Кассационное определение СК по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 17 марта 2021 г. по делу N 7У-696/2021[77-819/2021]

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Зайдуллиной А.Н, судей Курина Д.В, Завьялова А.В, при секретаре Петровец А.А, с участием прокурора Голубенковой Е.В, представителя потерпевшего Власова И.И, осужденного Кокорева Е.В, адвоката Балдаковой Г.М, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобе осужденного Кокорева Е.В. на приговор Ленинского районного суда г. Челябинска от 2 декабря 2019 года и апелляционное постановление Челябинского областного суда от 13 июля 2020 года в отношении

Кокорева Евгения Вадимовича, родившегося "данные изъяты", несудимого, осужденного по ч. 1 ст. 199 УК РФ к штрафу в размере 150 000 рублей.

В соответствии с п. "а" ч. 1 ст. 78 УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, Кокорев Е.В. освобожден от отбывания назначенного наказания в связи с истечением сроков давности привлечения его к уголовной ответственности.

Мера пресечения - подписка о невыезде и надлежащем поведении - отменена.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Апелляционным постановлением Челябинского областного суда от 13 июля 2020 года приговор от 2 декабря 2019 года отменен. Производство по уголовному делу в отношении Кокорева Е.В. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 199 УК РФ, прекращено на основании п. 2 ч. 1, ч. 2 ст. 24 УПК РФ.

Заслушав доклад судьи Курина Д. В. об обстоятельствах дела, содержании судебных решений и доводов кассационной жалобы, выступления осужденного Кокорева Е.В. и адвоката Балдановой Г.М, поддержавших доводы жалобы, а также выступление прокурора Голубенковой Е.В. и представителя потерпевшего Власова И.И, просивших апелляционное постановление оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

Приговором суда первой инстанции Кокорев Е.В. - генеральный директор "данные изъяты" был признан виновным в уклонении от уплаты налогов в крупном размере путем включения в налоговые декларации заведомо ложных сведений, совершенное в период с 1 января 2013 года по 25 января 2016 года в г. Челябинске.

В апелляционном порядке приговор был отменен ввиду декриминализации деяния.

В кассационной жалобе осужденный не соглашается с приговором и апелляционным постановлением, так как при вынесении допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона.

В обоснование указывает, что в приговоре содержание доказательств, предоставленные сторонами не раскрыто, совокупная правовая оценка им не дана, не произведено их сопоставление между собой.

В качестве доказательств суд в назывном порядке перечислил фамилии свидетелей, которые в инкриминируемый период не работали в "данные изъяты" (далее по тексту - "данные изъяты" либо работали незначительный период времени от 10 дней до 2 месяцев на рабочих специальностях и не имели отношения к заключению договоров и бухгалтерским документам. Более того, указанные обстоятельства не получили судебной оценки.

Утверждает, что допрошенные по уголовному делу свидетели подтвердили реальность покупки "данные изъяты" графита. Акцентирует внимание на показаниях: "данные изъяты" которая с апреля 2013 года работала в иной организации, в то время как договоры со всеми спорными организациями были заключены начиная с июля 2013 года. При этом в её функциональные обязанности никогда не входило заключение договоров; "данные изъяты" которые дали пояснения о реальном осуществлении "данные изъяты" (далее по тексту - спорные организации) деятельности, поскольку этими компаниями арендовались офисные помещения, а в их адрес регулярно поступала корреспонденция. При этом суд немотивированно учел в качестве доказательства протокол осмотра офисных помещений, который был произведен в сентябре 2017 года.

Не получили судебной оценки письменные доказательства, приложенные к налоговой проверке, несмотря на то, что они достоверно свидетельствуют о ведении спорными организациями реальной деятельности.

Оспаривает правомерность учета материалов налоговой проверки, так как решение любого несудебного органа не могут предрешать выводы суда. В рамках настоящего уголовного дела выводы налоговых органов дословно переписаны в обвинительное заключение, а обвинительное заключение - в приговор.

В результате суд допустил одностороннюю оценку доказательств, не опровергнув доводов и доказательств, представленных защитой. Стороной обвинения не предоставлены доказательства, что в его распоряжении находились учредительные документы, печати и ключи удаленного управления банковскими счетами спорных организаций. В ходе проведения многочисленных обысков по месту его жительства, месту жительства главного бухгалтера, а также в офисе и производственных помещениях "данные изъяты" указанные предметы и документы, принадлежащие спорным организациям, также не были обнаружены.

Настаивает на реальности всех сделок, заключенных между "данные изъяты" и спорными организациями; заключение договоров происходило в соответствии с Положением "данные изъяты" о договорной работе с контрагентами от 28 февраля 2011 года и в соответствии с регламентом проверки контрагентов путем сбора информации из доступных и официально рекомендованных ФНС РФ источников.

Утверждает о допущенных судами обеих инстанций нарушениях уголовного закона. Так, диспозиция ст. 199 УК РФ предусматривает наличие вины в действиях обвиняемого в виде прямого умысла, с целью полной или частичной неуплаты налогов. Вместе с тем по настоящему уголовному делу не доказан факт умышленного внесения им в налоговые декларации заведомо ложных сведений. Все заявленные "данные изъяты" в налоговых декларациях налоговые вычеты оформлены на основании имеющихся в распоряжении общества документов первичного бухгалтерского и налогового учетов, документов, отражающих экономическую суть совершенных сделок и соответствующих реально приобретенному сырью. Кроме того, сам факт приобретения графита подтверждается реализацией готовой продукции с уплатой "данные изъяты" в бюджет налога на прибыль. Никаких объективных доказательств, подтверждающих его осведомленность о номинальности деятельности спорных организаций и умышленном заключении с ними договоров, в деле не имеется, так же как и доказательств его причастности к регистрации и финансовой деятельности спорных организаций. Напротив, анализ расчетных счетов по движению денежных средств данных организаций свидетельствует о том, что ими велась самостоятельная финансово-хозяйственную деятельность, как до и непосредственно в период заключения договоров с "данные изъяты" так и после этого с многочисленными контрагентами. Суд без проверки доказательств признал, что спорные организации не платили НДС и налог на прибыль, что противоречит анализу их расчетных счетов. Никаких доказательств того, что данные организации уклонялись от уплаты НДС и налога на прибыль, либо перечисляли указанные выплаты в незначительном размере, не представлено.

Таким образом, в судебном заседании не подтверждены объективные действия, выполнение которых ему инкриминировано, равно как и не установлены мотив их совершения, а также извлечение им или "данные изъяты" выгоды.

Вместе с тем, он не может нести ответственность за действия организаций и третьих лиц, участвующих в многостадийном процессе уплаты и перечисления налогов в бюджет. Все спорные организации являлись действующими юридическими лицами, их руководители не привлечены к какой-либо ответственности. Доказательств недобросовестности "данные изъяты" или аффилированности со спорными организациями не представлено, никаких документов и печатей спорных организаций в ходе обысков по его месту проживания и в "данные изъяты" не обнаружено. Также не представлено доказательств получения им или "данные изъяты" денежных средств от спорных организаций.

Также при вынесении приговора и апелляционного постановления допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

При наличии противоречивых доказательств суд принял одни из них и отверг другие, не приведя мотивов принятого решения.

В приговоре и апелляционном постановлении не установлено событие преступления, не установлена сумма налогов, которая, по мнению суда, подлежала оплате "данные изъяты" в соответствии с законодательством РФ о налогах и сборах.

Доказательства, исследованные в судебном заседании, не отвечают требованиям ст. 88 УПК РФ.

Так, показания свидетеля "данные изъяты" являются недопустимыми доказательствами, поскольку он неправомерно был допрошен вместо директора организации "данные изъяты" который умер "данные изъяты"; показания сотрудников полиции "данные изъяты" основаны на догадке и предположении, что также влечет их недопустимость.

Ссылаясь на показания "данные изъяты" настаивает на ведении "данные изъяты" реальной деятельности, уплаты страховых и пенсионных взносов. Указывает, что при больших объемах оборотных денежных средств на расчетном счету, перечисления за графит от "данные изъяты" адрес "данные изъяты" являлись незначительными.

Свидетель "данные изъяты" подтвердил, что лично регистрировал "данные изъяты" и вел коммерческую деятельность, открывал и закрывал расчетные счета. При проведении выездной налоговой проверки в "данные изъяты" за период с 2010 по 2012 года никаких замечаний по сделкам между "данные изъяты" в 2012 году не поступило, следовательно, сомнения в недобросовестности данного контрагента отсутствовали.

Указанные обстоятельства свидетельствуют, что "данные изъяты" являлись добросовестными организациями, поставки графита были реальными, в связи с чем суммы перечисленного в адрес НДС этих компаний подлежат исключению из обвинения.

Судом не оценено, что организации "данные изъяты" были зарегистрированы сотрудниками "данные изъяты" с которым он лично знаком не был и с просьбой зарегистрировать организации или передать документы указанных организаций не обращался. Не принято во внимание и то, что на период 2016 года "данные изъяты" являются добросовестными организациями, фактов нарушения ими законодательства по налогам и сборам не выявлено. Исследованные в судебном заседании расчетные счета данных организаций показали, что данные предприятия вели активную финансово-хозяйственную деятельность, закупали и продавали различные товарно-материальные ценности, предоставляли отчеты в пенсионный фонд.

Изъятые в ходе обыска в офисе "данные изъяты" черновые рабочие записи главного бухгалтера свидетельствуют о поставке в 2013 году графита "данные изъяты" что оценки суда не получило.

Также, в период доследственной проверки сотрудники ОЭБиПК УМВД России по Металлургическому району г. Челябинска вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором указали, что "данные изъяты" признаками номинальности не обладает.

Более того, до 29 марта 2018 года "данные изъяты" значилось в реестре юридических лиц, поэтому имеются основания полагать, что данная компания во взаимоотношениях с "данные изъяты" являлась добросовестной.

О реальности функционирования спорных компаний свидетельствуют и показания "данные изъяты" пояснявших суду, что они брали заемные денежные средства у руководителей "данные изъяты"

Оспаривает достоверность сведений, предоставленных службой безопасности "данные изъяты" поскольку договор о пропускном режиме между "данные изъяты" был подписан только в августе 2015 года; документы о пропуске автомашин с графитом представлены только за 2015 год, а отсутствие информации о ввозе графита в 2013-2014 не свидетельствует о том, что "данные изъяты" не закупало графит у спорных организаций.

В нарушение ст. 73 УПК РФ судом не установлен характер и размер вреда, причиненного преступлением. Судебные налоговые экспертизы N 276 от 25 сентября 2017 года, N 67 от 12 апреля 2018 года и N 171 от 19 сентября 2019 года назначены и проведены с нарушением норм УПК РФ (в частности несвоевременное извещение стороны защиты о назначении экспертизы, неисследование документов первичного бухгалтерского и налогового учетов, математические ошибки).

Утверждает, что после необоснованного возобновления судебного следствия из-за необходимости проведения повторной налоговой экспертизы суд без ходатайства от сторон назначил дополнительную налоговую экспертизу в ЭКЦ МВД России по Челябинской области.

В результате согласно выводам судебной налоговой экспертизы N 67 от 12 апреля 2018 года сумма составляет 6 480 746 рублей, а по дополнительной экспертизе N 171 от 19 сентября 2019 года - 6 719 928 рублей. Таким образом, в выводах экспертов присутствует существенная разница в размере 239 182 рублей, что имеет существенное значение для инкриминированного ему вида преступлений. Кроме того, ему было предъявлено обвинение по уклонению от уплаты налогов на сумму 6 480 746 рублей, а сумма неуплаченного налога, установленная дополнительной налоговой экспертизой, ухудшает его положение и ему не вменялась. Указанные обстоятельства ставят под сомнение законность и обоснованность дополнительной экспертизы N 171 от 19 сентября 2019 года и влекут за собой её признание недопустимым доказательством.

При проверке законности приговора судом второй инстанции также были допущены нарушения УПК РФ. Доводы апелляционной жалобы надлежащим образом не проверены. Апелляционное постановление не отвечает требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ. Кроме того, суд апелляционной инстанции не выяснил его мнение относительно прекращения уголовного дела в связи с декриминализацией, так как он не согласен на прекращение дела по указанному основанию, поскольку оспаривает сам факт совершения преступления.

В связи с изложенным просит об отмене судебных актов и прекращении производства по данному уголовному за отсутствием события преступления с признанием за ним права на реабилитацию.

От заместителя прокурора области Тиунова В.Г. поступили возражения, в которых он указывает на несостоятельность доводов кассационной жалобы осужденного, в связи с чем просит оставить оспариваемые судебные акты без изменения.

Изучив уголовное дело, выслушав участников судебного разбирательства, проверив доводы, содержащиеся в кассационной жалобе, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Согласно требованиям ст. 389.28 УПК РФ, в апелляционных определении, постановлении указываются в числе прочего краткое изложение содержания решения суда первой инстанции; краткое изложение доводов лица, подавшего апелляционные жалобу или представление, а также возражений других лиц, участвовавших в заседании суда апелляционной инстанции; мотивы принятого решения, а также указываются основания, по которым приговор признается законным, обоснованным и справедливым, иное судебное решение суда первой инстанции - законным и обоснованным, а жалоба или представление - не подлежащими удовлетворению, либо основания полной или частичной отмены или изменения обжалованного судебного решения.

Из определения Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2004 г. N 237-О следует, что в судебных решениях судов второй инстанции должны быть изложены доводы лица, подавшего жалобу, и мотивы принимаемого по жалобе судебного решения. Исходя из требований процессуального закона, судам второй инстанции не представлена возможность игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда во всяком случае должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела и представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, - иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела. Конституционно-правовой смысл предписаний Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обязывающих мотивировать судебные решения, обусловлен также взаимосвязанными конституционными принципами состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности, из которых следует, что эти решения могут быть вынесены только после рассмотрения и опровержения доводов, выдвигаемых стороной защиты, в том числе в жалобах на состоявшийся приговор; не опровергнутые же доводы против обвинительных судебных решений могут толковаться только в пользу обвиняемого. Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты в жалобах на судебные решения в этом случае создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяя игнорировать подтверждающие эти сомнения данные. Это не согласуется с конституционными принципами состязательного правосудия, включая строгое разграничение функций обвинения и суда, обеспечивающее независимое и беспристрастное рассмотрение и разрешение дела.

Следовательно, при принятии решения о прекращения производства по уголовному делу в отношении Кокорева Е.В. в связи с декриминализацией деяния суд апелляционной инстанции должен был исходить из того факта, что согласия на прекращение дела в отношении него по данному основанию Кокорев Е.В. не давал, что вытекало из последовательной позиции его и его защитника, не признававших вину в совершении инкриминируемого им деяния и утверждавших об отсутствии события преступления. Именно исходя из данных соображений суд апелляционной инстанции в апелляционном постановлении сначала должен сделать мотивированный вывод об отсутствии оснований для прекращения уголовного преследования Кокорева Е.В. по основаниям реабилитирующего характера, изложенным в жалобах, исходя из анализа исследованных доказательств, а лишь затем сделть вывод о необходимости прекращения уголовного дела в связи с декриминализацией деяния.

Вместе с тем, судом апелляционной инстанции фактически не были приведены мотивы принятого решения по каждому из доводов апелляционных жалоб Кокорева Е.В. и его защитника, содержание которых было фактически идентично приведенным выше доводам кассационной жалобы.

Так, из содержания апелляционного определения невозможно сделать вывод о том, какими именно доказательствами подтверждается наличие события преступления, его состав и виновность Кокорева Е.В. в его совершении.

Суд апелляционной инстанции, в частности, обосновывая вывод о виновности Кокорева Е.В, указал на показания ряда свидетелей, перечислив их фамилии, в том числе свидетелей "данные изъяты" "данные изъяты" не ответив на доводы стороны защиты об их неотносимости для доказывания факта совершения Кокоревым Е.В. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 199 УК РФ, тогда как данные доводы с учетом содержания показаний указанных лиц, заслуживали внимания. Содержание показаний остальных свидетелей, а также представителя потерпевших и экспертов, допрошенных в судебном заседании, с точки зрения опровержения конкретных доводов апелляционной жалобы, в апелляционном определении также не приведено, суд апелляционной инстанции ограничился лишь указанием на то, что они надлежаще оценены судом первой инстанции.

Также суд апелляционной инстанции сослался как на доказательства виновности Кокорева Е.В. на письменные материалы дела, вновь лишь перечислив их, и ограничившись указанием, что все исследованные доказательства оценены судом надлежаще, признаны допустимыми, согласуются между собой, и их совокупность является достаточной. При оценке всех собранных по делу доказательств суд апелляционной инстанции указал, что их оценка надлежаще аргументирована судом первой инстанции и разделяется судом апелляционной инстанции. Вместе с тем, в доводах жалобы оспаривалась относимость и допустимость письменных доказательств по делу, в частности, протоколов осмотров мест происшествий. При оценке выводов о номинальности деятельности спорных организаций, а также о создании и использовании в отношении с "данные изъяты" "данные изъяты" фиктивного документооборота суд апелляционной инстанции вновь ограничился лишь указанием на то, что разделяет выводы суда первой инстанции, не указав, чем опровергаются доводы жалобы о реальном характере деятельности спорных организаций.

Таким образом, суд апелляционной инстанции сделал вывод об отсутствии оснований для прекращения уголовного преследования Кокорева Е.В. по доводам, изложенным в апелляционных жалобах, не ответил на многочисленные доводы апелляционных жалоб, как того требует закон, не привел фактических мотивов, опровергающих доводы защиты.

На основании изложенного, судебная коллегия приходит к выводу о том, что апелляционное постановление не соответствует требованиям ст. 389.28 УПК РФ, не содержит мотивированных ответов на доводы апелляционных жалоб, а также обоснованных исследованными доказательствами выводов о наличии либо отсутствии в действиях Кокорева Е.В. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 199 УК РФ. Данное нарушение судебная коллегия считает существенным, повлиявшим на исход дела, искажающим саму суть правосудия, поскольку свидетельствует о нарушении права Кокорева Е.В. на защиту, в связи с чем апелляционное определение подлежит отмене, а дело - направлению на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе.

При новом апелляционном рассмотрении не может быть ухудшено положение Кокорева Е.В. по сравнению с тем, как оно определено по результатам первого апелляционного рассмотрения дела.

Руководствуясь ст.ст. 401.13, 401.14, 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

апелляционное постановление Челябинского областного суда от 13 июля 2020 года в отношении Кокорева Евгения Вадимовича отменить, дело направить на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Кассационное определение может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи