Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 02 декабря 2020 г. по делу N 33-16727/2020

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

председательствующего

Князевой О.Е.

судей

Грибиненко Н.Н, Петухова Д.В.

прокурора

Амелькович Е.С.

при секретаре

Шалаевой Н.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Парамонова Е. В. на решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 11 марта 2020 года по гражданскому делу N 2-125/2020 по иску Парамонова Е. В. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, ФСИН России, Минфину России в лице УФК по г.Санкт-Петербургу о взыскании компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Князевой О.Е, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Парамонов Е.В. обратился с суд с исками к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области, которым просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда, причиненного содержанием его, некурящего человека, в сборном боксе в ожидании конвоя совместно с курящими лицами при этапировании в суд, в размере по 120 000 рублей за каждое нарушение его прав.

Требования мотивированы тем, что в период с "дата" по "дата" и с "дата" по "дата" Парамонов Е.В. содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и "адрес", а с "дата" по "дата" - в ФКУ СИЗО-4 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области. "дата", "дата", "дата", "дата" и "дата" истец был подготовлен к этапированию в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга с целью обеспечения его личного участия в судебном заседании. С 06 час. 00 мин. в указанные дни он находился в сборном отделении в ожидании конвоя, в данном отделении с ним находилось еще около 12 человек, большая часть из которых курила; на просьбы истца об обеспечении его пребывания в сборном пункте с некурящими лицами от сотрудников СИЗО положительной реакции не последовало. Истец указал, что содержание в одной камере с курящими лицами вызывает дискомфорт, страдания и эмоциональный стресс; находясь в одном изолированном, небольшом по площади, помещении совместно с курящими арестантами, он был вынужден дышать дымом, что как следствие, привело к ухудшению его здоровья; вентиляция отсутствовала; кроме того, эмоциональный дискомфорт истцу причиняло также и то обстоятельство, что, вынужденно находясь в изолированном помещении (сборном боксе) с курящими арестантами, он не мог ни выйти, ни покинуть его, ни удалиться из него, что причиняло ему неудобства, вызывало негативные эмоции, раздражение, стресс; в результате указанных действий истец понес нравственные и психологические страдания, чем был выражен причиненный ему моральный вред (гражданские дела NN 2-6527/2019, 2-6528/2019, 2-6529/2019, 2-6530/2019, 2-6531/2019).

Определением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 10 сентября 2019 года указанные гражданские дела объединены в одно производство с целью совместного рассмотрения, объединенному гражданскому делу присвоен номер 2-6527/2019.

В судебном заседании 18 декабря 2019 года к участию в деле в качестве ответчиков привлечены ФСИН России, Минфин России в лице УФК по г.Санкт-Петербургу.

Решением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 11 марта 2020 года исковые требования Парамонова Е.В. оставлены без удовлетворения.

Не согласившись с данным решением, Парамонов Е.В. подал апелляционную жалобу, в которой просит его отменить и принять новое решение об удовлетворении заявленных им исковых требований в полном объеме, ссылаясь на то, что выводы, изложенные в решении, не соответствуют обстоятельствам дела, что привело к неправильному применению норм материального и процессуального права.

В соответствии с частью 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции извещает лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы, представления в апелляционном порядке.

При рассмотрении дела в апелляционном порядке в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле, суд устанавливает наличие сведений, подтверждающих надлежащее их уведомление о времени и месте судебного заседания, данных о причинах неявки в судебное заседание лиц, участвующих в деле, после чего разрешает вопрос о правовых последствиях неявки указанных лиц в судебное заседание.

С учетом требований части 2.1 статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации сведения о времени и месте проведения судебного заседания размещены в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет" на официальном сайте Санкт-Петербургского городского суда.

В заседание суда апелляционной инстанции стороны не явились, надлежащим образом извещены о времени и мести рассмотрения дела в соответствии с положениями статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, каких-либо заявлений или ходатайств суду не представили, о причинах неявки судебную коллегия не уведомили.

На основании изложенного, руководствуясь положениями части 3 статьи 167, статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определиларассмотреть апелляционную жалобу в отсутствие не явившихся лиц.

Ознакомившись с материалами дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в порядке части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пункта 24 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

В силу части 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

Права и свободы человека и гражданина в соответствии со статьей 18 Конституции Российской Федерации являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Согласно статье 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Как предусмотрено статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

По правилам статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункта 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что суду следует установить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 названного Постановления).

По смыслу приведенных правовых норм и акта их толкования следует, что сами по себе нарушения личных неимущественных прав потерпевшего или посягательство на нематериальные блага не являются безусловными основаниями для удовлетворения требований о компенсации морального вреда. Обязательным условием удовлетворения таких требований является факт причинения потерпевшему физических и нравственных страданий.

Процесс содержания лица под стражей или отбывания им наказания законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов и соответствующих актов Министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Содержание на законных основаниях лица под стражей или отбывание им наказания в местах, соответствующих установленным государством нормативам, заведомо не может причинить физические и нравственные страдания, поскольку такие нормативы создавались именно с целью обеспечить не только содержание в местах лишения свободы или под стражей, но и обеспечить при этом соблюдение прав лиц, оказавшихся в них вследствие реализации механизма государственного принуждения.

При таких обстоятельствах само по себе содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах лишения свободы, осуществляемые на законных основаниях, не порождают у осужденного права на компенсацию морального вреда.

Юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством по делу о компенсации морального вреда является факт причинения потерпевшему физических и нравственных страданий, при содержании под стражей с нарушением установленного порядка и правил.

В силу статьи 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и требований, содержащихся в постановлениях Европейского суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

Условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в изоляторах временного содержания, в том числе требования к этим помещениям, регламентированы Федеральным законом от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (далее по тексту - Закон N 103-ФЗ) и конкретизированы в Правилах внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых N 950 от 22 ноября 2005 года.

Согласно статьей 4 Закона N 103-ФЗ содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей (далее - подозреваемые и обвиняемые).

Статьей 15 Закона N 103-ФЗ предусмотрено, что в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Обеспечение режима возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

Пунктом 21 Правил внутреннего распорядка, утвержденных Приказом МВД России от 22 ноября 2005 года N 950, определено, что размещение подозреваемых и обвиняемых в камерах ИВС производится с учетом их личности и психологической совместимости. Курящие, по возможности, помещаются отдельно от некурящих.

Как установлено судом первой инстанции и подтверждается материалами дела, в период с "дата" по "дата" и с "дата" по "дата" Парамонов Е.В. содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области, а с "дата" по "дата" - в ФКУ СИЗО-4 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

В обоснование заявленных требований Парамонов Е.В. ссылался на то, что "дата", "дата", "дата", "дата" и "дата" он был подготовлен к этапированию в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга с целью обеспечения его личного участия в судебном заседании; с 06 часов 00 минут указанных дней находился в сборном отделении в ожидании конвоя, в данном отделении с ним находилось еще около 12 человек, большая часть из которых курила; в силу того, что он не курит, его содержание совместно с курящими арестантами в боксе сборного отделения приносило ему эмоциональный дискомфорт, моральные и нравственные страдания, вызывало негативные эмоции, раздражение и стресс.

Сторона ответчика оспаривала, что истец находился в сборном пункте с 06 часов утра на протяжении 4-5 часов, и что в сборном пункте не было возможно дышать, однако не отрицала того, что в сборном боксе могли находиться лица, которые курили; заявление истца о том, что он не курит табак, не опровергнуто.

Достоверных доказательств, подтверждающих обращение истца с жалобами в адрес администрации учреждения, прокуратуры и иных органов на ненадлежащие условия содержания, в том числе на содержание в одном сборном пункте с курящими, не представлено.

По факту содержания под стражей в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области в одном боксе сборного отделения совместно с курящими арестантами истец неоднократно обращался в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга с административными исками в порядке части 1 статьи 218 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации о признании указанных действий ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области незаконными, а также о признании незаконным бездействия ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской одном боксе сборного отделения совместно с курящими арестантами.

В рамках административного дела N 2а-2325/2019 истец обжаловал действия административного ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области по факту содержания его в одном боксе сборного отделения совместно с курящими арестантами, приводя при этом доводы, аналогичные доводам рассматриваемого заявления.

Решением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 05 марта 2019 года в удовлетворении заявленных Парамоновым Е.В. требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Санкт-Петербургского городского суда от 20 августа 2019 года решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 05 марта 2019 года оставлено без изменения, апелляционная жалоба Парамонова Е.В. - без удовлетворения.

Кассационным определением судебной коллегии по административным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 19 ноября 2019 года вышеуказанные судебные постановления оставлены без изменения, кассационная жалоба Парамонова Е.В. - без удовлетворения.

