Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 28 января 2021 г. по делу N 8Г-30812/2020[88-2555/2021-(88-29831/2020)]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Ивановой Е.В, судей Песоцкого В.В, Брянского В.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к ФИО2 о признании договора дарения недействительным, по кассационной жалобе ФИО2 на решение Советского районного суда города Краснодара от 4 июля 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27 августа 2020 года.

Заслушав доклад судьи Ивановой Е.В, пояснения представителя ФИО2 - ФИО7, поддержавшей доводы кассационной жалобы, ФИО1 и её представителя - ФИО8, возражавших против удовлетворения кассационной жалобы, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к ФИО2, в котором просила суд признать договор дарения жилого дома и земельного участка, расположенных по адресу: "адрес", заключенный между ФИО9 и ФИО2 недействительным; аннулировать запись о государственной регистрации права на недвижимое имущество по адресу: "адрес", от 11 апреля 2012 года; включить в наследственную массу недвижимого имущества, принадлежавшего наследодателю ФИО9, 20 июня 1928 года рождения, земельный участок с объектами недвижимости, расположенными по адресу: "адрес".

Решением Советского районного суда города Краснодара от 4 июля 2019 года исковые требования ФИО1 удовлетворены в полном объеме.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 12 декабря 2019 года решение Советского районного суда города Краснодара от 4 июля 2019 года отменено, в удовлетворении исковых требований ФИО10 отказано.

Определением ФИО4 кассационного суда общей юрисдикции от 19 мая 2020 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 12 декабря 2019 года отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27 августа 2020 года решение Советского районного суда города Краснодара от 4 июля 2019 года оставлено без изменения, исковые требования ФИО1 удовлетворены.

ФИО2 подана кассационная жалоба, в которой ставится вопрос об отмене указанных судебных актов, вынесенных с нарушением норм материального и процессуального права.

ФИО1 возражала против доводов кассационной жалобы, согласно письменных возражений просила отказать в её удовлетворении, так как обжалуемые судебные акты считает законными и обоснованными.

Судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела в кассационном порядке.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие основания для пересмотра судебных решений в кассационном порядке по доводам кассационной жалобы, изученным материалам дела, имеются.

Судом установлено, что ФИО9, 2 июля 1928 года рождения, и ФИО3, 28 февраля 1928 года рождения, состояли в браке с 20 ноября 1953 года, что подтверждается свидетельством о заключении брака от 10 января 2017 года.

Согласно свидетельству о смерти N ФИО21 от 1 февраля 2019 года, ФИО3 умерла 31 января 2013 года, ФИО9 умер 20 августа 2016 года, (свидетельство о смерти N ФИО20 от 23 сентября 2016 года).

ФИО1 является дочерью ФИО3 и ФИО9

Согласно справке, выданной нотариусом ФИО17, по состоянию на 12 декабря 2016 года ФИО1 является единственным наследником, подавшим заявление о принятии наследства к имуществу умершего ее отца ФИО9

17 декабря 2017 года нотариусом выдано свидетельство о праве на наследство по закону, согласно которому дочь ФИО1 является наследницей в 1/2 доле указанного в настоящем свидетельстве имущества ФИО9

Согласно договору дарения земельного участка с жилым домом от 19 марта 2012 года, заключенному между ФИО9 (даритель) и ФИО2, (одариваемый), даритель подарил, а одариваемый приобрел в собственность жилой дом с земельным участком, расположенные по адресу: "адрес".

Также нотариусом ФИО17 представлено в материалы дела согласие супруги ФИО9 - ФИО3 на дарение вышеуказанных объектов недвижимости ФИО2, удостоверенное 15 марта 2012 года в реестре за N вне помещения нотариальной конторы по адресу: "адрес".

Согласно выписке из ЕГРП от 5 сентября 2016 года правообладателем жилого дома по адресу: "адрес" является ФИО2

Домовладение, общей площадью 78, 6 кв.м, и земельный участок под ним, расположенные по адресу: "адрес", являлись совместной собственностью супругов ФИО3 и ФИО9

Из письма нотариуса ФИО17 N от 13.02.2019 следует, что какие-либо документы, предшествующие составлению согласия ФИО3 28.02.1928 года рождения, на дарение земельного участка с объектами недвижимости, расположенного по адресу: "адрес", такие как справка из психоневрологического диспансера, и другие документы, за исключением паспорта гражданина Российской Федерации и документов на принадлежащие ему объекты недвижимости, при совершении вышеуказанного нотариального действия не представлялись и не требовались. При подписании согласия ФИО3 находилась в здравом уме и ясной памяти, вела себя адекватно, правильно отвечала на задаваемые ей вопросы, понимала значение и последствия совершаемого нотариального действия. Таким образом, каких-либо правовых оснований для отказа в нотариальном удостоверении согласия ФИО3 в момент совершения вышеуказанного нотариального действия не имелось.

Согласно сообщению главного врача ГБУЗ "Старокорсунская участковая больница г. Краснодара" от 5 марта 2019 года N амбулаторная карта ФИО3, 28 января 1928 года рождения, проживавшей по адресу: "адрес", и умершей в 2013 году, в архиве не найдена.

Указано, что в соответствии с компьютерной базой данных, пациентка состояла на учете с диагнозом: Гипертоническая болезнь 3 ст, риск 4, хроническая сердечная недостаточность 1-2А ст, Ш ФК. Ишемическая болезнь сердца. Синдром слабости синусового узла II тип с приступами МЭС. Пароксизмальная форма фибрилляции предсердий. Состояние после операции имплантации ЭКС (2008г.). Дисциркуляторная энцефалопатия смешанного генеза (атеросклеротическая, гипертоническая), 3 ст. За период с 2009 года наблюдалась на дому врачом-терапевтом участковым: 25 мая 2009 года, 31 марта 2010 года, 5 апреля 2010 года, 27 апреля 2010 года, 22 октября 2010 года, 22 ноября 2011 года, 25 октября 2012 года, 10 ноября 2012 года, осмотр на дому врачом-неврологом: 13 ноября 2012 года.

Определением районного суда по делу была назначена судебная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено экспертам Краснодарской краевой психиатрической больницы.

Однако, дело возвращено без исполнения, ввиду отсутствия информации о возможных индивидуально-психологических и возрастных особенностях ФИО3, а также о психологической обстановке в анализируемой период, в связи с чем, ответить на поставленные вопросы не предоставляется возможным.

Судом первой инстанции в качестве эксперта допрошена ФИО11, эксперт Краснодарской психиатрической больницы, которая указала, что для исследования медицинская документация имеет первоочередное значение, но она не отражает состояние пациента, важны свидетельские показания.

Так, допрошенный в суде первой инстанции свидетель ФИО12, пояснил, что привозил нотариуса к ФИО3

При подписании согласия, нотариус спрашивала у ФИО3 ее ФИО, год рождения, знает ли, что она подписывает, на что ФИО3 ответили "да, я же не чужому отдаю". Имущество она отписала внуку, чтобы он там жил.

Свидетель ФИО13, в судебном заседании показала, что с 2008 по 2011 она обслуживала семью ФИО19 как социальный работник Департамента социальной защиты населения Краснодарского края, также ФИО9 является ее двоюродным дядей. Пояснила, что ФИО3, после операции на сердце, страдала забывчивостью, забывала, кто пришел к ней, что покушала, у нее были головные боли.

ФИО14, допрошенная судом первой инстанции в качестве свидетеля пояснила, что с 2010 она часто приходила в дом ФИО19. ФИО3 страдала забывчивостью, забывала кто к ней приходит: сначала помнила, потом забывала. Она забывала, что она (Комирняя) измеряла ей давление, спрашивала, зачем она пришла, часто забывала, что она покушала.

Свидетель ФИО15 - муж истицы пояснил, что раз в две недели они с женой приезжали к родителям - ФИО19, привозили продукты. Он (ФИО18) помогал ФИО9 крыть крышу, менять полы, проводить газ. Они возили ФИО3 в кардиологический центр. ФИО3 страдала забывчивостью, иногда называла его Ваней, принимая за сына. В последнее время ФИО19 была очень слабой, из комнаты не выходила. Она могла забыть выключить свет, не осознавала ничего, не узнавала свою внучку.

С учетом показаний свидетелей, определением Советского районного суда города Краснодара от 21 февраля 2019 года по делу назначена дополнительная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении ФИО3, производство которой поручено экспертам Краснодарской краевой психиатрической больницы.

Из заключения комиссии экспертов N 155 от 8 мая 2019 года следует, что ФИО3 при жизни и в период оформления сделки (согласие на договор дарения от 15 марта 2012 года) обнаруживала признаки неуточненного психического расстройства в связи с сосудистым заболеванием головного мозга (код по МКБ-10 - F06.991), о чем свидетельствуют данные представленной медицинской документации, указывающие, что она длительно страдала следующими заболеваниями: гипертоническая болезнь 3 ст, риск 4, хроническая сердечная недостаточность 1-2А ст, III ФК, ишемическая болезнь сердца, синдром слабости синусового узла II тип с приступами МЭС, пароксизмальная форма фибрилляции предсердий, состояние после операции имплантации ЭКС (2008г.), дисциркуляторная энцефалопатия смешанного генеза (атеросклеротическая, гипертоническая), 3 ст, а также описываемые у нее церебрастенические проявления (головные боли, головокружение, слабость), нарушения в когнитивной сфере (снижение концентрации внимания, забывчивость), ослабление критики к своему состоянию и поведению, выявленная социальная дезадаптация, зависимость от ухаживающих за ней лиц. В свою очередь, дисциркуляторная энцефалопатия (ДЭП) предполагает медленно прогрессирующее многоочаговое или диффузное сосудистое поражение головного мозга, а также их сочетание, основными симптомами клинической картины которой (в 95 - 98% случаев вызванной артериальной гипертонией) составляют прогрессирующие когнитивные нарушения (снижение памяти, внимания, интеллекта, замедление психических процессов), что сочетается с рядом неврологических проявлений (ответ на вопросы N 1, 5).

Отсутствие подробного описания психического состояния ФИО3 в юридически значимый период (момент заключения сделки - оформления согласия на договор дарения от 15 марта 2012 года не позволяет сделать категоричный вывод о ее способности понимать значение своих действий и руководить ими.

При этом, эксперты, на основании анализа медицинской документации, материалов гражданского дела, свидетельских показаний, указали на то, что ретроспективная оценка психического состояния (с учетом закономерности протекания когнитивных расстройств в рамках дисциркуляторной энцефалопатии), наличие неуточненного психического расстройства на фоне прогрессирующего сосудистого поражения головного мозга, а также влияние психогенных факторов (беспомощность, зависимость от посторонних лиц), снижало способность ФИО3 к пониманию сложных проблемных ситуаций и прогнозированию возможных последствий своих действий. В период, относящийся к заключению сделки (оформления согласия на договор дарения от 15 марта 2012 года) с наибольшей долей вероятности можно полагать, что психические изменения, имевшиеся у ФИО3, ограничивали ее способность осознавать значение своих действий и руководить ими.

Разрешая настоящий спор, оценивая доказательства по правилам статей 55, 67, 79, 86 Гражданского процессуального кодекса, руководствуясь положениями абзаца 4 статьи 12, части 1 статьи 166, статьи 167, пункта 1 статьи 177, статьи 572, статей 218, 1110, 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 1 статьи 34, пунктов 1, 3 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации, учитывая разъяснения, данные в пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 года N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дела о расторжении брака", пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что, поскольку в момент оформления согласия на заключение договора дарения от 15 марта 2012 года психические изменения, имевшиеся у ФИО3, ограничивали ее способность осознавать значение своих действий и руководить ими, договор дарения надлежит признать недействительным, удовлетворив исковые требования ФИО1.

С выводами суда согласиться нельзя по следующим основаниям.

В силу требований части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации решение должно быть законным и обоснованным.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении", следует, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Из разъяснений, содержащихся в пункте 3 названного постановления следует, что решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Обжалуемые судебные акты названным требованиям не соответствуют.

Удовлетворяя исковые требования, суды исходили из совокупности представленных и исследованных доказательств, свидетельствующих о том, что в момент оформления согласия на договор дарения от 15 марта 2012 года психические изменения, имевшиеся у ФИО3, ограничивали ее способность осознавать значение своих действий и руководить ими, что свидетельствует об отсутствии волеизъявления на подписание согласия и недействительность последующих сделок, основанных на этом согласии, а именно договора дарения от 19 марта 2012 года. В качестве надлежащего доказательства по делу судом принято заключение дополнительной посмертной психолого-психиатрическая экспертизы.

Вместе с тем, подобный вывод судов является преждевременным, поскольку отраженные в заключении дополнительной посмертной психолого-психиатрической эксперты выводы носят предположительный характер и не подтверждаются иными, представленными в материалы дела доказательствами.

Так, в заключении указано, что отсутствие подробного описания психического состояния ФИО3 в юридически значимый период (момент заключения сделки - оформления согласия на договор дарения от 15 марта 2012 года не позволяет сделать категоричный вывод о ее способности понимать значение своих действий и руководить ими, возможно лишь с наибольшей долей вероятности полагать, что психические изменения, имевшиеся у ФИО3 в юридически значимый период ограничивали ее способность осознавать значение своих действий и руководить ими.

Исходя из положений статей 59, 60, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд должен принимать решение только по проверенным в судебном заседании доказательствам, полученным в предусмотренном законом порядке, о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов (часть 1 статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

По смыслу части 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации выводы, изложенные в решении суда, не могут быть основаны только на предположениях либо обстоятельствах вероятного характера.

Поскольку проведенная в рамках настоящего гражданского дела судебная экспертиза носит вероятностный характер, выводы эксперта относительно того могла ли ФИО3 в момент подписания соглашения на передачу имущества 15 марта 2012 года осознавать значение своих действий и руководить ими, основаны на предположениях, то одно лишь указанное экспертное заключение, без достаточных на то оснований, положено судом в основу удовлетворения заявленного иска.

Кроме того, ФИО1 просит признать недействительным договор дарения, но ФИО3 не подписывала оспариваемый договор дарения, а только нотариальное согласие супруга на совершение сделки.

В случае признания судом недействительным согласия супруга на совершение сделки, суд должен был рассматривать далее исковые требования с позиции применения положений статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации, что судом сделано не было.

Согласно положений пункта 3 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент заключения сделки) для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.

Супруг, чье нотариально удостоверенное согласие на совершение указанной сделки не было получено, вправе требовать признания сделки недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

При этом, из материалов дела не следует, что ФИО3 в период с 15 марта 2012 года (подписание согласия на передачу имущества) и до момента своей смерти не оспаривала законность договора дарения спорного имущества, заключенного между ФИО9 и ФИО2

Кроме того, в материалах дела не содержится сведений о способности ФИО3 осознавать свои действия и руководить ими в указанный период, а судебная психолого-психиатрическая экспертиза проводилась только по вопросу о состоянии психического здоровья ФИО3 на 15 марта 2012 года.

При указанных обстоятельствах, суду при разрешении данного спора надлежало руководствоваться положениями пункта 3 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации.

Таким образом, неверно применив нормы материального права, достоверно не установив все юридически значимые для дела обстоятельства и положив в основу решения заключение экспертизы, носящее вероятностный характер, суд апелляционной инстанции, пришел к преждевременному выводу об удовлетворении заявленных исковых требований.

Допущенные судом нарушения норм права являются существенными, в связи с чем апелляционное определение подлежит отмене, а дело направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 27 августа 2020 года отменить.

Материалы дела направить на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Председательствующий:

Судьи: