Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 02 марта 2020 г. по делу N 8Г-2524/2020[88-3968/2020]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе:

Председательствующего судьи Александровой Ю.К. судей Киреевой И.А. и Лепской К.И. рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-3956/2019 Колпинского районного суда города Санкт-Петербурга по иску Парамонова Евгения Викторовича к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России о взыскании денежной компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Парамонова Евгения Викторовича на решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 15 мая 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 5 декабря 2019 года, заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Киреевой И.А, Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Парамонов Е.В. обратился в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга с исковыми заявлениями к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт- Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт- Петербургу, ФСИН России о взыскании денежной компенсации морального вреда в размере 80 000 рублей за один день пребывания в период с 01.11.2016 по 30 ноября 2016 в камере с курящими гражданами.

В обоснование заявленных требований истец указал, что в период с

года по 19.07.2017 года и с 23.04.2018 года по 19.12.2018 года содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. В данном учреждении истец содержался в различных камерах, в ноябре 2016 года все лица в камере, кроме него, курили, в связи с чем истец был вынужден дышать дымом, стать пассивным

курильщиком, чем ухудшил свое здоровье, без того ослабленное открытой черепно-мозговой травмой и операциями, камеры были маленькие, жизненного пространства, свежего воздуха и кислорода не хватало, у истца появились повышенная нервозность, угнетенность, нарушился сон, он стал задыхаться от недостатка кислорода, находясь в маленьком помещении с курящими людьми, которые курили даже ночью. На неоднократные обращения и жалобы о переводе в другую камеру администрация СИЗО отвечала отказом, обращения, направленные в УФСИН России по Санкт- Петербургу и Ленинградской области и в Прокуратуру Санкт-Петербурга остались без ответа. Считает, что на основании ст. ст. 1069, 1070 ГК РФ вред, причиненный ему в результате незаконных действий

государственных органов, подлежит возмещению.

26 марта 2019 года ряд исков Парамонова Е.В. был принят к производству Колпинского районного суда.

Определением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 17 апреля 2019 года для совместного рассмотрения и разрешения в одно производство объединен ряд гражданских дел по искам Парамонова Е.В. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области о возмещении морального вреда. Делу присвоен номер N2- 3956/2019.

Протокольным определением Колпинского районного суда Санкт- Петербурга от 17 апреля 2019 года к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Министерство Финансов РФ в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России.

Решением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 15 мая 2019 года в удовлетворении исковых требований Парамонова Е.В. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов РФ в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России о компенсации морального вреда, отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 5 декабря 2019 года решение Колпинского районного суда города Санкт-Петербурга оставлено без изменения, апелляционная жалоба Парамонова Е.В. - без удовлетворения.

В кассационной жалобе Парамонов Е.В. просит об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений.

Указывает, что в учреждении он содержался в различных камерах, в которых все лица, содержащиеся с ним, курили сигареты. В связи с этим он стал пассивным курильщиком, был вынужден дышать дымом, ухудшать свое здоровье. Указывает, что нахождение рядом с некурящим человеком курящих лиц, само курение в одном помещении рядом с некурящими людьми негативно сказывается на здоровье некурящих, вызывает отрицательные эмоции. Камеры, в которых он содержался, очень маленькие, жизненного пространства, объема воздуха ему катастрофически не хватало. При этом содержание в данных камерах, которые были рассчитаны при постройке данной тюрьмы на одного человека, еще троих лиц, которые постоянно, даже ночью, курят, невыносимо, становится тяжелым испытанием. Его здоровье ослаблено в результате получения в 2003 году тяжелой открытой черепно-мозговой травмы, долгое время он находился в коме, под аппаратом искусственной вентиляции легких, перенес переливание крови, воспаление легких, длительное время лечился, у него остались посттравматические проблемы со здоровьем в виде энцефалопатии, вегето-сосудистой дистонии, правостороннего гемипареза, повышенного внутричерепного давления, гипертонической болезни второй стадии. Таким образом, содержание его, больного человека, в маленьком помещении совместно с тремя лицами, которые постоянно курят, можно расценить как пытку. У него появлялись повышенная нервозность, депрессия, состояние угнетения, нарушался сон, он постоянно задыхался от недостатка кислорода. Он многократно обращался к администрации учреждения с заявлениями о его переводе в камеру, где не курят, обращался в вышестоящие организации (УФСИН России по СПб и ЛО, ФСИН России), в прокуратуру Санкт-Петербурга с жалобами, однако положительного результата это не принесло. Считает, что у СИЗО-1 имелась возможность перевести его в некурящую камеру.

Он знает как минимум двадцати человек, которые не курят и также обращались к администрации учреждения с аналогичной просьбой и с которыми он мог бы находиться в камере. Считает, что таким образом оказывалось моральное воздействие на лиц, содержащихся в СИЗО. Сотрудники постоянно использовали фразы - "вы должны страдать, иначе вы не будете исправляться". Считает также, что указанные факты нарушают Конституцию РФ, а также ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Считает, что такими действиями унижено его человеческое достоинство, что недопустимо. Ссылается на позицию Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда РФ, которые неоднократно высказывались относительно недопустимости унижения человеческого достоинства лиц, содержащихся под стражей.

Ссылается на нарушение процессуальных прав, поскольку ему было отказано в истребовании доказательств.

Руководствуясь п. 5 ст. 379-5 ЕПК РФ судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц, надлежаще извещенных о дне слушания дела в суде кассационной инстанции.

В соответствии с частью первой статьи 376 Еражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу судебные постановления, указанные в части второй статьи 377 настоящего Кодекса, могут быть обжалованы в порядке, установленном настоящим параграфом, в кассационный суд общей юрисдикции лицами, участвующими в деле, и другими лицами, если их права и законные интересы нарушены судебными постановлениями.

В соответствии с ч. 1 о ст. 379.6 ГПК РФ кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью первой статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального или норм процессуального права.

В соответствии с частью третьей статьи 390 ГПК РФ кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Таких оснований для пересмотра оспариваемых судебных постановлений в кассационном порядке по доводам кассационной жалобы, а также по материалам гражданского дела не установлено.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Парамонов Е.В. с

года по 19. 07.2017 и с 23.04.2018 года по 19.12.2018 года содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербурга и Ленинградской области, при этом размещение по камерам в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области осуществлялось и осуществляется в соответствии с требованиями статьи 33 Федерального закона от 15.071995 года N ЮЗ-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" с учетом их личности и психологической совместимости. Курящие граждане по возможности помещаются отдельно от некурящих.

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований Парамонова Е.В, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания в пользу истца денежной компенсации морального вреда, поскольку факт допущения ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт- Петербургу и Ленинградской области нарушений правил содержания истца в ходе рассмотрения дела не нашел своего подтверждения. В частности, истцом не представлено убедительных и бесспорных доказательств того, что в период нахождения в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области он получил какие-либо заболевания, связанные с условиями содержания, в том числе, доказательств обращения с жалобами в адрес администрации учреждения, прокуратуры и иных органов на ненадлежащие условия содержания.

Судебная коллегия обоснованно и мотивированно согласилась с выводами суда первой инстанции, поскольку они следуют из анализа всей совокупности представленных сторонами и исследованных судами доказательств, которым в соответствии с правилами ст. 67 ГПК РФ дана надлежащая правовая оценка, при этом мотивы, по которым суды пришли к данным выводам, подробно изложены в обжалуемых судебных постановлениях.

В ходе рассмотрения дела было установлено, что камера, в которой содержался истец, равно как и остальные камеры, была оборудована вентиляцией, проветривание осуществлялось также при выводе спецконтингента ежедневно на прогулку в течение не менее одного часа. Кроме того, в случае необходимости, поступление свежего воздуха осуществлялось через форточки оконных проемов. Доказательств иного в материалы дела не представлено.

Как правомерно указали суды, Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью России как правового и социального государства (статьи 1 и 2; статья 7, часть 1), гарантирует каждому право на охрану здоровья и медицинскую помощь (статья 7, часть 2; статья 41, части 1 и 2). Закрепляя данное право, Конституция Российской Федерации исходит из того, что здоровье человека является высшим неотчуждаемым благом, без которого утрачивают свое значение многие другие блага и ценности, а следовательно, его сохранение и укрепление, играют основополагающую роль как в жизни каждого человека, так и в жизни общества и государства. Этим предопределяется характер обязанностей государства, признающего свою ответственность за сохранение и укрепление здоровья людей, и, соответственно, содержание правового регулирования отношений, связанных с реализацией гражданами указанного конституционного права (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2- декабря 2013 годаЫ 30-П).

Являющаяся в силу статьи 15 Конституции Российской Федерации частью правовой системы России Рамочная конвенция Всемирной организации здравоохранения по борьбе против табака от 21 мая 2003 года, признавая, что многие содержащиеся в сигаретах и других табачных изделиях компоненты и выделяемый ими дым являются фармакологически активными, токсичными, мутагенными и канцерогенными, отражая обеспокоенность по поводу, разрушительных последствий для здоровья, связанных с употреблением табака и воздействием табачного дыма, констатируя, что такое воздействие является причиной смерти, болезней и инвалидности, закрепляет необходимость мер, обеспечивающих защиту от табачного дыма на рабочих местах, общественном транспорте, в закрытых общественных местах и, в соответствующих случаях, в других общественных местах (преамбула, статьи 4 и 81).

Основываясь на приведенных предписаниях Конституции Российской Федерации и Рамочной конвенции Всемирной организации здравоохранения по борьбе против табака, Федеральный закон от 23 февраля 2013 года N15- ФЗ "Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака"" к числу основных принципов охраны здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака относит соблюдение прав граждан в этой сфере и устанавливает, что для лиц, находящихся в следственных изоляторах, иных местах принудительного содержания или отбывающих наказание в исправительных учреждениях, обеспечивается защита от воздействия окружающего табачного дыма в порядке, установленном уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти по согласованию с федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения (статья 4 и часть 4 статьи 12), а часть первая статьи 33 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает размещение в камерах курящих подозреваемых и обвиняемых по возможности отдельно от некурящих.

Вопросы раздельного содержания осужденных к лишению свободы регулируются не Федеральным законом от 15.07.1995 N ЮЗ-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", а Уголовно-исполнительным кодексом РФ.

Положения ст. 33 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" не носят императивного характера, а ставят размещение подозреваемых и обвиняемых в камерах курящих отдельно от некурящих в зависимость от имеющихся возможностей.

Доводы истца о ненадлежащих условиях содержания в ФКУ СИЗО-1 ГУ ФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, судом первой инстанции правомерно признаны необоснованными и

опровергнутыми представленными доказательствами.

Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются статьей 151 ГК РФ.

С учетом вышеприведенных норм и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N 10 (ред. от 06.02.2007) "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" обязанность по компенсации морального вреда возникает при совокупности следующих условий: наличие морального вреда; незаконное действие (бездействие) лица, причинившего вред; причинно-следственная связь между незаконным действием (бездействием) лица, причинившего вред, и моральным вредом; вина лица, причинившего вред.

Следовательно, истец при обращении в суд с иском о взыскании компенсации морального вреда должен доказать наличие в совокупности указанных условий.

В соответствии со ст. 1069 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного

самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Для применения ответственности, предусмотренной ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, лицо, требующее возмещение убытков за счет государства, должно доказать факт противоправных действий (бездействия) государственных органов, органов местного

самоуправления либо должностных лиц этих органов, наличие причинно- следственной связи между действиями (бездействием) названных органов и возникшими убытками, а также размер причиненного вреда.

В соответствии со ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лип.

Пунктом 1 ст. 151 ГК РФ предусмотрено, что если гражданину причинен моральный зрел (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Таким образом, такой способ защиты права как денежная компенсация морального вреда предусмотрен законом не для всех случаев причинения гражданину физических или нравственных страданий, а только для защиты от таких действий, которые нарушают личные неимущественные права гражданина либо посягают на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. В иных случаях компенсация морального вреда может иметь место лишь при наличии прямого указания об этом в законе.

Разъяснения об основаниях компенсации морального вреда содержатся в пункте 1 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от?20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", согласно которому суду при разрешении спора необходимо выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений. Суду необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим.

Таким образом, лицо, требующее возмещения морального вреда, должно доказать факт его причинения, противоправный характер действий ответчика, размер вреда, а также причинную связь между причинением вреда и действиями ответчика. Отсутствие хотя бы одного из указанных условий, необходимых для применения ответственности, влечет отказ в удовлетворении иска.

В материалах дела в нарушение ст. ст. 55, 56 ГПК РФ отсутствуют доказательства наличия причинной связи между действиям ответчика и ухудшением состояния здоровья истца.

Ссылка подателя жалобы на отклонение судом его ходатайства о проведении судебной экспертизы во внимание принята быть не может, поскольку как правильно указали суды, в силу ч. 2 ст. 12 ГПК РФ именно суд, а не сторона по делу, определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Удовлетворение ходатайства стороны, в соответствии со ст. 166 ГПК РФ не обязанностью суда, а его правом, поэтому отклонение ходатайства об истребовании доказательств либо о назначении экспертизы, само по себе, применительно к обстоятельствам дела, не свидетельствует о нарушении судом норм гражданского процессуального законодательства и не является основанием для отмены обжалуемого судебного постановления.

С учетом изложенного, доводы кассационной жалобы фактически были предметом рассмотрения судов обеих инстанции, всем доказательствам по делу судами дана надлежащая правовая оценка, выводы судов основаны на совокупности и достаточности допустимых доказательств, при правильном применении норм материального и процессуального права.

При вынесении оспариваемых судебных постановлений судами не было допущено существенных нарушений норм материального и процессуального права, которые в силу статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации могут повлечь отмену судебных постановлений в кассационном порядке и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Доводов, свидетельствующих о наличии подобных нарушений в оспариваемых судебных постановлениях, кассационная жалоба не содержит.

Принцип правовой определенности предполагает, что суд не вправе пересматривать вступившее в законную силу постановление только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления.

Иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены или изменения вступившего в законную силу судебного постановления в кассационном порядке.

Руководствуясь статьями 379-6, 390, 390-1 Гражданского

процессуального кодекса Российской Федерации, определила:

решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 15 мая 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 5 декабря 2019 года оставить без изменения, кассационную жалобу Парамонова Евгения Викторовича - без