Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 24 февраля 2021 г. по делу N 8Г-467/2021[88-2697/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Чаус И.А, судей Гончаренко Ю.Ю, Чернецовой С.М, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-594/2020 по иску Кирюхиной Валентины Григорьевны к Леонтьевой Татьяне Кузьминичне о признании договора дарения квартиры недействительным, применении последствий недействительности сделки, по кассационной жалобе Леонтьевой Татьяны Кузьминичны на решение Ленинского районного суда г. Магнитогорска Челябинской области от 3 августа 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 5 ноября 2020 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Чернецовой С.М, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Кирюхина В.Г. обратилась с иском к Леонтьевой Т.К. о признании недействительным договора дарения квартиры N "данные изъяты", заключенного 9 июня 2004 года между ней и Леонтьевой Т.К, применении последствий недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение.

В обоснование исковых требований указала, что являлась собственником спорной квартиры. В 2004 году Леонтьева Т.К. предложила заключить договор ренты с пожизненной регистрацией, проживанием и содержанием в данной квартире. Она полагала, что ответчик будет ухаживать за ней, она останется проживать в указанной квартире. Впоследствии она была бы согласна переоформить на ответчика квартиру. Однако, 09 июня 2004 года был заключен договор дарения спорной квартиры. При этом фактической передачи квартиры не было, ответчик в квартиру не вселялась, бремя содержания квартиры не несет. Она не имела намерения дарить квартиру, находилась в состоянии, когда не была способна понимать значение своих действий и руководить ими.

Решением Ленинского районного суда г. Магнитогорска Челябинской области от 3 августа 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 5 ноября 2020 года, исковые требования Кирюхиной В.Г. удовлетворены.

В кассационной жалобе Леонтьева Т.К. просит отменить состоявшиеся по делу судебные постановления, ссылаясь на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным судами при его рассмотрении, нарушение норм материального и процессуального права при вынесении обжалуемых актов.

Судебная коллегия Седьмого кассационного суда общей юрисдикции установила, что участники процесса надлежащим образом и своевременно извещены о месте и времени судебного разбирательства. Кроме того, информация о слушании по настоящему делу заблаговременно размещена на официальном сайте суда.

В судебное заседание Седьмого кассационного суда общей юрисдикции лица, участвующие в деле, не явились, о причинах неявки не сообщали, ходатайств об отложении судебного заседания не заявляли. На основании статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Выслушав лиц, участвующих в судебном заседании, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции находит, что основания для отмены обжалуемых судебных постановлений отсутствуют.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального или процессуального права.

При рассмотрении дела было установлено, что квартира N "данные изъяты" принадлежала на праве собственности Кирюхиной В.Г.

9 июня 2004 года между Кирюхиной В.Г. и Леонтьевой Т.К. был заключен договор дарения квартиры N "данные изъяты". Переход права собственности зарегистрирован в установленном законом порядке 16 июня 2004 года.

На момент рассмотрения дела в указанной квартире зарегистрирована Кирюхина В.Г, которая проживала в квартире до 2019 года. Лицевые счета открыты на имя Леонтьевой Т.К.

Согласно справке об инвалидности Кирюхина В.Г. является инвалидом по зрению 1 группы с 10 февраля 1993 года бессрочно, нетрудоспособна, нуждается в постоянном постороннем уходе.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции руководствовался положения пункта 1 статьи 166, пункта 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходил из того, что истец Кирюхина В.Г. в момент совершения оспариваемой сделки по своему психологическому состоянию не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, основываясь на заключении судебно-психиатрической комиссии экспертов.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции не согласился по тем основаниям, что имеющееся в деле заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов не содержит однозначного, четкого вывода о том, что на момент заключения договора Кирюхина В.Г. не понимала значение своих действий и не могла руководить ими. Врачи психиатры пришли к выводу о том, что ответить на поставленный судом вопрос не представляется возможным. Выводы врача психолога о том, что по своему психологическому состоянию Кирюхина В.Г. не понимала значение своих действий и не могла руководить ими в момент заключения договора дарения 9 июня 2004 года, противоречат выводам врачей психиатров. При таких обстоятельствах, у суда первой инстанции не имелось оснований для признания недействительным договора дарения спорной квартиры, заключенного 9 июня 2004 года между сторонами на основании статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Между тем, суд апелляционной инстанции указал, что из содержания искового заявления и пояснений истца Кирюхиной В.Г, данных в суде первой инстанции, следует, что она указывает на действительность договора дарения от 9 июня 2004 года, поскольку считала, что заключает договор ренты с условием осуществления ухода за ней со стороны Леонтьевой Т.К, с сохранением права проживания в спорной квартире. Однако ответчик Леонтьева Т.К. не исполнила условие сделки, не ухаживала за ней, а после перенесенного заболевания вообще отправила проживать ее к брату.

Исходя из анализа приведенных в иске обстоятельств, применительно к положениям статей 177 и 178 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что Кирюхина В.Г. указывала на заключение дарения под влиянием заблуждения относительно природы данной сделки. Кирюхина В.Г. не намеревалась дарить квартиру, являющуюся единственным жильем, ее воля была направлена на получение от Леонтьевой Т.К. постоянного ухода, в котором она реально нуждалась.

По заключенной сделке от Леонтьевой Т.К. истец получила встречное предоставление, поскольку фактически Кирюхина В.Г. проживала в спорной квартире после заключения сделки длительное время, получала от нее уход, ее выезд из квартиры связан с конфликтными отношениями, сложившимися между сторонами. Однако, в доме остались вещи Кирюхиной В.Г. и она продолжает быть зарегистрированной в данном жилом помещении по месту жительства.

Таким образом, заключенная между сторонами сделка не является дарением, поскольку дарение не предполагает встречного обязательства как в данном случае. С учетом приведенных доказательств и установленных обстоятельств, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что при заключении сделки Кирюхина В.Г. заблуждалась относительно ее существа, поскольку дарить спорную квартиру она не намеревалась, ее воля была направлена на получение от ответчика Леонтьевой Т.К. постоянного ухода.

Принимая во внимание изложенное, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недействительности договора дарения спорной квартиры, заключенного 9 июня 2004 года между Кирюхиной В.Г. и Леонтьевой Т.К, на основании статьи 178 Гражданского кодекса РФ, применил последствия недействительности сделки путем возвращения сторон в первоначальное положение.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами суда апелляционной инстанции, поскольку они являются правильными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на верном применении норм материального права, на представленных сторонами доказательствах, которым судами по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дана надлежащая оценка.

Доводы кассационной жалобы о том, что вывод о совершении сделки под условием осуществления ухода ответчика за истцом сделан на показаниях свидетелей, которым обстоятельства совершения сделки известны со слов истца, имеющего тяжелое психическое заболевание в виде органического расстройства личности, не свидетельствует о незаконности оспариваемых судебных актов, поскольку согласно положений статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции наделен ограниченными полномочиями по проверке судебных актов нижестоящих инстанций - имеет право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права, однако не полномочен при этом непосредственно переходить к исследованию доказательств и переоценке установленных на их основании фактических обстоятельств.

Выводы суда апелляционной инстанции о недействительности сделки основаны не только на показаниях свидетелей и пояснений истца, а в совокупности с обстоятельствами совершения сделки, последующих действий сторон сделки, состояния здоровья и возраста истца.

То обстоятельство, что судами не исследовано должным образом представленное ответчиком доказательство - блокнот с записями Кирюхиной В.Г, который свидетельствует о направленности воли истца на заключение договора дарения квартиры, не является основанием к отмене судебных актов, поскольку не привело к неверным выводам суда, в то время как в соответствие с частью 3 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений.

Доводы кассационной жалобы на необоснованное принятие судом первой инстанции во внимание заключения судебно-психиатрической комиссии экспертов N 725 от 2 июля 2020 года не опровергает выводов суда апелляционной инстанции.

Более того, суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции в части признания сделки недействительной по основаниям пункта 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, указав на отсутствие достоверных и допустимых доказательств того, что истец не могла понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения оспариваемой сделки, дав надлежащую оценку заключению судебно-психиатрической комиссии экспертов.

Доводы кассационной жалобы на необоснованный отказ в применении срока исковой давности, поскольку в материалах дела имеются доказательства того, что не получала уход со стороны ответчика с момента заключения оспариваемого договора, следовательно, о нарушении своего права она должна была узнать 9 июня 2004 и с указанного времени следует исчислять срок исковой давности, являются необоснованными.

В силу пункта 1 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная под влиянием заблуждения, является оспоримой.

В соответствии с пунктом 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Отказывая ответчику в применении срока исковой давности, суды правильно исходили из того, что начало течения срока исковой давности следует исчислять с осени 2019 года, когда Кирюхина В.Г. выехала из спорной квартиры. С настоящим иском Кирюхина В.Г. обратилась в суд 12 февраля 2020 года.

Достоверных доказательств того, что о нарушении своих прав истец узнала сразу после совершения сделки 9 июня 2004 года, вопреки доводам кассационной жалобы, материалы дела не содержат.

Не свидетельствует о нарушении норм процессуального права и то обстоятельство, что суды применили формальный подход к вопросу определения процессуальной дееспособности истца, которая страдает тяжелым психическим заболеванием и при этом выдает доверенность на представление ее интересов в суде, дает пояснения в судебном заседании.

Согласно части 1 статьи 37 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации способность своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности и поручать ведение дела в суде представителю (гражданская процессуальная дееспособность) принадлежит в полном объеме гражданам, достигшим возраста восемнадцати лет, и организациям.

В силу положений пункта 1 статьи 29 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 281 Гражданского процессуального кодекса гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, может быть признан судом недееспособным в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством.

В материалах дела отсутствует решение суда, которым Кирюхина В.Г. признана недееспособной либо ограничена в дееспособности.

Согласно части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд принимает решение по заявленным истцом требованиям. Однако суд может выйти за пределы заявленных требований в случаях, предусмотренных федеральным законом.

В данном споре суд рассмотрел дело в пределах заявленных требований. Оснований давать оценку дееспособности истца оснований у суда не имелось, поскольку круг лиц, по заявлениям которых возможно обсуждение вопроса о недееспособности гражданина ограничен законодательством (часть 2 статьи 281 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Приведенные в кассационной жалобе доводы повторяют правовую позицию заявителя, ранее изложенную в ходе рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций, были предметом проверки и оценки судов, которыми правомерно отвергнуты, как несостоятельные, основанные на неверном толковании норм материального права.

Вновь приводя данные доводы, заявитель не указывает на существенные нарушения норм материального или процессуального права, допущенные судами, повлиявшие на исход дела, а выражает несогласие с выводами судов в части оценки установленных обстоятельств дела и доказательств, что в соответствии со статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не может являться основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в законную силу судебных постановлений.

Принятые по делу решение суда первой инстанции с учетом определения апелляционной инстанции и определение апелляционной инстанции вынесены на основании правильно определенных юридически значимых обстоятельств, в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права, вследствие чего основания для их отмены отсутствуют.

Руководствуясь статьями 379.5, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Ленинского районного суда г. Магнитогорска Челябинской области от 3 августа 2020 года с учетом определения судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 5 ноября 2020 года, и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 5 ноября 2020 года оставить без изменения, кассационную жалобу Леонтьевой Татьяны Кузьминичны - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи