Определение СК по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 27 июля 2021 г. по делу N 7У-6385/2021[77-2899/2021]

Судебная коллегия по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего

Палий А.Ю, судей

Павловой И.В, Суворовой Н.В, при секретаре

Коровкиной Т.В, с участием прокурорапотерпевшей

Гринченко О.М, Я.

защитника

Шихеевой Г.И, рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу защитника Шихеевой Г.И. в защиту осужденного Доржу Ю.А. на приговор Осинского районного суда Иркутской области от 22 октября 2020 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 1 февраля 2021 года.Заслушав доклад судьи Палий А.Ю, изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание вынесенных судебных решений, доводы кассационной жалобы, защитника Шихееву Г.И, поддержавших доводы кассационной жалобы, потерпевшей Я, возражавшей относительно доводов жалобы, выступление прокурора Гринченко О.М, полагавшего судебные решения оставить без изменения, Судебная коллегия

установила:

приговором Осинского районного суда Иркутской области от 22 октября 2020 года

Доржу Юрий Александрович, "данные изъяты"

осужден по п. "а" ч. 4 ст. 264 УК РФ к 6 годам лишения свободы, с лишением права заниматься деятельностью по управлению транспортными средствами на срок 2 года с отбыванием основного наказания в колонии-поселении.

Взыскано с Доржу Ю.А. в пользу Я. компенсация морального вреда в размере 1000000 рублей.

Процессуальные издержки на услуги представителя потерпевшего адвоката Т. в размере 50000 рублей отнесены за счет средств федерального бюджета.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 1 февраля 2021 года приговор Осинского районного суда Иркутской области от 22 октября 2020 года изменен, процессуальные издержки на услуги представителя потерпевшего адвоката Т. в размере 100000 рублей отнесены за счет средств федерального бюджета.

В остальном приговор оставлен без изменений.

Доржу Ю.А. осужден за нарушение лицом, управляющим автомобилем и находящимся в состоянии опьянения, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека.

Преступление совершено 21 ноября 2019 года в "адрес" при обстоятельствах, указанных в приговоре суда.

В кассационной жалобе защитник Шихеева Г.Н. оспаривает обоснованность осуждения Доржу Ю.А. по п. "а" ч. 4 ст. 264 УК РФ, ссылаясь на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и нарушения норм уголовно-процессуального законодательства. Анализируя представленные стороной обвинения доказательства, утверждает, что объективных доказательств, подтверждающих совершение Доржу Ю.А. инкриминируемого преступления, в приговоре не приведено. В обоснование вины Доржу Ю.А. суд сослался на недопустимые доказательства, которыми автор жалобы считает протокол осмотра места происшествия, заключение судебно-медицинской экспертизы, показания свидетеля Д, заключение судебно-автотехнической экспертизы, акт освидетельствования на состояние алкогольного опьянения.

Полагает, что предварительное следствие и судебное заседание было проведено с обвинительным уклоном поскольку в удовлетворении ряда ходатайств, заявленных стороной защиты, было отказано. Также считает, что право Доржу Ю.А. па защиту было нарушено поскольку он не был обеспечен переводчиком.

Кроме того, выражает несогласие с назначенным наказанием, считая его несправедливым вследствие его чрезмерной суровости. Указывает, что суд при назначении наказания не в полной мере учел данные о личности Доржу Ю.А. состоянии его здоровья, наличие на иждивении несовершеннолетних детей, супруги, престарелой матери имеющей хронические заболевания и нуждающейся в постороннем уходе, а также других близких родственников. и

Также полагает завышенной взысканной в пользу потерпевшей суммы компенсации морального вреда.

С учетом изложенных доводов в заключении жалобы просит отменить приговор Осинского районного суда Иркутской области от 22 октября 2020 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 1 февраля 2021 года.

Проверив материалы дела в соответствии с требованиями ст. 401.16 УПК РФ, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Таких нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона по делу не допущено.

В силу положений ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационной жалобы суд кассационной инстанции проверяет законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального закона.

Обвинительный приговор соответствует требованиям ст. 303, 304, 307-309 УПК РФ. В нем указаны время, обстоятельства преступного деяния, установленного судом, проанализированы доказательства, обосновывающие вывод суда о виновности осужденного в содеянном.

Вывод суда о том, что Доржу Ю.А. управляя автомобилем в состоянии опьянения нарушил правила дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть Я1, в приговоре мотивирован. В обоснование вывода о виновности Доржу Ю.А. суд сослался на его показания, данные на предварительном следствии, об обстоятельствах выезда на полосу встречного направления, в результате чего произошло дорожно-транспортное происшествие.

Указанные показания дополняют показания потерпевшей Я. о смерти Я1; свидетелей Т1, Б, Б1 о нахождении в транспортном средстве под управлением Доржу Ю.А.; свидетеля З. о нахождении в транспортном средстве под управлением Я1; свидетелей К, В, Г.; З1, П, Н. ставшими очевидцами расположения транспортных средств после дорожно-транспортного происшествия.

Также суд сослался на показания свидетелей Т2, М, В1 об обстоятельствах фиксации дорожно-транспортного происшествия и освидетельствования на состояние опьянения Доржу Ю.А.

Эти показания суд обоснованно признал достоверными, поскольку они согласуются между собой, взаимно дополняют друг друга и подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами - протоколами следственных действий, подробное содержание и анализ которых приведен в судебных решениях; актом медицинского освидетельствования на состояние опьянения которым установлено состояние опьянения Доржу Ю.А.; заключением судебно-медицинской экспертизы, которыми установлены локализация, механизм образования, степень тяжести телесных повреждений Я1 а также причина его смерти; заключением судебно-автотехнической экспертизы которой установлен, частичный механизм дорожно-транспортного происшествия.

Доказательства, на которые суд сослался в обоснование виновности Доржу Ю.А, проверены судом первой инстанции с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, при этом суд в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ привел мотивы, по которым признал достоверными одни доказательства и отверг другие, поэтому оснований сомневаться в правильности данной судом оценки не имеется.

Доводы жалобы о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, о недоказанности вины Доржу Ю.А. в инкриминируемом ему деянии, за которое он осужден, тщательно проверялись в судах первой и апелляционной инстанций и обоснованно отвергнуты.

Тот факт, что данная оценка доказательств не совпадает с позицией защитника Шихеевой Г.И, не свидетельствует о нарушении судами требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене или изменению судебных решений.

Обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены правильно, при этом выводы суда не содержат предположений, неустранимых противоречий и основаны исключительно на исследованных материалах дела, которым суд дал надлежащую оценку, а потому доводы жалобы в этой части не могут быть приняты во внимание.

Вопреки доводам жалобы адвоката Шихеевой Г.И, предварительное расследование проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. В материалах уголовного дела не содержится и судами первой и апелляционной инстанций не добыто данных о том, что у сотрудников правоохранительных органов имелась необходимость для искусственного создания доказательств обвинения.

Доводы жалобы о том, что при допросах Доржу Ю.А. было нарушено его право давать показания на родном языке и на предоставление переводчика, нельзя признать убедительными.

В ходе предварительного расследования уголовного дела Доржу Ю.А. неоднократно разъяснялось право пользоваться помощью переводчика бесплатно. Разъяснение прав подтверждено подписями Доржу Ю.А. его и защитника. В то же время Доржу Ю.А. в присутствии защитника не ставил вопрос о необходимости приглашения переводчика на протяжении всего хода предварительного расследования и судебного разбирательства. В судебном заседании Доржу Ю.А. проявил достаточное знание и свободное владение русским языком, адекватно и по существу давал показания, делал пояснения, выражал позицию относительно возникающих в суде юридических вопросов и ходатайств.

Таким образом, при производстве предварительного следствия права Доржу Ю.А, предусмотренные пп. 6, 7 ч. 4 ст. 46, пп. 6, 7 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, не были нарушены.

Вопреки утверждениям жалоб, установленных ст. 75 УПК РФ оснований для признания недопустимым протоколов осмотра не имеется. В ходе судебного разбирательства дела установлено, что осмотры произведены на основании положений ст. 176 УПК РФ в порядке, установленном ст.ст. 164, 177 УПК РФ и содержат сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по делу в соответствии со ст. 73 УПК РФ. В ходе осмотров и по их результатам каких-либо замечаний у присутствующих лиц не имелось.

Доводы жалобы о нарушении порядка медицинского освидетельствования осужденного на состояние опьянения, являются несостоятельными.

В соответствии с разъяснениями содержащимися в пункте 10.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года N 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных частью 4 статьи 264 УК РФ, факт употребления лицом, управляющим транспортным средством, веществ, вызывающих алкогольное опьянение, должен быть установлен по результатам освидетельствования на состояние алкогольного опьянения и (или) медицинского освидетельствования на состояние опьянения, проведенных в соответствии с правилами, утвержденными Правительством РФ, и в порядке, установленном Министерством здравоохранения РФ.

Объективных данных, свидетельствующих о нарушении положений Порядка проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического), утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 18 декабря 2015 года N 933н при проведении медицинского освидетельствования в отношении Доржу Ю.А. на состояние опьянения, которые могли бы повлечь признания акта N 109 от 21 ноября 2019 года недопустимым доказательством, по делу не установлено и в жалобе защитника Шихеевой Г.И. не представлено.

Нарушений правовых норм, регулирующих основания и порядок производства экспертиз по уголовному делу, а также правила проверки и оценки оспариваемых стороной защиты экспертиз, которые бы могли повлечь недопустимость заключений экспертов, не допущено.

Суд обоснованно учел, что экспертизы произведены на основании постановлений следователя, вынесенных в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона.

В производстве экспертиз участвовали эксперты, имеющие соответствующее образование и определенный стаж экспертной деятельности по различным специальностям.

Проведение исследований с привлечением этих экспертов, компетентность которых не вызывает сомнений, соответствует положениям ч. 2 ст. 195, п. 60 ст. 5 УПК РФ. В деле отсутствуют какие-либо основанные на фактических данных сведения о наличии предусмотренных ст. 70 УПК РФ обстоятельств для отвода экспертов, участвовавших в производстве экспертиз.

Заключения экспертов отвечают требованиям ст. 204 УПК РФ, содержат полные ответы на все поставленные вопросы, ссылки на примененные методики и другие необходимые данные, в том числе заверенные подписями экспертов записи, удостоверяющие то, что им разъяснены права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, и они предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных заключений. Представленные на исследование материалы дела были достаточны для ответов на поставленные перед экспертами вопросы.

В связи с изложенным оснований для признания необоснованными и недопустимыми экспертных заключений у суда первой инстанции не имелось, о чем в приговоре и апелляционном определении сделан мотивированный вывод, который сомнений в своей правильности не вызывает.

Следственные действия, связанные с допросом Д. в качестве свидетеля, проведены с соблюдением требований ст. 79 УПК РФ, а поэтому доводы жалобы в этой части признаются несостоятельными.

Судебное разбирательство проведено в пределах и объеме, обеспечивших постановление законного и обоснованного приговора.

Судом тщательно проверялись утверждения осужденного о его непричастности к совершению инкриминируемого ему преступления, которые обоснованно признаны несостоятельными, поскольку опровергаются совокупностью исследованных доказательств. При этом в судебных решениях приведены мотивы, по которым суд критически оценил версию осужденного, справедливо признав ее как позицию защиты, избранную с целью избежать ответственности за содеянное.

Нельзя согласиться и с приведенными в жалобах доводами о том, что дело рассмотрено судьей с обвинительным уклоном и с нарушением принципа состязательности сторон, поскольку, как следует из протокола судебного заседания, требования, предусмотренные ст. 15 УПК РФ, судьей соблюдены в полном объеме. При этом сторона защиты участвовала не только в обсуждении всех ходатайств участников процесса, но и наравне со стороной обвинения в исследовании всех доказательств.

Нарушений требований ст. ст. 277 - 278 УПК РФ при допросе потерпевшей и свидетелей, из протокола судебного заседания не усматривается.

Все заявленные участниками процесса ходатайства были рассмотрены судом первой инстанции с приведением мотивов принятых решений, в соответствии с нормами уголовно-процессуального закона. Несогласие одной из сторон с результатами рассмотрения заявленных ходатайств не может свидетельствовать о нарушениях прав участников процесса и необъективности суда.

С учетом установленных судом фактических обстоятельств квалификация действий осужденного Доржу Ю.А, по п. "а" ч. 4 ст. 264 УК РФ является правильной и надлежащим образом мотивирована в приговоре и апелляционном определении. Квалифицирующие признаки, установлены судом верно, выводы суда о квалификации действий осужденного подтверждаются всей совокупностью доказательств, приведенных в приговоре. Оснований для иной квалификации указанных действий осужденного не имеется.

В ходе предварительного и судебного следствия психическое состояние Доржу Ю.А. исследовалось и суд обоснованно признал его вменяемым.

Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ, с учетом данных о личности, наличия смягчающих наказание обстоятельств, других обстоятельств дела, в том числе и тех, на которые указано жалобе.

Судом первой инстанции обсуждался вопрос о возможности назначения Доржу Ю.А. наказания с учетом положений ст. ст. 53.1, 64, 73 и ч. 6 ст. 15 УК РФ, однако достаточных оснований для этого установлено не было. Не находит таких оснований и Судебная коллегия.

Что касается ссылок автора жалобы на состояние здоровья Доржу Ю.А. и наличие у него ряда заболеваний, то перечисленные обстоятельства прямо не предусмотрены положениями части 1 статьи 61 УК РФ в качестве подлежащих обязательному учету при их возможном наличии, а в силу положений части 2 вышеуказанной статьи уголовного закона признание их в смягчающими обстоятельствами отнесено к компетенции суда и, соответственно, является его правом, а не обязанностью.

Из постановленного приговора следует, что суд не нашел достаточных оснований к признанию в качестве смягчающего обстоятельства состояния здоровья Доржу Ю.А, однако, при разрешении связанных с назначением наказания вопросов суд руководствовался установленными статьей 60 УК РФ требованиями, обязывающими его учитывать данные о личности подсудимых, в связи с чем не имеется оснований полагать об оставлении без внимания судом первой инстанции отмеченного обстоятельства, о чем он довел до сведения председательствующего.

Тот факт, что суд не признал смягчающим обстоятельством наличие на иждивении у Доржу Ю.А. престарелой матери имеющей хронические заболевания и нуждающейся в постороннем уходе, а также иных родственников, не свидетельствует о нарушении требований ст. 61 УК РФ и не влечет безусловного снижения наказания.

Учитывая изложенное оснований считать назначенное осужденному наказание несправедливым ввиду его чрезмерной суровости, о чем указано в жалобе, не имеется.

Гражданский иск потерпевшей в части заявленных исковых требований о компенсации морального вреда, разрешен правильно на основании исследованных в судебном заседании доказательств, в соответствии с требованиями ст. 12, 15, 1064, 1099-1101 ГК РФ, п. 5 ст. 307 УПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 309 УПК РФ.

Оснований не согласиться с указанными выводами не имеется в связи со следующим.

Законодатель, закрепив в ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации общие правила компенсации морального вреда, не установилограничений в отношении случаев, когда допускается такая компенсация. При этом согласно п. 2 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации нематериальные блага защищаются в соответствии с этим кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В абзаце втором п. 2 Постановления Пленума от 20 декабря 1994 г. N 10 разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников.

Согласно пп. 1, 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй п. 8 Постановления Пленума от 20 декабря 1994 г. N 10).

В п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый п. 32 Постановления Пленума от 26 января 2010 г. N 1).

Взыскивая с осужденного перечисленной выше суммы в качестве компенсации морального вреда суды учли, что гибель Я1 является для потерпевшей необратимым обстоятельством, нарушающим ее психическое благополучие, влечет состояние субъективного эмоционального расстройства, поскольку утрата близкого человека рассматривается законом в качестве наиболее сильного переживания, препятствующего социальному функционированию и адаптации лица к новым жизненным обстоятельствам, а также нарушает неимущественное право на родственные и семейные связи, что свидетельствует о причинении Я. нравственных страданий, в связи с обстоятельствами произошедшего.

Суды приняли во внимание, что переживания Я, связанные с гибелью Я1, являются нравственными страданиями, а сам факт родственных отношений и факт преждевременной гибели родственника подтверждают наличие таких страданий.

При этом, осужденный каких-либо доказательств, подтверждающих, что его материальное положение делает объективно невозможным возмещение вреда в установленном судом первой инстанции размере, представлено не было.

Учитывая изложенное, размер взысканной с осужденного компенсации морального вреда определен с учетом принципа справедливости, природы нарушения и оценки обстоятельств, имеющих значение для дела.

Иные доводы, аналогичные приведенным заявителем в настоящей кассационной жалобе, проверялись судами первой и апелляционной инстанций, и были обоснованно признаны несостоятельными, о чем подробно и правильно изложено в соответствующих судебных решениях. Ставить под сомнение выводы судов оснований не имеется.

Данных, свидетельствующих о неполноте предварительного следствия и судебного разбирательства, повлиявших на состоявшиеся судебные решения, по делу не установлено.

Из представленных материалов следует, что суд апелляционной инстанции проверил доводы, аналогичные приведенным в настоящей жалобе, и обоснованно отверг их с приведением в апелляционном определении аргументированных суждений. Выводы суда апелляционной инстанции мотивированы и убедительны, оснований не согласиться с ними не имеется.

Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 1 февраля 2021года отвечает положениям ст. 389.20, 389.28 УПК РФ.

Каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального и уголовного закона, повлиявших на исход дела, и которые в силу ст. 401.15 УПК РФ являлись бы основаниями для отмены либо изменения в кассационном порядке судебных решений, судами не допущено.

Учитывая изложенное, обстоятельства приведенные в кассационной жалобе в качестве оснований для отмены судебных решений, не являются достаточными для отступления от принципа правовой определенности и стабильности вступивших в законную силу судебных актов, а их отмена и ее правовые последствия - соразмерными нарушениям норм материального и процессуального права, на которые ссылается заявитель жалобы.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.13, 401.14 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

кассационную жалобу защитника Шихеевой Г.И. в защиту осужденного Доржу Ю.А. на приговор Осинского районного суда Иркутской области от 22 октября 2020 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Иркутского областного суда от 1 февраля 2021 года оставить без удовлетворения.

Председательствующий

А.Ю. Палий

Судьи

И.В. Павлова Н.В. Суворова