Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 02 февраля 2021 г. по делу N 8Г-19542/2020[88-781/2021-(88-19844/2020)]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И, судей Карповой О.Н, Грудновой А.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N2-1067/2020 по иску Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области к Мартыненко Сергею Владимировичу о взыскании неосновательного обогащения, по кассационной жалобе Мартыненко Сергея Владимировича на решение Советского районного суда г. Челябинска от 02 июля 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 октября 2020 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Грудновой А.В, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области (далее ГУФСИН по Челябинской области) обратилось в суд с иском к Мартыненко С.В. о взыскании неосновательного обогащения в размере 1 268 400 руб.

В обоснование исковых требований указано, что Мартыненко С.В. при реализации своего права на получение государственного жилищного сертификата в рамках подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" не предоставил сведения о наличии у него на праве собственности квартиры и ее продаже. В связи с этим жилищный сертификат предоставлен на сумму 2 016 000 руб. без учета площади принадлежащего ему на праве собственности жилого помещения.

Решением Советского районного суда г. Челябинска от 02 июля 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 октября 2020 года исковые требования Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области удовлетворены. С Мартыненко С.В. в пользу Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области взыскано неосновательное обогащение в размере 1 268 400 руб.

В кассационной жалобе Мартыненко С.В. ставит вопрос об отмене решения Советского районного суда г. Челябинска от 02 июля 2020 года и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 октября 2020 года, как незаконных, с вынесением по делу нового решения об отказе в удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы гражданского дела, суд кассационной инстанции считает доводы кассационной жалобы обоснованными, поскольку при рассмотрении настоящего дела судами допущено неправильное применение норм материального права.

Судами установлено, что Мартыненко С.В. состоял в очереди на улучшение жилищных условий с 17 марта 2002 года в ФБУ ИЗ-74/3 ГУФСИН России по Челябинской области.

13 декабря 2006 года Мартыненко С.В. и его супруга Мартыненко Е.М. приобрели по договору купли-продажи в общую долевую собственность по 1/2 доли каждый квартиру N "данные изъяты" стоимостью 1 250 000 руб.

По договору купли-продажи от 09 августа 2007 года, заключенному между продавцами Мартыненко С.В, ФИО1. и покупателем ФИО2 указанная квартира продана за 900 000 руб.

25 июня 2009 года Мартыненко С.В. обратился в ФБУ ИЗ-74/3 ГУФСИН России по Челябинской области с рапортом о включении его в число участников подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством Федеральной целевой программы "Жилище на 2002-2010 годы".

23 апреля 2010 года Мартыненко С.В. получил государственный жилищный сертификат N о предоставлении социальной выплаты на получение жилья в сумме 2 016 000 руб, исходя из стоимости 1 кв.м, равной 28 000 руб, общей площади жилого помещения, рассчитанной на Мартыненко С.В. и трех членов его семьи, в размере 72 кв.м, то есть без учета площади проданного в 2007 году жилого помещения по адресу: "данные изъяты".

06 мая 2010 года Мартыненко С.В, его супруга "данные изъяты", сын "данные изъяты" года рождения и дочь "данные изъяты" года рождения в долевую собственность приобрели квартиру N "данные изъяты" по договору купли-продажи за 2 016 000 руб.

Ссылаясь на то, что 23 апреля 2010 года Мартыненко С.В. получил государственный жилищный сертификат о предоставлении социальной выплаты на получение жилья в сумме 2 016 000 руб, между тем, на момент оформления и выдачи государственного жилищного сертификата не истек пятилетний период совершения им и его супругой сделки по отчуждению принадлежащего им имущества, норматив общей площади жилого помещения для расчета размера социальной выплаты должен определяться как разница между размером общей площади жилого помещения, установленным по нормативам, и общей площадью отчужденного жилого помещения, Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний по Челябинской области обратилось в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения в размере 1 268 400 руб.

Разрешая возникший спор и удовлетворяя заявленные исковые требования, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, исходил из того, что на момент выдачи Мартыненко С.В. государственного жилищного сертификата он и члены его семьи осуществили отчуждение жилого помещения, принадлежащего им на праве собственности, в связи с чем норматив общей площади жилого помещения для расчета размера социальной выплаты должен определяться как разница между размером общей площади жилого помещения, установленной по нормативам, и размером отчужденной общей площадью жилого помещения. Размер социальной выплаты должен был составить 747 600 руб. (18 кв.м. х 4 чел. - 45, 3 кв.м.) х 28 000 руб.). Суды пришли к выводу об отсутствии оснований для выдачи ответчику государственного жилищного сертификата на сумму 2 016 000 руб. и о наличии со стороны Мартыненко С.В. неосновательного обогащения в сумме 1 268 400 руб. (2 016 000 - 747 600), подлежащего взысканию на основании статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Разрешая заявление ответчика о пропуске истцом срока исковой давности суды указали, что нарушения допущенные при расчете размера государственного жилищного сертификата, выданного Мартыненко С.В, выявлены истцом после получения выписок из Единого государственного реестра недвижимости в августе 2018 года, следовательно, срок исковой давности подлежит исчислению с указанного времени. Поскольку исковое заявление в суд подано 23 января 2020 года, трехлетний срок исковой давности истцом не пропущен.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции не может согласиться с выводами судов о соблюдении истцом срока исковой давности, предусмотренного статьей 196 Гражданского кодекса Российской Федерации, считает, что данные выводы основаны на неправильном применении и толковании норм материального права.

Разрешая требования по существу, суд первой инстанции, установив, что Мартыненко С.В. в жилищно-бытовую комиссию не представлены сведения о гражданско-правовой сделке с жилым помещением, принадлежащим ему и его супруге на праве собственности, которая привела к его отчуждению в пятилетний срок, предшествующий выдаче ему сертификата, пришел к выводу о том, что ответчик мог быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий, но расчет размера общей площади жилого помещения, принимаемого для расчета социальной выплаты определялся бы в соответствии с пунктом 16.2 Правил выпуска и реализации государственных жилищных сертификатов в рамках реализации подпрограммы "Выполнение государственных обязательств по обеспечению жильем категорий граждан, установленных федеральным законодательством" федеральной целевой программы "Жилище" на 2002-2010 годы, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 21 марта 2006 года N153, как разница между общей площадью жилого помещения, установленной по нормативам, указанным в пункте 16 Правил и общей площадью жилого помещения, находящегося в собственности у Мартыненко С.В. и его супруги и составил бы 26, 7 кв.м. из расчета 18 кв.м. х 4 чел. - 45, 3 кв.м. Поскольку правовые основания для получения и реализации государственного жилищного сертификата на всю сумму - 2 016 000 рублей у Мартыненко С.В. отсутствовали, суд пришел к выводу о том, что получение им денежных средств из бюджета Российской Федерации в размере 1 268 400 рублей не основано на законе.

Суд апелляционной инстанции с такими выводами согласился. Также согласился и с выводами суда о соблюдении истцом срока исковой давности. Суд апелляционной инстанции указал, что определяя начало течения срока исковой давности по заявленным требованиям, суд первой инстанции в качестве начала течения срока исковой давностного принял дату 23 августа 2018 года - дату получения выписок из Единого государственного реестра недвижимости, в то время как согласно положениям пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации для установления начала течения срока исковой давности должен приниматься во внимание не только день, когда истец узнал о том, что у Мартыненко С.В. находилось в собственности жилое помещение, но и день, когда истец в силу своих компетенций и полномочий должен был об этом узнать.

Согласно статье 196 Гражданского кодекса Российской Федерации общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса.

В соответствии с частью 1 статьи 200 Гражданского кодекса российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Перечень документов, прилагаемых к заявлению в соответствии с пунктом 19 вышеназванных Правил, не исключал возможность истребования у самого заявителя сведений о наличии у него и у членов его семьи жилых помещений за последние пять лет до дня выдачи сертификата, а также об основаниях использования им соответствующего жилого помещения.

Соответственно, при осуществлении надлежащим образом предусмотренной законом обязанности по проверке документов, представленных гражданином, претендующим на получение государственного жилищного сертификата, об отсутствии оснований для обеспечения ответчика жильем уполномоченному органу должно было стать известно до выдачи сертификата.

Доказательства, свидетельствующие о том, что обстоятельства, препятствующие выдаче государственного жилищного сертификата, не могли быть известны уполномоченному органу, исключительно вследствие недобросовестных действий Мартыненко С.В, судами не истребовались и не изучались. Указанные обстоятельства в качестве юридически значимых не устанавливались. Как и не устанавливались обстоятельства, свидетельствующие о предоставлении Мартыненко С.В. в личное и учетное дело документов, содержащих какие-либо недостоверные сведения.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 14 января 2016 года N 1-П, обращено внимание на необходимость соблюдения вытекающих из взаимосвязанных положений части 1 статьи 1, статьи 2, части 1 статьи 17, статьи 18, части 1 статьи 19, частей 2, 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации принципов поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, которые гарантируют гражданам, что решения принимаются уполномоченными государством органами на основе строгого исполнения законодательных предписаний, а также внимательного и ответственного подхода к оценке фактических обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение прав, тщательности при оформлении соответствующих документов, подтверждающих наличие условий, необходимых для реализации этих прав, с тем, чтобы гражданин как участник соответствующих правоотношений мог быть уверен в стабильности своего официально признанного статуса и в том, что приобретенные в силу этого статуса права будут уважаться государством и будут реализованы.

Судами не дана надлежащая правовая оценка тому обстоятельству, что проведение уполномоченным органом проверки по истечении 8 лет и обращение в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения спустя 10 лет с даты получения ответчиком государственного жилищного сертификата не отвечает требованиям определенности и устойчивости правовых связей между участниками правоотношений.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, данным Верховным Судом Российской Федерации в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела, поскольку, в соответствии с абзацем вторым пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске.

Исходя из изложенного принятые судебные акты нельзя признать законными, поскольку они основаны на неправильном применении норм материального права, что согласно статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, установленными по делу обстоятельствами и с соблюдением требований процессуального закона.

Руководствуясь статьями 379.5, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Советского районного суда г. Челябинска от 02 июля 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 октября 2020 года отменить.

Дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции - Советский районный суд г. Челябинска.

Председательствующий

Судьи