Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 26 ноября 2020 г. по делу N 8Г-16752/2020[88-17359/2020]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Латушкиной С.Б, судей Раужина Е.Н, Новожиловой И.А, при участии прокурора восьмого отдела (кассационный) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Еськовой Ю.С, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-1465/2019, УИД 38RS0028-01-2019-001779-39 по иску Коротчука Александра Ивановича к обществу с ограниченной ответственностью "Компания "Востсибуголь" филиал "Разрез "Черемховуголь" о взыскании компенсации морального вреда, причинённого повреждением здоровья в связи с установлением профессионального заболевания, по кассационной жалобе общества с ограниченной ответственностью "Компания "Востсибуголь" филиал "Разрез "Черемховуголь" на решение Черемховского городского суда Иркутской области от 13 декабря 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 25 мая 2020 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Латушкиной С.Б, заключение прокурора восьмого отдела (кассационный) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Еськовой Ю.С, полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Коротчук А.И. обратился в суд с иском к ООО "Компания "Востсибуголь" Филиал "Разрез "Черемховуголь" о взыскании компенсации морального вреда, причинённого повреждением здоровья в связи с установлением профессионального заболевания.

В обоснование иска Коротчук А.И. указал, что работал по трудовому договору у ответчика в должности машиниста буровой установки в период с 2003 года по 18 мая 2016 г, уволен в связи с отсутствием у работодателя соответствующей работы в соответствии с медицинским заключением (запись в трудовой книжке). Согласно акту о случае профессионального заболевания от 29 февраля 2016 г. клиникой Ангарского филиала ФГБУ "Восточно-Сибирский институт медицины труда и экологии человека" ему установлен заключительный диагноз "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ Согласно справке МСЭ-2017 N, выданной ФКУ "ГБ МСЭ по Иркутской области" Минтруда России Бюро медико-социальной экспертизы N 4, ему установлено "данные изъяты"% утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием от 29 февраля 2016 г.

Приказом от 2 июня 2016 г. N ответчиком назначена единовременная выплата в счёт компенсации морального вреда, предусмотренная условиями коллективного договора, за вычетом сумм единовременного пособия, выплаченного из Фонда социального страхования Российской Федерации, в размере 208 674 руб. 04 коп. С размером компенсации морального вреда он не согласен, считает выплаченную сумму в счёт компенсации морального вреда заниженной.

Указывает, что работа по профессии машиниста буровой установки у ответчика подорвала в значительной мере его здоровье, произошла безвозвратная утрата здоровья, в настоящее время он ограничен в выборе профессии. Профессиональное заболевание развилось вследствие не обеспечения работодателем безопасных условий труда, в результате чего значительно утрачена профессиональная трудоспособность, в связи с чем вынужден два раза в год проходить медикаментозное и санаторно-курортное лечение.

Ссылаясь на положения статей 151, 1064, 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, Коротчук А.И. просил суд взыскать с ответчика компенсацию морального вреда, причинённого повреждением здоровья, в размере 300 000 руб.

Решением Черемховского городского суда Иркутской области от 13 декабря 2019 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 25 мая 2020 г, исковые требования Коротчука А.И. удовлетворены частично.

Суд взыскал с ООО "Компания "Востсибуголь" в пользу истца компенсацию морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в размере 200 000 руб.; в бюджет муниципального образования "город Черемхово" госпошлину в размере 300 руб. В удовлетворении исковых требований в большей части суд отказал.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, ООО "Компания "Востсибуголь" филиал "Разрез "Черемховуголь" просит отменить решение Черемховского городского суда Иркутской области от 13 декабря 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 25 мая 2020 г.

Относительно доводов кассационной жалобы заместителем прокурора Иркутской области Бабенко В.В. принесены письменные возражения.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции иные лица, участвующие в деле, надлежаще извещённые о времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, сведений о причинах неявки не представили.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобы, в письменных возражениях на кассационную жалобу, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений не было допущено судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении настоящего дела.

Судом установлено судом и следует из материалов дела, что ООО "Разрез Черемховский" на основании договора о присоединении от 28 марта 2006 г. реорганизован в форме присоединения к ООО "Компания Востсибуголь".

Согласно Уставу ООО "Компания Востсибуголь", общество является правопреемником по всем правам и обязанностям, в том числе, ООО "Разрез Черемховский".

В период с 1 апреля 2003 г. по 18 мая 2016 г. Коротчук А.И. состоял с ООО "Компания "Востсибуголь" в трудовых отношениях в должности помощника машиниста буровой установки, 18 мая 2016 г. трудовой договор прекращён в связи с отсутствием у работодателя соответствующей работы, необходимой работнику в соответствии с медицинским заключением.

Актом о случае профессионального заболевания от февраля 2016 года у машиниста буровой установки Коротчука А.И, работавшего в филиале "Разрез Черемховский" ООО "Компания "Востсибуголь", подтверждено наличие "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ На основании результатов расследования установлено, что настоящее заболевание является профессиональным, возникло в результате длительного воздействия вибрации, возникшей в результате управления механизмами. Причиной профессионального заболевания послужило длительное воздействие шума.

Согласно справке МСЭ-2017 N, выданной ФКУ "ГБ МСЭ по Иркутской области" Минтруда России Бюро медико-социальной экспертизы N 4, Коротчуку А.И. установлена степень утраты профессиональной трудоспособности "данные изъяты"%.

Из медицинского заключения N ФГБНУ "Восточно-Сибирский институт медико-экологических исследований" следует, что Коротчук А.И. находился на обследовании и лечении в клинике с 21 января 2016 г. по 11 февраля 2016 г. с основным диагнозом: "данные изъяты"; "данные изъяты". Данные заболевания являются профессиональными. Повторное обследование в клинике через год.

Приказом ООО "Компания "Востсибуголь" филиал "Разрез "Черемховуголь" N от 2 июня 2016 г. на основании заявления Коротчука А.И, в соответствии с пунктом 5.4 Федерального отраслевого тарифного соглашения по угольной промышленности Российской Федерации на 2013-2016 годы и пунктом 9.2.6 Коллективного договора ООО "Компания "Востсибуголь" на 2014-2017 годы, приказано выплатить Коротчуку А.И. единовременную компенсацию в счёт возмещения морального вреда в размере 208 674 руб. 04 коп, из расчёта 20% среднемесячного заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности (с учётом единовременного пособия, выплачиваемого из Фонда социального страхования Российской Федерации).

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования Коротчука А.И, суд первой инстанции руководствовался положениями пунктов 9.2.3, 9.2.6 коллективного договора ООО "Компания "Востсибуголь", статей 151, 1064, 1084, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 22, 220 Трудового кодекса Российской Федерации, разъяснениями изложенными в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", пришёл к выводу о том, что размер единовременной компенсации в сумме 208 674 руб. 04 коп, произведённой ответчиком ООО "Компания "Востсибуголь" на основании Коллективного договора ООО "Компания "Востсибуголь" на 2014-2017 годы в счёт компенсации морального вреда, не соответствует в полной мере тяжести перенесённых истцом нравственных и физических страданий, принципам разумности и справедливости. Принимая во внимание, что вред здоровью Коротчуку А.И. в результате частичной утраты им профессиональной трудоспособности вследствие профессионального заболевания причинён в процессе его работы у ответчика, не обеспечившего безопасные условия труда, оценив страдания истца от полученного им профессионального заболевания, состояние его здоровья, отсутствие возможности полноценно трудиться, вести активный образ жизни, суд первой инстанции пришёл к выводу о взыскании в пользу истца с ответчика ООО "Компания "Востсибуголь" компенсации морального вреда в размере 200 000 руб. с учётом суммы компенсации морального вреда, выплаченного им добровольно в рамках коллективного договора.

С данными выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился суд апелляционной инстанции.

Выводы судов первой и апелляционной инстанций основаны на правильном применении норм материального права, регулирующих возникшие отношения, и установленных фактических обстоятельствах дела, подтверждаются совокупностью исследованных доказательств, оценка которым дана в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ.

Доводы кассационной жалобы о том, что ответчиком истцу была произведена единовременная выплата в счёт компенсации морального вреда, предусмотренная пунктом 9.2.6 Коллективного договора ООО "Компания "Востсибуголь" на 2014-2017 годы, доказательств, свидетельствующих о том, что существующие физические и нравственные страдания возникли по причине получения профессионального заболевания в период работы у ответчика не представлены, доводы истца носят эмоционально-психологическую окраску, двойное взыскание сумм компенсации морального вреда не допустимо, отмену обжалуемых судебных актов не влекут, поскольку основаны на ошибочном толковании норм материального права, а также направлены на переоценку установленных судом обстоятельств по делу и представленных доказательств.

В силу абзаца второго пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаях на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причинённого в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", в соответствии со статьёй 237 названного кодекса компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба. Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учётом объёма и характера причинённых работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Аналогичные критерии определения размера компенсации морального вреда содержатся и в пункте 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (в редакции от 6 февраля 2007 г.).

Из содержания данных положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в их взаимосвязи следует, что в случае спора размер компенсации морального вреда определяется судом по указанным выше критериям вне зависимости от размера, установленного соглашением сторон, и вне зависимости от имущественного ущерба, которым в случае трудового увечья или профессионального заболевания является утраченный средний заработок работника.

При обращении в суд с иском истец сослался на положения статей 151, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, указав, что размер компенсации морального вреда, выплаченный ООО "Компания "Востсибуголь", а также подлежащий определению в соответствии с положениями пункта 9.2.6 Коллективного договора ООО "Компания "Востсибуголь" на 2014-2017 годы, в полной мере не компенсирует ему нравственные и физические страдания в результате полученного им профессионального заболевания.

В соответствии с пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101) Гражданского кодекса Российской Федерации и статьёй 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинён вред (часть 2 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причинённых потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учётом фактических обстоятельств, при которых был причинён моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В абзаце втором пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учётом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесённых им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2001 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечёт физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причинённого ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. Независимо от вины причинителя вреда осуществляется компенсация морального вреда, если вред жизни или здоровью гражданина причинён источником повышенной опасности (статья 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). При этом следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учётом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

В постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчёта размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присуждённой заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причинённых потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Обжалуемое решение суда и апелляционной определение в полной мере отвечают приведённым нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда и определения размера такой компенсации, разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению, правовой позиции Европейского Суда по правам человека.

При определении размера компенсации морального вреда суд учёл степень вины ответчика, характер и степень физических и нравственных страданий истца в результате длительного воздействия на организм шума и общей вибрации, указав на принцип разумности и справедливости, определилразмер компенсации в 200 000 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции полагает, что высказанное судами усмотрение в части определения размера компенсации морального вреда истцу по доводам кассационной жалобы не может быть пересмотрено со ссылкой на завышенность данного размера. Производство в суде кассационной инстанции предназначено для исправления нарушений норм материального права или норм процессуального права, допущенных судами в ходе предшествующего разбирательства дела и повлиявших на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защищаемых законом публичных интересов. Действующим гражданским процессуальным законодательством суду кассационной инстанции не предоставлены полномочия по переоценке установленных судами первой и апелляционной инстанций фактических обстоятельств дела и представленных участвующими в деле лицами доказательств.

Ссылка в жалобе о том, что истец заведомо знал о наличии вредных производственных факторов, регулярно проходил медицинские осмотры, целью которых являлось выявление, в том числе, признаков профессионального заболевания, однако добровольно нёс риск повреждения здоровья вследствие вредных и тяжёлых условий труда, также не влечёт отмену решения суда и апелляционного определения, поскольку вины истца в получении профессионального заболевания, в том числе и неосторожной, актом о случае профессионального заболевания не установлено. Профессиональное заболевание у истца развилось по вине ответчика, не обеспечившего безопасные условия труда в нарушение требований законодательства.

Принятые по делу решение суда и определение суда апелляционной инстанции вынесены на основании правильно определённых юридически значимых обстоятельств, в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права, вследствие чего являются законными.

Каких-либо процессуальных нарушений, которые могли бы служить основанием для кассационного пересмотра вступивших в силу и правильных по существу судебных постановлений по материалам дела и доводам кассационной жалобы не установлено.

С учётом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьёй 379.7 ГПК РФ оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены обжалуемых ООО "Компания "Востсибуголь" решения Черемховского городского суда Иркутской области от 13 декабря 2019 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 25 мая 2020 г.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Черемховского городского суда Иркутской области от 13 декабря 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 25 мая 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Компания "Востсибуголь" филиал "Разрез "Черемховуголь" - без удовлетворения.

Председательствующий С.Б. Латушкина

Судьи Е.Н. Раужин

И.А. Новожилова