Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 27 января 2021 г. по делу N 8Г-15524/2020[88-159/2021-(88-17950/2020)]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего: Ирышковой Т.В, судей: Рогачевой В.В. и Петровой Т.Г, рассмотрела в открытом судебном заседании дело по кассационной жалобе государственного учреждения - Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Калининграде Калининградской области (межрайонного) на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 23 июня 2020 года по делу N2-1770/2020 по иску Абрамцовой Татьяны Анатольевны к государственному учреждению - Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации в городе Калининграде Калининградской области (межрайонному) о признании решения незаконным, включении периодов работы в страховой стаж и обязании назначить досрочную страховую пенсию по старости.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Рогачевой В.В, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Абрамцова Т.А, родившаяся 03.12.1972, обратилась в суд с иском к Государственному учреждению - Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации в г.Калининграде Калининградской области (межрайонному) (далее - ГУ УПФР в г.Калининграде), указав, что 20 августа 2018 г. обратилась к ответчику с заявлением о назначении досрочной страховой пенсии по старости на основании пункта 1 ч.1 ст.30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", однако ей было отказано из-за отсутствия требуемого специального стажа.

Отказ истица считала незаконным, поскольку пенсионный орган необоснованно отказал во включении в специальный стаж периодов её работы в Навоийском горно-металлургическом комбинате - государственном предприятии Республики Узбекистан:

- с 24 июля 1995 г. по 31 октября 2001 г. в качестве дробильщика, лаборанта-геохимика геотехнологической лаборатории Опытно-методической геологотехнологической партии, - с 1 ноября 2001 г. по 31 марта 2012 г. в должности дозиметриста группы химического контроля и анализа пылегазодозиметрической лаборатории, дозиметриста, лаборанта химического анализа группы контроля атмосферного воздуха лаборатории окружающей среды и радиационно-дозиметрического контроля Центральной научно-исследовательской лаборатории, - с 1 августа 2015 г. по 23 марта 2018 г. в должности инженера группы охраны окружающей среды лаборатории охраны окружающей среды и радиационно-дозиметрического контроля ЦНИЛ.

Периоды работы истицы с 1 января 2002 г. по 23 марта 2018 г. также необоснованно не были включены ответчиком в подсчет её страхового стажа.

Истица просила признать незаконным решение пенсионного органа об отказе в назначении ей досрочной страховой пенсии, обязать ответчика включить вышеуказанные периоды в ее специальный и страховой стаж и назначить ей досрочную страховую пенсию по старости на основании п. 1 ч. 1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" с месяца, следующего за месяцем прекращения выплаты пенсии по прежнему месту жительства (в Республике Узбекистан) - с 01 марта 2018 г.

Решением Ленинградского районного суда города Калининграда от 06 февраля 2020 г. в порядке частичного удовлетворения исковых требований Абрамцовой Т.А. признано незаконным решение ГУ УПФР в г.Калининграде от 31 января 2019 г. N 257572/18 в части невключения в специальный стаж Абрамцовой Т.А. периодов ее работы в Навоийском горно-металлургическом комбинате:

- с 24 июля 1995 г. по 31 октября 2001 г. в качестве дробильщика, лаборанта-геохимика в геотехнологической лаборатории Опытно-методической геологотехнологической партии, - с 1 ноября 2001 г. по 31 марта 2012 г. в должности дозиметриста группы химического контроля и анализа пылегазодозиметрической лаборатории, дозиметриста, лаборанта химического анализа группы контроля атмосферного воздуха лаборатории окружающей среды и радиационно-дозиметрического контроля Центральной научно-исследовательской лаборатории, за исключением учебных отпусков с 23 февраля 2008 г. по 1 марта 2008 г, с 21 февраля 2009 г. по 7 марта 2009 г, с 17 марта 2010 г. по 31 марта 2010 г. и с 4 апреля 2011 г. по 3 октября 2011 г.

Решением суда на ответчика возложены обязанности включить вышеназванные периоды в специальный стаж Абрамцовой Т.А, дающий право на назначение досрочной страховой пенсии по старости на основании п.1 ч.1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Также на ответчика возложена обязанность включить в страховой стаж Абрамцовой Т.А. периоды её работы в Навоийском горно-металлургическом комбинате с 1 января 2002 г. по 31 декабря 2003 г. дозиметристом в группе химического контроля и анализа пылегазодозиметрической лаборатории ЦНИЛ, с 1 января 2004 г. по 11 июля 2004 г. дозиметристом группы контроля атмосферного воздуха лаборатории окружающей среды и радиационно- дозиметрического контроля ЦНИЛ, с 12 июля 2004 г. по 14 ноября 2010 г. там же лаборантом химического анализа, с 15 ноября 2010 г. по 14 марта 2012 г. там же лаборантом химического анализа группы контроля источников загрязнения окружающей среды, с 15 марта 2012 г. по 9 октября 2012 г. там же лаборантом химического анализа группы охраны окружающей среды, с 10 сентября 2012 г. по 23 марта 2018 г. там же инженером.

В удовлетворении иска в остальной части (об обязании ответчика назначить истице досрочную страховую пенсию по старости с месяца, следующего за месяцем прекращения выплаты пенсии по прежнему месту жительства - с 01 марта 2018 г.) Абрамцовой Т.А. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 23 июня 2020 г, принятым по апелляционной жалобе истицы, решение Ленинградского районного суда города Калининграда от 06 февраля 2020 г. отменено в части отказа в удовлетворении её требования о назначении досрочной страховой пенсии. В данной части вынесено новое решение, которым на ГУ УПФР в г.Калининграде возложена обязанность назначить Абрамцовой Т.А. досрочную страховую пенсию по старости на основании п.1 ч.1 ст. 30 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N400-ФЗ "О страховых пенсиях" с 1 марта 2018 г. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения, апелляционная жалоба Абрамцовой Т.А - без удовлетворения.

В кассационной жалобе, поданной 5 августа 2020 г. и поступившей в Третий кассационный суд общей юрисдикции 18 августа 2020 года, ответчик ГУ УПФР в г.Калининграде просит об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 23 июня 2020 г. в части обязания Управления назначить истице пенсию досрочно в соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 30 Федерального закона N400-ФЗ, с вынесением по делу в данной части нового решения об отказе Абрамцовой Т.А. в удовлетворении иска.

В возражениях на кассационную жалобу истица Абрамцова Т.А. просит оставить обжалуемое апелляционное определение без изменения.

Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие истицы Абрамцовой Т.А. и представителя ответчика ГУ УПФ РФ в городе Калининграде Калининградской области (межрайонного), надлежащим образом извещенных о месте и времени судебного заседания.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

На основании положений ст.379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации законность апелляционного определения по настоящему делу подлежит проверке судом кассационной инстанции в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе ответчика, и только в обжалуемой части.

В соответствии с ч.1 ст.379.7 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Доводы кассационной жалобы, содержание апелляционного определения и материалы дела о таких нарушениях не свидетельствуют.

Как установлено судами, подтверждено приобщенными к делу документами и не оспаривается в кассационной жалобе, Абрамцовой Т.В. с 03 декабря 2017 г. в Республике Узбекистан была назначена пенсия по возрасту (Список N 2 часть 1), которая выплачивалась ей до 28 февраля 2018 г. (т.1, л.д.32, 33).

Из материалов дела усматривается, что соответствующее решение было принято пенсионным органом Республики Узбекистан с учетом постановления Карманинского межрайонного суда по гражданским делам от 20.12.2017, которым был установлен факт трудовой деятельности Абрамцовой Т.А. в Опытно-методической геотехнологической партии Государственного предприятия НГИК, в Центральной научно-исследовательской лаборатории НГМК в период с 24.07.1995 по 23.01.1997, с 23.01.2002 по 30.09.2003 и с 30.09.2008 по 31.03.2011 на вредных рабочих должностях (т.1, л.д.15-18).

В связи с переездом на постоянное место жительство в Российскую Федерацию истица 28.02.2018 получила пенсионное (выплатное) дело на руки и 20 августа 2018 г. обратилась в УПФР в г. Калининграде Калининградской области (межрайонное) с заявлением о назначении досрочной страховой пенсии по старости на основании п.1 ч.1 ст.30 Федерального закона от 28.12.2013 N400-ФЗ "О страховых пенсиях" с 1 марта 2018 г. (л.д.28-29, 32).

Решением УПФР в г.Калининграде от 31 января 2019 г. N 257572/18 Абрамцовой Т.А. было отказано в назначении пенсии в связи с выводом об отсутствии требуемого специального стажа на дату обращения.

При этом пенсионный орган по мотивам отсутствия достаточных данных для вывода о занятости истицы на работах и должностях, предусмотренных Списками NN1 и 2, утвержденными постановлением Кабинета Министров ССР от 26.01.1991 N10, не включил в специальный стаж истицы все периоды её работы в Навоийском горно-металлургическом комбинате, отраженные в её трудовой книжке и в справках, предоставленных работодателем:

- с 24 июля 1995 г. по 4 сентября 1995 г. дробильщиком в Опытно-методической геологотехнической партии;

- с 5 сентября 1995 г. по 31 марта 1997 г. лаборантом-геохимиком в геотехнологической лаборатории Опытно-методической геологотехнологической партии;

- с 1 апреля 1997 г. по 31 октября 2001 г. дробильщиком в геотехнологической лаборатории Опытно-методической геологотехнологической партии;

- с 1 ноября 2001 г. по 31 декабря 2003 г. дозиметристом группы химического контроля и анализа пылегазодозиметрической лаборатории Центральной научно-исследовательской лаборатории;

- с 1 января 2004 г. по 11 июля 2004 г. дозиметристом группы контроля атмосферного воздуха лаборатории окружающей среды и радиационно- дозиметрического контроля ЦНИЛ;

- с 12 июля 2004 г. по 14 ноября 2010 г. там же лаборантом химического анализа;

- с 15 ноября 2010 г. по 14 марта 2012 г. там же лаборантом химического анализа группы контроля источников загрязнения окружающей среды;

с 15 марта 2012 г. по 9 октября 2012 г. там же лаборантом химического анализа группы охраны окружающей среды;

- с 10 сентября 2012 г. по 23 марта 2018 г. там же инженером.

Кроме того, пенсионный орган не включил периоды работы с 1 января 2002 г. по 23 марта 2018 г. в страховой стаж истицы (ввиду отсутствия сведений об уплате с 01.01.2002 страховых взносов в компетентные органы Республики Узбекистан).

Учтённый ответчиком специальный стаж Абрамцовой Т.А. на дату обращения составил 00 лет 00 месяцев 00 дней (требуемый 7 лет и 6 месяцев), страховой стаж - 7 лет 11 месяцев 8 дней (требуемый 15 лет), индивидуальный пенсионный коэффициент истицы был определен в размере 11, 406 (со ссылкой на ст.35 Федерального закона "О страховых пенсиях" в решении пенсионного органа было указано, что в 2018 г. требуемый для назначения пенсии ИПК составлял 13, 8).

Принимая решение о включении в специальный стаж Абрамцовой Т.А, дающий право на досрочную страховую пенсию по старости, периодов работы в Навоийском горно-металлургическом комбинате с 24 июля 1995 г. по 31 марта 2012 г. (за исключением периодов учебных отпусков), суд первой инстанции исходил из того, что представленные истицей письменные доказательства, в частности трудовая книжка и выданные работодателем справки, уточняющие право на льготное пенсионное обеспечение (подтверждающие её занятость в течение полного рабочего дня в условиях радиационной вредности на опытных, опытно-производственных и укрупненных лабораторных установках по обработке и совершенствованию технологических процессов промышленной добычи и переработки радиоактивного сырья), позволяют сделать вывод о выполнении в указанные выше периоды работ, соответствующих Спискам N 1 и N 2, утвержденными Постановлением Кабинета Министров СССР от 26 января 1991 г. N 10, а также уплату работодателем страховых взносов в пенсионный фонд Республики Узбекистан.

В отношении периода работы истицы с 1 августа 2015 г. по 23 марта 2018 г. суд со ссылкой на положения ч.18 ст.15 и ч.6 ст.30 Федерального закона "О страховых пенсиях" указал, что ввиду отсутствия доказательств уплаты работодателем после 01 января 2013 г. страховых взносов по дополнительным тарифам, а также сведений о проведении специальной оценки условий труда, что является обязательным условием для включения соответствующих периодов в стаж, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости, требование истицы о включении этого периода в её специальный стаж удовлетворению не подлежит.

Вместе с тем, исходя из факта уплаты работодателем за истицу страховых взносов на пенсионное обеспечение, суд пришел к выводу о том, что в её страховой стаж подлежат включению периоды её трудовой деятельности с 1 января 2002 г. по 23 марта 2018 г, исключенные ответчиком из подсчета страхового стажа.

Решение в указанной части ни одной из сторон не было обжаловано в апелляционном порядке, и в силу положений частей 1 и 2 ст.327.1 ГПК РФ его законность и обоснованность не подлежала проверке судом апелляционной инстанции.

Отказывая в удовлетворении требования истицы о назначении ей досрочной страховой пенсии по старости, суд исходил из того, что с учетом включения в её специальный стаж вышеназванных периодов на момент обращения Абрамцовой Т.А. 20 августа 2018 г. за назначением пенсии у нее имелся специальный стаж 16 лет 0 месяцев 28 дней, страховой стаж - 24 года 3 месяца 2 дня, однако согласно уточненному расчету, представленному пенсионным органом (послужившему основанием для принятия судом 15.01.2020 определения о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам первоначального решения от 25.09.2019, которым требования истицы были удовлетворены в полном объеме), величина индивидуального пенсионного коэффициента истицы на этот момент составляла 9, 214 при требуемой величине 13.8, что свидетельствует об отсутствии условий для назначения досрочной пенсии, предусмотренных пунктом 1 части 1 ст.30 Федерального закона "О страховых пенсиях".

Суд апелляционной инстанции, оценивая доводы апелляционной жалобы Абрамцовой Т.А, признал этот вывод неправильным, указав на положения части 2 ст.11 Федерального закона от 28.12.2013 N400-ФЗ "О страховых пенсиях", согласно которым периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись за пределами территории Российской Федерации, включаются в страховой стаж в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации или международными договорами Российской Федерации, либо в случае уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации в соответствии с Федеральным законом от 15.12.2001 N167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации".

В связи с этим судом апелляционной инстанции применены положения Соглашения "О гарантиях прав граждан государств - участников Содружества Независимых Государств в области пенсионного обеспечения", заключенного 13.03.1992 между государствами - участниками СНГ: Республикой Армения, Республикой Беларусь, Республикой Казахстан, Республикой Кыргызстан, Российской Федерацией, Республикой Таджикистан, Туркменистаном, Республикой Узбекистан и Украиной, статьей 7 которого предусмотрено, что при переселении пенсионера в пределах государств - участников Соглашения выплата пенсии по прежнему месту жительства прекращается, если пенсия того же вида предусмотрена законодательством государства по новому месту жительства пенсионера; размер пенсии пересматривается в соответствии с законодательством государства - участника Соглашения по новому месту жительства пенсионера с соблюдением условий, предусмотренных пунктом 3 статьи 6 Соглашения; в свою очередь, согласно данному пункту исчисление пенсий производится из заработка (дохода) за периоды работы, которые засчитываются в трудовой стаж, и в случае, если в государствах - участниках Соглашения введена национальная валюта, размер заработка (дохода) определяется исходя из официально установленного курса к моменту назначения пенсии.

Судом апелляционной инстанции учтены правовые позиции, содержащиеся в решении Экономического Суда СНГ от 26.03.2008 N01-1/2-07 о толковании применения положений ст.7 вышеназванного Соглашения, согласно которым при переезде пенсионера на постоянное место жительства в другое государство - участник Соглашения пенсионное правоотношение сохраняется, прекращается только выплата пенсии по прежнему месту жительства гражданина. При переезде пенсионера в пределах государств - участников Соглашения от 13 марта 1992 г. имеет место правопреемство на основании международного договора, то есть смена субъекта пенсионного правоотношения - одного государства - участника Соглашения другим. Вместе с тем первичные основания назначения пенсии, такие, как возраст, трудовой стаж, в государстве нового места жительства пенсионера не изменяются. Анализ содержания ч. 1 ст. 7 Соглашения от 13.03.1992 позволил Экономическому Суду СНГ сделать вывод о том, что статус пенсионера при его переезде на постоянное место жительства из одного государства в другое не изменяется; гражданин сохраняет право на пенсию того же вида, предусмотренную законодательством по новому месту жительства (например, пенсия по возрасту, инвалидности, за выслугу лет и т.д.); условия назначения пенсии не пересматриваются; выплата пенсии продолжается государством, откуда выехал пенсионер, если пенсия того же вида не предусмотрена законодательством государства нового места жительства.

На этом основании в апелляционном определении по настоящему делу сделан вывод о том, что не предполагается переоценка пенсионных прав гражданина государства-участника Соглашения при его переезде на постоянное место жительства из одного государства в другое, за исключением пересмотра размера ранее назначенной ему пенсии.

Что касается индивидуального пенсионного коэффициента истицы, то суд апелляционной инстанции указал, что, исходя из положений части 3 статьи 3 и частей 1 и 2 ст.22 Федерального закона "О страховых пенсиях", оценка пенсионных прав истицы должна производиться на момент приобретения ею статуса пенсионера - на 03.12.2017, то есть с учетом минимальной величины ИПК, установленной на 2017 год - не ниже 11, 4.

При этом суд указал на содержание решения пенсионного органа от 31.01.2019 об отказе в назначении пенсии Абрамцовой Т.А, в котором величина ИПК была определена в 11, 406, и на то, что этот размер соответствует расчету, произведенному истицей (л.д.199-201), который в апелляционном определении признан правильным.

С учетом изложенного судом апелляционной инстанции признано, что у суда первой инстанции не имелось правовых оснований к отказу в удовлетворении требования Абрамцовой Т.А. о возложении на ответчика обязанности назначить ей досрочную страховую пенсию по старости с месяца, следующего за месяцем прекращения выплаты пенсии по прежнему месту жительства, т.е. с 01.03.2018.

Эти доводы нормам материального и процессуального права не противоречат, не опровергаются доводами кассационной жалобы, направленными на обоснование иного размера ИПК истицы, а также необходимости применения минимальной величины ИПК, установленной в 2018 году.

Учитывая, что в данном случае речь шла о сохранении пенсионных прав истицы, приобретенных в Республике Узбекистан (назначенной ей в этом государстве досрочной пенсии по старости), при том, что соответствующий вид пенсии (досрочная страховая пенсия в связи с особыми условиями труда) предусмотрен законодательством обоих государств, довод пенсионного органа о необходимости оценки её прав на момент обращения за назначением пенсии в России нельзя признать правильным.

В свою очередь, доводы кассационной жалобы относительно фактического размера индивидуального пенсионного коэффициента истицы основаны на том, что ввиду отсутствия уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации её расчетный капитал за период после 2002 года равен нулю, однако такой подход нельзя признать состоятельным.

Этот довод вступает в противоречие с международно-правовыми обязательствами Российской Федерации, выраженными в Соглашении от 13.03.1992 "О гарантиях прав граждан государств - участников Содружества Независимых Государств в области пенсионного обеспечения", поскольку условие Соглашения об учете трудового стажа, приобретенного на территории любого из государств, предполагает, что и факт уплаты страховых взносов в пенсионный фонд того государства, где осуществлялась трудовая деятельность, влечет правовые последствия для государства, куда получатель пенсии переехал при смене места жительства. При этом в данном случае факт уплаты истицей страховых взносов в Республике Узбекистан признан судами установленным и не оспаривается в кассационной жалобе.

Таким образом, доводы кассационной жалобы не свидетельствуют о наличии оснований для отмены апелляционного определения, предусмотренных ст.379.7 ГПК РФ.

Учитывая изложенное, руководствуясь статьями 390-390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 23 июня 2020 года оставить без изменения, кассационную жалобу государственного учреждения - Управления Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Калининграде Калининградской области (межрайонного) - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи