Определение Московского городского суда от 15 ноября 2019 г. по делу N 4г-11140/2019

Судья Московского городского суда Г.А. Тихенко, изучив кассационную жалобу ответчика К., поступившую в Московский городской суд 07.08.2019, на решение Хамовнического районного суда города Москвы от 07.12.2018 в редакции определения того же суда об исправлении описки от 08.02.2019 и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02.04.2019 по гражданскому делу по иску К.О. к К., С.Л. о признании недействительным договора займа и соглашения об отступном, расторжении договоров купли-продажи квартиры и машино-места, возврате указанных объектов недвижимости в собственность,

установил:

К.О. обратилась суд с исковым заявлением к ответчикам о признании недействительными договора беспроцентного займа и соглашения об отступном, расторжении договора купли-продажи квартиры от 22.06.2016г. и договора купли-продажи машино-места от 22.06.2016 г, о применении последствий недействительной сделки и возврате квартиры и машино-места. В обоснование заявленных требований истец указывает на то обстоятельство, что имеет правовой интерес к оспариванию данных сделок, в результате которых из ее собственности выбыла ранее ей принадлежавшая квартира и машиноместо. Сделки по предоставлению займа, а также сделка по предоставлению отступного являются мнимыми сделками, соответственно, у ответчиков отсутствовала финансовая возможность произвести оплату по договору купли-продажи квартиры от 22.06.2016г. и договору купли-продажи машино-места от 22.06.2016 г. Денежные средства по договорам купли-продажи ей не передавались, следовательно, продавец не исполнил свои обязательства по оплате договоров купли-продажи, в связи с чем, данные договоры подлежат расторжению, а объекты продажи - возврату в собственность истца.

Решением Хамовнического районного суда города Москвы от 07.12.2018 в редакции определения того же суда об исправлении описки от 08.02.2019, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02.04.2019, исковые требования удовлетворены.

Не согласившись с указанными выше судебными постановлениями, ответчик К. обратился в Московский городской суд с кассационной жалобой, в которой просит их отменить и принять по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказать в полном объеме.

03.10.2019 истребованное по запросу судьи Московского городского суда гражданское дело поступило в Московский городской суд для проверки в кассационном порядке.

В соответствии с частью второй статьи 381 ГПК РФ по результатам изучения кассационной жалобы или представления прокурора судья выносит определение:

1) об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, если отсутствуют основания для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке. При этом кассационные жалоба, представление, а также копии обжалуемых судебных постановлений остаются в суде кассационной инстанции;

2) о передаче кассационных жалобы, представления с делом для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (статья 387 ГПК РФ).

Таких нарушений судами нижестоящих инстанций при рассмотрении дела допущено не было.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 18.06.2016 года между К. и С.Л. был заключен договор беспроцентного займа.

В соответствии с условиями данного договора К. передает С.Л. беспроцентный заем на сумму 200 000 000 рублей, а С.Л. обязуется вернуть данную сумму займа.

В материалах дела имеется расписка от 18 июня 2016 года, в соответствии с которой С.Л. получила от К. денежные средства в размере 200 000 000 рублей и обязалась вернуть их до 31 октября 2016 года.

07.04.2017 года в связи с ненадлежащим исполнением обязательств между С.Л. и К. было заключено соглашение об отступном. В соответствии с данным соглашением С.Л. передает К. в собственность жилое помещение, расположенное по адресу: Москва, *, д. 32, корп. 2, кв. 62.

С.Л. в своих письменных пояснениях в порядке ст. 35 ГПК РФ указывает, что денежные средства по Договору займа были переданы ей К. при подписании Договора, о чем она незамедлительно собственноручно написала расписку, которую передала К.

Однако указанные ответчиком обстоятельства не нашли своего подтверждения в ходе рассмотрения дела по существу.

Так, в материалах дела имеются протоколы допроса С.Л. от 30.01.2018 года и К. от 14.11.2017 года, истребованные из материалов уголовного дела N*, возбужденного в отношении обвиняемого С.В. по ч. 4 ст.159 УК РФ.

Из протокола допроса С.Л. следует, что она лично денежные средства в размере 200 000 000 рублей не получала, их получил ее сын - С.В. При этом, она также пояснила о том, каким образом С.В. получил денежные средства от К. и потом передал их истцу, ей неизвестно.

Из протокола допроса К. следует, что он передал денежные средства лично С.В. для передачи С.Л, получив взамен расписку С.Л. о получении денежных средств.

Согласно представленным К. возражениям на исковое заявление денежные средства передавались не С.Л, а её сыну С.В, который присутствовал при заключении договора.

В ходе судебного заседания К. также подтвердил, что денежные средства им действительно передавались именно С.В, а сама передача денежных средств происходила в машине С.В. наедине с ним, расписка была заранее написана С.Л. до фактической передачи денежных средств.

Вышеизложенное свидетельствует о наличии существенных противоречий в сообщенных суду фактических обстоятельствах передачи денежных средств по договору займа 18.06.2016 года, что в своей совокупности позволяет суду сделать вывод о том, что расписка была составлена С.Л. без реального получения денежных средств от К, что прямо противоречит положениям ч. 2 ст. 808 ГК РФ.

Согласно п. 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (пункт 1 статьи 170 ГК РФ). Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Мнимость сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств.

Отсюда следует, что при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно.

При таких обстоятельствах, разрешая требование истца, с учетом положений ст.ст. 8, 168, 170, 309, 409, 807, 808 ГК РФ, оценив все представленные доказательства в их совокупности и взаимосвязи по правилам ст. 67 ГПК РФ, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу об удовлетворении исковых требований, поскольку мнимость данной сделки подтверждается отсутствием фактической возможности К. выдать займ на сумму в размере

200 000 000 рублей. Ответчиками не было предоставлено достоверных доказательств реальности передачи 200 000 000 рублей К. С.Л, а ссылки на то, что денежные средства ответчиками были нажиты от доходов, в том числе от тех, которые не облагаются налогом, не подтверждаются собранными по делу доказательствами.

Исходя из анализа информации о задекларированных доходах К, представленной Управлением Федеральной Налоговой Службы по г. Москве, следует, что доход К. за период с 2006 года по настоящее время составил всего 21 069 014 рублей.

Представителем К. представлены договоры купли-продажи земельных участков, а также недвижимого имущества за период с 2005 года по 2013 год. Оценив данные договоры, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о том, что совокупная стоимость всех проданных объектов недвижимости, принадлежащих К, составляет 78 499 331 рублей.

Также представителем К. были представлены договоры купли-продажи ценных бумаг общей стоимостью 6 577 194 рублей и документы, подтверждающие доход от иных сделок на сумму 8 016 408рублей.

Таким образом, представителем К. были представлены первичные документы, подтверждающие доход К. за период с 1996 года по 2013 год в общем размере

93 092 933 рублей.

Однако, из представленных документов видно, что деньги, полученные за вышеуказанный период, К. также расходовал на приобретение иного имущества (земельный участок, дом с постройками, акции организаций). Всего К. было потрачено

125 958 681 рублей. Данная сумма образуется в результате сложения расходов на приобретение земельного участка и недвижимости в размере 100 000 000 рублей по договору купли-продажи от 01.08.2013 года и иных расходов в размере 25 958 681 рублей.

Разница от расходной части по отношению к доходной составляет 125 958 681 - 93 092 933 = 32 865 748 рублей.

Таким образом, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что представленные К. документы не свидетельствуют о том, что в результате совершенных им сделок за период с 1996 года по 2013 год у него в распоряжении имелось 200 000 000 рублей.

При этом, К. не представил надлежащим образом оформленное, относимое и допустимое доказательство, подтверждающее наличие у него в действительности

200 000 000 рублей в период заключения договора займа от 18.06.2016 года, несмотря на неоднократное предложение суда.

Представленные ответчиком финансовые документы свидетельствуют лишь о том, что в определенные моменты времени К. обладал определенным количеством денежных средств, однако не позволяют установить факт реального нахождения у него суммы денежных средств в размере 200 000 000 рублей.

Судом первой инстанции правомерно не приняты во внимание сведения, сообщенные К. в судебном заседании о том, что он является влиятельным и богатым человеком, поскольку они не подтверждены документально и имеют противоречия с письменными доказательствами. Более того, на вопрос суда о том, где и в каком виде хранились денежные средства в размере 200 000 000 рублей, К. ответил, что сказать конкретно не может.

Следовательно, при всей совокупности проанализированной судом информации, суд первой инстанции лишен был возможности установить, что на момент заключения договора займа он обладал суммой равной 200 000 000 рублей для предоставления ее С.Л.

Суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что договор займа был заключен между С.Л. и К. на сумму 200 000 000 рублей без реальной возможности со стороны К. исполнить свои обязательства перед С.Л.

Более того, мнимость договора займа, как верно отмечено стороной истца, также подтверждается тем фактом, что К. якобы выдавал займ в размере 200 000 000 рублей заранее неплатежеспособному субъекту, а именно пенсионеру, не имеющему постоянного дохода, достаточного для возврата займа через полгода в указанном размере после предполагаемого использования заемных средств для расчетов с третьими лицами.

К. не имеет родственных отношений со С.Л. и суду первой инстанции не было представлено доказательств наличия конкретно между ними обоснованных доверительных отношений. При этом договор займа был оформлен без каких-либо процентов за пользование займом, без какого-либо обеспечения и при высоких рисках его невозвратности, что несвойственно добросовестным участникам гражданского оборота при должной их осмотрительности.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что С.Л. и К. при заключении договора займа от 18.06.2016 года не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, что является достаточным для квалификации договора займа от 18.06.2016 года как ничтожной сделкой в силу мнимости, и соответственно недействительной.

07.04.2017 года, как выше отмечено судом, между С.Л. и К. было заключено соглашение об отступном. В соответствии с данным соглашением С.Л. передает К. в собственность жилое помещение, расположенное по адресу: Москва, *, д. 32, корп. 2, кв. 62, кадастровый номер: *, в счет надлежащего исполнения обязательств, вытекающих из договора беспроцентного займа от 18.06.2016 года.

Согласно ст. 409 Гражданского кодекса Российской Федерации по соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением отступного - уплатой денежных средств или передачей иного имущества.

Таким образом, данный способ прекращения обязательств применим только к действительным и существующим обязательствам.

В соответствии с п. 2 ст.168 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Как неоднократно обращал внимание Верховный Суд Российской Федерации, в силу правовой природы отступного и его зависимости от прекращающегося предоставлением отступного обязательства, в отсутствие последнего отступное не может существовать. Сделка по предоставлению отступного в погашение несуществующего обязательства является ничтожной в силу статьи 168 Гражданского кодекса как не соответствующая статье 409 Кодекса.

При рассмотрении вопроса о признании недействительным соглашения об отступном, с учетом положений ст.ст. 168, 409 ГК РФ, оценив все представленные доказательства в их совокупности и взаимосвязи по правилам ст. 67 ГПК РФ, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу об удовлетворении исковых требований в указанной части, поскольку договор беспроцентного займа является ничтожной сделкой в силу его мнимости, то обязательство по возврату С.Л. денежных средств К. в размере 200 000 000 рублей никогда не существовало. Следовательно, С.Л. предоставила К. отступное по несуществующему обязательству в нарушение положений ст. 409 Гражданского кодекса Российской Федерации, чем нарушила права и законные интересы истца, поскольку, таким образом, попыталась создать видимость отчуждения объекта добросовестному приобретателю и невозможности возврата квартиры в собственность истцу по требованию о расторжении договора.

О мнимости соглашения об отступном также свидетельствует тот факт, что, как пояснил сам ответчик К. в судебном заседании, в спорной квартире до настоящего момента зарегистрированы и проживают лица, которые были прописаны ещё предыдущим собственником квартиры С.Л. - С.Т. со своими детьми. При этом он также пояснил, что указанных лиц он не знает. Факт того, что К. до момента начала судебного разбирательства по настоящему делу не обращался с исковым заявлением о выселении указанных лиц, свидетельствует о том, что сделка по отступному фактически была заключена для создания видимости реальности сделок.

При этом нельзя не учесть указанные самим К. доводы о том, что квартира его не интересовала, он лишь оказывал услугу С.Л, которая заключалась в том, чтобы после расторжении брака С.В. с К.О. квартира осталась в семье С.

Из протокола допроса К. от 14.11.2017 года, истребованного из материалов уголовного дела N*, следует, что он доступа к квартире с кадастровым номером: * не имеет, в квартире не бывает. Саму квартиру кому-либо не сдаёт, и кто оплачивает коммунальные услуги ему неизвестно.

Представляется, что в ситуации, когда лицо якобы предоставляет существенную сумму денежных средств в размере 200 000 000 рублей, которая в лучшем случае могла быть накоплена за счет доходов на протяжении всей жизни, а получает взамен квартиру соразмерной стоимости и при этом не озабочено судьбой данного объекта недвижимого имущества (техническим состоянием, наличие доступа в неё у третьих лиц, обслуживанием и коммунальными платежами) не соответствует поведению добросовестного приобретателя и лица, имеющего реальное имущественное право требования о возврате суммы займа.

При этом суд также принимает во внимание, что кадастровая стоимость квартиры с кадастровым номером: * составляет 120 403 317,36 рублей, что является примерным показателем рыночной стоимости квартиры и явно не соразмерно размеру задолженности по займу в 200 000 000 рублей.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что соглашение об отступном заключено в нарушении ст. 409 Гражданского кодекса Российской Федерации и в силу ст.168 Гражданского кодекса Российской Федерации является недействительной сделкой.

Разрешая требования истца о расторжении договоров купли- продажи квартиры и машино-места, заключенные ранее со С.Л, с учетом положений ст.ст. 450, 454, 486 ГК РФ, оценив все представленные доказательства в их совокупности и взаимосвязи по правилам ст. 67 ГПК РФ, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу об удовлетворении исковых требований, поскольку они являются законными и обоснованными, восстанавливающими права истца, так как в случае существенного нарушения покупателем условий договора купли-продажи, которым является неоплата покупателем приобретенного имущества, этот договор может быть расторгнут по требованию продавца с возвратом ему переданного покупателю имущества.

Согласно п. 1 ст. 454 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

В силу п. 1 ст. 486 Гражданского кодекса Российской Федерации покупатель обязан оплатить товар непосредственно до или после передачи ему продавцом товара, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другим законом, иными правовыми актами или договором купли-продажи и не вытекает из существа обязательства.

Согласно п. 2 ст. 450 ГК РФ по требованию одной из сторон договор может быть изменен или расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной, а также в иных случаях, предусмотренных указанным Кодексом, другими законами или договором. Существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

Так, судом установлено, что 22.06.2016 года между К.О. и С.Л. был заключен договор купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: г. Москва, *, д. 32, корп. 2, кв. 62, имеющей кадастровый номер: *.

По условиям данного договора Квартира, расположенная на 18 этаже многоквартирного жилого дома и имеющая общую площадь 179,6 кв.м была оценена в 200 000 000 (двести миллионов) рублей и продавалась за указанную сумму.

Также 22.06.2016 года между истцом и С.Л. был заключен Договор купли-продажи нежилого помещения (машино-место), расположенного по адресу: г. Москва, *, д. 32, корп. 2, N72, имеющего кадастровый номер: *. По условиям Договора N2 Машино-место было оценено сторонами в 12 000 000 рублей.

22.06.2016 года между истцом и С.Л. были подписаны передаточные акты, в соответствии с которыми истец якобы после произведения расчетов по Договорам передала С.Л. в собственность квартиру и машино-место, а С.Л. получила их от истца.

Общая сумма двух договоров купли-продажи составляет 212 000 000 рублей.

В п. 5 договоров купли-продажи от 22.06.2016 года указано на то, что оплата произведена перед подписанием договора, что подтверждается распиской продавца о получении им денежных средств.

Однако истец утверждает, что денежные средства по договорам купли-продажи ей не передавались и оплата по договорам купли-продажи не произведена, в связи с чем, требовала расторжения данного договора в связи с существенным нарушением его условий.

Так, протокол допроса К.О. в качестве свидетеля по уголовному делу N* от 21.07.2017 года, содержит ее пояснения о том, что С.В. заставил её переоформить одну из её квартир на его мать, она же денежные средства в размере

200 000 000 рублей за проданную квартиру не получала.

Согласно материалам проверки сообщения о преступлении N5380/15999 от 19.07.2016 года, истец обратилась в правоохранительные органы с заявлением в отношении С.В. о том, что он ввёл её в заблуждение, похитил квартиру не выплатив денежных средств за неё и после нанесения телесных повреждений не допускает проход истца в квартиру, угрожает ей и удерживает в квартире её личные вещи (в частности заявление К.О. в ОМВД по району Хамовники г. Москвы от 07.08.2016 года, объяснения К.О. от 07.08.2016 года и заявление К.О. в ОМВД по району Хамовники г. Москвы от 09.08.2016 года).

Более того, как ранее судом было установлено, что С.Л. не могла использовать для расчетов денежные средства, полученные от К. для осуществления оплаты по вышеуказанным договорам. При этом собственные денежные средства у С.Л. для осуществления оплаты по договорам купли-продажи также отсутствовали, что подтверждается документами, свидетельствующими о доходе С.Л. из налогового органа, доказательств обратного суду не представлено.

Исходя из анализа выписки представленной Федеральной налоговой службой по г. Москве следует, что последний задекларированный доход С.Л. получала в 2006-2007 годах, который в общей сумме составил 162 365, 58 рублей.

Довод С.Л, о том, что расчеты с К.О. производились за счет денежных средств, которые были получены С.Л. от продажи квартиры и дачи, не нашли своего подтверждения в ходе рассмотрения дела по существу. Стороной ответчика не представлены ни банковские выписки, ни иные документы, достоверно свидетельствующие о наличии в тот момент необходимой денежной суммы в размере 212 000 000 рублей.

Представленные стороной ответчика финансовые документы свидетельствуют лишь о том, что в определенные моменты времени С.Л. обладала определенным количеством денежных средств, однако не позволяют установить факт реального нахождения у нее денежных средств в размере 212 000 000 рублей.

В судебное заседание представителем С.Л. представлен договор купли-продажи земельного участка от 26.12.1996 года, который приводится в обоснование того факта, что С.Л. продала недвижимость, примерно на 30 000 000 рублей.

Между тем, суд не может учесть данный документ в качестве доказательства, поскольку по условиям данного договора продавцом выступил С.В. от имени С.А, кроме того, договор купли-продажи заключен в 1996 году, то есть за 20 лет до заключения спорных Договоров купли-продажи от 22.06.2016 года.

Кроме того, 30 000 000 рублей, полученные по данной сделке, после проведения денежной реформы в 1997 году стали номиналом в 30 000 рублей.

Поскольку С.Л. на дату заключения договоров купли-продажи от 22.06.2016 года не обладала денежными средствами в размере 212 000 000 рублей, которые позволили бы ей произвести оплату по этому договору, следовательно, она не могла передать К.О. названную сумму и исполнить перед ней обязательство по оплате цены квартиры.

В данном случае факт неоплаты С.Л. в пользу К.О. по договорам купли-продажи объектов недвижимости суд признаёт существенным нарушением условий договоров купли-продажи.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в абзаце четвертом п. 65 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", в случае расторжения договора продавец, не получивший оплаты по нему, вправе требовать возврата переданного покупателю имущества на основании статей 1102, 1104 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Таким образом, в случае существенного нарушения покупателем условий договора купли-продажи, которым является неоплата покупателем приобретенного имущества, этот договор может быть расторгнут по требованию продавца с возвратом ему переданного покупателю имущества.

В силу п. 1 ст. 1104 Гражданского кодекса Российской Федерации имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя, должно быть возвращено потерпевшему в натуре.

Таким образом, С.Л. существенно нарушила условия договоров купли-продажи, что ведет к их расторжению и возложении на С.Л. обязанности по возвращению истцу квартиры и машино-места, которые была предметом Договоров от 22.06.2016 года купли-продажи квартиры и договора купли-продажи машино-места соответственно.

Согласно п.2 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, если имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях.

Согласно п.37 приведенного выше Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г.

N 10/22, в соответствии со статьей 302 ГК РФ ответчик вправе возразить против истребования имущества из его владения путем представления доказательств возмездного приобретения им имущества у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем он не знал и не должен был знать (добросовестный приобретатель).

Для целей применения пунктов 1 и 2 статьи 302 ГК РФ приобретатель не считается получившим имущество возмездно, если отчуждатель не получил в полном объеме плату или иное встречное предоставление за передачу спорного имущества к тому моменту, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неправомерности отчуждения.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что К. нельзя признать добросовестным приобретателем, поскольку квартира предоставлена ему С.Л. в собственность безвозмездно на основании соглашения об отступном от 07.04.2017 года, которое признано судом недействительным.

Поскольку вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что К. фактически получил в собственность квартиру безвозмездно, поскольку никаких денежных средств в займ С.Л. не предоставлялось, суд устанавливает наличие у истца законного права в силу п.2 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации требовать безвозмездного истребования квартиры от С.Л. и К.

Довод представителей ответчика о том, что требование о расторжении не оспоренного договора купли-продажи квартиры исключает применение ст. 302 ГК РФ, как обоснование правового интереса в оспаривании сделок, несостоятелен, поскольку основан на неправильном толковании норм права. Для расторжения договора купли-продажи необходимости признавать его договор недействительным, не имеется.

Таким образом, поскольку С.Л. существенно нарушила условия договора-продажи купли-продажи, договор подлежит расторжению, а на С.Л. наложена обязанность по возвращению истцу квартиры и машиноместа, которая была предметом Договоров купли-продажи от 22.06.2016 года.

Суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что довод ответчика К. о том, что истец, требуя суд признать сделки недействительными на основе норм права о ничтожности, вызывает неясность предмета и основания искового требования, основывается на неправильном толковании норм материального права.

Согласно п. 1 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Таким образом, из текста данной нормы следует, что ничтожные сделки, также как и оспоримые сделки, являются недействительными.

Ссылка ответчиков на то обстоятельство, что у истца отсутствует правовой интерес на оспаривание сделки по предоставлению договора займа, а также соглашения об отступном, является несостоятельным.

Согласно п. 3 ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

Законный интерес истца к оспариванию договора беспроцентного займа от 18.06.2016 года выражается в том, что деньги, якобы полученные по данной сделке, были в дальнейшем переданы истцу в качестве оплаты по договору купли-продажи квартиры, которая впоследствии были предметом соглашения об отступном от 07.04.2017 года по этому договору займа.

Таким образом, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что признание недействительным договора беспроцентного займа от 18.06.2016 года и соглашения об отступном от 07.04.2017 года порождает у истца право безвозмездно истребовать из собственности ответчика спорную квартиру.

Вышеуказанное позволяет сделать достоверный вывод, что у истца имеется очевидный правовой интерес на оспаривание данных сделок.

Поскольку требования истца о расторжении договоров со С.Л. удовлетворены, суд первой инстанции правомерно указал в резолютивной части судебного решения об актуальной записи в ЕГРН запись о праве собственности К.О. на спорные квартиру и машиноместо.

При этом суд первой инстанции правомерно пришел к выводу, что довод ответчиков о том, что истцом пропущен срок исковой давности, ошибочен, поскольку согласно п.1 ст. 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года.

Таким образом, учитывая, что соглашение об отступном было заключено 07.04.2017 года, а в суд К.О. с исковым заявлением обратилась 25.09.2018 года, то срок исковой давности не пропущен.

Проверяя решение в апелляционном порядке, судебная коллегия, проверив материалы дела, проанализировав доводы апелляционных жалоб ответчиков и третьего лица, оснований к его отмене либо изменению не нашла, поскольку выводы суда первой инстанции основаны на нормах закона и с учетом фактических обстоятельств дела.

Доводы, изложенные в настоящей кассационной жалобе, являлись предметом рассмотрения суда первой и апелляционной инстанции, направлены на иную оценку установленных судом обстоятельств и исследованных доказательств, не влияют на правильность обжалуемых судебных постановлений и не могут повлечь их отмену применительно к требованию ст. 387 ГПК РФ.

В соответствии со ст. 390 ГПК РФ суд кассационной инстанции не вправе переоценивать доказательства и устанавливать новые факты и правоотношения.

Право оценки представленных доказательств принадлежит суду, рассматривающему спор по существу. Суд кассационной инстанции правом истребования и оценки доказательств не наделен.

При вынесении оспариваемых судебных постановлений существенных нарушений норм материального и процессуального права допущено не было.

Кроме того, надлежит отметить, что одним из принципов верховенства права является принцип правовой определенности, предусматривающий недопустимость пересмотра вступившего в законную силу судебного акта только в целях проведения повторного слушания по делу и получения лицом, участвующим в деле, нового судебного акта. Наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра вступивших в законную силу судебных актов.

Оснований для передачи кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции - Президиума Московского городского суда не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь п. 1 ч. 2 ст. 381, ст. 383 ГПК РФ,

определил:

в передаче кассационной жалобы ответчика К. на решение Хамовнического районного суда города Москвы от 07.12.2018 в редакции определения того же суда об исправлении описки от 08.02.2019 и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 02.04.2019 для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции

отказать.

Судья Г.А. Тихенко