Апелляционное определение СК по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции от 02 марта 2021 г. по делу N 66а-213/2021

Судебная коллегия по административным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Павловой О.А, судей Белоногого А.В. и Бутковой Н.А, с участием прокурора Парфеновой Е.Г, при секретаре Швец К.М, рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело N3а-681/2020 по апелляционной жалобе Большакова Д.В. на решение Архангельского областного суда от 27 ноября 2020 года, которым отказано в удовлетворении его административного иска о признании не действующим в части Указа Губернатора Архангельской области от 17 марта 2020 года N28-у "О введении на территории Архангельской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Архангельской территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и мерах по противодействию распространению на территории Архангельской области новой коронавирусной инфекции (COVID-2019)".

Заслушав доклад судьи Второго апелляционного суда общей юрисдикции Белоногого А.В, объяснения административного истца Большакова Д.В, настаивавшего на доводах жалобы, представителя административного ответчика, Губернатора Архангельской области Андреечева И.С, возражавшего против доводов жалобы, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Парфеновой Е.Г, полагавшей, что решение суда подлежит оставлению без изменения, судебная коллегия

установила:

17 марта 2020 года Губернатором Архангельской области принят Указ N 28-у "О введении на территории Архангельской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Архангельской территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и мерах по противодействию распространению на территории Архангельской области новой коронавирусной инфекции (COVID-2019)" (далее указ от 17 марта 2020 года N 28-у).

Указом Губернатора Архангельской области от 12 октября 2020 года N 141-у, помимо прочего, абзацы 2-6 пункта 2.3 указа от 17 марта 2020 года N 28-у заменены пунктом 2.3.1.

Подпункт 1 пункта 2.3.1 указа от 17 марта 2020 года N 28-у предписывает организациям и индивидуальным предпринимателям, осуществляющим торговлю товарами, оказание услуг и выполнение работ:

1) не допускать потребителей (посетителей) в торговые объекты, объекты общественного питания, места проведения театральных зрелищ, культурно-просветительских, зрелищно-развлекательных мероприятий, места оказания услуг, выполнения работ и не осуществлять торговлю товарами, оказание услуг, выполнение работ при отсутствии у потребителей (посетителей) гигиенических масок для защиты органов дыхания и (или) при нарушении требований к использованию гигиенических масок для защиты органов дыхания, предусмотренных пунктами 2.2.1, 2.3 и 2.3.3 настоящего указа (в редакции указов Губернатора Архангельской области от 15 октября 2020 года N 144-у, от 27 октября 2020 года N 155-у).

Также Указом Губернатора Архангельской области от 12 октября 2020 года N 141-у указ от 17 марта 2020 года N 28-у дополнен пунктом 2.3.2, подпункт 1 которого предписывает организациям и индивидуальным предпринимателям, осуществляющим перевозки, а также обеспечивающим деятельность вокзалов (автовокзалов, железнодорожных вокзалов, аэропортов), станций, платформ, остановочных пунктов (остановок):

1) отказывать в обслуживании пассажирам (посетителям), в том числе не допускать в салон транспортного средства при отсутствии гигиенических масок для защиты органов дыхания и (или) при нарушении требований к использованию гигиенических масок для защиты органов дыхания, предусмотренных пунктами 2.2.1, 2.3 и 2.3.3 настоящего указа (в редакции указов Губернатора Архангельской области от 15 октября 2020 года N 144-у, от 27 октября 2020 года N 155-у).

Большаков Д.В. обратился в Архангельский областной суд с административным иском, уточнив требования в порядке статьи 46 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, просил признать не действующими подпункты 1 пунктов 2.3.1 и 2.3.2 указа от 17 марта 2020 года N28-у в действующей редакции (том 3, л.д.117).

В обоснование иска указал, что оспариваемые нормы ограничивают конституционные права граждан, что допустимо только соответствующими федеральными или федеральными конституционными законами, но не нормативным правовым актом высшего должностного лица субъекта федерации, т.е. данные ограничения введены губернатором с превышением предоставленных ему полномочий; кроме того, оспариваемые положения вторгаются в компетенцию федерального законодателя, поскольку устанавливают положения о публичном договоре (статья 426 Гражданского кодекса Российской Федерации), фактически легитимизуют отказ продавца (лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность или иную деятельность, приносящую доход), в заключении публичного договора с потребителем (при наличии у продавца возможности предоставить потребителю соответствующие товары, услуги, выполнить работы) при несоблюдении потребителем требований, установленных оспариваемым указом; размещённый на официальном сайте указ не подписан должностным лицом, его принявшим.

Решением Архангельского областного суда от 27 ноября 2020 года в удовлетворении административного иска Большакова Д.В. отказано (том 3, л.д.152-170).

В апелляционной жалобе административный истец просит судебное решение отменить и принять новое, которым административный иск удовлетворить (том 3, л.д.172-174).

Относительно апелляционной жалобы Губернатором Архангельской области (том 3, л.д.178-182), участвующим в деле прокурором представлены возражения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы и возражений на неё, выслушав объяснения участников процесса и заключение прокурора, судебная коллегия не находит правовых оснований для отмены постановленного судебного решения.

Оспариваемый в части Указ Губернатора Архангельской области от 17 марта 2020 года N 28-у опубликован на официальном интернет-портале правовой информации по адресу: www.pravo.gov.ru в эту же дату.

Оспариваемые нормы как на дату рассмотрения дела судом первой инстанции, так и по настоящее время действуют в редакции указа от 27 октября 2020 года N 155-у.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 72, 76 Конституции Российской Федерации, пункта 2 статьи 26.3 Федерального закона от 6 октября 1999 года N184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органах государственной власти субъектов Российской Федерации", статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", статей 27, 29 Устава Архангельской области, принятого Архангельским областным Собранием депутатов 23 мая 1995 года, статьи 5 Закона Архангельской области от 20 сентября 2005 года N85-5-ОЗ "О компетенции органов государственной власти Архангельской области, органов местного самоуправления и организаций в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, гражданской обороны", пунктов 30 и 31 Положения об Архангельской территориальной подсистеме единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, утверждённого постановлением Правительства Архангельской области от 16 июня 2015 года N226-пп, статьи 20 Закона Архангельской области от 20 мая 2009 года N19-3-ОЗ "О Правительстве Архангельской области и иных исполнительных органах государственной власти Архангельской области", пришёл к правильному выводу, что оспариваемый нормативный правовой акт принят уполномоченным органом власти с соблюдением требований действующего законодательства, предъявляемым к форме правового акта.

Разрешая спор, суд первой инстанции правильно исходил из того, что согласно пунктам "б" и "з" части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности, осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями, эпидемиями, ликвидация их последствий отнесены к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Согласно положениям частей 2 и 5 статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам.

Отношения, возникающие в процессе деятельности органов государственной власти Российской Федерации, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, а также предприятий, учреждений и организаций независимо от их организационно-правовой формы и населения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, регулируются Федеральным законом от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера".

В соответствии с частью 1 статьи 1 названного Федерального закона (в редакции Федерального закона от 1 апреля 2020 года N98-ФЗ) чрезвычайная ситуация - это обстановка на определённой территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, распространения заболевания, представляющего опасность для окружающих, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей.

Частью 1 статьи 1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера" в редакции Федерального закона от 1 апреля 2020 года N98-ФЗ к чрезвычайной ситуации также отнесено распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих.

Под предупреждением чрезвычайных ситуаций в силу части 2 данной статьи понимается комплекс мероприятий, проводимых заблаговременно и направленных на максимально возможное уменьшение риска возникновения чрезвычайных ситуаций, а также на сохранение здоровья людей, снижение размеров ущерба окружающей среде и материальных потерь в случае их возникновения.

Подпунктом "б" пункта 6 статьи 4.1 указанного нормативного правового акта предусмотрено, что органы управления и силы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций функционируют в режиме повышенной готовности - при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации.

Согласно подпункту "а.2" пункта "а" статьи 10 этого же закона (в редакции Федерального закона от 1 апреля 2020 года N98-ФЗ) Правительство Российской Федерации устанавливает обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Такие правила утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 2 апреля 2020 года N417 (далее Правила) и предусматривают, в том числе, что при введении режима повышенной готовности на территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, граждане обязаны выполнять законные требования должностных лиц, осуществляющих мероприятия по предупреждению чрезвычайных ситуаций; при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации гражданам запрещается осуществлять действия, создающие угрозу собственной безопасности, жизни и здоровью, а также осуществлять действия, создающие угрозу безопасности, жизни и здоровью, санитарно-эпидемиологическому благополучию иных лиц, находящихся на территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации (подпункт "б" пункта 3, подпункты "в", "г" пункта 4 Правил).

Исходя из положений пунктов "а", "м", "у", "ф" части 1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера" органы государственной власти субъектов Российской Федерации принимают в соответствии с федеральными законами законы и иные нормативные правовые акты в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера и обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, а также с учётом особенностей чрезвычайной ситуации на территории субъекта Российской Федерации или угрозы её возникновения во исполнение правил поведения, установленных в соответствии с подпунктом "а.2" пункта "а" статьи 10 названного Федерального закона, могут предусматривать дополнительные обязательные для исполнения гражданами и организациями правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

В силу положений статьи 19 данного Федерального закона граждане Российской Федерации обязаны соблюдать законы и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, выполнять установленные правила поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Учитывая приведённые выше положения Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", ошибочно полагать о несоответствии оспариваемых норм, устанавливающих правила поведения при введении режима повышенной готовности, подпункту "д" пункта 10 статьи 4.1 этого Федерального закона.

Более того, поскольку Федеральным законом от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", Правилами не установлен перечень возможных дополнительных ограничительных мер, установление таких мер оспариваемым нормативным правовым актом не свидетельствует о его несоответствии нормам, имеющим большую юридическую силу.

По аналогичным основаниям является несостоятельной ссылка на невозможность реализации мер, направленных на предупреждение распространения коронавирусной инфекции, в том числе через призму и установления правил поведения при введении режима повышенной готовности.

Как следует из преамбулы оспариваемого указа, его нормативной основой являются Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территории от чрезвычайных ситуаций", Федеральный закон от 30 марта 1999 года N52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения", постановление Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2003 года N794 "О единой государственной системе предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций", Закон Архангельской области от 20 сентября 2005 года N85-5-ОЗ "О компетенции органов государственной власти Архангельской области, органов местного самоуправления и организаций в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, гражданской обороны", Положение об Архангельской территориальной подсистеме единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, утверждённое постановлением Правительства Архангельской области от 16 июня 2015 года N226-пп, письмо Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека от 10 марта 2020 года N02/3853-2020-27 "О мерах по профилактике новой коронавирусной инфекции (COVID-19)", постановление Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N5 "О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)".

Исходя из положений статьи 5 Закона Архангельской области от 20 сентября 2005 года N85-5-ОЗ "О компетенции органов государственной власти Архангельской области, органов местного самоуправления муниципальных образований Архангельской области и организаций в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, гражданской обороны", статей 8, 27, 29 Устава Архангельской области, суд первой инстанции пришёл к правильному выводу, что Губернатор Архангельской области наделён полномочиями по введению на территории Архангельской области режима повышенной готовности и установлению обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации, обусловленной распространением заболевания, представляющего опасность для окружающих.

По решению Всемирной организации здравоохранения 30 января 2020 года эпидемиологической ситуации, вызванной вспышкой новой коронавирусной инфекции (COVID-2019), присвоен уровень международной опасности, объявлена чрезвычайная ситуация международного значения, 11 марта 2020 года ситуация признана пандемией.

Оспариваемыми нормами временно установлены обязательные правила поведения для организаций и лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, при реализации ими такой деятельности в общественных местах, ограничивающие возможность непосредственных контактов с гражданами и взаимодействие с ними через предметы при нарушении последними требований об использовании гигиенических масок для защиты органов дыхания, которые могут быть источником распространения коронавирусной инфекции (2019-nCoV), внесённой постановлениемостановлением Правительства Российской Федерации от 31 января 2020 года N66 в Перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих.

В соответствии с пунктом 1 статьи 2 Федерального закона от 30 марта 1999 N52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" санитарно-эпидемиологическое благополучие населения обеспечивается, в частности, посредством выполнения санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и обязательного соблюдения гражданами, индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами санитарных правил как составной части осуществляемой ими деятельности.

Согласно абзацу 14 статьи 1 данного Федерального закона под санитарно-противоэпидемическими (профилактическими) мероприятиями понимаются организационные, административные, инженерно-технические, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на устранение или уменьшение вредного воздействия на человека факторов среды обитания, предотвращение возникновения и распространения инфекционных заболеваний и массовых неинфекционных заболеваний (отравлений) и их ликвидацию.

Пунктом 1 статьи 31 этого же Федерального закона предусмотрено введение ограничительных мероприятий (карантина) на территории Российской Федерации, территории соответствующего субъекта Российской Федерации, муниципального образования, в организациях и на объектах хозяйственной и иной деятельности в случае угрозы возникновения и распространения инфекционных заболеваний.

К ограничительным мероприятиям (карантину) относятся административные, медико-санитарные, ветеринарные и иные меры, направленные на предотвращение распространения инфекционных заболеваний и предусматривающие особый режим хозяйственной и иной деятельности, ограничение передвижения населения, транспортных средств, грузов, товаров и животных (абзац 15 статьи 1 указанного закона).

В силу положений абзаца 4 статьи 6 и пункта 2 статьи 31 этого же нормативного правового акта ограничительные мероприятия (карантин) вводятся (отменяются) на территории субъекта Российской Федерации на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей решением органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 августа 2005 года N529 установлено, что в случае угрозы возникновения или распространения инфекционных заболеваний на территории субъекта Российской Федерации орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации на основании предписания территориального органа, осуществляющего государственный санитарно-эпидемиологический надзор, в течение 24 часов обязан принять решение о введении необходимых ограничительных мероприятий (карантина) на всей территории соответствующего субъекта Российской Федерации или на территории отдельных районов, городов, населённых пунктов данного субъекта Российской Федерации.

Постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N5 "О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)" высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации (руководителям высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) предписано обеспечить организацию и проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза и распространения, своевременное выявление и изоляцию лиц с признаками новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) (пункт 1.1), с учётом складывающейся эпидемиологической ситуации в регионе и прогноза её развития своевременно вводить ограничительные мероприятия (пункт 1.2).

С учётом приведённых норм в их взаимосвязи с положениями статьи 26.1 Федерального закона от 6 октября 1999 года N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", является правильным вывод суда, что при принятии оспариваемого указа, которым на территории Архангельской области в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV) введён режим повышенной готовности для органов управления и сил Архангельской территориальной подсистемы единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, и которым установлены обязательные для исполнения организациями (и индивидуальными предпринимателями) правила поведения, Губернатор Архангельской области действовал в пределах своих полномочий.

Не могут быть признаны обоснованными доводы о принятии высшим должностным лицом субъекта федерации оспариваемого указа с превышением должностных полномочий, в том числе с учётом того, что принятыми в целях реализации положений статьи 51 Федерального закона от 30 марта 1999 года N52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения", постановлениями Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N5 "О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)", от 18 марта 2020 года N7 "Об обеспечении режима изоляции в целях предотвращения распространения COVID-2019", от 30 марта 2020 года N9 "О дополнительных мерах по недопущению распространения COVID-2019" высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации (руководителям высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) предписано обеспечить организацию и проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза и распространения, своевременное выявление и изоляцию лиц с признаками новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV), с учётом складывающейся эпидемиологической ситуации в регионе и прогноза её развития своевременно вводить ограничительные мероприятия, организовать контроль за соблюдением карантина, принять меры по введению режима повышенной готовности, обеспечить введение ограничительных мероприятий, включая режим самоизоляции.

Пунктом 4.4 Санитарно-эпидемиологических правил СП 3.1.3597-20 "Профилактика новой коронавирусной инфекции (COVID-19)", утверждённых постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 22 мая 2020 года N 15, устанавливающих требования к комплексу организационных, профилактических, санитарно-противоэпидемических мероприятий, проведение которых обеспечивает предупреждение возникновения и распространения случаев заболевания новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) на территории Российской Федерации, использование масок как один из способов соблюдения всеми физическими лицами правил личной гигиены отнесено к числу мероприятий, направленных на "разрыв" механизма передачи вышеназванной инфекции.

Судебная коллегия учитывает, что принятые меры обусловлены сложившейся на территории Архангельской области эпидемиологической обстановкой, направлены на предупреждение возникновения и развития чрезвычайных ситуаций, защиту населения Архангельской области, его здоровья и предотвращение массового распространения коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Архангельской области.

Нормы, являющиеся предметом судебной проверки, согласуются с Правилами поведения, обязательными для исполнения гражданами и организациями при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, утверждёнными постановлением Правительства Российской Федерации от 2 апреля 2020 года N 417.

При этом установленные оспариваемыми нормами временные ограничительные меры согласно требованиям действующего законодательства введены на основании постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 2 марта 2020 года N 5, и соответствуют его положениям.

Таким образом, суд правильно признал, что оспариваемый указ принят Губернатором Архангельской области в пределах его полномочий по введению ограничительных мер и установлению обязательных для исполнения правил поведения при введении режима повышенной готовности с соблюдением требований Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", Федерального закона от 30 марта 1999 N52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения".

Введённые оспариваемыми нормами указа ограничения не могут рассматриваться как нарушающие права и свободы человека, так как направлены на предотвращение распространения на территории Архангельской области новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV), которая повлекла и может еще повлечь значительные человеческие жертвы, в целях защиты жизни и здоровья людей, находящихся на территории Архангельской области.

Данные права являются наивысшим благом и наиболее значимым конституционным правом каждого человека и гражданина, без их соблюдения утрачивают значение многие другие блага и ценности.

При этом осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, которые подвергаются риску заражения в случае несоблюдения гражданами и организациями ограничительных мер, направленных на противодействие распространению новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV).

Исходя из изложенного суд первой инстанции правильно не усмотрел оснований для признания оспариваемых положений указа не действующими и отказал в удовлетворении административного иска.

Довод о неподписании губернатором размещённого на официальном интернет-портале оспариваемого в части указа является несостоятельным, поскольку нарушений к процедуре принятия и опубликования данного указа судом не установлено.

При этом судебная коллегия учитывает разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, данные в пункте 31 постановления от 25 декабря 2018 года N50 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами", в соответствии с которыми целью официального опубликования нормативного правового акта является обеспечение возможности ознакомиться с содержанием этого акта тем лицам, права и свободы которых он затрагивает, в исключительных случаях при отсутствии в публичном образовании периодического издания, осуществляющего официальное опубликование нормативных правовых актов, принимаемых в этом публичном образовании, и при опубликовании оспариваемого акта в ином печатном издании либо обнародовании акта (например, в порядке, предусмотренном учредительными документами публичного образования) необходимо проверять, была ли обеспечена населению публичного образования и иным лицам, чьи права и свободы затрагивает принятый акт, возможность ознакомиться с его содержанием. Если такая возможность была обеспечена, порядок опубликования нормативного правового акта не может признаваться нарушенным по мотиву опубликования не в том печатном издании либо доведения его до сведения населения в ином порядке.

При рассмотрении административного дела достоверно установлено, что оспариваемый указ размещён 17 марта 2020 года на официальном интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru, в связи с чем суд пришёл к правильному выводу, что все заинтересованные лица имели возможность ознакомиться с содержанием этого акта.

При таких обстоятельствах, у суда не имелось оснований признавать нарушенным порядок опубликования оспариваемого акта.

Довод жалобы о неподписании губернатором оспариваемого указа опровергается материалами дела, из которых усматривается, что указ от 17 марта 2020 года N 28-у, равно как и указы, которыми были внесены изменения в этот указ, губернатором подписаны; нормативными актами, имеющими большую юридическую силу, не предписано обязанность опубликования указа с отображение подписи губернатора.

То обстоятельство, что в ходе судебного разбирательства не был представлен оригинал оспариваемого нормативного правового акта, содержащий подпись Губернатора Архангельской области, само по себе не подтверждает нарушение процедуры принятия такого акта и восполнено наличием в материалах дела надлежащим образом заверенных его копий.

Довод истца об ограничении оспариваемым указом конституционных прав граждан правильно признан судом необоснованным, поскольку законом, регулирующим правоотношения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, является Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера". Именно положениями данного Федерального закона установлены полномочия органов государственной власти субъектов Российской Федерации по принятию законов и иных нормативных правовых актов в области защиты населения, в том числе направленных установление обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при введении режима повышенной готовности; а также обязанность граждан Российской Федерации соблюдать нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, выполнять установленные правила поведения при введении режима повышенной готовности.

Установленные данным нормативным правовым актом ограничения носят временный характер, вызванный особыми условиями, обусловленными опасностью распространения коронавирусной инфекции COVID-2019, соразмерны конституционно значимым целям и соответствуют критериям, определённым Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, не противоречат требованиям норм Федерального закона от 21 декабря 1994 года N68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", постановлению Правительства Российской Федерации от 2 апреля 2020 года N417.

Довод жалобы о несоответствии оспариваемых норм положениям статьи 426 Гражданского кодекса Российской Федерации является несостоятельным, поскольку указ от 17 марта 2020 года N 28-у не регулирует порядок заключения договоров по продаже товаров, работ или оказанию услуг.

Не вторгаясь в сферу гражданско-правового регулирования потребительских отношений с лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или иную, приносящую доход деятельность, высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации установилправила поведения, обязательные при введении режима повышенной готовности.

Вступая в указанные правоотношения, урегулированные положениями статей 426, 445 Гражданского кодекса Российской Федерации, части 1 статьи 1 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", граждане обязаны соблюдать такие правила, с тем, чтобы не нарушать права других граждан на охрану здоровья и благоприятную среду обитания. С другой стороны, юридические лица и организации, оказывающие услуги, должны обеспечивать безопасность для здоровья человека выполняемых работ или оказываемых услуг.

Вопреки доводам апелляционной жалобы ограничительные меры в отношении организаций, лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (продажу товаров (продуктов питания) и товаров первой необходимости), в виде запрета на реализацию такой деятельности оспариваемыми нормами не введены.

В оспариваемом нормативном правовом акте дискриминирующие правовые установления отсутствуют.

Принятые меры, содержащие уравновешивающие публичный, общественный и частный интерес факторы, являются пропорциональными.

Доводы апелляционной жалобы не могут повлечь отмену обжалуемого решения, они проверялись судом первой инстанции и им дана надлежащая правовая оценка по правилам статьи 84 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, с которой судебная коллегия соглашается.

Нарушений или неправильного применения норм материального и процессуального права судом не допущено.

При таком положении оснований для отмены обжалуемого решения по доводам апелляционной жалобы, в целом повторяющим позицию административного истца по существу требований, выраженную в суде первой инстанции, не имеется.

С учётом изложенного, руководствуясь статьями 309 - 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Архангельского областного суда от 27 ноября 2020 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Большакова Д.В. - без удовлетворения.

На состоявшиеся по делу судебные акты может быть подана кассационная жалоба в Третий кассационный суд общей юрисдикции через Архангельский областной суд в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения.

Председательствующий:

Судьи: