинению ФИО1 было рассмотрено незаконным составом коллегии присяжных заседателей, поскольку при формировании коллегии присяжных заседателей кандидат N ФИО17 скрыл факт привлечения его к административной ответственности по ч. 12 ст. 19.5 КоАП, имевшего место ДД.ММ.ГГГГ, что является безусловным основанием для отмены приговора.

В возражении на апелляционную жалобу защитника Туйсузова А.З. государственный обвинитель ФИО18, считая приговор законным и обоснованным, постановленным в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, просит оставить его без изменения, а апелляционную жалобу защитника без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы защитника и возражения на нее, судебная коллегия полагает, что приговор постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности ФИО1, основанным на всестороннем и полном исследовании доказательств.

Согласно ст. 324 УПК РФ УПК РФ производство в суде с участием присяжных заседателей ведется в общем порядке с учетом особенностей, предусмотренных гл. 42 УПК РФ.

В соответствии со ст. 389.27 УПК РФ УПК РФ основаниями отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием коллегии присяжных заседателей, являются основания, предусмотренные п. 2-4 ст. 389.15 УПК РФ, к которым относятся существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, несправедливость приговора.

Сторонам в соответствии с ч. 4 ст. 347 УПК РФ запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями.

То есть, по смыслу закона приговор, постановленный с участием присяжных заседателей, не может быть отменен ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Суд апелляционной инстанции по делам, рассмотренным с участием присяжных заседателей, не проверяет доказанность обвинения и обоснованность выводов коллегии присяжных заседателей. В связи с изложенным, доводы стороны защиты о противоречивости показаний эксперта ФИО8, не соответствии заключения судебно-медицинской экспертизы N от ДД.ММ.ГГГГ, подготовленного указанным экспертом заключению судебно-медицинской экспертизе N от ДД.ММ.ГГГГ относительно направления раневых каналов, оценка показаний ФИО1, изложенных в протоколе проверки показаний на месте с учетом сведений содержащихся в видеозаписи данного следственного действия и их соотношения с показаниями эксперта ФИО8, а также доводы о непричастности ФИО1 к совершению преступления, в частности отсутствие по уголовному делу трассологического исследования ввиду указания осужденным на иные обстоятельства происхождения на его одежде крови ФИО4, не могут быть предметом проверки суда апелляционной инстанции, поскольку относятся к фактическим обстоятельствам уголовного дела и оснований для отмены приговора не содержат.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе расследования, на предварительном слушании и в судебном разбирательстве, влекущих в соответствии с п. 2-4 ст. 389.15 УПК РФ отмену или изменение приговора, постановленного с участием присяжных заседателей, по данному делу не выявлено.

Указанный вывод подтверждается материалами дела и протоколом судебного заседания, из содержания которого судебная коллегия исходит при оценке доводов сторон.

Предварительное расследование проведено в установленные законом сроки, уполномоченным должностным лицом, обвинительное заключение утверждено прокурором, в полномочия которого входило принятие данного процессуального решения.

Соблюдение требований уголовно-процессуального закона в стадии предварительного следствия при собирании доказательств было проверено в судебном разбирательстве применительно к вопросу о допустимости доказательств по ходатайствам сторон, перед тем как доказательства были представлены коллегии присяжных заседателей.

Коллегия присяжных заседателей была сформирована в соответствии с требованиями ст. ст. 326-332 УПК РФ, в процедуре отбора коллегии присяжных заседателей председательствующим обеспечено, а сторонами реализовано право на отводы кандидатов в присяжные заседатели.

В отношении присяжных заседателей, вошедших в состав сформированной коллегии, не усматривается обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении уголовного дела, перечисленных в ч. 2, 3 ст. 3 и п. 2 ст. 7 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации".

Доводы апелляционной жалобы о том, что при отборе коллегии присяжных заседателей кандидат под N ФИО17 скрыл факт привлечения его к административной ответственности по ч. 12 ст. 19.5 КоАП не могут быть признаны судебной коллегией обоснованными, поскольку при формировании коллегии присяжных заседателей данный кандидат указал, что привлекался к административной ответственности, в частности, два раза за неуплату пенсионным фондом и один раз МЧС за нарушение правил пожарной безопасности (т. 5 л.д. 59-61). Таким образом, факт привлечения к административной ответственности указанным присяжным заседателем был доведен до сведения участников процесса, при этом каких-либо требований о количестве привлечения либо сообщения сведений относительно составов административных правонарушений обязательных к доведению до сведения участников процесса, законом не предусмотрено и участниками процесса не выяснялся.

Утверждение стороны защиты о том, что два родственника кандидата под N ФИО15 работают в правоохранительных органах, и он является однофамильцем потерпевшей, не содержит оснований для отмены приговора, поскольку при формировании коллегии нарушений уголовно-процессуального закона допущено не было, кандидат в присяжные заседатели не скрывал от участников процесса данное обстоятельство (т. 5 л.д. 69-70).

Указанным кандидатам никто из сторон отводов не заявил, хотя такая возможность имелась.

При формировании коллегии присяжных заседателей заявлений о тенденциозности ее состава сделано не было (т. 5 л.д. 90).

Председательствующий обоснованно снял вопрос защитника при формировании коллегии присяжных заседателей о склонности одних национальностей к совершению правонарушений, чем других, в связи с его неконкретизированностью, предложив сформулировать конкретный вопрос, способствующий выяснению информации об обстоятельствах, препятствующих кандидатам участию в процессе, возможной предвзятости и необъективности, что в последующем не лишило сторону защиты возможности повторно обратиться к кандидатам присяжным заседателям с соответствующим вопросом с учетом, сделанных замечаний председательствующим (т. 5 л.д. 78).

Кроме того, вопреки доводам апелляционной жалобы защитника Туйсузова А.З. выяснение председательствующим у кандидатов в присяжные заседатели вопроса относительно привлечения их к уголовной либо административной ответственности, не повлекло за собой неопределенности при формировании коллегии присяжных заседателей, поскольку данный вопрос выяснялся с целью установления возможности вынесения кандидатами, включенными в коллегию присяжных заседателей, объективного вердикта, что не противоречит уголовно-процессуальному закону.

Уголовное дело рассмотрено в пределах предъявленного обвинения.

Судебное следствие проведено с учетом требований ст. 335 УПК РФ, определяющей его особенности в суде с участием присяжных заседателей.

Сторона защиты не была ограничена в возможности представлять доказательства и оспаривать доказательства, представленные стороной обвинения. Суд перешел к прениям после исследования представленных сторонами доказательств и разрешения ходатайств сторон при отсутствии возражений участников судебного разбирательства против окончания судебного следствия (т. 6 л.д. 78, л.д. 112).

Все ходатайства сторон, которые относились к предмету судебного разбирательства, и разрешение которых относилось к полномочиям суда, были рассмотрены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Как следует из протокола судебного заседания, решения по ходатайствам сторон, в том числе по ходатайствам стороны защиты в ходе обсуждения последствий вердикта об исследовании ряда письменных доказательств, о допросе потерпевшей и свидетелей, являются мотивированными и принимались председательствующим исходя из обоснованности ходатайств и их соответствия требованиям ст. ст. 252, 334, 335, 347 УПК РФ, а не в зависимости от процессуального статуса лиц, заявивших ходатайства.

Вопреки доводам жалоб нарушений требований состязательности сторон, а также объективности и справедливости судебного разбирательства допущено не было.

Недопустимые доказательства в присутствии присяжных заседателей не исследовались.

Возражения стороны защиты против исследования доказательств, представленных стороной обвинения, и соответствующие этим возражениям встречные ходатайства стороны защиты о признании доказательств недопустимыми, правильно разрешены председательствующим с приведением в каждом случае мотивов принятого решения.

В частности председательствующим обоснованно оставлено без удовлетворения ходатайство защитника Туйсузова А.З. о признании недопустимыми доказательствами протокола допроса подозреваемого ФИО1 (т. 2 л.д. 205-211, 212), протокола явки с повинной ФИО1 (т. 1 л.д. 147), заключения эксперта N от ДД.ММ.ГГГГ (т. 4 л.д. 2-21), протокола проверки показаний ФИО1 на месте (т. 2 л.д. 214-225), поскольку при отобрании у ФИО1 явки с повинной последнему были разъяснены права, предусмотренные ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ и обеспечена возможность их реализации. Кроме того, ФИО1 разъяснено право на получение квалифицированной юридической помощи, однако последний от услуг адвоката отказался. Кроме того, судом обоснованно отмечено, что порядок назначения и производства повторной судебной биологической экспертизы тканей и выделений человека, животных (исследование ДНК) отвечает требованиям уголовно-процессуального закона, заключение эксперта составлено в соответствии с положениями ст. 204 УПК РФ. Нарушений при отобрании у ФИО1 образцов для сравнительного исследования судом также не выявлено. Судом установлено, при получении показаний ФИО1 в качестве подозреваемого и при проверки их на месте нарушений уголовно-процессуального закона допущено не было, в допросе участвовал его защитник, а ФИО1 предупреждался о возможности не свидетельствовать против себя и о правовых последствиях использования его показаний в качестве доказательств. В виду наличия указанных обстоятельств, оснований для признания вышеизложенных доказательств недопустимыми, суд обоснованно не усмотрел, в связи с чем, соответствующие доводы апелляционной жалобы защитника судебной коллегией признаются необоснованными.

Вопреки доводам апелляционной жалобы защитника каких-либо нарушений требований уголовно-процессуального закона, а также права на защиту обвиняемого ФИО1 при назначении и производстве дополнительной судебной медицинской экспертизы N допущено не было. Ходатайство стороны защиты об участии при производстве указанной экспертизы разрешено следователем в соответствии с законом, решение по данному ходатайству является обоснованным и мотивированным.

При назначении и производстве судебно-биологических экспертиз нарушений требований уголовно-процессуального закона допущено не было, составленные по результатам указанных экспертиз заключения экспертов N от ДД.ММ.ГГГГ и N от ДД.ММ.ГГГГ отвечают требованиям, изложенным в ст. 204 УПК РФ. Доводы адвоката, приведенные в апелляционной жалобе относительно объектов исследования, а также отсутствия данных о сертификации оборудования, используемого при производстве данных экспертиз, что, по его мнению, ставит под сомнение достоверность полученных результатов и выводов указанных экспертиз, не могут быть приняты судебной коллегией во внимание и рассмотрены, поскольку суть их сводится к оспариванию фактических обстоятельств дела, установленных вердиктом присяжных заседателей, которые не подлежат проверке судом апелляционной инстанции.

Не является нарушением уголовно-процессуального закона и как следствие основанием для отмены приговора, приобщение судом к материалам уголовного дела 4-х дисков, содержащих фотофайлы к протоколам осмотра места происшествия и протоколам осмотра предметов, поскольку ч. 8 ст. 166 УПК РФ обязывает прилагать к протоколу следственного действия фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, кассеты видеозаписи, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственного действия, а также электронные носители информации, полученной или скопированной с других электронных носителей информации в ходе производства следственного действия. В то же время, при всей важности той роли, которую играют перечисленные носители информации, самостоятельными доказательствами они не являются, это всего лишь составная часть протокола, однако они могут существенно дополнить протокол соответствующего следственного действия, позволяя участникам процесса на последующих этапах движения уголовного дела составить более полное и объективное представление о картине, получившей отражение в протоколе, и рассмотреть детали, имеющие доказательственное значение. Таким образом, приобщение судом к материалам уголовного дела указанных дисков с последующим их просмотром в судебном заседании с участием коллегии присяжных заседателей после исследования непосредственно самих протоколов указанных следственных действий, способствовало более полному и объективному исследованию всех доказательств по делу, в том числе с целью проверки их достоверности. Кроме того, сторона защиты имела возможность до просмотра дисков с присяжными заседателями самостоятельно ознакомиться с содержанием указанных дисков, однако соответствующих ходатайств не заявлялось.

Протокол судебного заседания не содержит каких-либо комментариев государственного обвинителя при предъявлении для обозрения присяжным заседателям фотоснимков к протоколу осмотра места происшествия, а также нарушений п. 1 ч. 1 ст. 333 УПК РФ при исследовании данного доказательства.

Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката Туйсузова А.З. в кратком вступительном слове перед присяжными заседателями председательствующим не допущено нарушения принципа объективности и беспристрастности и не высказано в какой-либо форме мнения по вопросам, разрешаемым присяжными заседателями. Ссылка председательствующего на цитату известного юриста ФИО13 не была направлена на создание негативного образа подсудимого, а поэтому не может расцениваться как нарушение уголовного - процессуального закона, которое повлияло на вердикт присяжных заседателей. Кроме того, председательствующим не допущено высказываний в адрес защитника, которые бы каким - бы то ни было образом, унизили роль адвоката в судебном процессе, и вызвали у присяжных заседателей предубеждение в отношении защитника. В целом доводы жалобы защитника в указанной части сводятся к субъективной оценке и восприятию, изложенных во вступительном слове председательствующего разъяснений присяжным заседателям относительно их прав и обязанностей (т. 5 л.д. 93-101).

Довод защиты о том, что государственный обвинитель в своем вступительном заявлении указал на совершение ФИО7 преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, высказав свое мнение, а также на совершении им действий, в которых ему предъявлено обвинение, после распития с ФИО4 и ФИО11 спиртных напитков, будучи в состоянии алкогольного опьянения, а также высказался о том, что потерпевшая ФИО19 вела добропорядочный образ жизни и о недопустимости оглашения в судебном заседании заключения экспертизы N, не относятся к числу нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли на вердикт, поскольку в указанных случаях председательствующим своевременно были даны разъяснения присяжным заседателям не принимать услышанное во внимание, и обращено внимание государственного обвинителя на недопустимость доведения до сведения присяжных заседателей обстоятельств, которые не исследуются в их присутствии (т. 5 л.д. 106-107).

Допрос потерпевшей и свидетелей в судебном заседании произведен в соответствии с требованиями ст. ст. 277, 278 УПК РФ с учетом особенностей, предусмотренных гл. 42 УПК РФ.

Вопреки доводам апелляционной жалобы адвоката в ходе допросов потерпевшей и свидетелей ФИО9, ФИО20 председательствующий по делу обоснованно и в соответствии с требованиями УПК РФ, в том числе предусмотренными ч. ч. 7, 8 ст. 335 УПК РФ отклонял вопросы защитника, носящие наводящий характер, направленные на выяснение обстоятельств, не имеющих отношение к рассматриваемому делу, а также, когда они касались обстоятельств, не подлежащих выяснению с участием присяжных заседателей.

Кроме того, председательствующий также своевременно и надлежащим образом реагировал на постановку государственным обвинителем наводящих вопросов, на которые защитник обращает внимание в своей апелляционной жалобе, и в каждом конкретном случае присяжным заседателям были разъяснены основания отклонения указанных вопросов. Кроме того, председательствующий также прерывал пояснения потерпевшей ФИО10 и свидетелей ФИО11, ФИО12, ФИО9, когда ими доводились обстоятельства, не подлежащие исследованию в присутствии присяжных заседателей и не относящиеся к фактическим обстоятельствам дела, о чем доводилось до сведения коллегии присяжных заседателей, с разъяснением не принимать во внимание при ответах на вопросы, которые будут поставлены на их разрешение, сообщенные указанными свидетелями и потерпевшей, сведения.

Показания свидетеля ФИО14 оглашены в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 281 УПК РФ, ввиду наличия противоречий в показаниях данным указанным свидетелем в суде и показаниями, данными в ходе предварительного следствия. При этом, не является нарушением требований ст. 281 УПК РФ оглашение показаний свидетеля после окончания его допроса и объявленного перерыва, поскольку по окончанию допроса указанного свидетеля судом разъяснялось участникам процесса право заявить ходатайство о повторном допросе свидетеля, в случае возникновения новых вопросов. Данным право и воспользовалась сторона обвинения для устранения противоречий в показаниях свидетеля ФИО14 относительно времени, когда ФИО1 покинул дом ФИО11 и вернулся туда обратно. Кроме того, с учетом возражений стороны защиты об оглашении показаний свидетеля, председательствующим выяснялся у свидетеля ФИО14 вопрос об оказании на него какого-либо воздействия со стороны государственного обвинителя, на что был получен отрицательный ответ (т. 5 л.д. 191-194).

Таким образом, вопреки доводам жалобы защитника, в судебном заседании не были исследованы обстоятельства, не относящиеся к вопросам о доказанности либо недоказанности вины подсудимого обстоятельства, в связи с чем, нарушений уголовно-процессуального закона, которые могли повлиять на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов в ходе рассмотрения настоящего уголовного дела допущено не было.

Протокол судебного заседания не содержит каких-либо сведений о том, что потерпевшая ФИО10 после ее допроса сообщила участникам процесса о том, что в судебное заседание она была приглашена следователем, в связи с чем, оснований полагать, что вызовом в суд занималось не уполномоченное на то лицо, судебной коллегией не установлено.

Из содержания выступлений сторон, следует, что прения проведены в соответствии с требованиями ст. 336 УПК РФ, в пределах предъявленного ФИО1 обвинения и вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Еще до начала выступлений сторон председательствующий в отсутствие присяжных заседателей вновь напомнил пределы выступлений, правильно указав, что стороны не вправе касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей, ссылаться в обоснование своей позиции на доказательства, которые в установленном порядке признаны недопустимыми или не исследовались в судебном заседании, а также в своих выступлениях касаться обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу.

В случаях, когда стороны, в том числе и защиты, ссылались на обстоятельства или не имеющие отношение к делу, либо не подлежащие доведению до сведения присяжных заседателей, председательствующий по делу правомерно останавливал участников и обращался к присяжным заседателям с соответствующими разъяснениями, в которых просил не принимать во внимание те или иные высказывания выступающего. Вопреки доводам жалобы адвоката, указанные действия не могут расцениваться как ущемление прав стороны защиты, препятствие довести до присяжных свою позицию по делу.

Такие разъяснения давались не только в процессе выступления адвоката, но и после выступления стороны обвинения - государственного обвинителя.

Содержание сделанных председательствующим и отраженных в протоколе замечаний никоим образом не свидетельствует о том, что высказывалось критическая оценка тому или иному доказательству сторон с точки зрения достоверности, правдивости или ложности показаний допрошенных лиц, что отдавалось предпочтение какой-либо позиции участников.

О том, чтобы присяжные не воспринимали такие действия как предвзятое отношение, как препятствие в доведении до них позиции сторон, председательствующий неоднократно разъяснял еще до начала судебных прений в ходе судебного следствия.

Вопреки утверждениям стороны защиты государственный обвинитель в ходе своего выступления в прениях сторон не указывал о том, что свидетели ФИО12 и ФИО9 подтвердили в судебном заседании нахождение ФИО1 в доме ФИО11 ДД.ММ.ГГГГ после 17 часов, где также находилась ФИО4, поскольку как следует из протокола судебного заседания государственный обвинитель указал, что данные свидетели пояснили о нахождении ФИО1 в доме ФИО11 в обеденное и послеобеденное время ДД.ММ.ГГГГ (т. 6 л.д. 115). Ссылка защитника на то, что государственный обвинитель, указывая, что два человека в суде подтвердили тот факт, что в день убийства ФИО4 жаловалась на ФИО1, не указал при этом, кто эти свидетели, не может быть признана состоятельной, поскольку из содержания выступления государственного обвинителя в прениях сторон следует, что об указанных обстоятельствах сообщили свидетель ФИО11 и потерпевшая ФИО10 (т. 6 л.д. 115-116). Кроме того, вопреки доводам апелляционной жалобы защитника, государственный обвинитель, ссылаясь на показания ФИО1, данными им в ходе предварительного следствия, не указывала о том, что согласно приведенным показаниям ФИО1 пояснял о нанесении не менее 4 ударов ножом в жизненно важные органы потерпевшей, поскольку государственный обвинитель указал, что последним было сообщено о нанесении не менее двух ударов (т. 6 л.д. 116). Доводы защитника о необоснованном указании государственным обвинителем в своем выступлении на обстоятельства, не подтвержденными доказательствами, исследованными в судебном заседании, в частности относительно показаний ФИО1 о механизме и обстоятельствах причинения ножевых ранений потерпевшей, о происхождении крови, обнаруженной на куртке и джинсах, принадлежащих ФИО1, а также о принадлежности 5 отпечатков пальцев рук, обнаруженных на месте происшествия, по своей сути сводятся к оценке доказательств и оспариванию фактических обстоятельств уголовного дела, что не может быть предметом проверки суда апелляционной инстанции по данной категории уголовного дела.

При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает, что судом первой инстанции были приняты исчерпывающие меры по созданию необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, ограждению присяжных заседателей от какого-либо незаконного воздействия и обеспечению объективности и беспристрастности коллегии присяжных заседателей и вынесенного ими вердикта, в связи с чем, доводы, приведенные в апелляционной жалобе в данной части, не могут быть признаны обоснованными.

Какой-либо необъективности со стороны председательствующего и нарушений им требований состязательности сторон судебная коллегия не усматривает. Его действия и решения были продиктованы необходимостью обеспечить соблюдение требований уголовно-процессуального закона, регламентирующего особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей.

Не соглашаясь с доводами апелляционной жалобы защитника, судебная коллегия считает, что вопросный лист по настоящему уголовному делу сформулирован председательствующим в соответствии со ст. 338 УПК РФ, а вопросы, подлежавшие разрешению присяжными заседателями, соответствуют требованиям ст. 339 УПК РФ. Они составлены с учетом обвинения, предъявленного органами предварительного следствия и поддержанного государственным обвинителем, результатов судебного следствия, прений сторон, после обсуждения их со сторонами, от которых замечаний по содержанию и формулировке вопросов, а также предложений о постановке новых вопросов не поступило (т. 6 л.д. 138).

Вопреки доводам жалобы защитника, вопросный лист, составлен в ясных и понятных выражениях, необходимости в каких-либо разъяснениях по поставленным вопросам, в том числе и по вопросу N у присяжных заседателей, перед удалением в совещательную комнату, не возникло (т. 6 л.д. 155).

Вопрос N вопросного листа: "Виновен ли подсудимый ФИО1 в совершении действий, описанных во втором вопросе?" за рамки требований ст. 339 УПК РФ не выходит.

Содержание в вопросах, изложенных в вопросном листе формулировок как "внезапно возникла личная неприязнь к ФИО4", "на почве личной неприязни", "будучи озлобленным высказанным ФИО4 в его адрес оскорблениями" также не свидетельствует о нарушениях ст. 339 УПК РФ, так как не является совершением подсудимым определенных действий и относится к фактическим обстоятельствам уголовного дела, доказанность которых подлежит разрешению присяжными заседателями.

Ответы присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы не содержат противоречий и не вызывают сомнений в их ясности.

Таким образом, доводы стороны защиты о нарушении судом закона при составлении вопросного листа являются необоснованными.

Напутственное слово председательствующего, вопреки утверждениям стороны защиты, соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.

В нем приведено содержание обвинения, содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за инкриминируемое деяние, изложена позиция государственного обвинителя и защиты, другие, предусмотренные ч. 3 ст. 340 УПК РФ сведения. При этом председательствующий, соблюдая объективность и беспристрастность, кратко напомнил содержание исследованных доказательств, в том числе и стороны защиты. Какие-либо комментарии в пользу того или иного доказательств, свою оценку им, председательствующий не высказывал.

Также в полном соответствии с п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ суд разъяснил присяжным правила оценки доказательств, сущность принципа презумпции невиновности, положения о толковании неустраненных сомнений в пользу подсудимого, и другие, предусмотренные нормой закона требования (т. 6 л.д. 139-155).

Каких-либо возражений в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности участниками судебного разбирательства, в том числе и стороной защиты, заявлено не было (т. 6 л.д. 155).

Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и непротиворечивым. Процедура обсуждения последствий вердикта соответствует требованиям уголовно-процессуального закона.

Вопреки доводам жалобы защитника ходатайство об исследовании ряда письменных доказательств, допросе потерпевшей и свидетелей, заявленное стороной защиты в ходе обсуждения последствий вердикта, разрешено судом с учетом положений, предусмотренных ст. 347 УПК РФ, и обоснованно удовлетворено в части допроса свидетеля ФИО21, исследования заключения комиссии экспертов N от ДД.ММ.ГГГГ по вопросам, касающихся личности ФИО1 В остальной части ходатайство о допросе свидетелей и потерпевшей, установления местонахождения мобильного телефона, принадлежащего потерпевшей ФИО4, истребовании у оператора связи сведений о телефонных соединениях и повторном исследовании ряда письменных доказательств: протокола осмотра места происшествия, заключений экспертов, протоколов получения образцов у ФИО1, обоснованно оставлено без удовлетворения, поскольку заявив ходатайство в указанной части, сторона защиты вышла за пределы обстоятельств, которые подлежат исследованию после вынесения обвинительного вердикта, и подвергла сомнению правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями.

Доводы стороны защиты о необоснованном административном задержании ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ, не могут быть признаны судебной коллегией состоятельными, поскольку как следует из материалов уголовного дела ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 был задержан за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 6.9 КоАП РФ (т. 3 л.д. 30). Настоящее уголовное дело было возбуждено ДД.ММ.ГГГГ, и в этот же день в рамках данного уголовного дела ФИО1 задержан в порядке ст. 91 УПК РФ (т. 2 л.д. 197-202).

Оснований для применения положений ч. 5 ст. 348 УПК РФ не имелось.

Действия осужденного правильно квалифицированы в соответствии с положениями ст. 252 УПК РФ о пределах судебного разбирательства, на основании вердикта, с учетом объема предъявленного обвинения,

по ч. 1 ст. 105 УК РФ, как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.

Приговор соответствует положениям ст. 351 УПК РФ.

Таким образом, оснований для отмены приговора по доводам жалобы защитника о нарушении процедуры судебного разбирательства с участием присяжных заседателей судебная коллегия не усматривает.

Согласно ст. 60 УК РФ, лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности преступления, личности виновного, в том числе, обстоятельств смягчающих и отягчающих наказание, а также влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

При назначении наказания ФИО1 судом первой инстанции правильно учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Должным образом судом изучена личность ФИО1, который не женат, ранее не судим, характеризуется с посредственной стороны, на учете у врача нарколога и врача психиатра не состоит, государственных наград, почетных, воинских, иных званий, иждивенцев не имеет, инвалидом не является.

Обстоятельствами, смягчающими наказание осужденного суд обоснованно признал явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, аморальность поведения потерпевшей, явившуюся поводом для преступления, признание подсудимым своей вины и осознание противоправности своего поведения и чистосердечное раскаяние в содеянном, о чем последний указывал в ходе предварительного следствия, состояние здоровья, наличие у подсудимого пожилой матери, нуждающейся в постоянном постороннем уходе в связи с состоянием здоровья, его возраст, наличие крепких социальных связей и привязанностей, а также материальное положение.

Обстоятельств, отягчающих наказание ФИО1 судом не установлено.

Выводы суда о назначении ФИО1 наказания в виде лишения свободы, а также об отсутствии оснований для применения положений, предусмотренных ст. ст. 15, 64, 73 УК РФ, судебная коллегия признает мотивированными, обоснованными, и справедливыми, соответствующими характеру и степени общественной опасности содеянного и личности виновного, закрепленным в уголовном законодательстве РФ принципам гуманизма и справедливости, и полностью отвечающим задачам исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений.

Кроме того, судом при назначении наказания правильно применены положения Общей части уголовного закона и учтены требования ч. ч. 1, 4 ст. 65 УК РФ.

Вид исправительного учреждения назначен осужденному верно, в соответствии с требованиями п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ - исправительная колония строгого режима.

Размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с осужденного в пользу потерпевшей ФИО10 судом определен с учетом требований ст. 1099-1101 ГК РФ и характера причиненных потерпевшей физических и нравственных страданий, надлежащим образом мотивирован в приговоре, является разумным и справедливым.

В связи с тем, что гражданский иск потерпевшей в части возмещения имущественного вреда требует производства дополнительных расчетов, вопрос о его возмещении обоснованно передан судом для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, с признанием за гражданским истцом ФИО10 права на его удовлетворение.

Таким образом, каких-либо нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену либо изменение приговора, в том числе исходя из доводов апелляционной жалобы защитника, судебной коллегией не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.27, 389.28, 389.33, 389.35 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Сакского районного суда Республики Крым от 07 февраля 2019 года в отношении Халапяна ФИО26, оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника Туйсузова А.З. в интересах осужденного Халапяна ФИО27, без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ.

Председательствующий: ______________ В.И. Зиньков

Судьи: ______________ К.Н. Караваев

______________ М.Н. Соболюк