Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 21 сентября 2020 г. по делу N 33-10965/2020

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе:

председательствующего

Князевой О.Е.

судей

Ильинской Л.В.

Хвещенко Е.Р.

С участием прокурора

Амелькович Е.С.

при секретаре

Кулинич Е.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Кипкеева К. С. на решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 января 2020 года по гражданскому делу N 2-98/2020 по иску Кипкеева К. С. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов Российской Федерации, ФСИН России о взыскании компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Князевой О.Е, объяснения истца Кипкеева К.С, поддержавшего доводы апелляционной жалобы, представителя ответчиков ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО, ФСИН России Павлова И.В, возражавшего против доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Кипкеев К.С. обратился в Колпинский районный суд Санкт-Петербурга с иском к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области о компенсации морального вреда в размере 900 000 рублей, которая складывается из компенсации за нравственные страдания - 300 000 рублей, за причинение физических страданий - 300 000 рублей, компенсация за воспрепятствование осуществления подготовки защиты от обвинения в сумме 300 000 рублей.

В обоснование заявленных требований указано, что в ноябре 2016 года истец был доставлен в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области для участия в судебном процессе по уголовному делу N.., пробыл там около 9 месяцев, в августе 2017 года убыл из указанного учреждения. В указанный период истец находился в нечеловеческих условиях, доставлявших невыносимые физические и нравственные страдания, истец постоянно подвергался унижению человеческого достоинства по вине администрации учреждения. За время пребывания истец содержался в камерных помещениях N 457, 471, указанные камеры были сильно перенаселены, в камере площадью 8 кв.м. содержалось 3-4 человека включая истца. Недостаточный объем воздуха в камере, сырость, духота и затхлость, зловонный запах, отсутствие возможности свободно пройтись по камере, не эффективная вентиляционная система, невозможность открыть окно шире, чем на несколько сантиметров, доставляли истцу сильные физические и нравственные страдания, выражавшиеся в головной боли, бессоннице, плохом самочувствии, подавленности, сильном психологическом и физическом дискомфорте, что систематически наносило вред физическому и психологическому здоровью истца. Неоднократные письменные и устные обращения к администрации СИЗО с просьбами о вызове врача, остались без ответа. Камера N 471 была освещена одной лампочкой в 40 вт, которая горела и днем и ночью. Освещение было недостаточным для того, чтобы читать и писать не напрягая зрение, камера не была оборудована столом для письма, имелась лишь навесная полка, на которой стояла посуда и продукты питания. Скамейки и табуреты также отсутствовали. Отсутствие достаточного освещения и места для письма и чтения являлось препятствием для подготовки к судебным заседаниям и помешало защититься от обвинения.

Писать и читать приходилось в неудобной позе, на коленке, после чего истец испытывал сильную боль в области спины и поясницы, в связи с чем приходилось просить родственников прислать обезболивающие и другие медикаменты. Туалет не был ничем отгорожен от остальной части камеры, унитаз располагался возле двери на расстоянии около 1 метра напротив стола и менее одного метра от ближайшей кровати. Полученное истцом воспитание и привитая с детства высокая нравственность подразумевает недопустимость прилюдного отправления естественных потребностей организма. Из-за созданных администрацией СИЗО-1 условий исключающих приватность, истец испытывал нравственные страдания. Туалет располагался на расстоянии около 1 метра от стола, пищевых продуктов, раздаточного окошка, что угрожало заражением инфекционными заболеваниями. В камерах 471, 457 отсутствовал бак с питьевой водой, отсутствовала горячая вода, а также какая-либо емкость, в которой можно было бы нагреть воду электронагревательным прибором. Помывка в душе производилась 1 раз в неделю, в душевой имелись 4 душевых распылителя, отсутствовали кабинки на помывку, всей камере выделялось 15 минут, чего было не достаточно для осуществления полноценных гигиенических процедур и поддержания надлежащей гигиены тела. В камере было холодно, особенно по ночам, что могло послужить заражению истца инфекционными заболеваниями в виду наличия у него хронических заболеваний. Помещения камер 471, 457 требовали ремонта, из-за повышенной влажности на стенах и потолке распространялась плесень и грибок, отслаивалась и осыпалась краска, на полу отсутствовало какое-либо покрытие, вокруг унитаза скапливалась лужа воды, вытекающая из-за неисправности сантехники.

Дополнив исковые требования, истец также указал, что содержался в аналогичных условиях в период с апреля 2003 года по октябрь 2003 года в камере 919, а также с июня 2006 года по январь 2007 года в камерах NN 220 и 188. Просил о взыскании компенсации морального вреда в размере 2 400 000 рублей.

Протокольным определением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 12 сентября 2019 года к участию в деле в качестве соответчиков были привлечены Министерство Финансов Российской Федерации, ФСИН России.

Решением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 января 2020 года в удовлетворении исковых требований Кипкеева К.С. отказано.

В апелляционной жалобе Кипкеев К.С. просит решение суда отменить, указывая, что решение суда является незаконным и несправедливым, постановлено с нарушением норм процессуального и материального права, истцом представлены исчерпывающие описания степени и характера испытанных им страданий и причиненного вреда, представлено подробное описание условий в которых истец содержался, а также основания по которым эти условия являлись ненадлежащими. Выражает несогласие с выводами суда первой инстанции, указанными в решении, просит принять по делу новый судебный акт об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Представитель ответчика Министерства Финансов Российской Федерации в судебное заседание судебной коллегии не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом согласно требованиям статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, доказательств уважительности причин неявки не представил, ходатайств об отложении слушания дела не заявил, в связи с чем судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившегося представителя ответчика в порядке статей 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, выслушав заключение прокурора, явившихся участников процесса, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов жалобы в соответствии со статьей 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с частью 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

Права и свободы человека и гражданина, согласно статье 18 Конституции Российской Федерации, являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Согласно статье 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Согласно статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

По правилам статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Согласно пункту 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Согласно пункту 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует установить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Верховным Судом Российской Федерации в пункте 8 Постановления Пленума от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

По смыслу приведенных правовых норм и акта их толкования следует, что сами по себе нарушения личных неимущественных прав потерпевшего или посягательство на нематериальные блага не являются безусловными основаниями для удовлетворения требований о компенсации морального вреда. Обязательным условием удовлетворения названных требований является факт причинения потерпевшему физических и нравственных страданий.

Процесс содержания лица под стражей или отбывания им наказания законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов и соответствующих актов Министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Содержание на законных основаниях лица под стражей или отбывание им наказания в местах, соответствующих установленным государством нормативам, заведомо не может причинить физические и нравственные страдания, поскольку такие нормативы создавались именно с целью обеспечить не только содержание в местах лишения свободы или под стражей, но и обеспечить при этом соблюдение прав лиц, оказавшихся в них вследствие реализации механизма государственного принуждения.

При таких обстоятельствах, само по себе содержание лица под стражей или отбывание им наказания в местах лишения свободы, осуществляемые на законных основаниях, не порождают у осужденного права на компенсацию морального вреда.

Юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством по делу о компенсации морального вреда является факт причинения потерпевшему физических и нравственных страданий, при содержании под стражей с нарушением установленного порядка и правил.

Согласно статье 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и требований, содержащихся в постановлениях Европейского суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Кипкеев К.С. (до заключения брака Новожилов) содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области с "дата" по "дата", с "дата" по "дата", а также с "дата" по "дата".

Камерные карточки подозреваемых и обвиняемых, содержавшихся в учреждении в 2003-2007 годах уничтожены по истечении срока хранения, что подтверждается копиями актов об уничтожении.

В соответствии с приказом ФСИН России от 21 июля 2014 года N 373, указаниями ФСИН России от 12 февраля 2010 года N 10/1-436Т срок хранения камерных карточек - 10 лет со дня убытия или освобождения (п.1289).

В период с "дата" по "дата" Кипкеев К.С. содержался в камерных помещениях N 847, 876, 655, 673, 457, 471.

Из копии алфавитной карточки в отношении Кипкеева К.С. следует, что "дата" истец поступил в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО на основании постановления Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга в соответствии со статьей 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.

Допрошенный судом первой инстанции в качестве свидетеля Свидетель N1, пояснил, что содержался с истцом в одном камерном помещении в 2016-2017 годах, а именно в 457 и 471, в основном в камере содержалось 4 человека, в камере были кровати, как железные ящики, рваные простыни, освещение 40-60 Вт, линолеума на полу не было, бака с питьевой водой не было, в камере была только холодная вода, мыться ходили один раз в неделю, в камерах было холодно, одна камера была переделана под душевую, лейки не работали, были просто как кран на потолке, все камеры, в которых содержался истец были в ужасном состоянии.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что стороной истца не представлено достаточных доказательств в обоснование заявленных требований, учитывая, что факт нарушения предусмотренных нормативными документами условий содержания истца, наличие виновных, незаконных действий со стороны ответчика, которые бы повлекли причинение истцу морального вреда, не доказаны, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований о компенсации морального вреда.

Вместе с тем, суд первой инстанции пришел к выводу, что исковые требования Кипкеевым К.А. предъявлены к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, как к ненадлежащему ответчику, в равной степени ненадлежащим ответчиком, с учетом оснований заявленных исковых требований является и Министерство Финансов Российской Федерации.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда первой инстанции.

Условия содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в изоляторах временного содержания, в том числе требования к этим помещениям, регламентированы Федеральным законом от 15 июля 1995 года N 103 "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" и конкретизированы в Правилах внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых N 950 от 22 ноября 2005 года.Согласно статье 4 Федерального закона от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей (далее - подозреваемые и обвиняемые).

Статьей 15 Федерального закона от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусмотрено, что в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Обеспечение режима возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

В силу статьи 23 Федерального закона 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров.

Согласно справкам ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Кипкеев К.С. с "дата" по "дата" содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области в камерных помещениях NN 847, 876, 655, 673, 457, 471, имеющих площадь 8 кв. метров.

Из представленных справок следует, что камеры, в которых содержался истец, были оборудованы электрическими лампами, из них: один светильник дневного освещения, одна лампа в светильниках, одна лампа дежурного освещения. Для обеспечения дневного освещения с 6-00 до 22-00 в светильниках установлены лампы накаливания мощностью 75Вт, в ночное время с 22-00 до 6-00 включается дежурное освещение, лампы накаливания мощностью 40Вт; санитарный узел расположен на уровне пола, в удаленном месте камеры и отдален от стола на расстоянии не мене 2-х метров, огражден перегородкой, изготовленной из древесно-стружечной плиты в металлическом каркасе, высотой 1м. 50 см, что обеспечивало приватность; камерные помещения были оборудованы двухуровневыми кроватями с полками для вещей, столом, скамейками (2 шт), шкафом для продуктов, вешалкой для верхней одежды, полкой для туалетных принадлежностей, настенными зеркалом, светильниками дневного и ночного освещения, санитарным узлом, водопроводной водой, радиатором системы водяного отопления. В камерах предусмотрено дневное освещение, розетки для подключения электроприборов, вызывная сигнализация, вентиляционные отдушины, веник, совок, радиодинамик, бачок с питьевой водой; ввиду отсутствия горячей воды в камерных помещениях, в камерные помещения выдавались нагревательные приборы по заявлению лиц содержащихся в камере в порядке очередности; измерение микроклимата камерных помещений проводилось ежеквартально с привлечением специалистов медицинской части учреждения с проведением замеров.

Средняя температура в камерных помещениях в летний период составляла +22 С0, в зимний период +18 С0, влажность воздуха находилась в пределах нормы, неприятного запаха в камерных помещениях не ощущалось; камерные помещения, в которых содержался Кипекеев К.С. проветривались, имелась естественная вентиляция через оконные проемы камер, принудительная вентиляция оборудована и осуществлялась в соответствии с требованиями СП 15-01 Минюста России через отверстие вентиляционной шахты размером 25Х25 см, принудительная вытяжная вентиляция обеспечивалась круглосуточно; каждое окно в камерном помещении оборудовано форточкой для доступа свежего воздуха, окна камер имели остекление, проверка целостности остекления окон камерных помещений производилась ежедневно; камерные помещения находились в нормальном техническом состоянии (пригодны к использованию по функциональному назначению без проведения ремонта, имели незначительные дефекты отделки); за период содержания Кипкеев К.С. не реже одного раза в неделю имел возможность помывки в душе продолжительностью не менее 15 минут, душевые оборудованы вешалками для переодевания, 5-ю кабинами, с 6-ю распылителями, в течение всего периода находилась в исправном состоянии. Выдача чистого постельного белья взамен использованного производилась еженедельно, после каждой помывки; медицинская помощь в учреждениях УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области оказывается бесплатно, медицинская (стоматологическая) помощь оказывалась в полном объеме.

В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, каждая сторона должна доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Обязанность по доказыванию факта причинения вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам возлагается на истца. Именно истец должен доказать наличие причинно-следственной связи между незаконными действиями, бездействием государственного органа и имеющимся у истца имущественным и моральным вредом.

При этом Европейский Суд по правам человека неоднократно указывал на то, что заявление лица о том, что оно подверглось обращению, нарушающему статью 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, должно соответствовать требованиям доказуемого утверждения.

Что касается вопроса о том, был ли спор между сторонами "подлинным и серьезным", то Европейский Суд отмечает, что по российским законам компенсация морального вреда присуждается только в случае доказанного вреда, вытекающего из действий или бездействия органов государственной власти, нарушающих права истца. Для применения положений Конвенции требуется только наличие доказуемого требования с точки зрения Конвенции (например, постановления ЕСПЧ по делу "С. (Skorobogatykh) против России" (жалоба N 37966/02); по делу "Степанов (Stepanov) против Российской Федерации" (жалоба N 33872/05); по делу "Погосян и Багдасарян (Poghosyan and Baghdasaryan) против Армении" (жалоба N 22999/06).

При отсутствии доказательств причинения истцу морального вреда правовых оснований для удовлетворения требований заявителя не имелось.

Минимальные размеры нормы жилой площади в расчете на одного осужденного для удовлетворения их потребностей в жилище и норма о предоставлении осужденным индивидуальных спальных мест определены частью 1 и 2 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.

Согласно части 1 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров, в тюрьмах - двух с половиной квадратных метров.

В соответствии с частью 2 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденным предоставляются индивидуальные спальные места и постельные принадлежности.

В силу части 1 статьи 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации при необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьме могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из указанных исправительных учреждений на основании мотивированного постановления следователя с согласия руководителя следственного органа Следственного комитета Российской Федерации по субъекту Российской Федерации или его заместителя либо приравненного к нему руководителя специализированного следственного органа или его заместителя, руководителя территориального следственного органа по субъекту Российской Федерации следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при соответствующем федеральном органе исполнительной власти) или его заместителя - на срок, не превышающий двух месяцев, с согласия Председателя Следственного комитета Российской Федерации или его заместителя, руководителя следственного органа соответствующего федерального органа исполнительной власти (при соответствующем федеральном органе исполнительной власти) - на срок до трех месяцев, а также постановления дознавателя с согласия прокурора субъекта Российской Федерации или его заместителя либо приравненного к нему прокурора или его заместителя - на срок, не превышающий двух месяцев, а с согласия Генерального прокурора Российской Федерации или его заместителя - на срок до трех месяцев.

Согласно части 2 статьи 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации при необходимости участия в судебном разбирательстве в качестве свидетеля, потерпевшего, обвиняемого осужденные могут быть по определению суда или постановлению судьи оставлены в следственном изоляторе либо переведены в следственный изолятор из исправительной колонии, воспитательной колонии или тюрьмы.

В соответствии с частью 3 статьи 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации в случаях, предусмотренных частями перовой и второй настоящей статьи, осужденные содержатся в следственном изоляторе в порядке, установленном Федеральным законом от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", и на условиях отбывания ими наказания в исправительном учреждении, определенном приговором суда.

Из материалов дела следует, что истец поступил в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО по постановлению Фрунзенского районного суда Санкт-Петербурга в порядке статьи 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации.

При таком положении суд правильно указал, что истец должен был содержаться в указанном учреждении с учетом норм установленных частью 1 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, что согласно представленным материалам дела было выполнено администрацией ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО.

Исходя из установленных по делу и приведенных выше обстоятельств дела, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что причинение морального вреда действиями ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО истец не доказал, права и законные интересы истца нарушены не были, судом не установлено незаконности действий ответчика, причинения истцу морального вреда в результате таких действий.

Факт незаконности действий (бездействия) должностных лиц государственного органа в ходе рассмотрения дела судом не установлен, причинно-следственная связь между предполагаемыми незаконными действиями (бездействием) должностных лиц и вредом, на который ссылается истец, отсутствует.

Суд верно установил, что истцом факт причинения ему каких-либо нравственных и физических страданий ничем объективно не подтвержден, допустимыми средствами доказывания в соответствии с требованиями статей 55, 59 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не доказан. Субъективное же мнение истца о причинении ему морального вреда не может являться допустимым доказательством по делу.

Согласно статье 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда в соответствии с настоящим Кодексом или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если в соответствии с пунктом 3 статьи 125 настоящего Кодекса эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.

В соответствии с пунктом 8 Пленума Верховного Суда Российской Федерации Постановления от 20 декабря 1994 года N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Учитывая, что материалами дела не подтверждено причинение истцу нравственных и физических страданий в период его содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО, суд правомерно отказал в иске к ФСИН России.

В силу подпункта 3 пункта 1 статьи 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации главный распорядитель средств федерального бюджета, бюджета субъекта Российской Федерации, бюджета муниципального образования выступает в суде соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования в качестве представителя ответчика по искам к Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию о возмещении вреда, причиненного физическому лицу или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, по ведомственной принадлежности, в том числе в результате издания актов органов государственной власти, органов местного самоуправления, не соответствующих закону или иному правовому акту.

В силу абзаца 6 пункта 7 Положения о ФСИН России, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004 года N 1314, функции главного распорядителя средств федерального бюджета, предусмотренные на содержание уголовно-исполнительной системы и реализацию возложенных на нее функций, осуществляет ФСИН России.

По смыслу приведенных норм законодательства, по искам о возмещении вреда, причиненного в результате действий (бездействия) должностных лиц органов ФСИН России, за счет казны Российской Федерации от имени Российской Федерации в суде выступает ФСИН России, как главный распорядитель бюджетных средств.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что требования истца к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО и Министерству финансов Российской Федерации подлежат отклонению как заявленные к ненадлежащим ответчикам.

Судебная коллегия приходит к выводу о том, что доводы апелляционной жалобы не содержат правовых оснований к отмене решения суда, по существу сводятся к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки суда первой инстанции, а также к выражению несогласия с произведенной судом оценкой представленных по делу доказательств, не содержат фактов, не проверенных и не учтенных судом первой инстанции при рассмотрении дела и имеющих юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияющих на обоснованность и законность судебного постановления, либо опровергающих выводы суда первой инстанции, в связи с чем являются несостоятельными и не могут служить основанием для отмены законного и обоснованного решения суда.

Судебная коллегия считает, что суд с достаточной полнотой исследовал все обстоятельства дела, дал надлежащую оценку представленным доказательствам, выводы суда не противоречат материалам дела, обстоятельства, имеющие значение по делу судом установлены правильно.

Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих безусловную отмену решения суда, судебной коллегией не установлено.

Руководствуясь положениями статьей 328 - 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 января 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Кипкеева К. С. - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: