Апелляционное определение СК по гражданским делам Московского городского суда от 30 июля 2020 г. по делу N 33-27381/2020

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда в составе председательствующего Мищенко О.А., судей Морозовой Д.Х., Смоловой Н.Л., при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Трусковской И.Е., заслушав в открытом судебном заседании по докладу судьи Морозовой Д.Х. гражданское дело по апелляционной жалобе представителя истца Прусакова В.В. по доверенности Межаевой Л.В. на решение Гагаринского районного суда г. Москвы от 16 декабря 2019 года, с учетом определения об исправлении описки от 02 июля 2020 года, которым постановлено:

В удовлетворении искового заявления Прусакова Виктора Викторовича к Коржову Евгению Александровичу, Шиловой Любови Владимировне о признании договора дарения квартиры недействительным, истребовании имущества, включении имущества в состав наследственной массы, признании права собственности - отказать, установила:

Прусаков В.В. обратился в суд с иском к Коржову Е.А, Шиловой Л.В. о признании недействительным договора дарения квартиры от 17 августа 2017 года, заключенного между ***Л.Е. и Шиловой Л.В.; истребовании жилого помещения по адресу: *** из незаконного владения Коржова Е.А.; включении квартиры в наследственную массу после смерти Бурка Л.Е.; признании за истцом права собственности на квартиру в порядке наследования по закону после смерти матери - Бурак Л.Е.

Требования мотивированы тем, что мать истца - ***Л.Е. являлась собственником указанной квартиры. 10 августа 2017 года она заключила договор дарения квартиры с ответчиком Шиловой Л.В. При этом в момент заключения договора, в силу своего состояния здоровья, ***Л.Е. не понимала значения своих действий и не могла ими руководить. 15 августа 2018 года ***Л.Е. умерла. 11 сентября 2018 года ответчик Шилова Л.В. подарила квартиру своему сыну Коржову Е.А. В связи с тем, что квартира выбыла из владения ***Л.Е. помимо ее воли, истец лишился права на получение жилого помещения в составе наследственного имущества (л.д. 6-9).

Представители истца по доверенности Евланников А.В, Каширина Н.П. в судебное заседание явились, исковые требования поддержали в полном объеме.

Представитель ответчиков по доверенности Гроза В.Б. в судебное заседание явилась, против удовлетворения исковых требований возражала.

Третье лицо нотариус города Москвы Байбораш О.В. в судебное заседание не явилась, извещалась о времени и месте рассмотрения дела заблаговременно и надлежащим образом.

Представитель третьего лица Управления Росреестра и нотариус г. Москвы в судебное заседание не явился, извещался о времени и месте рассмотрения дела заблаговременно и надлежащим образом.

Судом постановлено приведенное выше решение, об отмене которого как незаконного по доводам апелляционной жалобы просит истец Прусаков В.В. в лице представителя Межаевой Л.В, указывая на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам (л.д. 192-194).

Проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы в порядке ст. 327.1 ГПК РФ, обсудив вопрос о возможности рассмотрения дела в отсутствие истца Прусакова В.В, Шиловой Л.В, Коржова Е.А, третьего лица нотариуса г. Москвы Байбораш О.В, представителя третьего лица Управления Росреестра по г. Москве, извещенных о времени и месте рассмотрения дела заблаговременно и надлежащим образом, выслушав представителя истца по доверенности Межаеву Л.В, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

При разрешении спора, суд первой инстанции, руководствовался положениями ст. 166, 167, 177 Гражданского кодекса РФ.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, мать истца - *** Л.Е. являлась собственником жилого помещения, расположенного по адресу: ***.

10 августа 2017 года ***Л.Е. заключила договор дарения квартиры с ответчиком Шиловой Л.В. Договор удостоверен временно исполняющим обязанности нотариуса г. Москвы Фадеевой Е.А. - Робинером В.Б. в реестре за N ***.

15 августа 2018 года *** Л.Е. умерла.

11 сентября 2018 года Шилова Л.В. подарила спорную квартиру своему сыну Коржову Е.А.

В обоснование исковых требований истец ссылался на то, что его мать страдала заболеваниями, в силу которых в момент заключения сделки с Шиловой Л.В. не понимала значения своих действий и не отдавала им отчет.

Шилова Л.В. в обоснование возражений на иск ссылалась на то, что заболевания ***Л.Е. не препятствовали ей выразить свое волеизъявление на заключение договора дарения.

Судом с целью проверки доводов истца допрошен свидетель ***Н.П, которая показала, что знакома с ***Л.Е. с 1994 года, а с Шиловой Л.В. с 1996 года. Шилова Л.В. проживала с сыном ***Л.Е. некоторое время. В 2017 году сыну Шиловой Л.В. из мест лишения свободы позвонил истец и попросил забрать *** Л.Е. из больницы. С этого времени Шилова Л.В. стала ухаживать за матерью истца. Свидетель видела ***Л.Е. несколько раз после выписки, она вела себя, как ребенок. От ***Л.Е. свидетель один раз слышала, что она хочет оставить квартиру сыну. Передачу квартиры Шиловой Л.В. ***Л.Е. отрицала. До госпитализации в 2017 году ***Л.Е. что-то подожгла в квартире и каталась на люстре.

По ходатайству стороны истца по делу назначена и проведена посмертная судебно- психиатрическая и психологическая экспертиза, согласно выводам которой, в момент заключения сделки с Шиловой Л.В. 10 августа 2018 года ***Л.Е. страдала психическим расстройством в форме органического расстройства личности сложного генеза (травматического, сосудистого, атрофического, интоксикационного) с изменениями со стороны психики (по МКБ-10 Р07.08). Об этом свидетельствуют данные медицинской документации и материалов гражданского дела о злоупотреблении ***Л.Е. с 1973 года спиртными напитками с формированием алкогольных запоев, алкогольного абстинентного синдрома, осложненного психотическими расстройствами, судорожным синдромом, изменениями личности по алкогольному типу (шантажно-демонстративное и психопатоподобное поведение) с интеллектуально-мнестическим снижением, в связи с чем, она неоднократно стационировалась в психиатрические больницы, наблюдалась и проходила лечение у нарколога; о появлении у ***Л.Е. с 23 ноября 2015 года нарушений мышления, снижения памяти на текущие события на фоне злоупотребления алкоголем и феназепамом, а в 2016 году аффективной и галлюцинаторной симптоматики, расцененной как следствие "органического поражения головного мозга сосудистого и атрофического (подтвержденного сомато-неврологическим состоянием и инструментальным обследованием) генеза с мнестико-интеллектуальным снижением и психотическими расстройствами", по поводу чего проводилось стационарное лечение в психиатрической больнице с 03 июня 2016 года по 27 июня 2016 года; о госпитализации Бурак Л.Е. в психосоматическое отделение с 17.

Июля 2017 года по 02 августа 2017 года с клиникой деменции, которая при выписке была расценена неоднозначно (интеллектуально-мнестическое снижение, затем когнитивное снижение) и в заключительном диагнозе не фигурировала; о дальнейшем амбулаторном наблюдении Бурак Л.Е. после выписки из стационара у психиатра, который при осмотре последней не обнаруживал психопродуктивной симптоматики, а когнитивные функции расценивал как "несколько снижены". Учитывая противоречивые сведения из медицинской документации о психическом состоянии ***Л.Е. на протяжении ее лечения и наблюдения у психиатра при жизни, отсутствие объективных сведений о ее психическом состоянии на юридически значимый период, а именно 10 августа 2017 года, определить степень выраженности изменений со стороны психики у *** Л.Е. при подписании договора дарения квартиры не представляется возможным и поэтому, ответить на вопросы суда о способности *** Л.Е. понимать значение своих действий и руководить ими на момент заключения договора 10 августа 2017 года также не представляется возможным. Из-за отсутствия объективных медицинских сведений после 31 июля 2018 года и на момент смерти ***Л.Е. (15 сентября 2018 года) определить, какое было у нее психическое состояние, и установить клинический диагноз не представляется возможным. Представленные данные не позволяют объективно и однозначно оценить способность ***Л.Е. к самостоятельному волеизъявлению при подписании договора дарения 10 августа 2017 года.

Оценивая заключение экспертов, суд полагал ему доверять и принял данное заключение в качестве доказательства по делу, поскольку оно содержит подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы; является полным и обоснованным; заключение является допустимым и достоверным, поскольку оно составлено компетентными лицами, имеющими соответствующее образование и стаж экспертной деятельности, эксперты перед началом экспертизы предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Приняв заключение в качестве доказательства по делу и руководствуясь им при принятии решения, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что доводы истца о том, что в момент заключения договора с Шиловой Л.В. 10 августа 2018 года Бурак Л.Е. не понимала значения своих действий и не могла ими руководить, не нашли своего подтверждения, поскольку истцом не представлено тому доказательств.

Показания свидетеля Кашириной Н.П, медицинская документация и выводы экспертов с достоверностью доводов истца не подтверждают, свидетель не имеет соответствующего медицинского образования для оценки психического состояния Бурак Л.Е.

Таким образом, проанализировав представленные в материалы дела сторонами доказательства в совокупности, суд не нашел оснований для удовлетворения исковых требований о признании договора дарения квартиры недействительным, истребовании имущества, включении имущества в состав наследственной массы, признании права собственности не имеется.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции. Данные выводы основаны судом на материалах дела, к ним он пришел в результате обоснованного анализа письменных доказательств, которым дал надлежащую оценку в соответствии с положениями ст. 67 ГПК РФ во взаимосвязи с нормами действующего законодательства.

Доводы апелляционной жалобы в своей совокупности сводятся к несогласию истца с изложенными выводами суда, оценкой фактических обстоятельств дела, основаны на ошибочном толковании норм материального и процессуального права, при этом не содержат ссылок на обстоятельства, которые не были исследованы судом либо опровергали его выводы.

По существу доводы апелляционной жалобы истца сводятся к несогласию с выводами судебной экспертизы, положенными в основу решения, которые однако, основанием к отмене решения служить не могут.

Оценка экспертному заключению дана судом по правилам ст. 67 ГПК РФ в совокупности с другими доказательствами по делу, в том числе с учетом показаний свидетеля, которые не позволили сделать вывод, несмотря на наличие ряда заболеваний у Бурак Л.Е, в том числе онкологического заболевания, вывод для признания оспариваемого договора недействительным по основанию ст. 177 ГК РФ.

Доводы апелляционной жалобы о том, что экспертами не учтены диагнозы, сведения о которых содержатся в медицинской документации, а, как следствие, экспертиза является неполной, не могут быть приняты во внимание, поскольку экспертами были исследованы медицинские документы, отражающие состояние здоровья умершего непосредственно перед совершением оспариваемой сделки.

При таких обстоятельствах судебная коллегия полагает, что заключение судебной экспертизы отвечает принципам относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств, основания сомневаться в его правильности отсутствуют. Кроме того следует отметить, что заключение экспертов не противоречит совокупности имеющихся в материалах дела доказательств.

Истец в свою очередь, в нарушении требований ст. 56 ГПК РФ не представил доказательств, опровергающих результаты судебной экспертизы.

Доводы жалобы о том, что умершая Бурак Л.Е. не состоит с ответчиками в родственных отношениях, признаются несостоятельными, поскольку юридически значимыми при отсутствии доказательств тому, что в момент совершения сделки Бурак Л.Е. не понимала значение своих действий и не могла ими руководить, данное обстоятельство признано быть не может.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции правильно установилимеющие значение для дела фактические обстоятельства, дал им надлежащую юридическую оценку, правильно применил положения действующего законодательства, регулирующие спорные правоотношения, и решение судом по делу вынесено правильное, доводы жалобы не содержат предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены решения суда в апелляционном порядке.

Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, судом не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Гагаринского районного суда г. Москвы от 16 декабря 2019 года, с учетом определения об исправлении описки от 02 июля 2020 года, оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: