Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 15 декабря 2020 г. по делу N 8Г-18887/2020[88-17841/2020]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Фроловой Т.В, судей Кожевниковой Л.П, Латушкиной С.Б.

с участием прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Симоненко Е.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-374/2020 (УИД N 42RS0014-01-2020-000291-20) по иску Казанцева Валерия Петровича к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" о компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием

по кассационной жалобе Казанцева Валерия Петровича на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 3 сентября 2020 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Леонтьевой Т.В, объяснения представителя Публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" Третьяковой А.А, действующей на основании доверенности, поддержавшей доводы письменных возражений, полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Симоненко Е.В, полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, установила:

Казанцев В.П. обратился в суд с иском к Публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" (далее - ПАО "Южный Кузбасс") о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в размере 450 000 рублей.

В обоснование своих требований указал, что в результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии водителя большегрузных автомобилей БеЛАЗ-540, НД-1200 фирмы "Комацу" у него возникло профессиональное заболевание: "данные изъяты". Заключением ВТЭК от 26 января 1989 г. ему впервые было установлено "данные изъяты"% утраты профессиональной трудоспособности в связи с указанным профессиональным заболеванием. Заключением МСЭ от 2 февраля 2006 г. ему установлена утрата профессиональной трудоспособности в размере "данные изъяты"% и "данные изъяты" группа инвалидности бессрочно.

В соответствии с актом расследования профессионального заболевания от 28 февраля 2000 г, профессиональное заболевание возникло в результате гигиенического несовершенства технологического транспорта, нерационального режима труда и отдыха, отсутствие средств медикосоциальной профилактики и отсутствие средств индивидуальной защиты. Непосредственной причиной профессионального заболевания послужило длительное (в течение рабочей смены), многократное воздействие на организм транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов: шум, температура, тяжесть труда (пункты 10, 14 акта расследования профессионального заболевания).

Вина ПАО "Южный Кузбасс", являющегося правопреемником Сибиргинской автобазы, в развитии у истца профессионального заболевания составляет 100 %.

В результате полученного профессионального заболевания состояние здоровья истца резко ухудшилось, заболевание полностью изменило его образ жизни, он постоянно испытывает головные боли, головокружение, нарушена координация, беспокоят сильные боли в руках, ногах, плечевом поясе. Он не может выполнять работу, связанную с удержанием в руках предметов, появились признаки раздражительности, повышенной утомляемости, нарушен сон, появилась одышка и учащенное сердцебиение, он постоянно испытывает чувство общего недомогания. Из-за серьёзных проблем со здоровьем значительно изменилось качество жизни.

14 февраля 2020 г. он обратился к ответчику с заявлением о выплате компенсации морального вреда в размере 450 000 руб, однако заявление оставлено без ответа и удовлетворения.

Казанцев В.П. просил взыскать с ответчика в его пользу компенсацию морального вреда в размере 450 000 руб.

Решением Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года исковые требования Казанцева В.П. удовлетворены частично.

Суд взыскал с ПАО "Южный Кузбасс" в пользу Казанцева В. П. компенсацию морального вреда в связи с профессиональным заболеванием в размере 180 000 рублей, в удовлетворении остальной части заявленных требований отказано.

Также с ПАО "Южный Кузбасс" в доход бюджета муниципального образования взыскана государственная пошлина в размере 300 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 3 сентября 2020 г. решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 12 мая 2020 года отменено в полном объёме, принято новое решение, которым в иске отказано.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, Казанцев В.П. просит об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 3 сентября 2020 г.

Относительно доводов кассационной жалобы ПАО "Южный Кузбасс", исполняющим обязанности прокурора Кемеровской области-Кузбасса принесены письменные возражения.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции иные лица, участвующие в деле, надлежаще извещённые о времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, сведений о причинах неявки не представили.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, письменных возражениях на кассационную жалобу, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений не было допущено судом апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела.

Судом установлено судом и следует из материалов дела, что 11 октября 1976 г. истец был принят на Сибиргинскую автобазу объединения "Кемеровоуголь" водителем 2 класса на БеЛАЗ-540 на вывозку угля и породы в карьерах; 2 августа 1982 г. был переведён на том же предприятии водителем 2 класса на автомобиль НД-1200 фирмы "Комацу" на вывозку угля и породы в разрезах.

В результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии водителя большегрузных автомобилей БеЛАЗ-540, НД-1200 фирмы "Комацу" у истца возникло профессиональное заболевание: "данные изъяты".

В связи с указанным профессиональным заболеванием заключением ВТЭК от 26 января 1989 г. Казанцеву В.П. впервые установлено "данные изъяты"% утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием.

22 декабря 1997 г. при очередном переосвидетельствовании во ВТЭК процент утраты профессиональной трудоспособности был установлен в размере "данные изъяты"%.

В соответствии с заключением ВТЭК от 26 января 1989 г. даны рекомендации трудоустройства, согласно которым ВТЭК рекомендовало работу а/слесаря, г/сварщика, вулканизаторщика.

27 января 1989 г. Казанцев В.П. был переведён газоэлектросварщиком 5 разряда в РММ Сибиргинской автобазы; 1 марта 1989 г. уволен переводом в Мысковскую автобазу ПО "Кемеровоуголь" в связи с разделением Сибиргинской автобазы. 1 марта 1989 г. был принят переводом в Мысковскую автобазу ПО "Кемеровоуголь" газоэлектросварщиком.

В соответствии с актом расследования профессионального заболевания от 28 февраля 2000 г. дата установления заключительного диагноза профессионального заболевания - 7 июня 1988 г.

В соответствии с пунктом 14 акта расследования профессионального заболевания от 28 февраля 2000 г. причинами возникновения профессионального заболевания указаны: гигиеническое несовершенство технологического транспорта, нерациональный режим труда и отдыха, отсутствие средств медико-социальной профилактики и отсутствие средств индивидуальной защиты. Вины Казанцева В.П. не установлено.

Непосредственной причиной профессионального заболевания послужило длительное (в течение рабочей смены), многократное воздействие на организм транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов: шум, температура, тяжесть труда.

Из санитарно-гигиенической характеристики рабочего места водителя большегрузного автомобиля ОАО "Разрез Сибиргинский" от 2 мая 2000 г. следует, что профессиональное заболевание возникло в результате работы истца на автомобилях марки БелАЗ и марки "Камацу" НД-1200, т.е. в период работы у ответчика, общий стаж работы истца на разрезе "Сибиргинский" с воздействием вредного фактора составил 15 лет. Условия труда истца по ведущему вредному производственному фактору - тяжесть трудового процесса отнесены к 3 классу 2 степени.

В период с 16 ноября 2000 г. по 14 декабря 2000 г. Казанцев В.П. находился на стационарном обследовании в ФГБУ "НИИ КПГ и ПЗ", где на основании дополнительно представленной санитарно-гигиенической характеристики газоэлектросварщика было установлено, что работа газоэлектросварщика связана с перенапряжением рук и импульсной локальной вибрацией, то есть Казанцев В.П. был устроен нерационально. Профпатологической КЭК установлено, что нерациональное трудоустройство Казанцева В.П. привело к тому, что заболевание протекает прогредиентно - появились компрессионная мононевропатия, усилились дегенеративно-дистрофические изменения в кистях.

11 января 2001 г. на основании личного заявления Казанцев В.П. был переведён слесарем-ремонтником по 4 разряду в ОСУ Мысковской автобазы ПО "Кемеровоуголь", 10 февраля 2010 г. был уволен по собственному желанию в связи с выходом на пенсию.

11 декабря 2001 г. заключением МСЭ процент утраты профессиональной трудоспособности Казанцеву В.П. установлен в размере "данные изъяты"% и установлена "данные изъяты" группа инвалидности с первой степенью ограничения способности к трудовой деятельности в связи с профессиональным заболеванием.

Заключением МСЭ от 2 февраля 2006 г. N Казанцеву В.П. установлен процент утраты профессиональной трудоспособности в размере "данные изъяты"% и "данные изъяты" группа инвалидности бессрочно.

ПАО "Южный Кузбасс" является правопреемников Сибиргинской автобазы.

Распоряжением Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом от 18 февраля 1993 г. N 308-р Мысковская автобаза г. Мыски была реорганизована в АООТ "Мысковская автобаза".

Распоряжением Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом от 9 марта 1993 г. N 410-р было учреждено акционерное общество "Южный Кузбасс", путём консолидации пакета акций ряда предприятий угольной отрасли. В состав АО "Южный Кузбасс" вошло и акционерное общество "Мысковская автобаза".

Частично удовлетворяя исковые требования Казанцева В.П. о взыскании с ПАО "Южный Кузбасс" компенсации морального вреда в размере 180 000 руб, суд первой инстанции, сославшись на положения статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации, статей 129, 139 КЗот РФ, статей 151, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, изложенные в пункте 32 постановления Пленума от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", в пункте 63 постановления Пленума от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", пришёл к выводу, что противоправное бездействие ответчика, выразившееся в трудоустройстве истца без учёта медицинских рекомендаций, исключающих возвращение к труду с общей и локальной вибрацией, перенапряжением, причинило истцу нравственные и физические страдания, которые начались до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, и продолжилось после введения этого закона в действие.

При определении размера компенсации морального вреда, суд первой инстанции принял во внимание причины возникновения профессионального заболевания, степень утраты истцом профессиональной трудоспособности и вину ответчика в образовании у истца профессионального заболевания, индивидуальные особенности истца, в связи с чем счёл разумным и справедливым сумму компенсации морального вреда в размере 180 000 руб.

Отменяя решение суда первой инстанции по доводам апелляционной жалобы ответчика, суд апелляционной инстанции пришёл к выводу, что материалы дела не содержат доказательств того, что противоправность действий ответчика, не принявшего меры по созданию безопасных условий труда истца в профессии водителя большегрузных машин, продолжилась после вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, а выводы суда первой инстанции о противоправности бездействий ответчика в трудоустройстве истца по профессии, исключающей воздействие на организм вибрации, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и допустимыми доказательствами не подтверждены.

Выводы суда апелляционной инстанции основаны на правильном применении норм материального права, регулирующих возникшие отношения, и установленных фактических обстоятельствах дела, подтверждаются совокупностью исследованных доказательств, оценка которым дана в соответствии с требованиями статьи 67 ГПК РФ.

Впервые понятие компенсации морального вреда с обязанностью выплаты её в денежном выражении за действия, нарушающие личные неимущественные права гражданина либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, было дано в статье 131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, принятых 31 мая 1991 г, действие которой распространено на территории Российской Федерации с 3 августа 1992 г.

Постановлением Верховного Совета Российской Федерации "Об утверждении правил возмещения работодателями вреда, причинённого работодателями увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей" от 24 декабря 1992 г. N 4214-1 были утверждены и введены в действие с 1 декабря 1992 г.

Статьями 8 и 30 указанных Правил от 24 декабря 1992 г. N 4214-1, впервые включено в состав выплат потерпевшему возмещение морального вреда. Однако, данные положения Правил в силу Постановления Верховного Совета Российской Федерации "Об утверждении правил возмещения работодателями вреда, причинённого работодателями увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей" от 24 декабря 1992 г. N 4214-1, обратной силы не имеют и вступают в действие с 1 декабря 1992 г.

Как разъяснено в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", учитывая, что вопросы компенсации морального вреда в сфере гражданских правоотношений регулируются рядом законодательных актов, введённых в действие в разные сроки, суду в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора необходимо по каждому делу выяснять характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случаях, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда.

В пункте 6 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 разъяснено, что если моральный вред причинён до введения в действие законодательного акта, предусматривающего право потерпевшего на его компенсацию, требования истца не подлежат удовлетворению, в том числе и в случае, когда истец после вступления этого акта в законную силу испытывает нравственные или физические страдания, поскольку на время причинения вреда такой вид ответственности не был установлен и по общему правилу действия закона во времени закон, усиливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (пункт 1 статьи 54 Конституции Российской Федерации).

С 6 января 2000 г. введён в действие Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", частью 3 статьи 8 которого предусмотрено, что возмещение застрахованному морального вреда, причинённого в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Таким образом, возмещение морального вреда регулируется по общим правилам, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации.

В соответствии со статьёй 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно статье 1 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации введена в действие с 1 января 1995 г, за исключением положений, для которых настоящим Федеральным законом установлены иные сроки введения в действие.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд апелляционной инстанции правильно исходил из того, что они не основаны на законе.

Поскольку заключительный диагноз профессионального заболевания установлен 7 июня 1988г, утрата профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием впервые установлена 26 января 1988 г, то есть до введения в действие законодательных актов, предусматривающих право потерпевшего на компенсацию морального вреда, следовательно, несмотря на то, что истец продолжает в настоящее время испытывать физические и нравственные страдания вследствие полученного профессионального заболевания, суд апелляционной инстанции пришёл к правильному выводу, что требования о компенсации морального вреда не основаны на законе и удовлетворению не подлежат.

При этом суд апелляционной инстанции учёл, что после установления истцу впервые утраты профессиональной трудоспособности, работодатель немедленно принял меры к исключению воздействия на организм истца транспортной и локальной вибрации с превышением ПДУ, в условиях воздействия усугубляющих факторов, так как осуществил 27 января 1989 г. перевод истца с профессии водителя на должность газоэлектросварщика. Данный перевод был выполнен с согласия истца на основании рекомендации ВТЭК, профессия газоэлектросварщика наряду с другими (автослесарь, вулканизаторщик) была рекомендована Казанцеву В.П. заключением ВТЭК от 26 января 1989 г, как исключающая вредные производственные факторы. Работая в указанной должности до 2001 г, Казанцев В.П. не обращался к работодателю с вопросом о его переводе, медицинское заключение о наличии показаний и противопоказаний, обусловленных профессиональным заболеванием не представлял, ограничения в работе истца в качестве газоэлектросварщика ВТЭК установлены не были.

Установив указанные обстоятельства, правильно применив нормы материального права и вышеприведённые разъяснения Верховного Суда Российской Федерации, суд апелляционной инстанции пришёл к правильному, соответствующему установленным обстоятельствам дела, выводу, об отсутствии правовых оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда, поскольку не установлено, что противоправные действия (бездействия) ответчика, причиняющие истцу нравственные или физические страдания, которые начались до вступления в силу закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, продолжаются и после введения этого закона в действие.

Фактически приведённые в кассационной жалобе доводы не содержат обстоятельств, которые не были бы проверены и учтены судом апелляционной инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта, влияли на законность и обоснованность постановленного судебного акта, либо опровергали выводы суда апелляционной инстанции.

Судом апелляционной инстанций не допущено нарушений норм материального или процессуального права, повлиявших на исход дела, влекущих отмену или изменение принятого по настоящему делу судебного постановления по тем доводам, которые изложены в кассационной жалобе.

Таким образом, при изложенной совокупности обстоятельств, доводы жалобы нельзя квалифицировать в качестве нарушения судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права, приведших к судебной ошибке, а потому принятое по делу апелляционное определение отмене в кассационном порядке не подлежит.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 3 сентября 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Казанцева Валерия Петровича - без удовлетворения.

Председательствующий Т.В. Фролова

Судьи Л.П. Кожевникова

С.Б. Латушкина