Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 17 ноября 2020 г. по делу N 8Г-25923/2020[88-25784/2020]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе председательствующего Хаянян Т.А., судей Жогина О.В., Малаевой В.Г., рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО25 к ФИО26, ФИО27 о признании договоров дарения недействительными по кассационной жалобе ФИО28, ФИО29 на решение Анапского городского суда Краснодарского края от 25 декабря 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 3 августа 2020 года.

Заслушав доклад судьи Хаянян Т.А, выслушав ФИО30, ФИО31 и его представителя по ордеру ФИО32 ФИО33 и его представителя по доверенности ФИО34, судебная коллегия

установила:

ФИО35. обратился в суд с иском к ФИО36 о признании договоров дарения недействительными, указав, что на основании решения суда его родители, а также его родная тетя (сестра отца) являлись совладельцами (долевыми собственниками) домовладения и земельного участка расположенных в "адрес" в соотношении долей 1/2, 1\4 и 1\4 соответственно. После смерти матери открылось наследство в размере "данные изъяты" доли в праве собственности на жилой дом и земельный участок. Он вступил в указанное наследство, в результате чего стал собственником1/4 доли в праве собственности на жилой дом и земельный участок. После смерти отца открылось наследство в виде 1/2 доли в праве собственности на домовладение и земельный участок, квартира. В феврале 2019г. истцу стало известно, что на основании договоров дарения, заключенных между его отцом и его родной сестрой, а также сыном его сестры, его отец подарил 1/2 долю в праве собственности на домовладение и земельный участок сыну сестры, а квартиру подарил своей сестре. Истец указывал, что на момент совершении указанных сделок его отец имел стойкое расстройство психики, так как в семье вел себя неадекватно по отношению к родным и окружающим. Кроме того, после смерти супруги злоупотреблял алкоголем, несмотря на запреты врачей в связи с повышенным артериальным давлением. В июне 2014 г. отца забрала к себе на постоянное проживание его сестра, которая в тот момент проживала в спорной квартире. После того, как отец стал постоянно проживать у ответчика, его состояние здоровья, в том числе психическое, значительно ухудшилось. Проживая у ответчика, отец не получал должного ухода, питания и лечения, в которых нуждался, а санитарно-бытовые условия его проживания были неудовлетворительными. В 2013 г. отцу была установлена инвалидность первой группы по общему заболеванию. Инвалидность была установлена на период до 05.10.2015 с датой очередного освидетельствования - 01.11.2015.

На основании изложенного, уточнив исковые требования, истец просил: признать договор дарения квартиры с кадастровым номером "данные изъяты", общей площадью "данные изъяты" кв.м, расположенной по адресу: "адрес", заключенный от ДД.ММ.ГГГГ между ФИО37 и ФИО38, недействительным; признать договор дарения 1/2 доли в праве собственности на домовладение с кадастровым номером "данные изъяты" и 1/2 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером "данные изъяты", расположенные по адресу: "адрес", заключенный от ДД.ММ.ГГГГ между ФИО39 и ФИО40 недействительным; применить к договору дарения квартиры с кадастровым номером "данные изъяты", расположенной по адресу: г "адрес", заключенному ДД.ММ.ГГГГ между ФИО41 и ФИО42 к договору дарения 1/2 доли в праве собственности на домовладение с кадастровым номером "данные изъяты" и 1/2 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером "данные изъяты", расположенные по адресу: "адрес", заключенному от ДД.ММ.ГГГГ между ФИО43 и ФИО44 последствия недействительности сделки, предусмотренные абзацами 2 и 3 пункта 1 статьи 171 Гражданского кодекса Российской Федерации, включив квартиру с кадастровым номером "данные изъяты", общей площадью "данные изъяты" кв.м, расположенную по адресу: "адрес", и 1/2 доли в праве собственности на домовладение с кадастровым номером "данные изъяты" и 1/2 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером "данные изъяты", расположенные по адресу: "адрес" в наследственную массу после смерти ФИО45 признать за ФИО46 в порядке наследования право собственности на: 1/4 доли в праве общей долевой собственности на домовладение с кадастровым номером "данные изъяты" и 1/4 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером "данные изъяты", расположенные по адресу: "адрес"; 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру с кадастровым номером "данные изъяты", общей площадью "данные изъяты" кв.м, расположенную по адресу: "адрес"; указать, что

для Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Краснодарскому краю вступившее в законную силу решение суда является основанием: для аннулирования в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество записей о государственной регистрации права: N N от ДД.ММ.ГГГГ, N N от ДД.ММ.ГГГГ, N N от ДД.ММ.ГГГГ без заявлений собственников и истребования дополнительных документов; для регистрации права собственности ФИО47 на: 1/4 доли в праве общей долевой собственности на домовладение с кадастровым номером "данные изъяты" и 1/4 доли в праве собственности на земельный участок с кадастровым номером "данные изъяты", расположенные по адресу: "адрес"; 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру с кадастровым номером "данные изъяты", расположенную по адресу: "адрес", без заявлений собственников, без согласований и истребования дополнительных документов.

Решением Анапского городского суда Краснодарского края от 25 декабря 2019 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 3 августа 2020 года, заявленные исковые требования удовлетворены в полном объеме.

ФИО48 подали кассационную жалобу на судебные акты, в которой просят отменить судебные акты и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование жалобы ссылаются на то, что судами не были доказаны наличие порока воли дарителя ФИО49 на момент совершения сделки, в силу имеющегося заболевания и отсутствие оснований для применения последствий пропуска срока исковой давности. Суд первой инстанции не принял во внимание и не дал оценку тем обстоятельствам, что ФИО50 на протяжении 2014 года неоднократно проверялся нотариусами на дееспособность во время совершения им юридически значимых действий. ФИО51 в 2014 году отказался от принятия наследства в пользу истца, то есть в период, когда, по мнению истца и суда, он не понимал значение своих действий с большой вероятностью. Суды не приняли во внимание, что в марте 2014 года нотариусом ФИО52 были удостоверены доверенности, выданные ФИО53 ответчику по иску ФИО54 (т. 1 л.д. 90-92). В период 2014 года умерший ФИО55 неоднократно совершал нотариально удостоверенные сделки и юридически значимые действия, его дееспособность не вызывала сомнений у нотариусов, они систематически подтверждали тождественность воли и волеизъявления ФИО56 то есть он мог руководить своими действиями, и понимал их значение.

Выводы проведенной по делу судебной экспертизы, по мнению заявителей, являются неопределенными, кроме того, в материках дела имеется заключение специалиста в области судебно-психиатрической экспертизы, составленное судебно-психиатрическим экспертом ФИО57, согласно которому заключение судебных экспертов носит формальный, поверхностный характер и требует назначения повторной комплексной посмертной судебно-психиатрической экспертизы с учетом дополнительных сведений. Описанные в экспертизе заболевания являются неврологическими, и не имеют прямого доказательного соответствия с той или иной психиатрической патологией, а описания грубых психических нарушений в медицинской документации ФИО58 не имеется.

Считают, что суд неправомерно отказал в применении последствий пропуска срока исковой давности, поскольку, по мнению заявителей, сообщенные истцом сведения о том, когда ему стало известно о сделке дарения, не соответствуют материалам дела, так как имелись письменные доказательства того, что ФИО59 знал о переходе права собственности на спорные объекты недвижимости (доли в земельном участке и доме) с 05.11.2014.

Суд первой инстанции постановилрешение без исследования всех доказательств, которые он посчитал необходимыми истребовать.

Также указывают, что судом не был привлечён к участию в деле участник общий долевой собственности на спорные жилой дом и земельный участок ФИО60 вместе с тем, указанное решение, по мнению заявителей, затрагивает ее права и законные интересы, в связи с тем, что на спорный земельный участок, решением суда установлен такой порядок пользования, которых исходит из наличия трех участников общей долевой собственности, однако признание недействительным дарения изменяет состав общих участников долевой собственности, что может привести к изменению порядка пользования спорными жилым домом и земельным участком.

Ссылаются на то, что в материалах дела не имеется сведений о том, что какая-либо повестка или извещение натравлялись в адрес третьего лица -Управления Росреестра по Краснодарскому краю о назначенном на 25.12.2019 судебном заседании, что является безусловным основанием для отмены решения суда.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при рассмотрении настоящего дела судами первой и апелляционной инстанции не допущено.

Как следует из материалов дела, родители истца и ответчика ФИО61 - ФИО62 и ФИО63, а также их родная тетя (сестра отца) - ФИО64 являлись совладельцами (долевыми собственниками) домовладения (кадастровый номер "данные изъяты") и земельного участка (кадастровый номер "данные изъяты"), расположенных по адресу: "адрес", в соотношении долей "данные изъяты" соответственно.

25.12.2013 умерла ФИО65 и после ее смерти открылось наследство в размере 1/4 доли в праве собственности на жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу: "адрес"

ФИО66 вступил в указанное наследство, в результате чего стал собственником 1/4 доли в праве собственности на жилой дом и земельный участок, расположенные по адресу: "адрес"

16.12.2018 умер ФИО67 и после его смерти открылось наследство в виде: "данные изъяты" доли в праве собственности на домовладение и земельный участок, расположенный по адресу: "данные изъяты"

- квартира, общей площадью "данные изъяты" кв.м, расположенная по адресу: "адрес"

На основании договоров дарения от 23.07.2014, заключенных между ФИО68 и ФИО69 а также сыном ФИО70 подарил 1/2 долю в праве собственности на домовладение и земельный участок, находящиеся по адресу: "адрес" ФИО71 а квартиру по адресу: "адрес", подарил ФИО72

Согласно заключению проведенной по делу первичной посмертной судебно-психиатрической экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ N N в представленной медицинской документации отражено прогрессивное ухудшение психического состояния ФИО73 В связи с вышеизложенным следует считать с большой долей вероятности, что ФИО74 на юридически значимый период (23.07.2014) не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции свидетели ФИО75 и ФИО76 давали показания, согласно которым в период 2014 года ФИО77 проявлял странности в поведении, не свойственные психически здоровому человеку. Данные показания были приняты судом во внимание.

При этом суд критически отнесся к показаниям свидетелей ФИО78. и ФИО79 указав, что их показания противоречат выводам, содержащимся в вышеуказанном экспертном заключении и показаниям свидетелей ФИО80

Разрешая спор, суд первой инстанции положил в основу решения выводы первичной посмертной судебно-психиатрической экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ N N, показания свидетелей ФИО81 и пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции согласился.

Судебная коллегия Четвертого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами судов нижестоящих инстанции, полагая их обоснованными, основанными на правильно установленных обстоятельствах дела, верном толковании норм материального и процессуального права. Доводы кассационной жалобы выводы судом не опровергают.

Доводы кассационной жалобы о несогласии с выводами проведённой по делу судебно-психиатрической экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ N N, не принимаются во внимание, поскольку у судов не имелось оснований сомневаться в выводах указанной экспертизы, экспертиза проведена на основании определения суда о назначении по делу первичной посмертной судебно-психиатрической экспертизы, проведенное по делу экспертное исследование полностью соответствует требованиям гражданско-процессуального закона, выполнено специалистами, квалификация которых сомнений не вызывает, эксперты предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Вопреки доводам жалобы, экспертиза носит ясный и последовательный характер, изложена четко и недвусмысленно, выводы носят утвердительный характер, основаны на исследовании всей имеющейся медицинской документации, не противоречат исследовательской части заключения. Заключение дано комиссией врачей-психиатров, судебно-психиатрических экспертов специализированного государственного учреждения здравоохранения, квалификация которых сомнений не вызывает.

Выводы экспертов содержат ответы на все поставленные судом вопросы, что свидетельствует о полноте проведенного исследования, и, как следствие, о правомерности выводов суда.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая из сторон должна доказать те обстоятельства на которые она ссылается как на основании своих требований и возражений.

Доводы жалобы сводятся к несогласию с результатами посмертной судебной психиатрической экспертизы. При этом в обоснование своих доводов не представлено никаких достоверных и относимых доказательств, подтверждающих факт психического состояния, при котором Петренко Е.В. отдавал отчет своих действиям. Доказательств, опровергающих выводы экспертов, специалистов высшей категории в области психиатрии, имеющих большой стаж работы в этой области в материалы дела не представлено.

Ссылка заявителей на представленное заключение специалиста в области судебно-психиатрической экспертизы, составленное судебно-психиатрическим экспертом ФИО82 на заключение судебной психиатрической экспертизы, не свидетельствует о наличии предусмотренных законом оснований для назначения повторной экспертизы, принимая во внимание, что заключение специалиста не может рассматриваться в качестве экспертного заключения, содержащего иные выводы, чем в заключении судебной экспертизы, а также не может являться достоверным доказательством несоответствия выводов судебной экспертизы фактическим обстоятельствам дела, поскольку процессуальным законом не предусмотрена возможность одним экспертом давать рецензию на заключение другого эксперта.

Кроме того, при составлении данного заключения на судебную экспертизу специалист не предупреждался судом об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Довод жалобы о том, что суд необоснованно критически отнесся к показаниям свидетелей ФИО83 и ФИО84, также подлежит отклонению. Несогласие стороны с результатами оценки доказательств, произведенной судом, не подпадает под приведенный в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исчерпывающий перечень оснований к пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений.

Оценка судом показаний свидетелей соответствует требованиям части 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой суд оценивает достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Довод жалобы заявителей о необоснованном неприменении судом последствий пропуска истцом срока исковой давности на обращение в суд со ссылкой на то, что ФИО85 знал о совершенных сделках с момента их совершения (в 2014 году), также подлежит отклонению.

Согласно пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Согласно абзацу 2 пункта 2 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, по обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения. По обязательствам, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, а если должнику предоставляется срок для исполнения такого требования, исчисление срока исковой давности начинается по окончании срока, предоставляемого для исполнения такого требования. При этом срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 73 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки.

Из дела следует и судами установлено, что на момент совершения сделок ФИО86 не являлся стороной по данным сделкам и не мог их оспорить, поскольку ФИО87 был жив, а, следовательно, у ФИО88 не возник материально-правовой интерес к оспариванию данных сделок, как и право на спорное имущество. Такое право у него возникло лишь после смерти ФИО89 с момента открытия наследства (16.12.2018). До момента открытия наследства обратиться с подобным иском в суд мог только сам наследодатель - ФИО90 как сторона сделки.

Довод жалобы о необходимости привлечения к участию выделе ФИО91 не может являться основанием для отмены судебных актов, так как судами установлено, что она не является наследником первой очереди, её права данным спором никак не затрагиваются. Кроме того, заявители не наделены полномочиями действовать в интересах ФИО92

Довод кассационной жалобы относительно того, что третье лицо надлежащим образом не было извещено о времени и месте судебного заседания в суде первой инстанции, не принимается во внимание, поскольку на влияет на права заявителей.

Остальные доводы жалобы фактически выражают несогласие заявителей с установленным судами первой и апелляционной инстанции обстоятельствами и выводами судов, направлены на переоценку обстоятельств дела, и не опровергают правильность выводов судов об установленных обстоятельствах. Выводы судов не противоречат фактическим обстоятельствам дела, основаны на правильном применении норм материального и процессуального оправа.

Нарушений норм материального или процессуального права, указанных в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при разрешении настоящего спора судами первой и апелляционной инстанции допущено не было, в связи с чем оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений в кассационном порядке не имеется.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Анапского городского суда Краснодарского края от 25 декабря 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 3 августа 2020 года оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО93, ФИО94 - без удовлетворения.

Председательствующий Хаянян Т.А.

Судьи Жогин О.В.

Малаева В.Г.