Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 04 февраля 2021 г. по делу N 8Г-22330/2020[88-1244/2021-(88-20554/2020)]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Шефер И.А, судей Лавник М.В. и Богдевич Н.В, с участием прокурора восьмого отдела (кассационный) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Волковой А.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N42RS0014-01-2020-000299-93 (2-378/2020) по иску Горбунова В.М. к публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием

по кассационной жалобе публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" на решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 3 июня 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 25 августа 2020 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Шефер И.А, заключение прокурора восьмого отдела (кассационный) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Волковой А.Г, полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Горбунов В.М. обратился в суд с иском к публичному акционерному обществу "Южный Кузбасс" (далее - ПАО "Южный Кузбасс") о взыскании компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием.

В обоснование заявленных требований указал на то, что в результате длительной работы в условиях воздействия вредных производственных факторов при работе в профессии водителя большегрузных автомобилей "БелАЗ-540", "БелАЗ-75211", "НД-1200" фирмы "Комацу" у истца возникло профессиональное заболевание. Факт установления впервые профессионального заболевания: "данные изъяты" подтверждается извещением об установлении заключительного диагноза от 26 апреля 2001 г..N. Заключением МСЭ от 18 февраля 2004 г..N истцу впервые было установлено 20 утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием на период с 23 декабря 2003 г..по 1 января 2005 г..Приказами по Междуреченскому филиалу N ГУ КРОФСС РФ от 12 апреля 2004 г..в связи с установлением процента утраты профессиональной трудоспособности истцу впервые были назначены ежемесячные страховые выплаты и единовременна страховая выплата. В связи с ухудшением состояния здоровья заключением МСЭ от 29 марта 2005 г..N истцу установлено 30% утраты профессиональной трудоспособности с 22 декабря 2004 г..бессрочно. Степень тугоухости установлена третьей степени. В соответствии с санитарно-гигиенической характеристикой от 17 апреля 2001 г..N причиной возникновения и развития профессионального заболевания послужило превышение ПДУ по шуму в 4 раза при работе на большегрузных автомобилях марки "БелАЗ-540", "БелАЗ-75211", "НД-1200" фирмы "Комацу". Условия труда по показателю воздействия шума относятся к 3 классу 1 степени. В соответствии с актом о случае профессионального заболевания от 18 декабря 2003 г..N установлено, что профессиональное заболевание возникло и развивалось в результате гигиенического несовершенства горной техники ("БелАЗ-540", "БелАЗ-75211", "НД-1200" фирмы "Комацу"), средства индивидуальной защиты органов слуха не применялись. До 1996 отсутствовали средства медикобиологической профилактики. Вина ПАО "Южный Кузбасс" в развитии у истца профессионального заболевания составляет 100 % (пункт 21 акта).

Вины истца в возникновении и развитии профессионального заболевания не установлено. На протяжении всей трудовой деятельности истец подвергался воздействию вредных производственных факторов: шума с превышением ПДУ. В результате полученного профессионального заболевания "данные изъяты". Согласно выписке из амбулаторной карты за период с 22 декабря 2003 г..по 11 февраля 2020 г..истец 91 раз обращался за медицинской помощью в лечебные учреждения в связи с обострением профессионального заболевания. Данное заболевания не поддается лечению. При обращении в лечебные учреждения истцу назначались "данные изъяты", прием которых никак не сказывался на положительные динамики протекания заболевания. В связи с увольнением с 7 мая 2003 г..листок временной нетрудоспособности не выдавался, в связи с отсутствие необходимости подтверждать временную нетрудоспособность. 21 февраля 2020 г..истец обратился к ответчику с заявлением о выплате ему компенсации морального вреда в зависимости от физических и нравственных страданий, которые он оценил в 300 000 руб. Заявление оставлено без ответа и удовлетворения.

Просил взыскать с ПАО "Южный Кузбасс" в его пользу компенсацию морального вреда в размере 300 000 рублей.

Решением Мысковского городского суда Кемеровской области от 3 июня 2020 г. исковые требования удовлетворены частично, постановлено:

Взыскать с публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в пользу Горбунова В.М. в счет компенсации морального вреда, причиненного вследствие профессионального заболевания в размере 100 000 рублей, в остальной части заявленных требований отказать.

Взыскать с публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" в доход местного бюджета государственную пошлину в размере 300 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 25 августа 2020 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции кассационной жалобе представителем ПАО "Южный Кузбасс" Третьяковой А.А. ставится вопрос об отмене решения Мысковского городского суда Кемеровской области от 3 июня 2020 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 25 августа 2020 г, как незаконных.

На кассационную жалобу прокурором, участвующим в суде апелляционной инстанции Жумаевой Е.Ю. принесены письменные возражения.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит жалобу не подлежащей удовлетворению.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (статья 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что при рассмотрении настоящем дела такого характера нарушения норм материального и процессуального права судами первой и апелляционной инстанций допущены не были.

Судом установлено и следует из материалов дела, Горбунов В.М. осуществлял трудовую деятельность с 24 июля 1974 г. на "данные изъяты"" в должности шофера 2 класса на "БелАЗ-540" на вывозку угля и породы в карьерах, 1 апреля 1975 г. истец был уволен переводом в Сибиргинскую автобазу, 1 мая 1975 г. истец был принят на "данные изъяты" шофером 2 класса на "БелАЗ-540" на вывозку угля и породы в карьерах. 1 марта 1989 г. истец был уволен переводом в "данные изъяты" в связи с разделением "данные изъяты" и 1 марта 1989 г. был принят переводом в "данные изъяты"" водителем 2 класса на автомобиль "НД-1200" на вывозку угля и породы в разрезах. 7 мая 2003 г. истец был уволен в связи с уходом на пенсию по возрасту.

Согласно акту N о случае профессионального заболевания от 15 декабря 2003 г. установлено, что стаж истца в условиях воздействия вредных веществ неблагоприятных производственных факторов составил 33 года 5 месяцев и на основании извещения об установлении заключительного диагноза от 26 апреля 2001 г. N истцу установлен впервые профессиональное заболевание хроническая двухсторонняя нейросенсорная тугоухость 1 степени. Также актом установлено, что профессиональное заболевание возникло и развивалось в результате гигиенического несовершенства горной техники ("БелАЗ-540", "БелАЗ-75211", "НД-1200" фирмы "Комацу"), Средства индивидуальной защиты органов слуха не применялись. До 1996 года отсутствовали средства медикобиологической профилактики. Вина ПАО "Южный Кузбасс" в развитии у истца профессионального заболевания составляет 100 % (пункт 21 акта). Вины истца в возникновении и развитии профессионального заболевания не установлено.

Заключением МСЭ N от 18 февраля 2004 г. истцу впервые было установлено 20 % утраты профессиональной трудоспособности в связи с профессиональным заболеванием на период с 23 декабря 2003 г. по 1 января 2005 г.

Приказом по Междуреченскому филиалу N ГУ КРОФСС РФ N-в от 12 апреля 2004 г. в связи с установлением процента утраты профессиональной трудоспособности истцу впервые были назначены ежемесячные страховые выплаты.

Приказом по Междуреченскому филиалу N ГУ КРОФСС РФ N-в от 12 апреля 2004 г. в связи с установлением процента утраты профессиональной трудоспособности истцу была назначена единовременна страховая выплата.

Заключением МСЭ от 29 марта 2005 г. N истцу было установлено 30% утраты профессиональной трудоспособности с 22 декабря 2004 г. бессрочно. Степень тугоухости с первой была установлена третья.

В соответствии с санитарно-гигиенической характеристикой от 17 апреля 2001 г. N причиной возникновения и развития профессионального заболевания послужило превышение ПДУ по шуму в 4 раза при работе на большегрузных автомобилях марки "БелАЗ-540", "БелАЗ-75211", "НД-1200" фирмы "Комацу". Условия труда по показателю воздействия шума относятся к 3 классу 1 степени.

Согласно выписке из амбулаторной карты за период с 22 декабря 2003г. по 11 февраля 2020 г. истец 91 раз обращался за медицинской помощью в лечебные учреждения в связи с обострением профессионального заболевания.

Приказом "данные изъяты"" от 15 марта 2004 г. N в соответствии с пунктом 8.7 Отраслевого тарифного соглашения, статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации Горбунову В.М. были начислены и выплачены единовременное пособие в размере 33 585, 33 руб, компенсация морального вреда размере 5 000 руб.

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования Горбунова В.М, суд первой инстанции исходил из того, что полученное истцом профессиональное заболевание находится в причинно-следственной связи с выполнением им работы и условиями труда в ОАО "Разрезе "Сибиргинском" (воздействие на организм вредных неблагоприятных производственных факторов). Ввиду того, что работодателем не были обеспечены безопасные условия труда, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для возложения на работодателя обязанности по компенсации работнику морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием.

При определении компенсации морального вреда в размере 100 000 руб, суд первой инстанции сослался на статью 237 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которой моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размер его возмещения определяются судом.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев дело по апелляционной жалобе представителя ПАО "Южный Кузбасс" Алемайкиной В.В, истца Горбунова В.М. решение суда первой инстанции оставил без изменения.

Оснований не соглашаться с выводами судов первой и апелляционной инстанций у судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не имеется.

Согласно части 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности.

На основании статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на возмещение вреда, причинённого ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном настоящим Кодексом, иными федеральными законами.

В соответствии со статьей 237 Трудового кодекса Российской Федерации моральный вред, причинённый работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон.

В силу абзаца второго пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному морального вреда, причинённого в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

В соответствии с абзацем 11 статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" профессиональное заболевание - хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности и (или) смерть.

По смыслу статей 212, 219, 220 Трудового кодекса Российской Федерации, статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" работодатель, должным образом не обеспечивший безопасность и условия труда на производстве, является субъектом ответственности за вред, причинённый работнику, когда такой вред причинён в связи с несчастным случаем на производстве либо профессиональным заболеванием.

Моральный вред, причинённый работнику вследствие профессионального заболевания, подлежит компенсации работодателем при наличии его вины по правилам статей 151, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации с учётом характера причинённых потерпевшему физических и нравственных страданий и степени вины причинителя вреда. Основанием для компенсации морального вреда в данном случае является установление судом наличия у работника профессионального заболевания и вины работодателя в его возникновении.

Согласно статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства.

В соответствии со статьёй 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации определяется судом в зависимости от характера причинённых физических и нравственных страданий, фактических обстоятельств, при которых причинён моральный вред, индивидуальные особенности потерпевшего. При определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учётом фактических обстоятельств, при которых был причинён моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" следует, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечёт физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причинённого ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда.

В соответствии с положениями статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан возмещать вред, причинённый работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

При определении размера компенсации морального вреда судами учтены характер и степень физических и нравственных страданий истца, связанных с наличием профессионального заболевания, индивидуальные особенности истца, его возраст, степень вины ответчика, степень утраты истцом профессиональной трудоспособности, а также требования разумности и справедливости, что согласуется с установленными вышеназванными нормами для определения размера компенсации морального вреда.

Доводы кассационной жалобы были предметом проверки суда апелляционной инстанции.

Так, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что не являются основанием для отказа истцу в иске доводы о том, что ответчиком добровольно выплачена истцу компенсация морального вреда с учётом установленного истцу процента утраты профессиональной трудоспособности в связи с полученным профессиональным заболеванием и процента вины ответчика, являющаяся, по мнению ответчика компенсационной выплатой, что свидетельствует о выполнении работодателем обязанности по компенсации истцу морального вреда, поскольку размер компенсации морального вреда определён судом первой инстанции на основании статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации, статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с конкретными обстоятельствами дела и не нарушает принцип разумности и справедливости.

Кроме того, суд апелляционной инстанции правильно указал на то, что, в случае компенсации морального вреда лицам, имеющим право на неё в соответствии с локальными нормативными актами, её размер не может быть ограничен в силу вышеизложенных норм закона, а рассчитанный в указанном порядке - является минимально гарантированным размером компенсации морального вреда и при наличии спора о его размере подлежит окончательному определению судом.

Кроме того, указанные доводы сами по себе не освобождают от обязанности по возмещению причинённого вреда.

Законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда, не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет ни минимальный, ни максимальный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду.

Нарушений норм материального и процессуального права, повлекших вынесение незаконных судебных постановлений в том числе тех, на которые имеются ссылки в кассационной жалобе, судами не допущено.

Доводы кассационной жалобы фактически направлены на несогласие с выводами судов первой и апелляционной инстанций, на переоценку доказательств по делу и оспаривание правильности выводов судов об установленных ими обстоятельствах.

Доводы кассационной жалобы, сами по себе не могут служить основанием для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции, поскольку согласно части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Решение вопроса исследования и оценки доказательств, установление фактических обстоятельств дела отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций, поэтому связанные с ним доводы заявителя подлежат отклонению.

Определение же наличия (или отсутствия) оснований для пересмотра вынесенных по конкретному делу судебных постановлений осуществляется соответствующим судом кассационной инстанции, который должен установить, являются ли обстоятельства, приведенные в кассационной жалобе в качестве оснований для изменения или отмены судебных постановлений, достаточными для отступления от принципа правовой определенности и стабильности вступивших в законную силу судебных актов, а их отмена (изменение) и ее правовые последствия - соразмерными допущенным нарушениям норм материального и (или) процессуального права.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены обжалуемых ПАО "Южный Кузбасс" решения Мысковского городского суда Кемеровской области от 3 июня 2020 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 25 августа 2020 г.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Мысковского городского суда Кемеровской области от 3 июня 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 25 августа 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу публичного акционерного общества "Южный Кузбасс" - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи