Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 19 февраля 2020 г. по делу N 8Г-1118/2020[88-2847/2020]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

Председательствующего Петровой Т.Г.

судей Ирышковой Т.В, Сазоновой Н.В.

с участием прокурора Мазиной О.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Городской больницы Святой преподобомученицы Елизаветы" на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 июля 2019 г. по делу N 2-2270/2018 по иску Мельникова Анатолия Александровича к СПб ГБУЗ "Елизаветинская больница" о компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Ирышковой Т.В, объяснения явившихся лиц: представителя Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Городской больницы Святой преподобомученицы Елизаветы" по доверенности от 10 января 2020 г. N04 Филатовой З.Ф, поддержавшей доводы жалобы, представителя Мельникова А.А. адвоката Горяинова А.М, действующего на основании ордера N73 от 17 февраля 2020 г, возражавшего относительно доводов жалобы, представителя акционерного общества " Городская страховая медиуинская компания" по доверенности от 15 августа 2019 г. N 54 Никифоровой М.А.Ю полагавшей, что оснований для удовлетворения жалобы не имеется; заключение прокурора отдела управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Мазиной О.Н, полагавшей, что оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Мельников А.А. обратился в суд с иском к Санкт-Петербургскому государственному учреждению здравоохранения "Городская больница Святой преподобомученицы Елизаветы" (далее - СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница") о взыскании компенсации морального вреда в размере 5000000 рублей.

В обосновании заявленных требований истец указал, что 20 июня 2016 г. в СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" скончалась его супруга Мельникова Н.А, поскольку ей не была оказана медицинская помощь надлежащего качества. Проведенные проверки качества оказания медицинской помощи показали наличие причинно- следственной связи между допущенными дефектами и смертью Мельниковой М.А. Истец считает, что при правильном, полном и своевременном оказании медицинской помощи, возможно было избежать развития декомпенсированного сахарного диабета и его осложнения - отека легких, дыхательной недостаточности, что предотвратило бы смерть его супруги. В связи со смертью супруги истец перенес сильные нравственные страдания и переживания, которые испытывает до настоящего времени.

Решением Калининского районного суда города Санкт-Петербурга от 26 декабря 2018 г. в удовлетворении иска Мельникова А.А. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 июля 2019 г. решение Калининского районного суда города Санкт-Петербурга от 26 декабря 2018 г. отменено, иск Мельникова А.А. удовлетворен, с СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" в пользу Мельникова А.А. взыскана компенсация морального вреда в размере 300000 руб, в доход бюджета Санкт-Петербурга государственная пошлина-300 руб.

В кассационной жалобе СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" содержится просьба об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 июля 2019 г.

Проверив материалы дела, выслушав объяснения участников процесса, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и возражениях на жалобу, с учетом заключения прокурора, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, не находит оснований для отмены в кассационном порядке обжалуемого судебного постановления.

В соответствии со статьей 379.7. Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений при принятии обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационных жалоб не усматривает.

Судом установлено и из материалов дела следует, что Мельникова Н.А, 3 января 1952 года рождения, состояла с 1972 г. состояла в браке с истцом Мельниковым А.А.

31 мая 2016 г. Мельникова Н.А. госпитализирована бригадой скорой медицинской помощи в СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" с диагнозом "судорожный припадок, впервые, СД 1-го типа, инсулинозависимый". 20 июня 2016 г. наступила смерть Мельниковой Н.А.

Постановлением следователя следственного комитета по Калининскому району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу от 15 апреля 2017 г. отказано в возбуждении уголовного дела по факту возможного ненадлежащего оказания медицинской помощи Мельниковой Н.А. по признакам состава преступления, предусмотренного пунктом "в" части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации, по основаниям пункта 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В рамках проведенной Следственным комитетом по Калининскому району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу проверки N1023 пр-16 по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи врачами СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" экспертами СПб ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы" произведено комиссионное судебно-медицинское исследование.

Согласно заключению СПб ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы" N883/11, полученному в рамках проведения доследственной проверки по факту смерти Мельниковой Н.А. следует, что смерть её наступила от сахарного диабета 1 типа, декомпенсированного (гипогликемическое состояние с нарушением сознания), осложнившегося в своем течении острой двусторонней фиброзно-гнойной бронхопневмонией, приведшей к развитию серозного отека легких и дыхательной недостаточности, что соответствует этиопатогенетическим процессам декомпенсированной формы сахарного диабета 1 типа, осложненного пневмонией.

При оказании медицинской помощи больной Мельниковой Н.А. имели место следующие недостатки: дефект ведения медицинской документации, дефекты диагностики, дефект назначения и проведения медикаментозной терапии.

Экспертами отмечено, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи на госпитальном этапе не явились причиной смерти Мельниковой Н.А, однако, не позволили прерваться развитию декомпенсированной формы сахарного диабета I типа и его осложнению - двусторонней фибринозно-гнойной бронхопневмонии, приведшей к смерти Мельниковой Н.А. Следовательно, между дефектами оказания медицинской помощи на госпитальном этапе и наступлением смерти Мельниковой Н.А. имеется причинно-следственная связь, носящая непрямой характер.

Проведенной по данному гражданскому делу комплексной судебно- медицинской экспертизой СПб ГБУЗ "Бюро СМЭ" N747 от 18 сентября 2018 г. установлено, что причиной смерти Мельниковой Н.А. явилось заболевание - сахарный диабет I типа, некомпенсированный (гипогликемическое состояние с нарушением сознания), осложнившееся в своем течении острой двусторонней фибринозно-гнойной бронхопневмонией, приведшей к развитию серозного отека легких и дыхательной недостаточности, что соответствует этиопатогенетическим процессам течения декомпенсированной формы сахарного диабета I типа, осложненного пневмонией.

При анализе всех представленных на исследование медицинских документов, в том числе ранее не излучавшихся, выявлены следующие недостатки (дефекты) при оказании Мельниковой Н.А. медицинской помощи в СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница", в период с 30 мая по 20 июня 2016 года:

диагностики - не проведено исследование мокроты на микрофлору и чувствительность к антибиотикам с целью установления возбудителя инфекции;

назначения и проведения медикаментозной терапии - не проводилось целенаправленное (этиотропное, обусловленное возбудителем) антибактериальное лечение (внутрибольничной) пневмонии;

ведения медицинской документации - в медицинской карте стационарного больного N35615 отсутствует обоснование (расчет) количества энтерального питания - согласно "Инструкции по организации энтерального питания в лечебно-профилактических учреждениях" (приказ М3 РФ от 5 августа 2003 г. N 330), при проведении энтерального питания необходимо определение энергетических потребностей организма больного, которые определяются с помощью методов прямой или непрямой калориметрии. При невозможности проведения указанных методов исследования оценку энергетических потребностей можно осуществлять расчетным путем с использованием уравнения Харриса-Бенедикта.

В остальном, методы, применяемые при лечении Мельниковой Н.А, (медикаментозная терапия - введение инсулина, введение препаратов, снижающих секрецию соляной кислоты в желудке, инфузии кровезамещающих препаратов; оперативное лечение - трахеостомия; мероприятия интенсивной терапии - искусственная вентиляция легких, круглосуточное мониторирование) выбраны правильно, в соответствии с установленным диагнозом, особенностям течения основного заболевания и общепринятой тактике ведения тяжёлых форм сахарного диабета, были направлены на ликвидацию и предупреждение патологических процессов, протекающих в организме Мельниковой Н.А.

Наличие и сущность выявленных недостатков (дефектов) диагностики и назначения и проведения медикаментозной терапии, свидетельствуют о том, что, в части диагностики и лечения внутрибольничной пневмонии, медицинская помощь оказывалась Мельниковой Н.А. не в полном объеме, не адекватно и не эффективно, с нарушением требований Российских национальных рекомендаций "Нозокомиальная пневмония у взрослых" (Москва, 2009 г, Российское респираторное общество (РРО) Общероссийская общественная организация "Федерация анестезиологов и реаниматологов" (ФАР) Российская ассоциация специалистов по хирургическим инфекциям (РАСХИ) Межрегиональная ассоциация по клинической микробиологии и антимокробной химиотерапии (МАКМАХ) Альянс клинических имиотерапевтов и микробиологов Российское обществ патологоанатомов). Следовательно, оказанная медицинская помощь не может быть признана качественной.

Выявленные недостатки (дефекты) диагностики и медикаментозной терапии не явились причиной смерти Мельниковой Н.А, между указанными недостатками (дефектами) оказания медицинской помощи и наступлением смерти Мельниковой Н.А. прямой причинно-следственной связи не имеется.

Определить наличие причинно-следственной связи (непрямой, косвенной, случайной) между выявленными недостатками (дефектами) и наступлением смерти Мельниковой Н.А. не представляется возможным ввиду объективных медицинских данных (не определен возбудитель инфекции в легких), позволяющих достоверно определить наличие или отсутствие влияния проведенной антибиотикотерапии на возбудителя инфекции в легких.

Выявленный недостаток (дефект) ведения медицинской документации не явился причиной либо условием наступления смерти Мельниковой Н.А, следовательно, между указанным недостатком (дефектом) оказания медицинской помощи и наступлением смерти Мельниковой Н.А. причинно- следственной связи не имеется.

Суд первой инстанции, разрешая спор, и отказывая истцу в иске о взыскании компенсации морального вреда, пришел к выводу об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие прямой причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи Мельниковой Н.А, допущенными СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница", и наступившей смертью Мельниковой Н.А.

Суд апелляционной инстанции не согласился с указанными выводами суда первой инстанции.

Руководствуясь положениями пункта 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", положениями Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статьями 1064, 1068, 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", оценив представленные сторонами спора доказательства в их совокупности, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недоказанности ответчиком принятия всех необходимых и возможных мер по спасению пациента Мельниковой Н.А. из опасной для ее жизни ситуации, а также то, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи повлияли на неблагоприятный исход, не доказано, что при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса не имелось возможности оказать больной необходимую и своевременную помощь.

Суд апелляционной инстанции указал, что при разрешении спора на ответчика СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница" возлагалась обязанность по доказыванию отсутствия вины в наступившей смерти супруги истца, и исходил из не предоставления ответчиком таких доказательств, отметив, что суд первой инстанций неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причиненного гражданину, в системной взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи, возложив на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания Мельниковой Н.А. медицинской помощи и причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи Мельниковой Н.А, допущенными СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница", и наступившей смертью Мельниковой Н.А, в то время как больницей (ответчиком) не представлено доказательств, подтверждающих отсутствие ее вины в оказании Мельниковой Н.А. медицинской помощи, не соответствующей установленным порядкам и стандартам, утвержденным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (Министерством здравоохранения Российской Федерации).

Суд апелляционной инстанции, отменив решение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска о взыскании компенсации морального вреда, постановилновое решение об удовлетворении иска Мельникова А.А, установив, что в результате смерти супруги ему причинен моральный вред. Определяя размер компенсации морального вреда в сумме 300 000 руб, суд принял во внимание нравственные страдания истца в связи с потерей супруги, обстоятельства, характеризующие степень близости истца с ней, их возраст, а также косвенную форму вины работников СПб ГКУЗ "Елизаветинская больница", объем выявленных дефектов и нарушений со стороны ответчика, требования разумности и справедливости.

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции находит, что выводы, содержащиеся в обжалуемом судебном постановлении, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судом апелляционной инстанции, при разрешении спора правильно применены нормы материального права, не допущено нарушений норм процессуального права.

Доводы жалобы заявителя о незаконности апелляционного определения, фактически сводятся к несогласию с данной судом оценкой представленных сторонами спора доказательств и с установленными судом обстоятельствами.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

На основании пункта 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации") качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (пункт 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно части 1 статьи 37 названного Федерального закона медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи (часть 2 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей, как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе, совершеннолетними, между другими родственниками.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N1).

Законодатель, закрепив в статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации общие правила компенсации морального вреда, не установилограничений в отношении случаев, когда допускается такая компенсация. При этом согласно пункту 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации нематериальные блага защищаются в соответствии с этим кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В абзаце втором пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10).

Согласно части 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию (пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции").

Руководствуясь приведенными выше нормами материального и процессуального права, оценив представленные сторонами спора доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учетом установленных законодательством правил по распределению между сторонами спора бремени по доказыванию подлежащих установлению юридических значимых обстоятельств, суд второй инстанции установилнедоказанность ответчиком отсутствия вины в смерти супруги истца при том, что недостатки оказания медицинской помощи истцу имели место, а потому не усмотрел оснований для освобождения ответчика от обязанности по возмещению причиненного истцу морального вреда.

Доводы кассационной жалобы заявителя о несогласии с выводами суда апелляционной инстанций, неправильной оценке судами представленных доказательств не влекут отмену обжалуемых судебных актов в кассационном порядке, поскольку, как указывалось выше, представленным сторонами спора доказательствам судом дана оценка по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

В апелляционном определении в соответствии с пунктом 2 части 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации приведены выводы суда, вытекающие из установленных им обстоятельств дела, доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.

Каких-либо процессуальных нарушений, которые могли бы служить основанием для кассационного пересмотра вступивших в силу и правильных по существу судебных постановлений, по материалам дела и доводам кассационных жалоб не установлено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены принятого по делу судебного акта.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 4 июля 2019 года оставить без изменения, кассационную жалобу Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения " Городской больницы Святой преподобомученицы Елизаветы" -без удовлетворения.

Председательствующий

судьи