Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 23 декабря 2019 г. по делу N 8Г-2073/2019[88-1742/2019]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Козловой Е.В, судей Кузнецова С.Л, Фуганова Д.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-2557/2019 по иску ФИО8 к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов РФ в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России о компенсации морального вреда, по кассационной жалобе ФИО9 решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 мая 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 01 октября 2019 г.

Заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Козловой Е.В, выслушав заключение прокурора Федуловой С.В. об отсутствии оснований для отмены или изменения судебных постановлений, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Истец обратился с исками к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области о возмещении морального вреда в размере 100000 руб. за нарушения, имевшие место при проведении ежедневных прогулок с 01 апреля 2016 г. по 30 апреля 2016 г.

Определениями Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 27 марта 2019 г, от 03 апреля 2019 г, от 17 апреля 2019 г. гражданские дела по искам ФИО10 к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области о возмещении морального вреда объединены в одном производство.

По ходатайству сторон к участию в деле в качестве соответчиков были привлечены Министерство Финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России.

Решением Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 мая 2019 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 01 октября 2019 г, исковые требования ФИО11 к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов РФ в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, ФСИН России о компенсации морального вреда удовлетворены частично: в пользу Парамонова Е.В. взыскано с ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации компенсация морального вреда в размере 500 рублей.

В кассационной жалобе, поданной заявителем 03 октября 2019 г, ставится вопрос об отмене судебных постановлений по мотиву их незаконности и удовлетворении заявленных требований в полном объёме.

В судебное заседание суда кассационной инстанции лица, участвующие в деле, не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены. Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений не имеется.

Частью 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации предусмотрено, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.

Согласно статье 3 Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" от 04 ноября 1950 года никто не должен подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Статьей 21 Конституции Российской Федерации установлено, что достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

В силу статьи 52 Конституции Российской Федерации, государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

В соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, действия (или бездействие) органов государственной власти, причинившие вред любому лицу, влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, а каждый пострадавший от незаконных действий (бездействия) органов государственной власти наделяется правом требовать от государства справедливого возмещения вреда (Определение от 04 июня 2009 года N 1005-О-О).

В соответствии со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда (пункт 1).

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2).

Статьей 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет казны Российской Федерации.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными статьей 151 ГК РФ и главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьей 151 (абзац 1) Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

К нематериальным благам, в силу пункта 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, относится достоинство личности.

Закрепив в статье 151 (абзац 1) Гражданского кодекса Российской Федерации общий принцип компенсации морального вреда, законодатель не установилограничений в отношении оснований такой компенсации (Определение Конституционного Суда РФ от 16 октября 2001 года N 252-О).

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права. Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с временным ограничением или лишением каких-либо прав и др. (пункт 2).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (пункт 4).

Перечень нравственных страданий, являющихся основанием для реализации права на компенсацию морального вреда, не является исчерпывающим.

Объектом неправомерных посягательств являются по общему правилу любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2013 года, утвержденный Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 03 июля 2013 года).

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что статьи 151 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации направлены на реализацию, в частности, положений статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации (Определения от 25 декабря 2008 года N 1012-О-О, от 24 октября 2013 года N 1663-О и др.).

В соответствии со статьей 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Пунктом 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" разъяснено, что в соответствии со статьей 3 Конвенции и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству (абзац 4). Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности (абзац 5). При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания (абзац 6). Оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению (абзац 7).

Пунктом 10 (абзац 3) Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 также разъяснено, что Российская Федерация как участник Конвенции признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. Поэтому применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 2.1 Постановления от 05 февраля 2007 г. N 2-П, ратифицируя Конвенцию, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. Поэтому, как и Конвенция, решения Европейского Суда в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться правоприменительными органами при применении соответствующих норм права.

Как следует из материалов дела и не оспаривается сторонами, что ФИО13 сентября 2014 г. по 19 июля 2017 г. и с 23 апреля 2018 г. по 19 декабря 2018 г. содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

В период содержания в СИЗО-1 истцу ежедневно в апреле 2016 г предоставлялось право на прогулку, что сторонами не оспаривалось.

Заявляя требования о компенсации морального вреда, истец указывал, что прогулка предоставлялась продолжительностью менее одного часа, отсутствовали скамейки для сидения, навес от дождя был старый, напольное покрытие земляное, лестницы узкие, крутые, переходы не освещались, кроме того, рядом находился мусорный контейнер, от которого распространялся неприятный запах.

К правоотношениям, возникшим между сторонами применяются положения Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", в силу которого местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

В силу пункта 136 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы прогулка проводится на территории прогулочных дворов. Прогулочные дворы оборудуются скамейками для сидения и навесами от дождя. Во время прогулки несовершеннолетним предоставляется возможность для физических упражнений и спортивных игр. Прогулочные дворы для женщин с детьми засаживаются зеленью и оборудуются песочницами. Вопреки позиции истца, действующим законодательством не установлены иные требования к прогулочным дворам, кроме указанных выше.

Сославшись на положения Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, суд первой инстанции оценил показания свидетелей, содержание письменных документов, представленных сторонами, и пришел к правильному выводу о том, что условия содержания истца в изоляторе временного содержания не соответствовали нормам в полной мере, установленным Федеральным законом "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ и Правилам внутреннего распорядка изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, не обеспечивалось достаточное материально-бытовое обеспечение, прогулочные дворы не были в полной мере оборудованы скамейками для сидения.

Вместе с тем, доказательств, с достоверностью подтверждающих иные нарушения условий содержания в изоляторе временного содержания (продолжительность прогулки менее часа, отсутствие навеса от дождя, земляного пола, нахождение неподалеку мусорного контейнера), не представлено.

Принимая во внимание, что при рассмотрении дела установлено нарушение прав истца, гарантированных законом, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что данное нарушение является само по себе достаточным для того, чтобы причинить страдания и переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий ограничению свободы, что в соответствии с упомянутыми выше правовыми нормами является основанием для удовлетворения исковых требований о взыскании компенсации морального вреда.

Разрешая спор и взыскивая с ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации в пользу истца в счет компенсации морального вреда 500 руб, суд учел длительность пребывания истца в ненадлежащих условиях, основания содержания в следственном изоляторе, категорию преступления, за совершение которого впоследствии был осужден истец, степень нравственных страданий, его индивидуальные особенности. Вместе с тем, суд принял во внимание и требования разумности и справедливости, а также отсутствие доказательств, свидетельствующих о том, что необеспечение надлежащих условий содержания повлекло какие-либо тяжкие последствия или причинило вред его здоровью.

Установленный действующим законодательством механизм защиты личных неимущественных прав (статьями 151, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации), предоставляя гражданам возможность самостоятельно выбирать адекватные способы судебной защиты, не освобождает их от бремени доказывания самого факта причинения морального вреда и обоснования размера денежной компенсации.

Таким образом, справедливая компенсация морального вреда должна отвечать цели, для достижения которой она установлена законом, а денежная сумма должна быть определена с учетом значимости его последствий для истца, а также принципа разумности и справедливости.

Сославшись на положения статей 125, 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации, статью 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции отказал в удовлетворении требований к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Министерству Финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального Казначейства по Санкт-Петербургу, поскольку они являются ненадлежащими ответчиками по делу.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился, указав, что исходя из существа заявленных истцом требований, именно на него возлагается бремя доказывания наличия вышеуказанных обстоятельств, причинения физических или нравственных страданий истцу.

В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями части 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации и статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, закрепляющих принципы состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

В нарушение данных требований закона истцом соответствующие доказательства не представлены.

Суд апелляционной инстанции при этом принял во внимание то обстоятельство, что со стороны истца не представлены какие-либо доказательства того, что с апреля 2016 г. он предпринимал меры по защите и восстановлению своего, как он полагал, нарушенного права, в том числе не представлены обращения как к руководству следственного изолятора, так и в другие органы и организации по вопросу ненадлежащих условий прогулок.

Учитывая степень нарушения прав истца, а также принципы разумности и справедливости, данные о личности истца, отсутствие тяжелых негативных последствий для истца в результате нарушения его прав, судебная коллегия пришла к правильному выводу о том, что взысканный судом размер компенсации морального вреда является разумным с учетом обстоятельств дела.

Все обстоятельства, имеющие значение для дела, судом установлены, нормы материального права применены верно.

Таким образом, каких-либо нарушений норм материального или процессуального права, являющихся в силу положений статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основанием для отмены решения суда и апелляционного определения не усматривается.

Доводы кассационной жалобы направлены на переоценку установленных судом обстоятельств. Между тем решение вопроса исследования и оценки доказательств отнесено к компетенции суда первой и апелляционной инстанций, поэтому связанные с ним доводы не могут служить основанием для отмены судебных постановлений в кассационном порядке.

Иные доводы кассационной жалобы также не могут служить основанием для отмены в кассационном порядке судебных постановлений, принятых по делу.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Колпинского районного суда Санкт-Петербурга от 28 мая 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 01 октября 2019 г. оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО14 без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи