Апелляционное определение СК по гражданским делам Томского областного суда от 19 января 2021 г. по делу N 33-70/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Томского областного суда в составе

председательствующего Руди О.В, судей: Ячменевой А.Б, Черных О.Г.

при секретаре Степановой А.В, помощник судьи С, рассмотрев в открытом судебном заседании в г.Томске апелляционные жалобы Глазкова Ивана Анатольевича, представителя общества с ограниченной ответственностью "ФМСи Евразия" Пасечник О.А. на решение Ленинского районного суда г.Томска от 04 августа 2020 года

по гражданскому делу N 2-222/2020 (УИД N70RS0002-01-2019-004597-20) по исковому заявлению Глазкова Ивана Анатольевича к обществу с ограниченной ответственностью "ФМСи Евразия" о компенсации морального вреда, заслушав доклад председательствующего, заключение прокурора Кофман Е.Г. о необоснованности апелляционных жалоб, объяснения представителя ответчика общества с ограниченной ответственностью "ФМСи Евразия" Черепановой Е.А, поддержавшей доводы апелляционной жалобы ответчика, возражавшей против удовлетворения апелляционной жалобы истца, установила:

Глазков И.А. обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью "ФМСи Евразия" (далее - ООО "ФМСи Евразия") о компенсации морального вреда в размере 100000 руб. (т. 1, л.д. 2-5).

В обоснование требований указал, что с 04.06.2012 по 24.08.2019 работал вахтовым методом в ООО "ФМСи Евразия" в должности инженера-механика. 18.07.2018 в производственном цеху по адресу: Сахалинская область, г. Холмск, ул. Советская, д. 103, производились подготовительные мероприятия к работам по опрессовке фонтанной арматуры (операция по стравливанию давления сжатого воздуха, находящегося под давлением, из привода задвижки фонтанной арматуры через шаровой кран), при этом сброс давления сопровождался шумом. В момент стравливания давления он и его коллега С. находились в зоне производства работ внутри опрессовочной рамы. При сбросе давления он подвергся воздействию шума, поскольку не успел надеть наушники и не был надлежащим образом предупрежден СС. о начале стравливании давления, в результате чего получил /__/. По данному факту был составлен Акт N 1 о несчастном случае на производстве, 18.07.2018 выдан листок нетрудоспособности по 06.08.2018. В связи с травмой на производстве его здоровью был причинен вред, нравственные и физические страдания.

Травма получена по вине генерального директора ООО "ФМСи Евразия" Йорна Стейнара Эйде, допустившего к работе лиц (его, С, Л.) при отсутствии инструктажей на рабочем месте всех видов (первичного, повторного, целевого и внеочередного), стажировки на рабочем месте, инструкции по выполнению работ по стравливанию воздуха из пневмопривода верхней корневой задвижки Елки Фонтанной арматуры. Данные обстоятельства установлены решением Ленинского районного суда г. Томска по делу N 2-795/2019, апелляционным определением Томского областного суда от 24.09.2019.

В судебном заседании истец Глазков И.А. требования поддержал по тем же основаниям. Дополнительно пояснил, что в получении им травмы виновен работодатель, который не обеспечил условия труда, соответствующие требованиям охраны труда.

Представители ответчика ООО "ФМСи Евразия" Пасечник О.Л. и Черепанова Е.А. в судебном заседании против удовлетворения исковых требований возражали. Пояснили, что Глазков И.А. находился в зоне производства работ, сняв средства индивидуальной защиты органов слуха. При этом С, находящийся в той же зоне, при производстве операции по стравливанию давления проявил неосторожность, открыв шаровой кран, не убедившись в полной готовности Глазкова И.А. к проведению этой операции. В результате действий С. истец почувствовал /__/ и обратился в ГБУЗ "Холмская ЦРБ Поликлиника N 1". Однако в ходе осмотра Глазкова И.А. врачом-хирургом и врачом-оториноларингологом внешних повреждений, равно как и повреждений /__/ выявлено не было, проведенные диагностические исследования (аудиограмма, консультация врача оториноларинголога и сурдолога-оториноларинголога) не выявили нарушений органов слуха. В ходе расследования несчастного случая на производстве, имевшего место 18.07.2018, производились измерения фактических значений уровня шума в обеих возможных точках нахождения Глазкова И.А. во время операции, и установлено, что данные значения не превышают 105 дБА, тогда как порог дискомфорта является верхней границей восприятия звука, равный у лиц с нормальным слухом 130 дБА уровня звукового давления.

Представитель третьего лица Государственной инспекции труда в Томской области Сорокин Б.В. в судебном заседании против удовлетворения исковых требований не возражал. Пояснил, что согласно материалам дела работникам ООО "ФМСи Евразия" не проводился инструктаж на рабочем месте, работники не использовали средств индивидуальной защиты органов слуха. Работодатель обязан обеспечить безопасные условия труда, каждая операция на производстве должна быть строго регламентирована, из представленного в дело акта следует, что при таком опасном производстве инструктаж Глазкова И.А. проведен не был, операция по бурению не регламентирована, не составлена "карта операции".

Помощник прокурора Ленинского района г. Томска Фунтикова В.А. дала заключение об удовлетворении исковых требований, оставив определение размера компенсации морального вреда на усмотрение суда.

Обжалуемым решением исковые требования удовлетворены частично на основании ч. 3 ст. 37, ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации, п. 1 ст. 150, ст. 151, 1064, п. 1 ст. 1079, ст. 1083, п. 1 ст. 1099, ст. 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 22, 212, 219, абз. 8 ст. 220 Трудового кодекса Российской Федерации, ч. 1 ст. 55, ч. 1-3 ст. 67, ч. 3 ст. 86, ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, абз. 2 ч. 3 ст. 8 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", п. 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации, п. 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина". С ООО "ФМСи Евразия" в пользу Глазкова И.А. взыскана компенсация морального вреда в сумме 20000 руб. В удовлетворении остальной части требований отказано. С ООО "ФМСи Евразия" в пользу муниципального образования "Город Томск" взыскана государственная пошлина в размере 300 руб. (т. 2, л.д. 36-40).

В апелляционной жалобе истец Глазков И.А. просит решение суда отменить, приняв новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме (т. 2, л.д. 55-57).

Указывает, что судом первой инстанции не предпринято мер для вызова второго эксперта А.

В определении суда о назначении экспертизы поставлен вопрос (причинен ли ему вред в результате несчастного случая, указанного в Акте Н-1 от 23.08.2018), не смотря на то, что установление этого обстоятельства не требовалось, поскольку оно установлено ранее апелляционным определением Томского областного суда от 29.05.2020.

Кроме того, в судебном заседании эксперт не продемонстрировала наличие компетенции в области ЛОР-нарушений, указала, что не компетентна в вопросах оценки того, что указано в аудиограмме и полностью зависит от её расшифровки. Так эксперт указала, что аудиограмма нужна, потом - аудиограмма без расшифровки не может быть прочитана экспертом, далее - наличие расшифровки аудиограммы не изменило бы вывод эксперта, затем - при наличии большего количества материалов вывод эксперта мог быть иным. Эксперт Костина, заявляя о наличии в Холмской ЦРБ всех необходимых приборов для обследования при баротравме, не представила этому никаких доказательств. К тому же на вопрос судьи (на аудиограмме Децибелы указаны по горизонтали или по вертикали) эксперт ответила "по горизонтали", вглядываясь в аудиограмму, что может свидетельствовать о том, что она впервые её видела. Противоречия экспертного заключения поддержаны прокурором, равно как и его ходатайство (о вызове второго эксперта А, о запросе всей документации из Томского областного сурдологического центра, из страховой компании, выплатившей ему 60000 руб. по договору страхования жизни; о вызове представителя ФСС Томской области для оценки обоснованности отнесения несчастного случая к страховым; о вызове представителя ОМС Томской области для оценки его лечения в Холмской ЦРБ по полису ОМС). В удовлетворении этого ходатайства судом было отказано, что свидетельствует о нежелании суда всесторонне и полно исследовать все обстоятельства дела.

Эксперты в заключении не сослались ни на один нормативный акт. Экспертами поставлена степень повреждения слуха в зависимость от наличия приборов в больнице. При этом судом оставлено без внимания его указание на то, что необходимо учитывать Санитарные нормы 2.2.4/2.1.8.562-96, устанавливающие допустимый шум не выше 85 ДБ при низких частотах, а не при высоких частотах шума и при ненапряженной и не требующей физического напряжения работе.

Выражает несогласие с выводом эксперта о том, что диагноз " /__/" выставлен необоснованно на основании осмотра, проведенного на 9-й день после несчастного случая. В вою очередь этот диагноз выставлен лишь в ЦРБ с 18.07.2018 по 26.08.2018, что подтверждается справкой 315 у (т. 1, л.д. 37) и выписным эпикризом (т. 1, л.д. 115-116). Соответственно, врачи ЦРБ Холмска не могли знать о результатах осмотра, проведенного 27.07.2018. Экспертам не были представлены протоколы лечения и посещения лечащего врача, в их запросе судом отказано. Вопреки положениям закона и позиции Верховного Суда Российской Федерации, не учтена роль лечащего врача.

Законодательством регламентирован порядок определения тяжести несчастного случая, однако не предусмотрено участие ООО из частных экспертов, в том числе с сомнительной репутацией, заинтересованных в получении прибыли.

Полагает, что судом нарушен принцип беспристрастности, т.к. ответчику оказана помощь по оспариванию медицинских заключений Холмской ЦРБ Сахалинской области. Кроме того, судом дана негативная оценка установленного ему Холмской ЦРБ диагноза без привлечения представителей названной больницы. А в заявлении об отводе судьи (т. 1, л.д. 207-208) им указано на то, что документы из Холмской ЦРБ, полученные судом, не соответствуют предъявляемым нормам, установленным приказом Судебного департамента о судебном производстве N 36 (не прошиты, отсутствовал сопроводительный лист о направляемых документах). Вызывает сомнения, что имеющийся в материалах дела конверт содержал лишь два листа медицинской информации.

Ссылается на отсутствие оснований доверять составу судьи Ананичевой Н.Б, в связи с чем им было дважды заявлено об отводе. Недобросовестность состава подтверждается искажением протокола судебного заседания от 04.08.2020.

Суд первой инстанции не выяснил наличие технической возможности провести все необходимые исследования при баротравме в Холмской ЦРБ.

В апелляционной жалобе представитель ответчика ООО "ФМСи Евразия" Пасечник О.А. просит решение суда отменить, приняв новое об отказе в удовлетворении исковых требований.

Указывает, что решение суда основано на том, что не установлена грубая неосторожность истца. Однако на протяжении всех судебных заседании ответчик заявлял о том, что истец обладает опытом работы, знанием техники безопасности, порядком использования СИЗ, и на момент нахождения возле фонтанной арматуры находился в защитном шлеме, на котором были закреплены наушники, однако он их специально не использовал. Кроме того, истец предупредил другого сотрудника о необходимости надеть наушника, что подтверждает факт злонамеренного поведения истца. Истец неоднократно проводил обучение других лиц технике безопасности на указанных работах, не отрицал факт пренебрежительного отношения к своему здоровью. Корпоративная этика не предполагает надзор одного инженера-механика за состоянием здоровья другого инженера-механика.

Обжалуемый судебный акт не содержит ссылки на Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

Судебная экспертиза подтвердила невозможность установления диагноза Глазкову И.А. лишь по одним его жалобам.

Полагает, что больничные листы и Акт Н-1 не являются полноценными доказательствами причинения вреда здоровью истца. Выражает несогласие с тем, что больничные листы, диагноз подлежат оспариванию не в рамках этого дела.

Судом не дана критическая оценка экспертному заключению в части невозможности опровержения этой экспертизой ранее перечисленных доказательств.

В решении суда отсутствует указание на то, за какие физические и нравственные страдания взыскивается компенсация морального вреда. Истцом соответствующих доказательств этому не представлено.

Полагает, что взысканная судом сумма компенсации морального вреда не соответствует судебной практике по данной категории дел.

Считает, что умышленная аггравация Глазковым И.А. вреда здоровью нашла полное подтверждение при рассмотрении дела, включая сознательное уклонение от выполнения лечебных мероприятий. С помощью судебной системы истец пытается решить финансовые проблемы, что является злоупотреблением правом.

В возражениях на апелляционную жалобу Глазкова И.А. старший помощник прокурора Ленинского района г. Томска Фунтикова В.А. просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения (т. 2, л.д. 122-123).

Апелляционные жалобы рассмотрены в отсутствие истца Глазкова И.А, представителя третьего лица Государственной инспекции труда в Томской области, сведения об извещении которых получены.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив законность и обоснованность решения суда по правилам ст. 327.1 ГПК РФ, судебная коллегия пришла к выводу о том, что доводы апелляционных жалоб в части заслуживают внимания.

Как установлено судом, и видно из дела, 04.06.2012 с Глазковым И.А. заключен трудовой договор и издан приказ N29-К о его приеме на работу в ООО "ФМСИ Евразия" младшим инженером с испытательным сроком 3 месяца.

01.01.2015 приказом N00000000045 Глазков И.А. переведен с должности младшего инженера с места работы в г.Москва на должность инженера-механика в отдел технической поддержки заказчика департамента по работе с наземным оборудованием с местом работы в Сахалинской области, морская платформа "Моликпак" (т.1, л.д. 12, 16).

18.07.2018 в 14:10 (время Сахалинское) истец подвергся воздействию шума, возникшего при стравливании (сбросе) давления из привода задвижки фонтанной арматуры путем открытия шарового крана, поскольку находился на расстоянии ориентировочно 1 (одного) метра от источника шума без средств защиты органов слуха (наушников), закрепленных на каске (т.1, л.д. 8-9, 12).

Данные обстоятельства явились основанием для проведения работодателем расследования (т.1, л.д. 39-58, 65-90).

Указанное квалифицировано работодателем как несчастный случай на производстве, в связи с чем 23.08.2018 утвержден Акт N1 (по форме Н-1) (т.1, л.д. 8).

Комиссия филиала N8 Государственного учреждения - Московского регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации квалифицировала несчастный случай с Глазковым И.А. страховым, ему выплачено страховое возмещение (т.1, л.д.233).

Полагая, что в результате несчастного случая на производстве ему причинен вред здоровью, истец обратился в суд с иском о его компенсации.

Удовлетворяя исковые требования в части, суд первой инстанции исходил из того, что основанием ответственности работодателя за вред здоровью работника является вина в необеспечении работнику безопасных условий труда, отсутствие которой последний не доказал, при том, что со стороны работника не установлено грубой неосторожности.

С таким выводом судебная коллегия согласилась.

Так, статья 210 Трудового кодекса Российской Федерации, определяя основные направления государственной политики в области охраны труда, называет среди них защиту законных интересов работников, пострадавших от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, а также членов их семей на основе обязательного социального страхования работников от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами (абзацы четвертый и четырнадцатый части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации).

Указанным правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

В случае причинения вреда жизни и здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей возмещение указанного вреда осуществляется в соответствии с федеральным законом (часть 8 статьи 220 Трудового кодекса Российской Федерации).

Таким законом, устанавливающим порядок возмещения вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении обязанностей по трудовому договору, является Федеральный закон от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (далее - Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ).

Обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний предусматривает, в том числе возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору (абзац третий пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ).

Застрахованными по смыслу абзацев четвертого и пятого статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ являются, в частности, физические лица, выполняющие работу на основании трудового договора, заключенного со страхователем.

Возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, в силу абзаца второго пункта 3 статьи 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ осуществляется причинителем вреда.

Таким образом, имеет значение связь несчастного случая с производством, в связи с чем данное обстоятельство подлежит установлению.

В соответствии с ч. 1 ст. 227 Трудового кодекса Российской Федерации расследованию и учету в соответствии с главой 36 названного Кодекса подлежат несчастные случаи, происшедшие с работниками и другими лицами, участвующими в производственной деятельности работодателя (в том числе с лицами, подлежащими обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний), при исполнении ими трудовых обязанностей или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем либо совершаемых в его интересах.

Частью 2 ст. 227 Трудового кодекса Российской Федерации к лицам, участвующим в производственной деятельности работодателя, отнесены работники, исполняющие свои обязанности по трудовому договору.

Как следует из ч. 3 ст. 227 Трудового кодекса Российской Федерации, расследованию в установленном порядке как несчастные случаи подлежат события, в результате которых пострадавшими были получены телесные повреждения (травмы), в том числе нанесенные другим лицом, повлекшие за собой временную или стойкую утрату ими трудоспособности либо смерть пострадавших, если указанные события произошли в течение рабочего времени на территории работодателя.

Частью 1 статьи 229 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что для расследования несчастного случая работодатель (его представитель) незамедлительно образует комиссию в составе не менее трех человек.

На основании п. 3 постановления Минтруда Российской Федерации от 24 октября 2002 г. N 73 "Об утверждении форм документов, необходимых для расследования и учета несчастных случаев на производстве, и положения об особенностях расследования несчастных случаев на производстве в отдельных отраслях и организациях" (далее - Положение) расследованию в порядке, установленном статьями 228 и 229 Кодекса и настоящим Положением подлежат события, в результате которых работниками или другими лицами, участвующими в производственной деятельности работодателя, были получены увечья или иные телесные повреждения (травмы), в том числе причиненные другими лицами.

На основании п. 26 Положения несчастные случаи, квалифицированные комиссией или государственными инспекторами труда, проводившими их расследование, как несчастные случаи на производстве, подлежат оформлению актом о несчастном случае на производстве по форме Н-1.

Согласно разъяснениям, данным в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", надлежит учитывать, что положениями Трудового кодекса Российской Федерации, регулирующими вопросы расследования несчастных случаев на производстве (статьи 227 - 231), предусматривается возможность квалификации в качестве несчастных случаев, связанных с производством, и составление актов по форме Н-1 по всем несчастным случаям, имевшим место при исполнении работниками их трудовых обязанностей, даже если в причинении вреда работнику виновно исключительно третье лицо, не являющееся работодателем этого работника.

Как указано в Акте N1 от 23 августа 2018, несчастный случай с Глазковым И.А. произошел при следующих обстоятельствах:

18.07.2018 в специально отведенном месте цеха производились подготовительные работы по опрессовке фонтанной арматуры. В районе 13:45 произведена операция по стравливанию давления сжатого воздуха, находящегося под давлением 44, 4 атм из привода задвижки фонтанной арматуры через шаровой кран диаметром 12, 7 мм, что сопровождалось шумом. В момент стравливания давления непосредственно в зоне производства работ, выделенной барьерной лентой, внутри опрессовочной рамы находились Глазков И.А. и С, выполнявшие работы по подготовке фонтанной арматуры к опрессовке. Сброс давления путем открытия шарового крана длительностью не более 2-х секунд осуществил С. Глазков И.А. при сбросе давления подвергся воздействию шума, так как находился ориентировочно на расстоянии 1 метра от источника шума без установленных средств защиты органов слуха (наушников), закрепленных на каске (т.1, л.д. 8, оборот).

То есть сам факт случившегося (событие) ответчик не оспаривает, данное обстоятельство подтверждено как Актом о несчастном случае, признанием страховой компанией события страховым, выплатой страхового возмещения, материалами проверки ответчиком (протоколом осмотра места несчастного случая (т.1, л.д. 65), протоколом опроса пострадавшего (т.1, л.д. 68), протоколами опроса очевидцев Л. (т.1, л.д. 70), С. (т.1 л.д.72)).

Таким образом, Глазков И.А, являлся работником ответчика, телесные повреждения получил в течение рабочего времени при выполнении трудовой функции на территории работодателя, следовательно, произошедший случай должен быть квалифицирован как несчастный случай на производстве с составлением акта по форме Н-1.

Истец ссылается на то, что в результате несчастного случая ему причинен вред здоровью.

Данное обстоятельство, по мнению судебной коллегии, установлено представленными в деле доказательствами.

Так, в самом Акте Н-1 работодатель зафиксировал, что около 16 часов, спустя 2 часа после случившегося, Глазков И.А. сообщил своему непосредственному руководителю о том, что направляется к врачу, самостоятельно вызвал такси и направился в Холмскую ЦРБ; первая помощь в цехе пострадавшему не оказывалась, так как отсутствовали внешние признаки травмы и жалобы у пострадавшего (т. 1, л.д.9).

В Акте Н-1 указано и на то, что заключением по форме 315/у, выданным медицинским учреждением ГБУЗ "Холмская ЦРБ", Глазкову И.А. установлен диагноз: /__/, степень тяжести "легкая". Согласно медицинскому заключению по форме 316/у, выданному медицинским учреждением Поликлиника N1 ГБУЗ "Холмская ЦРБ", Глазкову И.А. поставлен диагноз " /__/" (т. 1, л.д.9).

Таким образом, тот факт, что в результате описанного в Акте события Глазкову И.А. причинен вред здоровью, подтверждается как пояснениями истца, так и самим актом, составленным работодателем, приведенными в нем медицинскими документами.

Анализируя установленные обстоятельства, судебная коллегия пришла к выводу о том, что в результате несчастного случая на производстве с истцом ему причинен вред здоровью.

В силу ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении им трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Обязанность возместить вред возлагается на работодателя, если вред причинен по вине его работников, какую бы должность они не занимали, какую бы работу не выполняли. Вина работника является виной организации и, как следствие этой вины, влечет за собой обязанность организации возместить вред. Для признания вины работодателя форма вины безразлична. Вред, причиненный умышленными или неосторожными действиями, подлежит возмещению.

В то же время при расследовании несчастного случая устанавливаются обстоятельства и причины несчастного случая, а также лица, допустившие нарушения требований охраны труда (ч. 5 ст. 229.2 Трудового кодекса Российской Федерации).

В качестве причин несчастного случая в Акте Н-1 указаны: нарушение требований безопасности при проведении работ и неприменение средств индивидуальной защиты органов слуха; отсутствие знаний инструкций по ОТ и ТБ при проведении работ; отсутствие коммуникации и общедоверительных и уважительных отношений между работниками.

При этом указаны лица, допустившие нарушение требований охраны труда:

Глазков И.А, степень вины 50%, нарушил требования охраны труда, находившись в месте проведения работ, сняв средства индивидуальной защиты;

А, начальник цеха, степень вины 15%, не провел повторный инструктаж на рабочем месте;

С, инженер-механик, степень вины 15%, проявил неосторожность при выполнении должностных обязанностей, открыв шаровой кран, не убедившись в полной готовности Глазкова И.А.;

О. (инженер по ОТ и ТБ), Х. (инженер по ОТ и ТБ), Б. (начальник отдела), Э. (Генеральный директор) - суммарно степень вины 20%, неудовлетворительный контроль выполнения требований охраны труда на производстве (т.1, л.д.9).

Приказом главного бухгалтера ООО "ФМСи Евразия" б/н от 21.12.2018 Глазков И.А. привлечен к дисциплинарной ответственности в виде замечания за нарушение правил охраны труда, выразившемся в нахождении в месте проведения работ, сняв средства индивидуальной защиты слуха (т. 1, л.д. 12).

То есть Глазков И.А. привлечен к ответственности именно за то, что в Акте о несчастном случае ему инкриминировано в качестве причины несчастного случая с определением его степени вины в размере 50%.

Однако решением Ленинского районного суда г.Томска от 31.05.2019, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 24.09.2019, признан незаконным приказ ООО "ФМСи Евразия" от 21.12.2018 о наложении на Глазкова И.А. дисциплинарного наказания в виде замечания за нарушение правил охраны труда, выразившемся в нахождении в месте проведения работ, сняв средства индивидуальной защиты слуха. Судебными актами установлено отсутствие оснований для привлечения Глазкова И.А. к ответственности за указанное нарушение (т. 1, л.д. 11-18). То есть судебными инстанциями нарушения Глазковым И.А. требований охраны и безопасности труда не установлено.

При этом, суд установил, что у ответчика не ведется персональный учет средств индивидуальной защиты, персонал цеха не ознакомлен с приказами, документация ведется частично на русском, частично-на английском языке, отсутствует инструкция по охране труда для отдельных видов работ, с имеющимися инструкциями сотрудники не ознакомлены, их роспись в них отсутствует, равно как отсутствует инструктаж на рабочем месте. Кроме того, операция по стравливанию воздуха, во время которой произошел инцидент, в описание работ не включена. Представленная подпись истца в Журнале о проведении вводного инструктажа относится к июню 2015 года, в то время как правила работы в цехе г.Холмска утверждены в версии от 03.06.2018, приказ HSE-ORD принят 07.12.2017 (т. 1, л.д.18).

В силу положений ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации данные обстоятельства имеют преюдициальное значение для сторон в данном деле, не подлежат доказыванию вновь.

При таких обстоятельствах судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что применительно к спорным правоотношениям основанием ответственности работодателя за вред, причиненный здоровью работника, является вина в необеспечении им безопасных условий труда (соблюдение правил охраны труда, техники безопасности, санитарии и т.п.). Именно на работодателе лежит обязанность ознакомить работника с порученной работой, условиями труда, режимом труда и отдыха, разъяснить его права и обязанности; проинструктировать по технике безопасности, производственной санитарии, гигиене труда, противопожарной охране и другим правилам по охране труда.

При доказанности факта причинения вреда здоровью работника в результате несчастного случая на производстве при установленном факте необеспечения работодателем безопасных условий труда, факт причинения работнику нравственных и физических страданий следует признать доказанным. В связи с чем подлежит компенсации моральный вред, на что верно указал суд.

Так, пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Устанавливая компенсацию морального вреда в размере 20000 руб, подлежащего взысканию с ответчика в пользу истца, суд первой инстанции ограничился приведением общих принципов определения размера компенсации морального вреда, закрепленных в положениях статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации: обстоятельства, при которых был причинен вред, степень вины причинителя вреда, объем причиненных истцу переживаний, однако не применил их к спорным отношениям, не выяснил действительную тяжесть причиненных истцу физических и нравственных страданий, не учел индивидуальные особенности личности истца, не дал оценки его доводам о продолжающемся ухудшении состояния его здоровья.

Между тем в деле представлены письменные доказательства, свидетельствующие в пользу истца.

Так, в протоколе опроса пострадавшего, составленном уполномоченным представителем работодателя, следует, что после того, как С. полностью и одномоментно резко открыл шаровой кран диаметром дюйма на воздушном манифольде для стравливания, произошел сильный выброс сжатого воздуха, сопровождавшийся экстремально высоким шумом в пределах 2 секунд. В этот момент Глазков И.А. немедленно почувствовал резкую боль в ушах, особенно в левом ухе, которое было направлено в сторону стравливающего шарового крана. Ожидая, что боль вскоре пройдет сама, через 5 минут почувствовал неожиданную головную боль, вынужден был присесть. Однако из-за боли не смог выполнять даже бумажную работу, поскольку симптомы акустической травмы усилились, стала развиваться потеря ориентации в пространстве, головокружение и шум в левом ухе. При обращении по данному поводу в медицинское учреждение в этот же день был госпитализирован (т. 1, л.д. 231).

Пояснения истца в указанной части согласуются с имеющимися в деле протоколами опроса очевидцев.

Л. пояснил, что Глазков И.А. сразу после случившегося ему сказал о дискомфорте в области левого уха, о чем в 15.45 сообщил начальнику цеха, а после обратился в медицинское учреждение (т.1, л.д. 70 оборот, 226).

С. о том, что Глазкову И.А. стало плохо и он ушел в больницу в 15.50 был проинформирован начальником цеха (т. 1, л.д.72 оборот).

Обстоятельства, описанные со слов истца в протоколе его опроса, он последовательно излагал медицинским работникам, проводившим в последующем его лечение, поместившим его на стационарное лечение по подтвержденным объективным данным:

в справке N 316/у ГБУЗ "Холмская ЦРБ" Поликлиника N1 (т. 1, л.д. 36) указано, что с 18.07.2018 по 06.08.2018 Глазков И.А. проходил лечение по поводу G93.8, в том числе, травма на производстве;

в медицинском заключении ГБУЗ "Холмская ЦРБ" от 26.07.2018 указано, что 18.07.2018 Глазков И.А. поступил в хирургическое отделение учреждения с диагнозом /__/. Степень тяжести легкая. (т. 1, л.д.37). На лечении находился в период с 18.07.2018 по 26.07.2018 (т.1, л.д. 100);

в выписном эпикризе ГБУЗ "Холмская ЦРБ" от 26.07.2018 указано на то, что при самообращении Глазков И.А. был осмотрен неврологом, лор врачом, выполнено МСКТ головного мозга, госпитализирован в хирургическое отделение; после проведенного лечение снижение слуха слева сохраняется, консультирован лор врачом, рекомендовано продолжение амбулаторного лечения у лор врача с консультацией областного лор врача (т. 1, л.д. 100 оборот, 115, 236, 237, т. 2, л.д.1);

27.07.2018 Глазков И.А. посетил врача оториноларинголога с жалобами на снижение слуха левого уха, шум в левом ухе, головокружение, которым поставлен по результатам осмотра диагноз: /__/. Рекомендована консультация невролога, сурдолога и аудиограмма (т.1, л.д. 102, 121, 239, 240);

27.07.2018 Глазков И.А. посетил врача сурдолога с жалобами на снижение слуха на левое ухо; проведен осмотр, аудиограмма; на момент осмотра нарушений функций органа слуха нет (т. 1, л.д. 103, 122, 225, 241-243);

30.07.2018 Глазков И.А. посетил врача-невролога по поводу полученной баротравмы с жалобами на сохраняющиеся головокружение, неустойчивость, назначено лечение (т.1, л.д. 249);

07.08.2018 был на приеме в АПУ у врача невролога с жалобами на головокружение, утомляемость, состояние после контузии левого уха, прошел рекомендованное КТ головного мозга, назначено медикаментозное лечение (т. 1, л.д. 103, 123-124);

21.01.2020 Глазкову И.А. выдана справка ООО ЦСМ, где он находился под наблюдением с августа 2018 по настоящее время; в справке указано, что эффективная терапия была осложнена хроническим стрессом, связанным, со слов пациента, с работой (т. 2, л.д. 2).

Давая оценку приведенным доказательствам, судебная коллегия пришла к выводу о том, что истцом доказан факт причинениявреда его здоровью. С момента получения травмы, то есть с 18.07.2018, он незамедлительно обратился в медицинское учреждение, где проходил сначала стационарное лечение, после выписки - амбулаторное. При этом следовал всем рекомендациям врачей, проходил назначенные исследования, о чем представлял сведения, фиксируемые в его медкарте. Поскольку последствия травмы на производстве его беспокоили, проходил лечение и наблюдался в медицинском учреждении вплоть до середины 2020 года, пояснил в суде апелляционной инстанции, что дискомфорт левого уха сохраняется по настоящее время. То есть последствия травмы носят длящийся характер, сохраняются.

По мнению судебной коллегии, оснований не доверять в указанной части истцу оснований нет, допустимых и убедительных доказательств обратному ответчик не представил.

В этой связи у судебной коллегии нет оснований сомневаться в том, что сама по себе травма, ее лечение посредством медицинских манипуляций и ее последствия вызывали у истца болезненные ощущения и дискомфорт, сохраняющийся по настоящее время, что истец связывает с травмой. Указанное свидетельствует о перенесенных истцом физических страданиях.

Учитывая установленные обстоятельства, у судебной коллегии нет оснований сомневаться в правдивости пояснений истца в части того, что в результате травмы и испытанных физических страданий он испытывал нравственные переживания, выразившиеся в неполноценности участия в активной жизни, в страхе за возможность сохранения снижения слуха, развитие возможных патологий, связанных с травмой.

Ввиду изложенного вывод суда о присуждении истцу компенсации морального вреда в размере 20000 руб. не может быть признан отвечающим требованиям разумности и справедливости, подлежит увеличению до 50000 руб.

В этой связи судебная коллегия не приняла во внимание заключение судебной медицинской экспертизы, поскольку не признала данное доказательство бесспорным и убедительным.

Так, действительно, по ходатайству стороны по делу назначена судебная медицинская экспертиза в учреждение, предложенное ответчиком (ООО "Бюро судебно-медицинской экспертизы), имеющее лицензию на осуществление медицинской деятельности (т. 2, л.д. 153-155). На разрешение эксперту поставлен один вопрос: причинен ли Глазкову И.А. вред здоровью в результате несчастного случая на производстве, изложенного в акте о несчастном случае N 1 от 23.08.2018, если да, то в чем это выражено, степень тяжести и категория причиненного вреда здоровью? (т. 1, л.д. 109).

Вопросы проведения судебно-медицинских экспертиз регулируются, в том числе Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", который проведение медицинских экспертиз относит к медицинской деятельности.

Согласно статье 58 названного Федерального закона медицинской экспертизой является проводимое в установленном порядке исследование, направленное на установление состояния здоровья гражданина, в целях определения его способности осуществлять трудовую или иную деятельность, а также установления причинно-следственной связи между воздействием каких-либо событий, факторов и состоянием здоровья гражданина; ее виды: экспертиза временной нетрудоспособности; медико-социальная экспертиза; военно-врачебная экспертиза; судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы; экспертиза профессиональной пригодности и экспертиза связи заболевания с профессией; экспертиза качества медицинской помощи.

В силу части 1 статьи 62 указанного Федерального закона судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы проводятся в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, в медицинских организациях экспертами в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности.

Объектами исследований в соответствии с Федеральным законом от 31.05.2001 N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" являются, в том числе живые лица, вещественные доказательства, документы, а также материалы дела, по которому производится судебная экспертиза (часть 1 статьи 10).

Регулируя вопросы организации и осуществления лицензирования, Федеральный закон от 04.05.2011 N 99-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности" в части 2 статьи 12 предусматривает, что положениями о лицензировании конкретных видов деятельности устанавливаются исчерпывающие перечни выполняемых работ, оказываемых услуг, составляющих лицензируемый вид деятельности, в случае, если указанные перечни не установлены федеральными законами.

Применительно к включенным в Перечень работам по судебно-медицинской экспертизе вещественных доказательств и исследованию биологических объектов, судебно-медицинской экспертизе и исследованию трупа, судебно-медицинской экспертизе и обследованию потерпевших, обвиняемых и других лиц имеет место деятельность по разрешению вопросов, требующих специальных знаний в области медицины, которая, в свою очередь, подлежит лицензированию.

Согласно Федеральному закону от 31.05.2001 N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" судебная экспертиза - это предусмотренное законодательством Российской Федерации о судопроизводстве процессуальное действие, включающее в себя проведение исследований и дачу заключения экспертом по вопросам, требующим специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла (абзац седьмой статьи 9).

Из содержания данной нормы следует, что судебная экспертиза предполагает проведение исследований и дачу заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла. Аналогичные положения содержатся в процессуальном законодательстве. Так, в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу (статья 79).

Таким образом, применительно к данному спору, учитывая предмет и основания иска, вопрос, поставленный судом, и необходимость установления наличия (отсутствия) у живого лица (истца) вреда здоровью вследствие описываемых им событий, учитывая цель и задачи судебной медицинской экспертизы, эксперт должен был установить, имеет ли Глазков И.А. по состоянию на дату проведения экспертизы повреждение здоровья, связанное с событиями 18.07.2018.

Как видно из экспертного заключения, эксперты ограничились изучением медицинской документации, критикуя правильность примененных в разное время врачами методов исследования Глазкова И.А. и, как следствие, придя к выводу о том, что необходимые диагностические исследования истцу не проводились, а потому поставленные ему диагнозы объективного подтверждения не нашли.

Однако, учитывая цель исследования (есть ли вред), эксперты могли ходатайствовать перед судом о предоставлении результатов необходимых дополнительных исследований истца (ст. 85 ГПК РФ), чего не сделали. При этом сам Глазков И.А. экспертами осмотрен не был.

Делая вывод о том, что сосудистая энцефалопатия в причинной связи с событиями 18.07.2018 не состоит, эксперты не мотивировали, почему пришли к такому выводу, при том, что в описательной части заключения указано, что такое заболевание может быть следствием травмы (т. 1, л.д. 131).

При описанных обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о том, что данное экспертное заключение выводы о состоянии здоровья истца в разное время, изложенные в его медицинских документах, не опровергает, а о проведении повторной, дополнительной экспертизе ответчик не просил.

Таким образом, пояснения истца в этой части о его состоянии здоровья, подтвержденные представленными в дело письменными медицинскими документами, судебная коллегия признает достоверными и принимает их за основу. Доводы апелляционной жалобы ответчика о достоверности и убедительности судебной экспертизы несостоятельны.

При описанных обстоятельствах судебной коллегией не может быть установлено злоупотребление правом со стороны истца, поскольку соответствующих доказательств этому ответчик не представил.

В связи с изложенным доводы апелляционной жалобы Глазкова И.А. в части увеличения размера морального вреда заслуживают внимания, а доводы в этой же части ответчика безосновательны.

При этом судебная коллегия не нашла оснований для взыскания размера в счет компенсации морального вреда в размере, заявленном истцом, поскольку иных доказательств, свидетельствующих о больших его страданиях, истец не представил.

Поскольку экспертное заключение не принято во внимание судебной коллегией, доводы апелляционной жалобы Глазкова И.А. в части, касающейся критики судебной экспертизы, со ссылкой на необходимость допроса в суде эксперта А, судебной коллегией не оцениваются, так как при установленных обстоятельствах правового значения не имеют.

Довод апелляционной жалобы истца о нарушении судом беспристрастности, выразившейся в том, что ответчику оказана помощь по оспариванию медицинских заключений Холмской ЦРБ Сахалинской области, не может быть принят во внимание, поскольку основан на ошибочном понимании закона. Медицинские документы в деле о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда здоровью являются письменными доказательствами (ст. 71 ГПК РФ), которые подлежат оценке по правилам ст. 67 ГПК РФ. Указанное свидетельствует о том, что представленные одной стороной доказательства могут быть опровергнуты другой стороной представлением иных доказательств. Как видно из дела, правила формирования доказательственной базы судом не нарушены.

Критика достоверности содержания доказательств (медицинских документов) возможна без вызова лиц, от которых такие документы исходят, доводы истца в этой части ошибочны, на законе не основаны.

Отвод судьей разрешен в соответствии с требованиями процессуального закона, доводы истца в этой части безосновательны.

Не может быть принят во внимание довод апелляционной жалобы ответчика о несогласии с выводами суда о наличии в действиях истца грубой неосторожности.

Действительно, в соответствии с абзацем первым пункта 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации, если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается (абзац второй пункта 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", если при причинении вреда жизни или здоровью гражданина имела место грубая неосторожность потерпевшего и отсутствовала вина причинителя вреда, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения вреда должен быть уменьшен судом, но полностью отказ в возмещении вреда в этом случае не допускается (пункт 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации). Вопрос о том, является ли допущенная потерпевшим неосторожность грубой, в каждом случае должен решаться с учетом фактических обстоятельств дела (характера деятельности, обстановки причинения вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего, его состояния и др.).

В п. 2 ст. 1083 ГК РФ, по сути, закреплен принцип смешанной вины. Гражданское законодательство не подразделяет умысел на прямой и косвенный, как это имеет место в уголовном законе, но различает грубую и простую неосторожность.

Поскольку презумпции вины потерпевшего не существует, она должна быть доказана причинителем вреда, в данном случае ответчиком.

По мнению ответчика, грубая неосторожность истца выразилась в том, что, обладая опытом работы, знанием техники безопасности, порядком использования средств индивидуальной защиты, неоднократно проводя обучение других сотрудников по технике безопасности, находясь возле фонтанной арматуры в защитном шлеме, на котором были закреплены наушники, специально их не использовал, предупредив другого сотрудника о необходимости их надеть, не отрицая пренебрежительного отношения к своему здоровью.

Однако из анализа положений п. 2 ст. 1083 ГК РФ, разъяснений Пленума ВС РФ о порядке их применения, следует, что при грубой неосторожности нарушаются обычные, очевидные для всех требования, предъявляемые к лицу, осуществляющему определенную деятельность. При простой неосторожности, наоборот, не соблюдаются повышенные требования. Критерием разграничения грубой и простой неосторожности могут служить не только различные факторы, характеризующие поведение лица, но и различная степень предвидения последствий в сочетании с различной степенью долженствования такого предвидения. При предвидении последствий, соединенном с легкомысленным расчетом их избежать, хотя можно и должно было понять, что вред неизбежен, - налицо грубая неосторожность.

Применяя указанные положения к спорной ситуации, судебная коллегия согласилась с судом первой инстанции об отсутствии в действиях истца грубой неосторожности.

Действительно, истец имел опыт работы в указанной организации, соответствующее образование и квалификацию, позволяющую такую работу выполнять. Между тем, как видно из содержания представленных в деле протоколов опроса потерпевшего (Глазкова И.А, т. 1, л.д. 68) и очевидцев (С. (т. 1, л.д. 72), действия С, начавшего в определенный момент без предупреждения о таком начале открывать шаровой кран на воздушном манифольде для стравливания воздуха, не были для истца очевидными.

В своих объяснениях истец прямо указал на то, что "такой резкий и громкий выброс сжатого воздуха был настолько неожиданным для него, что в первый момент он даже не мог понять из-за чего возникла боль в ушах, поскольку Л. все еще продолжал идти за берушами, и все меры предосторожности строго соблюдались вплоть до этого момента, а он (истец) ожидал, что стравливание сжатого воздуха не должно было начаться, тем более с максимальной интенсивностью в тот момент, когда и он, и С. видели, что Л. был все еще без средств защиты органов слуха".

С. пояснил, что до начала стравливания воздуха он бегло посмотрел на Глазкова И.А, будучи уверенным, что его наушники установлены на уши, после чего открыл стравливающий клапан. Когда возник шум, Глазков И.А. начал быстро поворачиваться в его сторону, опуская наушники в рабочее положение. В этот момент он (С.) понял, что Глазков И.А. не ожидал стравливания давления, в связи с чем С. сразу закрыл клапан вновь (т. 1, л.д. 72 оборот).

Не противоречат изложенному пояснения Л. (т. 1, л.д.70), который в данный момент находился в 15 метрах от источника шума, на Глазкова И.А. и С. в этот момент не смотрел.

Таким образом, учитывая приведенные обстоятельства, тот факт, что судебными решениями, вступившими в законную силу, в действиях Глазкова И.А. не установлено нарушений техники безопасности в момент описанных событий, при отсутствии доказательств обратному, в данном случае грубая неосторожность истца ответчиком не доказана.

Иных правовых аргументов апелляционные жалобы не содержат, а по приведенным доводам решение суда отмене не подлежит.

Руководствуясь ст. 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционную жалобу Глазкова Ивана Анатольевича удовлетворить в части, увеличив размер взысканного в его пользу морального вреда с 20000 рублей до 50000 рублей.

В остальной части решение Ленинского районного суда г.Томска от 04 августа 2020 года оставить без изменения, апелляционные жалобы Глазкова Ивана Анатольевича, представителя общества с ограниченной ответственностью "ФМСи Евразия" Пасечник О.А. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: