Апелляционное определение СК по гражданским делам Мурманского областного суда от 28 ноября 2019 г. по делу N 33-3525/2019

Судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда в составе:

председательствующего

Захарова А.В.

судей

Самойленко В.Г.

Мартынова Н.Л.

с участием прокурора

Мунтян Р.В.

при секретаре

Шороновой Я.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-996/2019 по иску Королёва Александра Викторовича к Федеральному казенному учреждению Исправительная колония - 17 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области, Управлению Федерального казначейства по Мурманской области, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации и Управлению Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области о компенсации морального вреда, по апелляционной жалобе Королёва Александра Викторовича на

решение Ленинского районного суда города Мурманска от 25 июня 2019 г, которым в удовлетворении исковых требований Королёва Александра Викторовича - отказано.

Заслушав доклад председательствующего, объяснения с применением системы видео-конференцсвязи истца Королева А.В, поддержавшего доводы апелляционной жалобы, возражения относительно доводов жалобы представителя ФКУ ИК-17 УФСИН РФ по Мурманской области Киба С.А, представителя ФСИН России, УФСИН России по Мурманской области Новицкой Е.И, Минфина России в лице УФК по Мурманской области Столбовой Д.И, заключение прокурора прокуратуры Мурманской области Мунтян Р.В. о законности решения, судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда

установила:

Королев А.В. обратился в суд с иском к Федеральному казенному учреждению Исправительная колония - 17 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области (далее - ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО), Управлению Федерального казначейства по Мурманской области (далее - УФК по МО) о компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований указал, что постановлением должностного лица ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО от 30 июля 2014 г. он был признан злостным нарушителем установленного режима содержания и переведен в строгие условия отбывания наказания. Он был помещен не в отряд СУОН, а в камеру N 16 помещения ШИЗО ПКТ. В указанном помещении он содержался с августа 2014 года до 12 мая 2017 г. При его помещении в указанную камеру в ней уже находились три человека. Камера N 16 ПКТ имела четыре спальных места и рассчитана на содержание четырех человек.

Камера N 16 ПКТ представляет из себя помещение размером 3 х 7 метров, в ней были две двухъярусные кровати, пристегивающиеся к стене, с учетом их особенностей присесть на кровать невозможно. Также был металлический стол с двумя лавками, составляющими единую неподвижную конструкцию. Санитарный узел представляет из себя туалет (не унитаз), размером приблизительно 1 х 1 метр, частично огороженный с двух сторон перегородками из ДСП в металлических каркасах, одна из которых, размером 1 х 1 метр является дверью. Вторая перегородка приблизительно размером 1 х 2 метра, является не сплошной, так как начинается от пола туалета и не достает до потолка, примерно 70-100 см, отделяет туалет от умывальника, расположенного между перегородкой и кроватью. Умывальник представлял из себя эмалированную раковину с полкой и зеркалом. Также в камере N 16 ПКТ была вешалка для верхней одежды, прикрепленная к стене, электророзетка и полка для кипячения. При этом в камере N 16 ПКТ отсутствовало центральное водоснабжение горячей водой и помывка проводилась один раз в неделю (до вступления в силу приказа минюста РФ N 195 от 26.12.2016).

Туалет камеры N 16 ПКТ не отвечает условиям обеспечения приватности, так как не отгорожен полностью от остального помещения, входная дверь в туалет расположена в непосредственной близости от входной двери в камеру, через смотровое окошко которой человек, находящийся в туалете, виден полностью вне зависимости от положения, в котором он находится.

Камера N16 ПКТ не имеет отдельного помещения для приема пищи, отсутствует разрешённая к использованию бытовая техника. Нет отдельного спального помещения с кроватями установленного образца.

Исходя из изложенного следует, что в камере N 16 ПКТ комната приема пищи, спальное помещение и санузел (включая туалет) не разделены между собой и составляют практически одно (единое) помещение условно разделенное на зоны.

При этом помещение отряда СУОН является отдельно стоящим, в котором имеется отдельное помещение для приема пищи, оборудованное бытовой техникой, разрешенной к использованию и свободным доступом к ней; отдельное спальное помещение с кроватями установленного образца и полностью отгороженным от него санузлом, включая туалет, обеспечивающим полную приватность при его посещении, также имеется централизованная подача горячей воды. Имеется комната воспитательной работы с установленным телевизором и возможностью ежедневного просмотра в соответствии с распорядком дня в СУОН. Также в здании отряда СУОН имеется второй санузел, полностью изолированный от остальных помещений, оборудованный унитазом и обеспечивающий полную приватность, также имеется душевая, в которую имеется свободный доступ.

При указанных обстоятельствах, в период с августа 2014 года по май 2017 года, содержась в камере N 16 ПКТ, он был лишен возможности, установленной законодательством Российской Федерации и нормами международного права, к осуществлению нормальной жизнедеятельности в соответствии с санитарно-бытовыми условиями отряда СУОН, так как камера N 16 ПКТ не была оборудована комплексом санитарно-бытовых и технических средств, которыми оборудовано помещение отряда СУОН ФКУ ИК-17 УФСИН России по МО.

Из-за бытовой неустроенности в камере постоянно возникали конфликты и осужденные переводились в другие камеры. Полагал, что был поставлен администрацией исправительного учреждения в унижающее его человеческое достоинство положение, в том числе из-за несоблюдения приватности при посещении санузла (туалета). Также, не имелось возможности к просмотру телепередач.

На основании изложенного указал, что в нарушение требований ч. 2 ст. 1, ч. 1 ст. 3, ст. 8 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, в соответствии с которыми, администрация исправительного учреждения обязана обеспечить равные условия содержания для осужденных, содержащихся, как в общих, облегченных, так и в строгих условиях содержания, в которых содержался он с августа 2014 года по май 2017 года. Как следствие в отношении него прекратили свое действие и нарушались нормы ст. 2, ч. 2, 4 ст. 15, ч. 1, 2 ст. 16, ч. 1, 2 ст. 17, ст. 18, ч. 1, 2 ст. 19, ч. 5 ст. 29, ч. 1, 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 3, 14 Европейской конвенции о правах человека.

Также указал, что с учетом того, что он более 15 лет находится в местах лишения свободы, помещение его в камеру N 16 ПКТ вместо отряда СУОН, негативно отразилось на его общем самочувствии, выразившемся в обострении хронического заболевания, нарушении нормального сна, что подтверждается возросшим количеством обращений за медицинской помощью в сравнении с периодом отбывания наказания до его перевода в строгие условия отбывания наказания. Также, он исходя из своего самочувствия, ощущая моральное давление окружающей обстановки, неоднократно обращался за медицинской помощью к врачу-психиатру, который по итогам опросов назначал медикаментозное лечение сильнодействующими препаратами. Из-за помещения его в камеру N 16 ПКТ вместо отряда СУОН он испытывал сильнейшее моральное давление, связанное с ощущением собственной беспомощности и неполноценности, так как на протяжении более двух с половиной лет находился в бесправном состоянии, осознавая то, что режим содержания и условия в камере N 16 ПКТ и режим содержания и условия в отряде СУОН, имеют существенные отличия как по сути, так и по факту, что подтверждается сравнением санитарно-бытовых условий.

Указал, что содержась в камере N 16 ПКТ, он был поставлен администрацией исправительного учреждения в неравное положение по сравнению с другими осужденными, содержащимися в отряде СУОН, являлся "правовым" инвалидом, лишенным возможности для реализации своих прав и свобод, гарантированных законодательством Российской Федерации и нормами Европейской конвенции о правах человека.

На основании изложенного, просил суд взыскать с соответчика по данному иску в лице Управления Федерального казначейства по Мурманской области города Мурманска компенсацию морального вреда в размере 390000 рублей.

Истец Королев А.В. в судебном заседании исковые требования поддержал.

Судом к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации и Управление Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Мурманской области.

Представители ответчиков: ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Киба С.А. и ФСИН России и УФСИН России по Мурманской области Мушенкова Е.В. в судебном заседании исковые требования не признали.

Представитель ответчика Управления Федерального казначейства по Мурманской области в судебное заседание после перерыва не явился, просил дело рассмотреть в его отсутствие.

Судом принято приведенное выше решение.

В апелляционной жалобе Королев А.В. просит решение отменить, принять по делу новое решение, которым заявленные требования удовлетворить.

В обоснование жалобы указывает, что предметом его искового заявления к ответчикам явилось нарушение его прав и свобод, выразившихся в существенных различиях условий содержания осужденных в отряде СУОН от условий содержания в камере N 16 ПКТ, в которую он был помещен.

Отмечает, что согласно представленным стороной ответчика фотографиям, подтверждается факт существенных отличий условий содержания в пользу отряда СУОН. Так, осужденные, содержащиеся в отряде СУОН, имеют прямой и неограниченный доступ: в отдельную от остальных помещений комнату приема пищи, оборудованную разрешенной к использованию бытовой техникой, неограниченную (кроме времени, отведенного для сна) возможность к самостоятельному использованию бытовой техники без необходимости привлечения сотрудника администрации для осуществления доступа к ней, также они имеют ограниченный лишь временем, отведенным для сна, доступ к просмотру телепередач с установленным в комнате воспитательной работы телеприемником. Кроме того, указанные осужденные имеют неограниченный доступ в санузел и душевой (с централизованной подачей горячей воды), ограниченной лишь временем, отведенным для сна.

Указывает, что в ходе рассмотрения дела, установлен факт сокрытия представителем ответчика сведений о том, что отряд СУОН имеет два туалета, один из которых расположен вне спального помещения и отгороженного от остальных помещений отряда СУОН, в которое осужденные переходят в сопровождении сотрудника администрации, открывающего запирающую дверь, разделяющую спальное помещение от остальных помещений отряда СУОН. Данный туалет обеспечивает абсолютную приватность его посещения, в отличие от туалета, расположенного в камере N 16 ПКТ.

Обращает внимание, что в ходе предварительного судебного заседания представитель ответчика пояснил, что осужденным, содержащимся в камере N 16 ПКТ, телеприемник выдавался, однако сведений, подтверждающих выдачу указанной техники, до окончания рассмотрения дела представлено не было.

Также указывает, что им к исковому заявлению был приложен ответ на его обращение Прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Мурманской области, содержащий взаимоисключающие сведения об обеспечении его права, гарантированного частью 2 статьи 94 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.

В возражениях на апелляционную жалобу заместитель прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Мурманской области Иняков В.В, представитель Управления Федерального казначейства по Мурманской области Пелевин Р.Ю, представитель ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Киба С.А. просят оставить решение суда без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, возражения на жалобу, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

В силу ст. ст. 17 и 21 Конституции Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Достоинство личности охраняется государством. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Согласно ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и требованиям, содержащимся в Постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

В соответствии со ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

В силу ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов либо должностных лиц этих органов подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации.

В соответствии со ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Из содержания приведенной правовой нормы в совокупности с положениями статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что ответственность государства за действия государственного органа, должностных лиц этого органа наступает при наличии следующих условий: факта причинения гражданину морального вреда, неправомерности действия (бездействия) органа или должностных лиц, виновности, причинно-следственной связи между неправомерными действиями (бездействием) органа, его должностных лиц и причиненным моральным вредом.

Недоказанность одного из названных условий влечет за собой отказ в удовлетворении исковых требований.

Пунктом 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Королев А.В. осужден к лишению свободы в исправительной колонии строгого режима и с 24 июня 2010 г. по 13 июля 2017 г. содержался в ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области.

Постановлением администрации ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области от 30 июля 2014 г. Королев А.В. признан злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания, в связи с чем в период с 30 июля 2014 г. по 12 мая 2017 г. (даты перевода со строгих в обычные условия отбывания наказания) истец содержался в строгих условиях отбывания наказания (СУОН).

С указанного времени Королев А.В. находился в запираемом помещении камерного типа N 16 отряда СУОН ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области.

В период отбывания наказания Королевым А.В. в отряде СУОН использовалась камера N 16 ПКТ.

Согласно приказам ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области от 8.06.2016 N *, от 2.02.2017 N * камеру N16 считать помещением строгих условий.

Частью 2 статьи 10 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации установлено, что при исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации. Осужденные не могут быть освобождены от исполнения своих гражданских обязанностей, кроме случаев, установленных федеральным законом.

Основные положения материально-бытового обеспечения осужденных регламентируются статьей 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации: норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров (пункт 1), осужденным предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности (пункт 2), минимальные нормы питания и материально-бытового обеспечения осужденных устанавливаются Правительством Российской Федерации (пункт 3).

В соответствии с пунктом 3 статьи 101 УИК РФ администрация исправительных учреждений несет ответственность за выполнение установленных санитарно-гигиенических и противоэпидемических требований, обеспечивающих охрану здоровья осужденных.

В соответствии со статьей 13 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5473-I "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" учреждения, исполняющие наказания, обязаны создавать условия для обеспечения правопорядка и законности, безопасности осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на их территориях, обеспечивать охрану здоровья осужденных, осуществлять деятельность по развитию своей материально-технической базы и социальной сферы.

Коммунально-бытовое обеспечение учреждений уголовно-исполнительной системы осуществляется на основании Приказа Министерства юстиции Российской Федерации от 27.06.2006 N 512 "Об утверждении номенклатуры, норм обеспечения и сроков эксплуатации мебели, инвентаря, оборудования и предметов хозяйственного обихода (имущества) для учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, и следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы", в котором предусмотрено, что его действие распространяется на оборудование исправительных учреждений независимо от даты постройки помещений и принятия данного нормативного акта; приказа Минюста России N 130-ДСП от 02.06.2003, которым утверждена Инструкция СП 17-02 по проектированию исправительных и специализированных учреждений уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации.

В постановлении от 10 января 2012 года по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека указал, что при принятии решения о том, имело ли место нарушение статьи 3 Конвенции относительно недостатка личного пространства, Европейский Суд должен учитывать следующие три элемента: каждый заключенный должен иметь личное спальное место в камере; каждый заключенный должен обладать как минимум 4 кв. м личного пространства; общее пространство камеры должно позволять заключенным свободно передвигаться между предметами мебели.

В соответствии с ч.1 ст.87 УИК РФ в пределах одной исправительной колонии осужденные к лишению свободы могут находиться в обычных, облегченных и строгих условиях отбывания наказания, предусмотренных видом режима данной колонии.

Согласно ч. 3 стати 123 "Условия отбывания лишения свободы в исправительных колониях строгого режима" Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации

осужденные, отбывающие наказание в строгих условиях, проживают в запираемых помещениях.

В силу части 3 ст.87 УИК РФ перевод осужденных из одних условий отбывания наказания в другие по основаниям, предусмотренным статьями 124, 127, 130 и 132 настоящего Кодекса, производится по решению комиссии исправительного учреждения.

В соответствии с ч.6 ст.122 УИК РФ перевод осужденных из строгих условий отбывания наказания в обычные производится не ранее чем через девять месяцев при отсутствии взысканий за нарушения установленного порядка отбывания наказания.

Пунктом 145 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 16.12.2016 N 295 установлено, что запираемые помещения, в которых содержатся осужденные, отбывающие наказание в строгих условиях, оборудуются комплексом коммунально-бытовых объектов с обеспечением изоляции содержащихся в них лиц от осужденных, отбывающих наказание в других условиях. В дневное время осужденные находятся в помещениях, раздельных от спальных помещений.

В силу примечания N3 к приложению N6 ПВР ИУ распорядок дня осужденных, содержащихся в строгих условиях отбывания наказания, устанавливается отдельно.

При этом конкретный перечень коммунально-бытовых объектов запираемых помещений строгих условий отбывания наказания в исправительных колониях строгого режима законодательно не определен.

Материалами дела подтверждено, что общая площадь камеры N 16 ПКТ составляет 16 кв.м, что подтверждается планом-схемой с указанием метража камеры ШИЗО (ПКТ) N 16.

В период отбывания наказания в отряде СУОН (камера N 16) совместно с Королевым А.В. в различные периоды содержались трое осужденных, что следует из справки ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области.

Установив, что в камере N 16 ПКТ содержалось четверо осужденных (вместе с Королевым А.В.), суд верно указал на то, что норма площади в камере, соответствовала норме площади в 4 кв.м, и не была менее норматива, установленного статьей 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.

Из справки, составленной начальником ОКБИ и ХО ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области, следует, что камера ШИЗО (ПКТ) N 16 оборудована четырьмя спальными местами, столом с двумя скамейками, раковиной, санузлом, настенным трехстворчатым шкафчиком, двумя тумбочками, настенной вешалкой и полкой. Также камера оборудована двумя потолочными светильниками. Санузел оборудован перегородкой высотой 1, 9 м и дверцей высотой 1, 28 м, для соблюдения приватности. Расстояние между раковиной и спальным местом для осужденных составляет 21 см.

Согласно представленным в материалы дела фотографиям, также подтверждается, что в камере имеется туалет, в котором размещена напольная чаша, и который оборудован перегородкой и дверью, что обеспечивает приватность при его посещении. Санитарно-техническое оборудование исправно. Имеется централизованная система отопления, входная дверь, освещение.

Таким образом, сведений о том, что камера N 16 ПКТ не была обеспечена мебелью в соответствии с требованием Приложения N 2 к приказу ФСИН России от 27.07.2006 N 512 "Об утверждении номенклатуры, норм обеспечения и сроков эксплуатации мебели, инвентаря, оборудования и предметов хозяйственного обихода (имущества) для учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, и следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы", материалы дела не содержат.

Проверяя доводы Королева А.В. о том, что в период его нахождения в камере N 16 ПКТ отряда СУОН к нему применялся распорядок дня, установленный для осужденных, содержащихся в ШИЗО, ПКТ, суд первой инстанции принял во внимание пояснения представителя ответчика ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области Кибы С.А, из которых следует, что камера N 16 ПКТ закреплена за отрядом СУОН и содержащиеся в ней осуждённые отбывают наказание в соответствии с распорядком дня, установленным для отряда СУОН, кроме того, согласно распорядку дня осужденные выводятся из камеры N 16 ПКТ в клуб для просмотра телепередач. В связи с указанным суд правомерно указал на несостоятельность довода истца о том, что он был поставлен в неравное положение с осужденными, отбывающим наказание в отряде СУОН, поскольку жизнедеятельность последних также осуществляется в соответствии с установленным распорядком дня для отряда СУОН, в том числе посещение душевой.

Судебная коллегия, выслушав представителей сторон, установила, что несмотря на содержание истца в камере 16 ПКТ (помещение камерного типа), это помещение было приспособлено под размещение осужденных, переведенных на строгие условия отбывания наказания (СУОН) и распорядок дня для таких лиц, а также их бытовое обслуживание не отличались от осужденных, содержащихся в отряде СУОН, который, как и камера ПКТ, в соответствии с требованиями статьи 123 УИК РФ представляет собой запираемое помещение, но б ольшей площадью и с б ольшим количеством проживающих.

Отклоняя доводы истца о том, что из-за условий содержания в камере N 16 ПКТ между осужденными возникали конфликты, вследствие чего они постоянно переводились из камеры в камеру, суд обоснованно исходил из того, что из представленных по ходатайству истца, журналов назначения дежурных по камерам в корпусе ШИЗО, ПКТ в ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области, следует, что за период содержания Королева А.В. в камере N 16 ПКТ, из указанной камеры был переведен лишь один осужденный.

Также не нашел своего подтверждения довод истца о том, что нахождение в ненадлежащих условиях содержания в исправительном учреждении отразилось на его общем самочувствии, выразившемся в обострении хронического заболевания, нарушении нормального сна, что подтверждается возросшим количеством обращений за медицинской помощью в сравнении с периодом отбывания наказания до его перевода в строгие условия отбывания наказания, поскольку из выписки из амбулаторной карты Королева А.В. следует, что в период с 2014 по 2017 годы он обращался за медицинской помощью по поводу: ***; ***; ***); ***, в связи с чем получал амбулаторное лечение в виде ***, ***, ***, ***, ***.

Таким образом, верным и основанным на исследованных доказательствах является вывод суда о том, что наличие прямой причинно-следственной связи между действием (бездействием) администрации исправительного учреждения, выразившимся в содержании Королева А.В. в запираемом помещении отряда СУОН, и возникновением у истца указанных выше заболеваний, в том числе получением медицинской помощи у врача-психиатра не установлено.

Оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам статей 56 и 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, установив, что размещение осужденного Королева А.В. в помещении исправительного учреждения произведено с учетом реальных возможностей уголовно-исполнительной системы и жилой площади, условия содержания Королева А.В. в помещении камеры N 16 ПКТ СУОН отвечали требованиям закона и не привели к нарушению его личных субъективных прав, суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отказе в удовлетворении иска, поскольку факт нарушения условий содержания, касающихся обеспечения необходимой санитарной площадью, надлежащего оборудования камер, обеспечения приватности при отправлении естественных потребностей человека, обеспечения санитарно-гигиенических процедур, не подтвержден.

Приходя к такому выводу суд также обоснованно принял во внимание, что по обращению истца с жалобой, соответствующей предмету рассматриваемого иска, Мурманской прокуратурой по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Мурманской области проводилась соответствующая проверка, в ходе которой нарушений в действиях сотрудников Учреждения и нарушений прав истца со стороны администрации ФКУ ИК-17 УФСИН России по Мурманской области установлено не было.

Судебная коллегия находит выводы суда первой инстанции обоснованными и правильными, поскольку они соответствуют требованиям закона и установленным по делу обстоятельствам.

Содержание истца в запираемом помещении соответствовало требованиям действующего законодательства и условиям отбывания наказания, определенным ему приговором суда и администрацией исправительного учреждения, при этом, как установилсуд, такое помещение было оборудовано в соответствии с требованиями ведомственных нормативных актов.

Следует отметить, что (и это не отрицал в заседании суда апелляционной инстанции истец) в период содержания на строгих условиях отбывания наказания в ИК-17 Королев А.В. письменно не выражал несогласия с содержанием его в камере 16 ПКТ и не обращался к администрации учреждения с требованиями о переводе его в отряд СУОН.

Приведенные в апелляционной жалобе доводы о том, что имеются существенные различия условий содержания осужденных в отряде СУОН от условий содержания в камере N 16 ПКТ, в которую он был помещен, были предметом исследования суда и им дана надлежащая оценка, с которой суд апелляционной инстанции соглашается.

Как правильно отмечено судом первой инстанции сам процесс содержания под стражей или отбывания им наказания законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах, соответствующих установленным государством нормативам, заведомо не может причинить физические и нравственные страдания, поскольку такие нормативы создавались именно с целью обеспечить не только содержание в местах лишения свободы или под стражей, но и обеспечить при этом соблюдение прав лиц, оказавшихся в них вследствие реализации механизма государственного принуждения.

Следовательно, само по себе содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах лишения свободы не порождают у него права на компенсацию морального вреда.

С учетом приведенных выше норм права обязанность по компенсации морального вреда возникает при совокупности следующих условий: наличие морального вреда; незаконное действие (бездействие) лица, причинившего вред; причинно-следственная связь между незаконным действием (бездействием) лица, причинившего вред, и моральным вредом; вина лица, причинившего вред.

Таким образом, истец при обращении в суд с иском о взыскании компенсации морального вреда должен доказать наличие в совокупности перечисленных условий и привести доказательства этого.

Вместе с тем, истцом не представлено, а судом не установлено доказательств обоснованности исковых требований, исходя из которых можно сделать вывод о причинении ему морального вреда, незаконных действий (бездействия) должностных лиц государственных органов уголовно-исполнительной системы, наличия причинной связи между действиями и моральным вредом, а также вины должностных лиц государственных органов уголовно-исполнительной системы. При этом, вина должностного лица (должностных лиц) не может предполагаться, допускаться, она должна быть установлена.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения требований Королева А.В. и отказал в их удовлетворении.

Доводы апелляционной жалобы направлены на переоценку установленных судом обстоятельств и не содержат фактов, которые не были проверены и учтены судом, и имели бы юридическое значение для вынесения иного судебного акта, влияли бы на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда, в связи с чем не могут служить основанием для отмены постановленного по существу верного решения.

Нарушений норм материального и процессуального права, которые привели к неправильному разрешению дела или являлись безусловным основанием к отмене решения суда, по делу не допущено.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 327, 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Мурманского областного суда

определила:

решение Ленинского районного суда города Мурманска от 25 июня 2019 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу Королёва Александра Викторовича - без удовлетворения.

председательствующий

судьи