Таким образом, законность действий ответчика неоднократно являлась предметом проверки в ходе рассмотрения административных исков, предъявленных Парамоновым Е.В, подтверждена судебными постановлениями, вступившими в законную силу.

При рассмотрении вышеуказанного административного дела установлено, что содержание истца в одной камере сборного отделения с курящими арестантами не повлекло за собой каких-либо негативных последствий в виде нарушения законных прав и свобод истца, а также не спровоцировало возникновения каких-либо заболеваний у него, связанных с условиями его содержания, в том числе, по причине помещения его в одну камеру с курящими арестантами.

Разрешая спор в порядке части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции руководствовался приведенными выше нормами права и, оценив собранные по делу доказательства в их совокупности, пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований, поскольку истцом не представлено доказательств того, что в период нахождения в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области им были получены какие-либо заболевания, связанные с условиями его содержания, в том числе по причине нахождения в одном сборном отделении с курящими лицам, как и не представлено доказательств, из которых можно было бы сделать вывод о причинении ему морального вреда в результате незаконных действий (бездействия) ответчика, наличия причинной связи между действиями и моральным вредом, а также вины ответчика.

Оснований не согласиться с указанным выводом по доводам апелляционной жалобы у судебной коллегии не имеется.

Пунктом 4 статьи 12 Федерального закона от 23 февраля 2013 года N 15-ФЗ "Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака" установлено, что для лиц, находящихся в следственных изоляторах, иных местах принудительного содержания или отбывающих наказание в исправительных учреждениях, обеспечивается защита от воздействия окружающего табачного дыма в порядке, установленном уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти по согласованию с федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения.

Вместе с тем вопросы раздельного содержания осужденных к лишению свободы регулируются не Законом N 103-ФЗ, а Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации, которым раздельное содержание курящих и некурящих осужденных не предусмотрено.

Помимо этого положения статьи 33 Закона N 103-ФЗ не носят императивного характера, а ставят размещение подозреваемых и обвиняемых в камерах курящих отдельно от некурящих в зависимость от имеющихся у учреждения возможностей.

Процессуальным законом в качестве общего правила закреплена процессуальная обязанность каждой из сторон доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено законом (часть 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Обязанность по доказыванию факта причинения вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам возлагается на истца. Именно истец должен доказать наличие причинно-следственной связи между незаконными действиями, бездействием государственного органа и имеющимся у истца имущественным и моральным вредом.

Доводы истца о том, что в камере он содержался с лицами, которые курили, чем нарушали его права, сами по себе не могут являться основанием для вывода о нарушении прав истца, поскольку действующее законодательство Российской Федерации не предусматривает обязательного раздельного содержания курящих и некурящих лиц, содержащихся под стражей. Достоверных доказательств, подтверждающих обращение Парамонова Е.В. с жалобами в адрес администрации ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области, прокуратуры и иных органов на ненадлежащие условия содержания, в том числе на содержание в одной камере с курящими людьми, не представлено.

Факт обращения истца за медицинской помощью, как верно было отмечено судом первой инстанции, не свидетельствует о том, что его плохо самочувствие явилось следствием нахождения в февраля 2017 года в одной камере с курящими лицами.

Указанные обстоятельства косвенным образом свидетельствуют о том, что истец не возражал относительно курения в его присутствии, понимая возможность получения негативных последствий для его самочувствия.

При этом Европейский Суд по правам человека неоднократно указывал на то, что заявление лица о том, что оно подверглось обращению, нарушающему статью 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, должно соответствовать требованиям доказуемого утверждения.

Что касается вопроса о том, был ли спор между сторонами "подлинным и серьезным", то Европейский Суд отмечает, что по российским законам компенсация морального вреда присуждается только в случае доказанного вреда, вытекающего из действий или бездействия органов государственной власти, нарушающих права истца. Для применения положений Конвенции требуется только наличие доказуемого требования с точки зрения Конвенции (например, постановления ЕСПЧ по делу "С. (Skorobogatykh) против России" (жалоба N 37966/02); по делу "Степанов (Stepanov) против Российской Федерации" (жалоба N 33872/05); по делу "Погосян и Багдасарян (Poghosyan and Baghdasaryan) против Армении" (жалоба N 22999/06).

При отсутствии доказательств причинения истцу морального вреда правовых оснований для удовлетворения исковых требований не имелось.

Ссылки истца на показания свидетелей ПСБ, КАГ, СШС, а также КСА, допрошенных при рассмотрении гражданского дела N 2-630/2019 по иску Парамонова Е.В. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г.Санкт-Петербургу и Ленинградской области о взыскании компенсации морального вреда, об обоснованности заявленных требовании также не свидетельствуют. Как установлено судом первой инстанции, в своих показаниях свидетели не давали пояснений относительно нахождения истца в сборном пункте с курящими лицами.

Доводы апелляционной жалобы о несогласии истца с произведенной судом первой инстанции оценкой доказательств и распределением бремени доказывания юридически значимых обстоятельств о незаконности судебного решения не свидетельствуют, поскольку, исходя из положений статей 56, 59, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд самостоятельно определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне их надлежит доказывать, принимает те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения дела, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Правосудие по гражданским делам в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (часть 1 статьи 12), а суд осуществляет руководство процессом, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность (часть 2 статьи 12).

При рассмотрении дела суд обязан соблюдать принцип диспозитивности, который означает свободу участвующих в деле лиц в распоряжении своими правами и выражается в субъективной возможности заинтересованного лица самостоятельно определять формы и способы защиты нарушенного права или охраняемого законом интереса.

Конституционный принцип состязательности предполагает такое построение судопроизводства, в том числе по гражданским делам, при котором правосудие (разрешение дела), осуществляемое только судом, отделено от функций спорящих перед судом сторон, при этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций.

Судебной коллегией не установлено, что при рассмотрении дела суд первой инстанции отступил от начал равенства сторон перед законом и судом по какому-либо из указанных выше дискриминационных признаков.

Утверждения истца о том, что суд первой инстанции вправе был возложить на ответчика обязанность произвести видео-, фотосъемку и (или) представить видеозаписи, фотографии помещений мест принудительного содержания (с указанием того, когда, кем и в каких условиях осуществлялись соответствующая видео- и (или) фотосъемка), а также иные доказательства своей правовой позиции, назначить по делу санитарно-эпидемиологическую или иную экспертизу условий содержания в месте принудительного содержания, подлежат отклонению в связи с тем, что истцом неправильно воспринимается роль суда при разрешении гражданско-правового спора.

Суд не является органом, собирающим доказательства и не может их собирать (получать) по собственной инициативе, поскольку обязан соблюдать принцип равноправия сторон спора, в том числе и в части права спорящих сторон представлять доказательства в обоснование своих требований или возражений против таковых (статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При этом суд обязан устранять из дела как недопустимые доказательства, так и не относящиеся к доказательствам, имеющим значение для разрешения дела (статьи 59, 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Также суд свободен как в оценке представляемых спорящими сторонами доказательств, так и в выборе критериев такой оценки при соблюдении условий, предусмотренных статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации истец был вправе просить суд назначить проведение судебной экспертизы в конкретном судебно-экспертном учреждении или поручить ее конкретному эксперту, сформулировать вопросы для эксперта.

Однако данное право в ходе судебного разбирательства дела в суде первой инстанции истец не реализовал, о назначении по делу судебной экспертизы (в частности санитарно-эпидемиологической) не заявлял.

Принимая во внимание принцип состязательности сторон, у суда первой инстанции не имелось оснований для назначения экспертизы по собственной инициативе.

При таком положении судебная коллегия приходит к выводу о том, что правоотношения сторон и закон, подлежащий применению, определены судом правильно. Обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены на основании представленных в материалы дела доказательств, оценка которым дана судом первой инстанции с соблюдением требований, предъявляемых гражданским процессуальным законодательством (статьи 12, 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) и подробно изложена в мотивировочной части решений суда.

Оснований не согласиться с такой оценкой не имеется.

Иные доводы апелляционной жалобы по существу рассмотренного спора повторяют правовую позицию истца, которая являлась предметом судебного изучения, сводятся к несогласию с выводами суда первой инстанции, их переоценке и иному толкованию действующего законодательства, при этом не опровергают выводов суда первой инстанции, не содержат ссылок на новые обстоятельства, которые не были предметом исследования или опровергали бы выводы судебного решения, а также на наличие оснований для его отмены или изменения (статья 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Нарушений норм процессуального права, которые привели или могли привести к принятию неправильного решения, а также безусловно влекущих за собой отмену судебного акта, судом первой инстанции не допущено.

Руководствуясь положениями статей 328 - 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 11 марта 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Парамонова Е. В. - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: