Апелляционное определение 1-го Западного окружного военного суда от 12 ноября 2019 г. по делу N 33-518/2019

1-й Западный окружной военный суд в составе председательствующего Лазарева Е.В., судей Объектова Е.Л., Яковлева А.Г. при секретаре судебного заседания Валюке И.В. рассмотрел в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ответчика на решение Великоновгородского гарнизонного военного суда от 24 июня 2019 г. по исковому заявлению военного прокурора Новгородского гарнизона о привлечении к полной материальной ответственности военнослужащего войсковой части (далее - в/ч) N "данные изъяты" Карамова Игоря Талиповича.

Заслушав доклад судьи Яковлева А.Г, объяснения ответчика Карамова И.Т. и его представителя адвоката Дерышевой С.Г, поддержавших жалобу, представителя истца командира в/ч N Цырульникова В.И, военных прокуроров "данные изъяты" Чендылова О.А. и "данные изъяты" Прозорова А.С, возражавших против удовлетворения жалобы, окружной военный суд

УСТАНОВИЛ:

Военный прокурор Новгородского гарнизона обратился в военный суд с исковым заявлением о привлечении Карамова к полной материальной ответственности, в котором просил взыскать с него ущерб на сумму 1 469 024, 85 руб, причиненный утратой переданного под отчет вещевого имущества в/ч N.

Великоновгородский гарнизонный военный суд решением от 24 июня 2019 г. удовлетворил данное исковое заявление частично.

Признав Карамова виновным в утрате всего приведенного в иске вверенного вещевого имущества, суд с учетом его имущественного положения снизил размер взысканных в доход федерального бюджета денежных средств до 800 000 руб.

В апелляционной жалобе представитель ответчика просит решение суда первой инстанции отменить в связи с неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела, несоответствием выводов суда, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, неправильным применением судом норм материального и процессуального права и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении искового заявления.

Автор жалобы считает недоказанным вывод суда о том, что недостача вещевого имущества образовалась в результате действий либо бездействия Карамова, а положенные судом в обоснование этого доказательства не отвечают требованиям достоверности и допустимости.

В частности, эксперт Р. не обладает специальными познаниями в области экономики и бухгалтерского учета, не имеет профессиональных знаний и квалификации, достаточной для произведения экономических судебных экспертиз, а потому его заключение по такой экспертизе в рамках уголовного дела в отношении иного лица (Б.) не соответствует законодательству об уголовном судопроизводстве. При этом эксперт Р. использовал документацию лишь за период с 15 марта по 17 октября 2017 г, когда Карамов уже не исполнял обязанности "данные изъяты", и незаконно дал правовую оценку по вопросам, не входившим в его компетенцию. Как следствие, в заключении не приведены сведения о недостаче вещевого имущества, утраченного в период исполнения Карамовым обязанностей "данные изъяты", а также об его стоимости и причинах образования ущерба. То, что эксперт Р. с 3 сентября по 17 октября 2018 г. участвовал в проверке вещевой службы в/ч N, по результатам которой был выявлен ущерб, а во время экспертизы общался с представителем данной воинской части, подтверждают необъективность его выводов.

Кроме того, при приеме Карамовым дел и должности "данные изъяты" акт приема-передачи не составлялся и командиром в/ч N не утверждался. При этом в инвентаризационных описях от 28 июня 2016 г. не оформлены обязательные расписки членов инвентаризационной комиссии в присутствии материально ответственного лица, подтверждающие принятие им имущества на ответственное хранение. В связи с этим автор жалобы считает, что Карамов не может отвечать за утрату хранившегося на складе вещевого имущества.

Суд не дал оценку тем обстоятельствам, что перечень имущества, утрата которого вменяется Карамову, не соответствует инвентаризационным описям, составленным при принятии им дел и должности, а часть имущества списана актами от 2 августа 2018 г. Существенным недостатком автор жалобы считает тот факт, что в деле отсутствуют данные об учете степени износа утраченного вещевого имущества, а связанные с этим возражения ответчика судом не проверялись.

Помимо этого суд не принял во внимание показания свидетеля Ф. о том, что в конце 2015 года - начале 2016 года К. для сокрытия недостачи перед началом ревизии привез со стороны вещевое имущество, которое после проверки было обратно вывезено со склада. При этом данный свидетель, помогая в его разгрузке, видел вещевое имущество тех наименований, утрата которого вменяется Карамову. Это, по мнению автора жалобы, свидетельствует о том, что указанное имущество было утрачено до принятия Карамовым дел и должности "данные изъяты".

В возражениях на апелляционную жалобу помощник военного прокурора Новгородского гарнизона, соглашаясь с выводами суда первой инстанции и ссылаясь на данные экспертом в ходе судебного разбирательства устные пояснения об обстоятельствах и методике проведения по уголовному делу экономической экспертизы, просит оставить обжалуемое решение суда без изменения.

Рассмотрев материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на неё, окружной военный суд полагает необходимым решение суда первой инстанции изменить по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 28 Федерального закона "О статусе военнослужащих" военнослужащие в зависимости от характера и тяжести совершенного им правонарушения привлекаются к дисциплинарной, административной, материальной, гражданско-правовой и уголовной ответственности в соответствии с настоящим Федеральным законом и другими федеральными законами.

Статьями 1, 3 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" определено, что материальная ответственность наступает за ущерб, причиненный противоправными виновными действиями (бездействием) военнослужащих при исполнении обязанностей военной службы имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями.

При этом в силу статьи 5 этого закона военнослужащие несут материальную ответственность в полном размере ущерба, в том числе, в случаях, когда ущерб причинен имуществу, переданному ему под отчет для хранения, перевозки, выдачи, пользования и других целей.

Согласно статье 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В соответствии со статьей 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. При этом результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении с приведением мотивов, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Удовлетворяя исковое заявление о привлечении ответчика к полной материальной ответственности, гарнизонный военный суд исходил из того, что состав и количество вещевого имущества, полученного Карамовым под отчет и утраченного в период временного исполнения обязанностей "данные изъяты", подтверждается постановлением следователя "данные изъяты" от 23 апреля 2019 г. об отказе в возбуждении в отношении него уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 1 статьи 293 УК РФ, заключением эксперта Р. от 22 марта 2019 г. по уголовному делу в отношении военнослужащего Б. и устными пояснениями эксперта о существе выполненного им в рамках уголовного дела заключения.

Между тем суд первой инстанции не принял во внимание, что положенные в основу обжалуемого решения заключение судебной экспертизы, проведенной по уголовному делу в отношении другого лица, и вынесенное на его основании постановление об отказе в возбуждении в уголовного дела в отношении Карамова согласно части 4 статьи 61 ГПК РФ не имели преюдициального (обязательного) значения для настоящего гражданского дела.

Поэтому при рассмотрении в порядке гражданского судопроизводства искового заявления о возмещении ущерба, причиненного лицом, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела, результаты доследственной проверки, включая приведенные в постановлении следователя сведения об установленных фактических обстоятельствах совершенного деяния (заключение эксперта и т.д.), в силу части 1 статьи 67 и части 1 статьи 71 ГПК РФ могли быть приняты судом лишь в качестве письменных доказательств, которые суд должен был оценить наряду с другими имеющимися в деле доказательствами.

Таким образом, доказывание обстоятельств, повлекших причинение ущерба на указанную в иске сумму, в том числе приведенных в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела, должно осуществляться на общих основаниях в порядке, предусмотренном законодательством о гражданском судопроизводстве. Этот вывод согласуется с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 8 ноября 2016 г. N 22-П, а также соответствует Федеральному закону от 18 июля 2017 г. N 170-ФЗ, которым статья 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" дополнена законоположением о том, что единственным процессуальным документом уголовного судопроизводства, устанавливающим вину военнослужащего в причинении ущерба, является вступивший в законную силу приговор суда.

К тому же Карамов не привлекался к уголовной ответственности в рамках того уголовного дела, в котором проведена судебная экспертиза, и не участвовал в процедуре ее назначения, в том числе не реализовывал права заявлять отвод эксперту; просить суд назначить проведение экспертизы в конкретном судебно-экспертном учреждении или поручить ее конкретному эксперту; формулировать эксперту вопросы; знакомиться с решением о назначении экспертизы и со сформулированными в нем вопросами для эксперта; знакомиться с заключением эксперта, ходатайствовать о назначении дополнительной или повторной экспертизы.

В результате данный письменный документ в настоящем деле не может расцениваться в качестве заключения эксперта, полученного с соблюдением требований статей 79-86 ГПК РФ.

Так как экспертиза по настоящему гражданскому делу не проводилась, получение судом разъяснений эксперта Р. о существе проведенной им экспертизы по уголовному делу в отношении другого лица является недопустимым. Этот вывод соответствует требованиям статьи 187 ГПК РФ, согласно которой разъяснения и дополнения эксперт дает только по тому заключению, которое им вынесено в рамках рассматриваемого гражданского дела.

Также суд не учел, что содержащиеся в выводах эксперта сведения не отвечают требованиям относимости, поскольку не определяют объем имущества, утраченного в период временного исполнения Карамовым обязанностей "данные изъяты". Движение материальных ценностей на вещевом складе в данный временной отрезок предметом исследования не являлось, соответствующие документы первичного бухгалтерского учета эксперту для анализа не представлялись.

Экспертное заключение, являясь производным от материалов, находящихся в упомянутом уголовном деле, само по себе не подтверждает, что все вещевое имущество, отсутствовавшее до дня возложения на осужденного Б. временного исполнения обязанностей начальника вещевого склада, было утрачено его предшественником Карамовым.

Поскольку Карамов последовательно возражал против состава и количества вещевого имущества, утрата которого ему вменяется, суд должен был критически отнестись к содержанию заключения судебной экспертизы и постановления следователя, полученных в рамках уголовного судопроизводства, и в силу статей 56, 57 ГПК РФ поставить приведенные обстоятельства на обсуждение сторон, предложить им представить дополнительные доказательства, в том числе отсутствующие в материалах дела документы о движении отдельных предметов вещевого имущества по данным учета вещевого склада и вещевой службы в/ч N в период замещения Карамовым должности "данные изъяты", распределить между сторонами обязанности доказывания юридически значимых обстоятельств.

Применительно к настоящему делу обязанность доказывания фактов вверения Карамову вещевого имущества и его утраты лежала на стороне истца, а факта отсутствия реального ущерба и вины в недостаче - на стороне ответчика.

Так как гарнизонным военным судом при подготовке настоящего гражданского дела к судебному разбирательству необходимые действия выполнены не были, суд апелляционной инстанции в соответствии с разъяснениями пункта 29 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" самостоятельно устранил указанные недостатки и предложил сторонам дополнительно представить учетную документацию вещевого склада и вещевой службы в/ч N.

Оценивая имеющиеся в деле дополнительно представленные доказательства, окружной военный суд приходит к следующим выводам.

Из содержания искового заявления, приложенного к нему расчета цены иска и объяснений представителя командира в/ч N усматривается, что Карамову вменяется утрата следующего вверенного под отчет вещевого имущества первой категории, находившегося на вещевом складе воинской части: "данные изъяты"

Однако по результатам исследования учетной документации вещевой службы в/ч N судом апелляционной инстанции установлен иной объем вверенного имущества, утраченного Карамовым при исполнении обязанностей материально ответственного лица.

Так, командир в/ч N приказом от 28 июня 2016 г. N возложил на Карамова временное исполнение обязанностей "данные изъяты".

В таких условиях положения статьи 92 "Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации", утвержденного Указом Президента РФ от 10 ноября 2007 г. N 1495 (далее - Устав внутренней службы ВС РФ), и пункты 197, 217 "Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в Вооруженных Силах Российской Федерации", утвержденного приказом Министра обороны РФ от 3 июня 2014 г. N 333 (далее - Руководство), обязывали Карамова лично проверить наличие и качественное состояние принимаемых материальных ценностей, их соответствие данным учета вещевого склада и вещевой службы воинской части, а также представить акт об их приеме с отражением выявленной недостачи.

В инвентаризационной описи (сличительной ведомости) N от 28 июня 2016 г. Карамов собственноручно расписался в том, что без недостач принял перечисленное в ней вещевое имущество, находящееся на вещевом складе в/ч N (т.1 л.д.69-86). Этот документ является единственным находящимся в материалах дела источником сведений о составе и количестве принятого ответчиком имущества.

Суд апелляционной инстанции отвергает доводы жалобы о том, что указанный документ в условиях не оформления акта приема дел и должности и выборочной проверки им (без комиссии) имущества склада не подтверждает прием Карамовым имущества под отчет, поскольку обязанность по надлежащему совершению этих действий лежала, в том числе, на самом ответчике. Однако ответчик не опроверг содержание этой описи иными достоверными доказательствами, включая составленным в надлежащей форме актом приема им дел "данные изъяты"

Исходя из положений статьи 92 Устава внутренней службы ВС РФ и пунктов 203, 204, 219 Руководства подписи в инвентаризационной описи (сличительной ведомости) принимающего и сдающего должность лиц являются легальным подтверждением наличия и состояния на этот момент военного имущества на складе (в хранилище). При этом инвентаризационная опись (сличительная ведомость) является именно тем документом, прилагаемым к акту приема-передачи дел и должности, где отражаются результаты проведенной на складе инвентаризации материальных ценностей.

В результате суд апелляционной инстанции признает данный документ относимым, допустимым и достоверным доказательством. На основании его содержания суд считает установленным факт принятия ответчиком под отчет перечисленного в нем имущества вещевого склада.

Как следует из содержания инвентаризационной описи (сличительной ведомости) от 28 июня 2016 г, Карамовым принято следующее вещевое имущество первой категории, относящееся к предмету спора: "данные изъяты"

Вступление во временное исполнение обязанностей по воинской должности, связанной с "данные изъяты", в силу положений пункта 39 Руководства возлагало на ответчика ответственность за сохранность вверенного имущества.

При этом согласно пункту 274 Руководства "данные изъяты" обязан вести учет находящихся на складе материальных ценностей, в установленные сроки проверять их наличие и состояние, принимать и выдавать имущество по первичным учетным документам в строгом соответствии с правилами его приема, хранения, выдачи и сдачи, не допуская случаев порчи и недостач.

Аналогичные положения содержатся в статьях 7, 10, 11, 116 и 117 "Руководства по учету вооружения, военной, специальной техники и иных материальных ценностей в Вооруженных Силах Российской Федерации", утвержденного приказом Министра обороны РФ от 15 апреля 2013 г. N, согласно которым материально ответственные лица отвечают за ведение учета вверенного имущества, организацию его эффективного, экономного и законного расходования, принятие мер по предотвращению недостач, хищений, утрат, уничтожения, повреждений либо иных противоправных действий (бездействия) с ним, а также оформление при его движении необходимых первичных учетных документов.

Между тем из материалов административного расследования и заключения по нему, а также показаний свидетелей Т. и Х. усматривается, что ответчик в период временного исполнения обязанностей начальника вещевого склада допускал случаи ненадлежащего оформления и утери первичных учетных документов. При этом Карамовым не производилась сверка с учетными данными вещевой службы воинской части и до декабря 2016 года не велась книга учета материальных ценностей вещевого склада. Указанные обстоятельства Карамов подтвердил и не оспаривает.

По результатам изучения в заседании суда апелляционной инстанции сведений о приходно-расходных операциях с вещевым имуществом, проведенных в этот период на вещевом складе, установлено, что Карамовым допущена утрата вверенного под отчет имущества.

Так, из копий книг учета движения материальных ценностей вещевой службы в/ч N и приходно-расходных документов, дополнительно представленных стороной истца, усматривается, что Карамов в период исполнения обязанностей "данные изъяты" принял следующие материальные ценности первой категории: "данные изъяты"

Этими же учетными документами вещевой службы воинской части подтверждается, что в указанный период с вещевого склада было выдано следующее вещевое имущество первой категории: "данные изъяты"

Выдача вещевого имущества первой категории иных наименований, вменяемых ответчику, в указанный период со склада не производилась. Стороны подтвердили достоверность сведений о приходно-расходных операциях с материальными ценностями, отраженных в вышеприведенных учетных документах вещевой службы в/ч N.

Приказом командира в/ч N от 15 марта 2017 г. N исполнение обязанностей "данные изъяты" было возложено на военнослужащего Б, что в силу приведенных выше норм побуждало Карамова сдать оставшееся после проведенных операций имущество склада вновь назначенному лицу.

Однако согласно инвентаризационной описи (сличительной ведомости) N от 21 марта 2017 г. Карамов сдал только часть из него, а именно: "данные изъяты" При этом ответчиком вовсе не было передано "данные изъяты"

Суд апелляционной инстанции считает неубедительным мнение представителя истца о том, что инвентаризационная опись (сличительная ведомость) от 21 марта 2017 г. не является достоверной и не отражает реальный объем переданного ответчику имущества.

Как указано выше со ссылкой на положения статьи 92 Устава внутренней службы ВС РФ и пунктов 203, 204, 217, 219 Руководства, подписи в инвентаризационной описи (сличительной ведомости) принимающего и сдающего должность лиц являются подтверждением наличия и состояния имущества на момент приема-передачи дел и должности "данные изъяты". При этом обязанности по проверке наличия числящегося за складом имущества возлагаются на членов созданной приказом по воинской части комиссии и лицо, принимающее, а не сдающее, дела и должность.

При этом пунктом 205 Руководства установлено, что организация и проведение приема (сдачи) дел и должности подчиненными должностными лицами возлагаются на непосредственных начальников.

В этой связи тот факт, что комиссия воинской части при сдаче ответчиком дел и должности фактически не работала, а подписи в документе от имени членов комиссии поставил сам Карамов, не свидетельствует о том, что имущество им не было передано Б..

К тому же факт передачи дел и должности Б. от Карамова являлся предметом проверки и оценки при рассмотрении уголовного дела в отношении Б..

Вступившим в законную силу приговором Великоновгородского гарнизонного военного суда от 2 июля 2019 г. и апелляционным постановлением Ленинградского окружного военного суда от 19 сентября 2019 г. N 22-109/2019 установлена передача Карамовым указанному лицу всего находящегося на вещевом складе в/ч N вещевого имущества, отраженного в указанной инвентаризационной описи.

При этом наряду с содержанием данной описи судами оценивались показания как Карамова (допрошенного в качестве свидетеля), так и Б. (осужденного по данному делу).

Поскольку суд на основании показаний Карамова отверг утверждение Б. о том, что тот не принял у Карамова имущество, перечисленное в инвентаризационной описи от 21 марта 2017 г, данные обстоятельства в силу части 4 статьи 61 ГПК РФ считаются установленными и не подлежат пересмотру при рассмотрении настоящего гражданского дела по иску к Карамову.

Принимая во внимание вышеизложенное, состав и количество вменяемого ответчику ущерба, окружной военный суд приходит к выводу, что применительно к настоящим исковым требованиям стороной истца доказана утрата Карамовым следующего вещевого имущества первой категории, вверенного ему под отчет и находившегося на вещевом складе: "данные изъяты"

Согласно инвентаризационной описи от 21 марта 2017 г. по данным учета воинской части на дату передачи Карамовым полученных под отчет материальных ценностей стоимость утраченных им предметов вещевого имущества за единицу наименования составляла: "данные изъяты"

Таким образом, в силу статей 5, 6 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" Карамов утратой вверенного под отчет имущества причинил государству ущерб в размере 278 225, 51 руб, за который подлежит привлечению к материальной ответственности в полном размере ущерба.

Довод жалобы о необходимости учета износа при определении размера ущерба в данном случае является несостоятельным, поскольку в силу пункта 6 "Порядка обеспечения вещевым имуществом военнослужащих, граждан Российской Федерации, призванных на военные сборы, в Вооруженных Силах Российской Федерации", утвержденного приказом Министра обороны РФ от 14 августа 2017 г. N 500, к первой категории относится новое вещевое имущество, которое в употреблении не находилось.

Акты списания от 2 августа 2018 г, на которые ссылается автор жалобы, касаются списания вещевого имущества второй категории, то есть иных материальных ценностей, вверенных другому материально ответственному лицу, в связи с чем не имеют отношения к рассматриваемому делу (т.3 л.д.131-141).

В настоящем гражданском деле отсутствуют доказательства того, что вверенное под отчет имущество было утрачено ответчиком в результате хищения либо иных его умышленных деяний (уничтожения, повреждения, порчи, незаконных расходования, использования и т.п.). При таких условиях положения статьи 11 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" предоставляли суду возможность снизить размер денежных средств, подлежащих взысканию с Карамова в счет возмещения причиненного ущерба, исходя из конкретных обстоятельств, а также степени его вины и материального положения.

Судом первой инстанции установлено материальное положение ответчика, послужившее основанием для снижения размера удержаний, поскольку ежемесячный доход на каждого члена его семьи с учетом находящихся на иждивении двух несовершеннолетних детей незначительно превышает прожиточный минимум (т.3 л.д. 237-241). Данные выводы суда первой инстанции истцом не оспариваются и предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции не являются.

Окружной военный суд учитывает еще ряд установленных в заседании суда апелляционной инстанции обстоятельств, свидетельствующих о возможности большего снижения размера денежных средств, подлежащих взысканию в счет возмещения ущерба.

Так, Карамов проходит службу в должности "данные изъяты" и не обладает специальными знаниями по организации ведения складского учета. Следовательно, возлагая на ответчика на незначительный срок (около 8 месяцев) временное исполнение обязанностей "данные изъяты", командованию следовало принять дополнительные меры для установления повышенного контроля и оказания ему методической помощи, чего сделано не было.

Кроме того, как следует из показаний свидетелей Т. и Х, а также объяснений сторон, ответчик приступил к временному исполнению указанных обязанностей в условиях отсутствия на вещевом складе документов учета материальных ценностей, которые лишь в декабре 2016 года были заведены самим Карамовым.

Помимо этого из материалов дела и объяснений сторон усматривается, что командир в/ч N не издавал приказов о назначении временно исполняющих обязанности "данные изъяты" на время нахождения ответчика на стационарном лечении с 22 ноября по 22 декабря 2016 г. и в основном отпуске с 14 января по 22 февраля 2017 г. (т.1 л.д.128-129).

Тем не менее командование допускало в это время на вещевой склад иного военнослужащего (Б.), который согласно книгам учета вещевой службы в отсутствие Карамова осуществлял операции с материальными ценностями (их выдачу), в том числе с утраченными наименованиями вещевого имущества. Затем он принял от Карамова дела и должность начальника вещевого склада, а впоследствии за халатное исполнение обязанностей по сохранности материальных ценностей был осужден вступившим в законную силу приговором Великоновгородского гарнизонного военного суда от 2 июля 2019 г. по статье 293 УК РФ.

Вышеприведенные действия командования существенно снижают степень вины ответчика, поскольку объективно не позволяли ему надлежащим образом исполнять обязанности по обеспечению сохранности вверенного имущества.

Таким образом, причиненный имуществу в/ч N ущерб стал результатом взаимодействия нескольких причин и условий, в ряду которых противоправные виновные деяния ответчика являлись лишь одними из них.

При таких данных с учетом положений статьи 11 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" окружной военный суд считает необходимым значительно уменьшить размер денежных средств, подлежащих взысканию с Карамова в счет возмещения ущерба, с 278 225, 51 руб. до 100 000 руб.

Поскольку гарнизонный военный суд неправильно определилобстоятельства, имеющие значение для дела, неправильно применил нормы материального и процессуального права, в связи с чем пришел к выводам, которые не соответствуют обстоятельствам дела и не подтверждаются имеющимися в деле доказательствами, то обжалуемое решение в силу статей 328, 330 ГПК РФ подлежит изменению.

В связи с этим согласно части 3 статьи 98 ГПК РФ также подлежит изменению распределение судебных расходов.

В соответствии с частью 1 статьи 103 ГПК РФ государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскивается с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований, с зачислением в соответствующий бюджет.

Так как величина удовлетворенной части требований применительно к цене иска составляет 6, 8%, то с учетом положений статьи 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации с Карамова подлежит взысканию в доход бюджета муниципального образования - "данные изъяты" государственная пошлина в размере 1057, 07 руб.

Поскольку при рассмотрении искового заявления, предъявленного к Карамову, экспертиза не проводилась, то указание о взыскании с ответчика в доход федерального бюджета судебных издержек в размере 1938 руб, связанных с явкой эксперта, подлежит исключению из резолютивной части обжалуемого решения.

Данное решение суда в этой части противоречит положениям статей 88, 94, 98 ГПК РФ, согласно которым к судебным издержкам могли быть отнесены только расходы, связанные с настоящим гражданским делом, в том числе расходы по явке в суд эксперта для разъяснения данного им в рамках настоящего дела заключения.

Руководствуясь статьями 328, 329, 330 ГПК РФ, окружной военный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Решение Великоновгородского гарнизонного военного суда от 24 июня 2019 г. по гражданскому делу по исковому заявлению, предъявленному военным прокурором Новгородского гарнизона в интересах Российской Федерации, к Карамову Игорю Талиповичу о привлечении к материальной ответственности изменить полностью, изложив его резолютивную часть в новой редакции.

Исковое заявление военного прокурора Новгородского гарнизона к Карамову Игорю Талиповичу удовлетворить частично.

Взыскать с Карамова Игоря Талиповича в доход федерального бюджета 100 000 (сто тысяч) рублей в счет возмещения ущерба, причиненного имуществу войсковой части 29760.

В удовлетворении искового заявления военного прокурора Новгородского гарнизона в остальной части требований - отказать.

Взыскать с Карамова Игоря Талиповича в доход бюджета муниципального образования - "данные изъяты" государственную пошлину в размере 1057 (одна тысяча пятьдесят семь) рублей 07 (семь) копеек.

Исключить из резолютивной части решения суда указание о взыскании с Карамова Игоря Талиповича в доход федерального бюджета судебных издержек, связанных с явкой эксперта, в размере 1938 (одна тысяча девятьсот тридцать восемь) рублей.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ

СУДЬИ: