Определение СК по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 05 декабря 2019 г. по делу N 8Г-2415/2019

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Веркошанской Т.А, судей Омаровой А.С. и Зюзюкина А.Н, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Жировой Антонины Александровны, Полшковой Марии Александровны, действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО24 к Распутину Герману Юрьевичу о компенсации морального вреда, по кассационной жалобе представителя Распутина Германа Юрьевича по доверенности Алябьевой Анны Николаевны на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 20 августа 2019 г, заслушав доклад судьи Омаровой А.С, выслушав представителя Распутина Г.Ю. по доверенности Безобразову Е.А, поддержавшую доводы кассационной жалобы, заключение прокурора Управления по обеспечению участия прокуроров в гражданском и арбитражном процессе Генеральной прокуратуры Российской Федерации Пирожникову Н.А, возражавшую против доводов кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Жирова А.А, Полшкова М.А, действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего ФИО12 обратились в суд с иском к Распутину Г.Ю. о компенсации морального вреда.

В обоснование требований указав, что являются соответственно матерью, супругой и сыном ФИО13, который в результате несчастного случая на производстве в период работы у индивидуального предпринимателя Распутина Г.Ю, получил тяжелую травму, по поводу которой неоднократно получал оперативное лечение, и 24 февраля 2015 г. от полученных травм скончался.

Ссылаясь на указанные обстоятельства, ввиду смерти близкого родственника, причиной смерти которого явилась травма, полученная им на производстве, просили взыскать с Распутина Г.Ю. в пользу каждого компенсацию морального вреда по 1000000 руб, а также понесенные по делу судебные расходы.

Заочным решением Дзержинского городского суда Нижегородской области от 19 октября 2017г. требований истцов удовлетворены в части, с Распутина Г.Ю. в пользу истцов взыскана компенсация морального вреда по 100000 руб. в пользу каждого, а также судебные расходы.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 20 августа 2019 г. указанное решение отменено как постановленное с нарушением требований пункта 2 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и принято новое решение, которым требования удовлетворены в части, с Распутина Г.Ю. в пользу истцов взыскана компенсация морального вреда по 100000 руб. в пользу каждого, а также судебные расходы, в удовлетворении требований в оставшейся части отказано.

В кассационной жалобе представитель ответчика просит отменить апелляционное определение и направить дело на новое рассмотрение, в обосновании доводов жалоб ссылается на нарушение судом норм процессуального права, выразившиеся в нарушении правил оценки доказательств, в принятии в качестве доказательств документов, не отвечающих требованиям допустимости, в необоснованном отказе суда в назначении медицинской экспертизы для определения причин смерти ФИО23, в уклонении от оценки представленного ответчиком независимого экспертного заключения, что привело к тому, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Кроме того указал, что судом нарушены нормы материального права, выразившиеся в применении к спорным правоотношениям Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" со ссылкой на который суд отказал в назначении медицинской экспертизы.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Таких нарушений судом апелляционной инстанции по настоящему делу допущено не было.

Суд апелляционной инстанции, проверяя законность решения суда первой инстанции, установив допущенные судом процессуальные нарушения выразившиеся в рассмотрении дела в отсутствие надлежащего извещения ответчика о времени и месте судебного заседания, отменил заочное решение суда, и руководствуясь частью 5 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, перешел к рассмотрения дела по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Судом апелляционной инстанции установлено и из материалов дела следует, что ФИО14 в период с 5 июня 2013 г. по 29 августа 2014 г. являлся работником индивидуального предпринимателя Распутина Г.Ю.

27 сентября 2013 г. с ФИО21 произошел несчастный случай на производстве - падении с высоты.

Основной причиной несчастного случая на производстве явился плохая организация рабочих мест, выразившаяся в отсутствии защитного ограждения, для предотвращения падения работников.

В результате падения ФИО22 получил телесные повреждения в виде ушиба головного мозга тяжелой степени, сдавление головного мозга острой правосторонней субдуральной гематомой, переломом свода и основания черепа, множественные переломы ребер справ, ушиб легких.

Заключением Бюро N 16 - филиала ФКУ "ГБ МСЭ по Нижегородской области" ФИО15 9 июля 2014 г. установлена третья группа инвалидности с указанием причины "трудовое увечье" на срок до 1 августа 2015 г.

24 февраля 2015 г. ФИО16 умер.

Причина смерти Тимофеева А.А, установленная по результатам медико-социальной экспертизы от 27 мая 2016 г, связана с заболеванием послужившим основанием для установления 9 июля 2014 г. инвалидности с причиной "трудовое увечье", при установлении которой определен клинико-функциональный диагноз: последствия сочетанной тяжелой травмы на производстве от 27 сентября 2013 г.

Суд апелляционной инстанции, разрешая спор и удовлетворяя исковые требования истцов в части, с учетом собранных по делу доказательств, исходил из того, что в ходе судебного разбирательства установлен и подтвержден материалами дела факт смерти ФИО18 в результате тяжелой травмы, полученной на производстве в период работы у ответчика, и руководствуясь положениями статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом обстоятельств, поучения работником травм, степени вины работодателя, не обеспечившего безопасность работах мест, объема и степени тяжести, причиненных истцам переживаний и нравственных страданий в связи со смертью ФИО17 в результате травм полученных на производстве, с учетом требований разумности справедливости взыскал в пользу каждого из истцов по 100000 руб, а всего 300000 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с обоснованностью выводов суда апелляционной инстанции.

В силу положений абзаца четвертого и абзаца четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред. Моральный вред работнику, получившему трудовое увечье, и, соответственно, членам семьи работника, если смерть работника наступила вследствие несчастного случая на производстве, возмещает работодатель, не обеспечивший работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

Доводы жалобы о том, что выводы суда противоречат фактическим обстоятельствам дела ввиду неверной оценки доказательств, являются несостоятельными к отмене решения суда апелляционной инстанции.

Представленным доказательствам дана оценка по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, доводы заявителя кассационной жалобы о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Доводы жалобы выводов суда не опровергают, не подтверждают существенных нарушений норм материального права и норм процессуального права, повлиявших на исход дела, направлены на переоценку доказательств по делу и установленных фактических обстоятельств, что не входит в полномочия суда при кассационном производстве.

Довод жалобы о необоснованном отказе в назначении судебной медицинской экспертизы для установления причинно-следственной связи между травмами, полученными на производстве, и последующей смерти потерпевшего также не является основанием к отмене постановленного решения.

Отказывая в назначении такой экспертизы суд апелляционный инстанции обосновано пришел к выводу о том, что вопрос определения наличия причинно-следственной связи между трудовым увечьем и смертью потерпевшего ФИО20 относится исключительно к компетенции медико-социальной экспертизы и в рассматриваемом случае не может являться предметом исследования судебно-медицинской экспертизой.

Статей 8 Федерального закона от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ " О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" установлено, что на федеральные учреждения медико-социальной экспертизы возлагается определение причины смерти инвалида в случаях, когда законодательством Российской Федерации предусматривается предоставление мер социальной поддержки семье умершего.

В соответствии с абзацем 14 части 4 статьи 15 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" одним из документов, необходимых для назначения обеспечения по страхованию от несчастных случаев на производстве или профессиональных заболеваний в случае смерти застрахованного, является заключение учреждения медико-социальной экспертизы о связи смерти застрахованного с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием.

Абзац второй пункта 3 статьи 8 Федеральным законом от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" регулирует возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, который предусматривает, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Возникшие между сторонами правоотношения не являются частно-правовыми, и причина смерти работника устанавливается заключением медико-социальной экспертизы, на основании которой обязательства по компенсации морального вреда возникают у работодателя, государство, в свою очередь, обеспечивает получение предусмотренных социальных выплат.

Заявителя, как работодатель не обеспечил комплекс мер по охране труда, что привело к производственной травме, наступлению инвалидности вследствие трудового увечья и последующей смерти работника ФИО19, при таких обстоятельствах вывод суда апелляционной инстанции о возложении на Распутина Г.Ю. ответственности по компенсации морального вреда членам семьи и близким родственникам потерпевшего является обоснованным.

То обстоятельство, что на момент разрешения спора заявитель не осуществлял предпринимательской деятельности, не освобождает его от такой ответственности.

Довод жалобы о том, что суд не дал правовой оценки представленному ответчиком заключению независимого эксперта также не является основанием к отмене судебного акта.

Как следует из протокола судебного заседания суд выяснив из пояснений представителя ответчика отсутствие у специалиста давшего независимое заключение лицензии на проведение судебно-медицинских экспертиз, отказал в приобщении заключения к материалам дела, в связи с чем процессуально-правовых основания для оценки данного заключения у суда не имелось.

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции, не находит предусмотренных законом оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений.

Руководствуясь статьями 379.6, 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда от 20 августа 2019 г. оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи