Апелляционное определение СК по гражданским делам Красноярского краевого суда от 16 декабря 2019 г. по делу N 33-17381/2019

судебная коллегия по гражданским делам Красноярского краевого суда в составе:

Председательствующего Макаровой Ю.М.

судей Тихоновой Ю.Б, Потехиной О.Б.

с участием прокурора Шадриной Е.А.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи - Мядзелец Е.А.

заслушала в открытом судебном заседании по докладу судьи Макаровой Ю.М.

гражданское дело по исковому заявлению Гаджиевой Марины Магомедовны к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Дивногорская межрайонная больница" о компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе Гаджиевой М.М.

на решение Дивногорского городского суда Красноярского края от 09 октября 2019 года, которым постановлено:

"В удовлетворении исковых требований Гаджиевой Марины Магомедовны к КГБУЗ "Дивногорская МБ" о взыскании компенсации морального вреда, - отказать".

Выслушав докладчика, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Гаджиева М.М. обратилась в суд с иском к КГБУЗ "Дивногорская МБ" о взыскании компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что 15.08.2017 года в отделении анестезиологии-реанимации КГБУЗ "Дивногорская межрайонная больница" от "данные изъяты" в результате проведенной 10.08.2017 в плановом порядке полостной операции по "данные изъяты", экстренной "данные изъяты" "дата" умерла ее мать ПТЯ Полагает, что к смертельному исходу привели нерациональные действия врачей КГБУЗ "Дивногорская межрайонная больница", после проведенного операционного лечения состояние матери ухудшилось, несвоевременно был диагностирован возникший процесс осложнения (перитонит) и, как следствие, необходимая экстренная медицинская помощь хирургическому больному была оказана в поздние сроки.

Просит взыскать с КГБУЗ "Дивногорская межрайонная больница" в ее пользу денежную компенсацию морального вреда в сумме 2 000 000 рублей.

Судом постановлено приведенное выше решение.

В апелляционной жалобе Гаджиева М.М. просит решение отменить, вынести по делу новое, которым удовлетворить исковые требования, ссылаясь на неверное применение норм материального права. Указывает на то, что ответчиком не представлены доказательства того, что в отношении ПТЯ были своевременно выполнены все необходимые диагностические исследования и оперативная медицинская помощь, что не учтено судом и необоснованно отказано в удовлетворении исковых требований. При этом вся совокупность представленных в материалы дела доказательств свидетельствует о наличии вины ответчика в причинении истцу морального вреда.

В возражениях на апелляционную жалобу помощник прокурора прокуратуры г. Дивногорска Глушкова Д.А, представитель КГБУЗ "Дивногорская межрайонная больница" Даниленко А.В, просят решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения, ссылаясь на законность и обоснованность постановленного решения.

Неявившиеся лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции извещены надлежащим образом, ходатайств об отложении дела не заявляли, о причинах неявки не сообщали, доказательств уважительности отсутствия - не представили, в силу чего дело подлежит рассмотрению согласно статье 167 ГПК РФ в отсутствие не явившихся лиц.

Проверив материалы дела и решение суда первой инстанции в пределах, установленных ч.1 ст.327.1 ГПК РФ, заслушав мнение истца Гаджиевой М.М, поддержавшей доводы апелляционной жалобы, заключение прокурора Шадриной Е.А. о законности и обоснованности принятого решения суда, подлежащего оставлению без изменения, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к выводу о том, что решение подлежит отмене по следующим основаниям.

Материалами дела установлено, что ПТЯ была госпитализирована в хирургического отделение КГБУЗ "Дивногорская МБ" для планового оперативного лечения по поводу " "данные изъяты"". Операция выполнена 10.08.2017.

14 августа 2017 года с учетом отрицательной клинической динамики, лабораторных показателей, результатов УЗИ, проведена повторная операция. При "данные изъяты" выявлен "данные изъяты" не выявлено. Выполнена санация, дренирование "данные изъяты". В послеоперационном периоде, несмотря на проводимую терапию в условиях реанимационного отделения, состояние больной прогрессивно ухудшалось.

15 августа 2017 года в 15 часов 40 минут в стационаре КГБУЗ "Дивногорская Межрайонная больница" засвидетельствована смерть ПТЯ Причина смерти установлена патологоанатомом: "данные изъяты".

Из акта служебного расследования от 13.10.2017 по случаю оказания медицинской помощи пациентке ПТЯ, находившейся на лечении в хирургическом отделении, отделении реанимации и интенсивной терапии с 09.08.2017 по 15.08.2017 следует, что дефектов при оказании первичной медико-санитарной помощи ПТЯ не выявлено. По результатам патогистологического исследования выявлен порок развития "данные изъяты" и несмотря на проведение повторного оперативного лечения, повлекло за собой летальный исход. Медицинская помощь оказана ПТЯ в установленные сроки, в полном объеме и надлежащего качества.

Согласно акту экспертизы N 28977 от 12.12.2017, проведенной по обращению Гаджиевой М.М. в ООО ВТБ Медицинское страхование по медицинской карте стационарного больного ПТЯ, период госпитализации с 09.08.2017 по 15.08.2017 были выявлены дефекты медицинской помощи, а именно 13.08.2017 не выполнены диагностические мероприятия (УЗИ, КТ "данные изъяты") для исключения хирургической патологии или послеоперационных осложнений со стороны "данные изъяты". Больной ПТЯ оказана медицинская помощь ненадлежащего качества, приведшая к развитию и прогрессированию "данные изъяты" (л.д. 31).

09 января 2018 года по факту смерти ПТЯ Главным следственным управлением Следственного комитета Российской Федерации по Красноярскому краю возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ.

Как следует из заключения комиссионной экспертизы по материалам уголовного дела N 266, причиной смерти ПТЯ явился послеоперационный "данные изъяты" развившийся после плановой операции "данные изъяты". После операции "данные изъяты" которых не позволяют в полной мере оценить непосредственно во время операции риск такого осложнения, и соответственно обосновать расширенный объем "данные изъяты". Предоперационная подготовка и лечение ПТЯ проведены правильно и в полном объеме. В послеоперационном периоде имело место несвоевременная диагностика послеоперационного "данные изъяты". Операция "данные изъяты" 14.08.2017 и интенсивная терапия в послеоперационном периоде проведены правильно и в необходимом размере.

Лечение после операции 10.08.2017 ПТЯ до момента смерти "дата" проведено правильно, за исключением поздних сроков выполнения хирургической операции "данные изъяты" по поводу развившегося "данные изъяты". Это исключает прямую причинно-следственную связь действий (бездействий) врачей КГБУЗ "Дивногорская МБ" с прогрессированием "данные изъяты". В данном случае, ухудшение состояния больного ПТЯ после хирургической операции в основном вызвано особенностями самого заболевания (анатомические особенности структуры "данные изъяты") (л.д. 44-58).

Согласно дополнительной комиссионной экспертизе по материалам уголовного дела N 512 клинико-лабораторная оценка и мониторинг состояния ПТЯ в раннем послеоперационном периоде, в условиях реанимации проведены в полном объеме. Проведение экстренной "данные изъяты" по поводу развившегося "данные изъяты" у больной ПТЯ было осуществлено несвоевременно, на поздних сроках развития желчного перитонита.

При "данные изъяты" возникает тяжелая интоксикация, при которой у больного возможны нарушения со стороны сознания - психомоторное возбуждение, бред, галлюцинации, что имело место быть в данном случае. Цифры летальности при "данные изъяты" напрямую зависят от сроков выполнения экстренной операции. При "данные изъяты" токсическая фаза развивается, как правило, через несколько дней. Определить значимость временного интервала в пределах суток до наступления смерти от "данные изъяты" у конкретного больного невозможно.

Действия хирургов в части принятия мер оказания квалифицированной помощи, в том числе, включающие проведение надлежащей диагностики, пациентке ПТЯ во временной период - ухудшения состояния 13.08.2017, не были в полной мере обоснованы (были нерациональными) состоянием больной, у которой имело место ухудшение состояния, нарастание эндогенной интоксикации при больших потерях по дренажам. "данные изъяты" требует проведения быстрой рациональной диагностики и экстренного лечения тогда, когда он достоверно установлен.

В данном случае, диагностика возникшего осложнения ("данные изъяты") у ПТЯ была возможной только на этапе явной клинической манифестации (появлении клиники острого живота). При этом метод УЗИ является только одним из доступных и достаточно информативных методов диагностики послеоперационных осложнений. "данные изъяты" у ПТЯ ставший причиной смерти, развился вследствие "данные изъяты". После выполнения "данные изъяты" прогрессирования заболевания на поздних сроках стала ничтожной.

19 апреля 2019 года в возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ отказано на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УК РФ в связи с отсутствием в действиях врачей состава преступления.

Из заключения экспертов АНО "СИНЭО", проведенного в рамках рассмотрения гражданского дела следует, что повторное оперативное лечение "данные изъяты" выполнено в полном объеме, но несвоевременно, что было обусловлено особенностями "данные изъяты" без явных клинико-лабораторных проявлений и невыполнением в более ранние сроки при ухудшении состояния пациентки диагностических мероприятий УЗИ, компьютерная томография), направленных на выявление "данные изъяты".

Разрешая спор по существу, дав оценку собранным по делу доказательствам, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что медицинская помощь ПТЯ была оказана правильно и причинно-следственной связи между действиями врачей и наступившими последствиями в виде смерти ПТЯ не установлено, в связи с чем, отказал в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Судебная коллегия не может согласиться с данным выводом суда, поскольку он противоречит обстоятельствам дела и принят с нарушением норм материального права.

Статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

По общему правилу, установленному в п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

По смыслу закона для наступления гражданско-правовой ответственности в общем случае необходимо наличие состава правонарушения, включающего в себя наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда и его вину, а также причинную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

Согласно п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

В силу п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Из содержания искового заявления Гаджиевой М.М. усматривается, что основанием её обращения в суд с требованием о компенсации причиненного ей морального вреда явилось ненадлежащее оказание медицинской помощи ее матери ПТЯ в период ее лечения в Дивногорской межрайонной больнице. Вследствие нерациональных действий врачей больницы после проведенного 10.08.2017 планового оперативного лечения ПТЯ, ее состояние ухудшилось, несвоевременно был диагностирован процесс осложнения ("данные изъяты"), и, как следствие, необходимая экстренная медицинская помощь хирургическому больному была оказана в более поздние сроки, что привело, по мнению истицы, к смерти ее матери.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Суд первой инстанции приведенные нормативные положения к спорным отношениям применил неправильно, вследствие чего пришёл к ошибочному выводу о том, что факт несвоевременного оказания медицинских услуг ПТЯ при проведении лечения в Дивногорской межрайонной больнице не является основанием для компенсации истцу морального вреда, поскольку вред здоровью истца не был причинен ответчиком, причинная связь между ненадлежащими действиями врачей и наступившей смертью пациента не установлена.

Судом не учтено, что требования о компенсации морального вреда были заявлены истицей в том числе и в связи с тем, что лично ей ответчиком в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее матери ПТЯ были причинены нравственные страдания, выразившиеся в переживаниях по поводу состояния здоровья близкого человека.

Таким образом, предметом настоящего спора является компенсация морального вреда за причинение нравственных страданий истцу.

Между тем, как усматривается из содержания решения суда предметом рассмотрения данные обстоятельства не являлись, выводов относительно наличия или отсутствия причинения нравственных страданий истице в связи с приведенными основаниями иска судом в нарушение части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не сделано.

Экспертным заключением АНО "Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки" (л.д. 102), выполненным на основании определения суда, подтверждена несвоевременная диагностика послеоперационного "данные изъяты", а так же то, что повторное оперативное лечение "данные изъяты" выполнено в полном объеме, но несвоевременно, что было обусловлено особенностями "данные изъяты" без явных клинико-лабораторных проявлений и невыполнением в более ранние сроки при ухудшении состояния пациентки диагностических мероприятий УЗИ, компьютерная томография), направленных на выявление жидкости в брюшной полости.

Аналогичные выводы содержатся в заключениях ООО ВТБ Медицинское страхование N 28977 от 12.12.2017, заключении комиссионной экспертизы КГБУЗ "Красноярское краевое бюро СМЭ" N 266 от 15.03.2018 и заключении дополнительной комиссионной экспертизы КГБУЗ "Красноярское краевое бюро СМЭ" N 512 от 31 мая 2018, содержание которых приведено выше.

Принимая во внимание приведенные выше выводы экспертов, указанные в заключениях, судебная коллегия приходит к выводу о том, что со стороны врачей медицинского учреждения имело место ненадлежащее оказание больной ПТЯ медицинских услуг. Диагноз " "данные изъяты"" был поставлен только в результате проведенного на пятый день после операции 14.08.2018 УЗИ-исследования. При этом, ухудшение состояния ПТЯ, нарастание эндогенной интоксикации при больших потерях по дренажам, требовало немедленного выполнения диагностических мероприятий (УЗИ, КТ "данные изъяты") и экстренного лечения. Истец, находившаяся в больнице, обращала внимание врачей на неизменяемое ухудшение состояния здоровья ПТЯ

При изложенных обстоятельствах судебная коллегия полагает, что действиями врачей по неоказанию своевременной медицинской помощи матери истца, лично истице причинены нравственные страдания (моральный вред), поскольку это связано с переживаниями за близкого человека (маму), с которым она связана духовным и эмоциональным родством.

Кроме того, применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинская организация должна доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Гаджиевой М.М. в связи со смертью ее матери ПТЯ, медицинская помощь которой была оказана ненадлежащим образом.

Отсутствие прямой причинно-следственной связи между оказанием ненадлежащим образом медицинских услуг и наступлением смерти ПТЯ, не является основанием для освобождения ответчика от гражданско-правовой ответственности, поскольку в данном случае имеет место непрямая (опосредованная) связь между действиями врачей КГБУЗ "Дивногорская Межрайонная больница" и наступившей смертью ПТЯ

Судебная коллегия считает, что, как прямая причинно-следственная связь, так и косвенная, свидетельствуют о вине ответчика при оказании ПТЯ медицинских услуг, различия заключаются лишь в степени вины.

В этой связи решение суда в данной части не может быть признано законным и обоснованным и в силу ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оно подлежит отмене с вынесением нового решения о частичном удовлетворении требований истца о взыскании компенсации морального вреда.

В соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размера компенсации морального вреда учитываются степень вины причинителя, степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых причинен моральный вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства при соблюдении требований разумности и справедливости.

Согласно разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" от 26.01.2010 N 1 при определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Установив, что в результате действий работников ответчика истцу Гаджиевой М.М, приходившейся дочерью пациента ПТЯ, которой были ненадлежащим образом оказаны медицинские услуги, были причинены глубокие нравственные страдания, судебная коллегия полагает о наличии правовых оснований для возложения на ответчика обязанности по компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда, судебная коллегия принимает во внимание фактические обстоятельства, глубину нравственных страданий истца, связанных с потерей матери, индивидуальные особенности, а также учитывает требования разумности и справедливости, в связи с чем считает необходимым взыскать в пользу истца с ответчика компенсацию морального вреда в размере 200 000 рублей.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Дивногорского городского суда Красноярского края от 09 октября 2019 года отменить, принять по делу новое решение.

Исковые требования Гаджиевой Марины Магомедовны к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Дивногорская межрайонная больница" о компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с Краевого государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Дивногорская межрайонная больница" в пользу Гаджиевой Марины Магомедовны компенсацию морального вреда в сумме 200 000 рублей.

Председательствующий

Судьи