Определение СК по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 03 марта 2020 г. по делу N 8Г-1117/2019[88-906/2020-(88-1420/2019)]

Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Черчага С.В.

судей Камышовой Т.В, Нурмухаметовой Р.Р.

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело N по иску ММ, КМ к У.М, КК Патимат, Нотариусу Изербашского нотариального округа Г.О. об установлении факта принятия наследства и признании недействительными свидетельства о праве на наследство по закону, договора дарения доли жилого дома, договора дарения земельного участка, записи о зарегистрированном праве собственности на земельный участок и жилой дом, обязании снести самовольную постройку, привести в первоначальное состояние почвенный слой сада и восстановить плодовый сад, по иску КК Патимат к У.М, Нотариусу Изербашского нотариального округа Г.О. о признании недействительным договора дарения 1/2 части жилого дома и земельного участка, приведении сторон в первоначальное положение, прекращении записи о зарегистрированном праве, обязании снести самовольную постройку, по иску М, М.-Расуловича, Н+П-Расуловны к У.М, КК Патимат, нотариусу Изербашского нотариального округа Г.О, нотариусу г.Избербаш А.Ш. об установлении юридического факта принятия наследства и признании недействительными свидетельства о праве на наследство по закону, договора дарения доли жилого дома и земельного участка, записи о зарегистрированном праве собственности, обязании снести самовольную постройку, привести в первоначальное положение почвенный слой сада и восстановить плодовый сад, по встречному иску У.М. к КК Патимат, ММ, КМ о признании недействительным свидетельства о праве на наследство по закону, установлении факта принятия наследственного имущества в виде 1/2 доли жилого дома с земельным участком, по кассационной жалобе У.М. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 22 июля 2019 года, заслушав доклад судьи Пятого кассационного суда общей юрисдикции Черчага С.В.

установила:

Решением Избербашского городского суда Республики Дагестан от 15 марта 2019 года в удовлетворении вышеуказанных требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Дагестан от 22 июля 2019 года решение суда отменено в части отказа в удовлетворении исковых требований П. к У.С,, нотариусу Изербашского нотариального округа Г.О. о признании недействительным договора дарения доли жилого дома, приведении сторон в первоначальное положение, прекращении записи о зарегистрированном праве обязании У.М. снести самовольную постройку.

В отменённой части принято новое решение, которым признан недействительным договор дарения от 19 сентября 2007 года 1/2 доли жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: "адрес", N, заключённый между П. и У.М.

Прекращено зарегистрированное в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ними записи под номерами "данные изъяты" о праве собственности У.М. на 1/2 доли жилого дома и земельного участка, расположенных по вышепоказанному адресу.

Суд обязал У.М. снести объект самовольного строительства, расположенный на земельном участке с кадастровым номером "данные изъяты" по адресу: "адрес", N.

В остальной части решение суда оставлено без изменения.

В кассационной жалобе У.М. ставится вопрос об отмене указанного апелляционного определения.

Выслушав У.М. и её представителя М.Ш, действующего на основании доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, поддержавших доводы кассационной жалобы, возражения представителя истцов М, М, Н+П, КМ - адвоката С.А, действующей на основании ордера N от ДД.ММ.ГГГГ, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Согласно части первой статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения норм материального и процессуального права были допущены при рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанции.

Как установлено судом и следует из материалов дела в период брака ММ-Расула и КК Патимат ими совместно было приобретено (построено) недвижимое имущество, состоящее из индивидуального жилого дома на отведённом в 1978 г. семье земельном участке, общей площадью 500 кв.м, расположенном по адресу: "адрес".

Право собственности на индивидуальный жилой дом, расположенный по указанному выше адресу, было зарегистрировано в органах БТИ в установленном порядке на одного из супругов - ММ-Расула, на которого выдано регистрационное удостоверение N 4620 от ДД.ММ.ГГГГ.

После смерти ММ-Расула ДД.ММ.ГГГГ открылось наследство на принадлежащее ему вышеуказанное домовладение, завещание по поводу наследственного имущества последний не оставил.

Наследниками первой очереди по закону в отношении наследственного имущества, открывшегося после его смерти, является супруга покойного КК Патимат и его дети: ММ, КМ, ММ, Н+П-Расуловна, У.М..

Супруга умершего КК Патимат приняла наследство путем обращения с заявлением к нотариусу ДД.ММ.ГГГГ, которой ДД.ММ.ГГГГ было выдано свидетельство о праве на наследство по закону N в отношении наследственного имущества в виде жилого дома, расположенного на земельном участке площадью 500 кв.м. по адресу: "адрес".

Истцы ММ, КМ, ММ и Н+П-Расуловна заявляя о фактическом принятии ими наследства, открывшегося после смерти отца в 2004 году, указывали, что проживали в спорном жилом доме, оплачивали коммунальные услуги, пользовались наследственным имуществом.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что допустимых и достаточных доказательств фактического принятия истцами наследства, а именно: совершение ими юридически значимых действий в течение шестимесячного срока со дня открытия наследства, истцами не представлено. Кроме того, суд указал на пропуск срока исковой давности поскольку истцам, как детям умершего наследодателя, было известно о смерти их отца в 2004 году и, соответственно, об открытии наследства с указанного времени, его принятии их матерью КК Патимат, впоследствии подарившей ? долю в праве собственности на указанное имущество своей дочери У.М.

Отказывая в удовлетворении требований КК Патимат о признании недействительным договора дарения, суд первой инстанции исходил из того, что последняя на момент заключения оспариваемого договора дарения имела намерение и желала заключить именно указанный договор, а не составить завещание на У.М. на одну комнату в спорном доме. Она дееспособна, русским языком владеет, при составлении договора он был ей зачитан, разъяснены гражданские права и обязанности, а также последствия его заключения, сам договор был заключён с соблюдением требований действующего гражданского законодательства, при его заключении определены существенные условия, необходимые для договоров данного вида. Являясь единоличным собственником недвижимого имущества, КК Патимат на основании ст.209 ГК РФ вправе была распоряжаться указанным имуществом по своему усмотрению. Кроме того, ею пропущен срок исковой давности, о применении которого просила сторона ответчика У.М.

Отменяя решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении требований П. к У.М. о признании недействительным договора дарения, приведении сторон в первоначальное положение, прекращении записи о зарегистрированном праве на долю жилого дома, обязании снести самовольную постройку и принимая по делу в этой части новое решение об удовлетворении иска, суд апелляционной инстанции указал на то, что оспариваемый договор был совершен и подписан КК Патимат под влиянием заблуждения относительно природы сделки, поскольку у неё сложилось неправильное мнение относительно обстоятельств, имеющих для нее существенное значение. П, в силу неграмотности и невозможности прочитать договор, не могла достоверно знать о природе заключаемой и подписываемой сделки и была введена в заблуждение У.М. относительно природы сделки.

Вывод суда первой инстанции о пропуске П. сроков исковой давности для обращения в суд с иском о признании недействительным договора дарения, как оспоримой сделки, и о применении последствий ее недействительности, признан судом апелляционной инстанции несостоятельным.

Суд апелляционной инстанции счел подлежащими удовлетворению о прекращении записи о зарегистрированном праве У.М. на 1/2 долю спорных жилого дома и земельного участка как производные от признания договора дарения недействительным. Усмотрев нарушение прав собственника земельного участка П. суд счел их подлежащими восстановлению путем сноса строения, возведенного У.М. на территории спорного домовладения.

Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда находит, что выводы суда апелляционной инстанции сделаны с существенным нарушением норм материального права и согласиться с ними нельзя по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ (в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных отношений) сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения.

По смыслу приведенных положений п. 1 ст. 178 ГК РФ, сделка может быть признана недействительной, если выраженная в ней воля участника сделки неправильно сложилась вследствие заблуждения, и поэтому сделка влечет иные, а не те, которые он имел в виду в действительности, правовые последствия, то есть волеизъявление участника сделки не соответствует его действительной воле. Так, существенным является заблуждение относительно природы сделки, то есть совокупности свойств (признаков, условий), характеризующих ее сущность.

Вопрос о том, является ли заблуждение существенным или нет, должен решаться судом с учетом конкретных обстоятельств каждого дела исходя из того, насколько заблуждение существенно не вообще, а именно для данного участника сделки.

Таким образом, по настоящему делу с учетом заявленных П. исковых требований и их обоснованием (ст. 178 ГК РФ) юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством являлось выяснение вопроса о действительной воле сторон, совершающих сделку, с учетом цели договора и его правовых последствий.

Как было установлено судом первой инстанции, КК Патимат лично подписала договор дарения доли домовладения, что также подтверждено экспертным заключением судебной почерковедческой экспертизы.

Кроме того, содержание сделки, ее последствия, ответственность, права и обязанности, содержание статей ГК РФ, сторонам известны, что следует из условий Договора, удостоверенного нотариально. Текст и содержание договора зачитаны вслух (п.5.4. Договора).

Согласно п. 1 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Рассматривая вопрос о пропуске истцом срока исковой давности, суд исходил из того, что, зная о дарении доли в домовладении в сентябре 2007 года истица обратилась в суд в 2018 году с пропуском срока исковой давности.

В соответствии со ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

В силу ст. 181 ГК РФ иск о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности может быть предъявлен в течение года со дня, когда истец узнал, или должен был узнать, об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В соответствии со ст. 219 ГК РФ право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащие государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации.

Договор дарения доли жилого дома и земельного участка, заключенный между сторонами зарегистрирован ДД.ММ.ГГГГ.

Определяя момент начала течения срока исковой давности по заявленным исковым требованиям, суд пришел к выводу о том, что П. узнала о своем нарушенном праве в 2007 г, когда подробно и обстоятельно была ознакомлена с договором и поняла, что произвела безвозмездное отчуждение ? доли спорного домовладения в пользу дочери.

Принимая во внимание изложенное, суд первой инстанции, с учетом установленных по делу обстоятельств и правоотношений сторон, а также закона, который подлежит применению по данному делу, установив, что договор дарения заключен без нарушений действующего законодательства, доказательств того, что при заключении договора дарения недвижимости истица П. заблуждалась относительно правовой природы сделки, либо её воля была направлена на совершение какой-либо другой сделки, суду не представлено, также суд пришел к выводу о том, что истцом пропущен срок исковой давности по оспариваемой сделке, доказательств уважительности его пропуска суду не представлено. В связи с чем суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований.

Несогласие истцов с правовыми последствиями заключенной сделки, само по себе, не свидетельствует о наличии заблуждения, имеющего существенное значение и являющегося основанием для признания сделки недействительной.

Отменяя в части решение суда в апелляционном порядке, судебная коллегия Верховного Суда Республики Дагестан сослалась лишь на отсутствие достоверных доказательств, свидетельствующих об осведомлённости П. о составлении в 2007 году договора дарения в пользу дочери У.М.

Однако, по настоящему делу с учетом заявленных П. исковых требований и их обоснованием (ст. 178 ГК РФ) юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством являлось выяснение вопроса о действительной воле сторон, совершающих сделку, с учетом цели договора и его правовых последствий.

Суд апелляционной инстанции данное обстоятельство (соответствие действительной воли П. её волеизъявлению, выраженному в оспариваемом договоре на дарение принадлежащей ей доли домовладения в пользу ответчицы) фактически не выяснял, не указал, в чем именно состояло заблуждение истца относительно природы сделки, а также не учел положения пункта 4 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым сделка не может быть признана недействительной по основаниям, предусмотренным данной статьей, если другая сторона выразит согласие на сохранение силы сделки на тех условиях, из представления о которых исходила сторона, действовавшая под влиянием заблуждения.

Суд апелляционной инстанции, указав в своем определении на наличие таких обстоятельств как преклонный возраст истицы (74 года), недостаточное образование, слабое знание русского языка, наличие доверительных отношений между сторонами сделки, а также наличие неправильного мнения относительно заключаемой сделки, не обосновал, как применительно к требованиям пункта 1 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации, изложенное свидетельствует о наличии у КК Патимат заблуждения относительно существа заключаемой сделки.

Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (ч. 2 ст. 56 ГПК РФ).

Согласно ч. 4 ст. 67 ГПК РФ результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Часть 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации провозгласила равенство всех перед законом и судом. Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Данные конституционные принципы предполагают наличие одинакового объема процессуальных прав субъектов спорных гражданских правоотношений.

По мнению Судебной коллегии, при рассмотрении настоящего дела принцип равноправия сторон в гражданском процессе был нарушен, поскольку доказательства, представленные ответчицей, пояснения нотариусов были фактически проигнорированы апелляционной инстанцией, в то время как доводы иска П. и показания свидетелей с её стороны, пояснявших в судебном заседании, что П. плохо владеет русским языком и неграмотна, вследствие чего не понимала суть сделки дарения, суд апелляционной инстанции положил в основу решения без приведения мотивов.

В нарушение статьи 56 ГПК РФ суд апелляционной инстанции возложил обязанность по доказыванию заключения оспариваемого истцом, договора дарения на ответчицу, тем самым фактически освободив истца от доказывания обоснованности своих доводов о недействительности этого договора.

Между тем из материалов дела следует, что до совершения оспариваемой сделки ещё ДД.ММ.ГГГГ между КК Патимат и У.М. также заключался договор дарения доли спорного жилого дома, который не был в последующем зарегистрирован в органах регистрации прав на недвижимое имущество, так как отчуждение доли жилого дома в нарушение действующего земельного законодательства было произведено без отчуждения соответствующей доли земельного участка.

В связи с чем ДД.ММ.ГГГГ был составлен новый договор дарения доли земельного участка с долей жилого дома, удостоверенный нотариусом и зарегистрированный в реестре за N 1462.

Таким образом, истица П. дважды участвовала в сделках на стороне дарителя доли в спорном домовладении в пользу своей дочери У.М. Государственная регистрация перехода права собственности была произведена ДД.ММ.ГГГГ.

При этом суд апелляционной инстанции не учел, что со стороны истца не представлено доказательств, свидетельствующих о несоответствии действительной воли П. её волеизъявлению, выраженному в оспариваемом договоре дарения.

Также не соглашаясь с суждениями суда первой инстанции о пропуске П. срока исковой давности апелляционная инстанция указала, на отсутствие в деле достоверных доказательств свидетельствующих о том, что П. было известно о составлении в 2007 году договора дарения доли домовладения У.М.

Вместе с тем сделка, совершенная под влиянием заблуждения, и сделка, совершенная под влиянием насилия или угрозы, являются оспоримыми.

Пунктом 2 ст. 181 ГК РФ предусмотрено, что срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Как следует из материалов дела договор был подписан ДД.ММ.ГГГГ, переход права собственности к ответчику на объекты недвижимости состоялся ДД.ММ.ГГГГ, с иском в суд истица П. обратилась ДД.ММ.ГГГГ.

В соответствии с положениями ст. 200 ГК РФ (в редакции, действовавшей до ДД.ММ.ГГГГ) течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются названным кодексом и иными законами.

Исходя из оснований для признания сделки недействительной, истица должна была узнать о нарушении своих прав со дня со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, то есть после подписания и регистрации договора и перехода права собственности.

Таким образом, право на оспаривание договора дарения, составленного в пользу У.М, возникло у П, являющейся стороной по сделке, когда она узнала о наличии такого договора, то есть с сентября 2007 г.

Таким образом, являлся правильным вывод суда первой инстанции о пропуске срока исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной, который истицей П. пропущен, оснований к восстановлению пропущенного срока ею не заявлено, а выводы суда апелляционной инстанции жалобы в части несогласия с решением суда в указанной части ошибочны.

Кроме того, отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя иск в части обязании ответчицы снести объект самовольного строительства, расположенный на земельном участке в спорном домовладении, апелляционной инстанцией не указано оснований для принятия такого решения.

Подлежащий сносу объект недвижимости, обладающий индивидуально-определенными признаками и его расположение надлежащим образом судом не идентифицирован, что влечёт неисполнимость судебного решения и не соответствует разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года "О судебном решении".

При таких обстоятельствах Судебная коллегия находит, что судом апелляционной инстанции допущены существенные нарушения норм материального права, повлекшие вынесение незаконного судебного постановления, вследствие чего апелляционное определение является незаконным и подлежит отмене с оставлением в силе решения суда первой инстанции.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Дагестан от 22 июля 2019 года отменить, оставить в силе решение Избербашского городского суда от 15 марта 2019 года.

Председательствующий подпись Черчага С.В.

Судьи Камышова Т.В.

подписи Нурмухаметова Р.Р.