Определение СК по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 20 июля 2021 г. по делу N 8Г-14893/2021[88-17052/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам

Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Блошенко М.В, судей Кучинского Е.Н, Белоусовой В.Б, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к ФИО2, ФИО4, ФИО5 о признании завещания недействительным, признании права собственности

по кассационной жалобе ФИО3 (правопреемник ФИО1) на решение Головинского районного суда г. Москвы от 24 декабря 2019 года и на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 августа 2020 года, заслушав доклад судьи Кучинского Е.Н, выслушав объяснения представителя ФИО13 ФИО14,

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратился в суд с иском к ответчикам ФИО2, ФИО4, ФИО4, в котором просил признать завещание от 24.11.2010г, подписанное ФИО15, 05.11.1964г.р, и удостоверенное нотариусом "адрес" ФИО27, недействительным; признать за ним в порядке наследования по закону после смерти супруги ФИО15, умершей 25.08.2018г, право собственности на: - 1/2 долю в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: "адрес", кадастровый N; - земельный участок с хозблоком, расположенный по адресу: "адрес", "адрес" уч.66, кадастровый N; - земельный участок, расположенный по адресу: "адрес", кадастровый N; - автомобиль Опель Вектра, государственный регистрационный знак А 799 УК 177, 2002 года выпуска; - денежные средства на расчетных счетах в ПАО "Сбербанк России" и в ПАО БАНК "ВТБ"; взыскать с ответчиков государственную пошлину в размере 60 000 руб. в равных долях.

В обоснование исковых требований истец указал, что 25.08.2018г. умерла его супруга ФИО15, после смерти которой нотариусом г..Москвы ФИО16 было открыто наследственное дело. Он является наследником первой очереди по закону к имуществу умершей. В ноябре 2018г. к нему обратилась родная сестра умершей, ФИО2, которая сообщила, что она открывает наследство к имуществу умершей, на основании завещания. Истец указал, что ФИО15 на протяжении многих лет страдала психическим заболеванием. С февраля 2003г. он обнаружил у супруги симптомв1 заболевания, ей казалось, что все говорят чужими голосами, меняют лица. С весны 2004г. ее поведение стало агрессивным, ей казалось, что против нее существует всемирный заговор, что все что-то замышляют против нее. В мае 2005г. ФИО15 стала агрессивной и он вызвал для нее скорую психиатрическую помощь. Врачи сообщили, что у нее возможно шизофрения и посоветовали уговорить ее лечиться. В конце мая 2005г. он уговорил супругу на лечение в частной клинике "Преображение", где она находилась на лечении 40-50 дней. В 2006г. после выписки из больницы первое время ФИО15 ездила на прием к врачу, принимала лекарства. Но потом прекратила поддерживающую терапию и вновь у нее начались галлюцинации. В 2008г. у них в гостях были отец и сестра ФИО2 ФИО15 неожиданно стала агрессивной и стала набрасываться на сестру. Скорая помощь отвезла ее в Психиатрическую больницу N, откуда ее вновь перевели в клинику "Преображение". В мае 2008г. она провела в клинике "Преображение" около месяца. После выписки около года принимала лекарства, но затем прекратила, вновь стала бредить, видеть галлюцинации, появилась агрессия. ФИО15 третировала соседей по дому, была агрессивна и неадекватна. Соседи жаловались на нее. В ноябре 2014г. она набросилась на соседа и порвала ему куртку. После произошедшего ее отвезли в психиатрическую больницу по адресу: "адрес", где она находилась на принудительном лечении в течении двух месяцев. В январе 2015г. ее поставили на учет в ПНД N.

Работать и взаимодействовать с людьми ФИО15 не могла, находилась на его иждивении. На момент подписания завещания ФИО15, ввиду своего заболевания, имела не нормальное психическое состояние и когнитивную функцию. Истец полагал, что на момент составления завещания ФИО15 не понимала значение своих действий и не могла руководить ими. Составление завещания не соответствовало ее воле, оспариваемая сделка совершена с пороком воли. Поскольку оспариваемая сделка была совершена с пороком воли, то она является недействительной.

Решением Головинского районного суда г. Москвы от 24 декабря 2019 года в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 августа 2020 года решение было оставлено без изменения.

Истец ФИО1 умер 23.11.2020г. и определением Головинского районного суда города Москвы от 29 марта 2021 года, по данному гражданскому делу произведена замена истца ФИО1 на ФИО3.

В кассационной жалобе ФИО3 просит решение суда и апелляционное определение отменить, как вынесенные с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

В соответствии со статьей 379.7 ГПК РФ, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права. 2. Неправильным применением норм материального права являются: 1) неприменение закона, подлежащего применению; 2) применение закона, не подлежащего применению; 3) неправильное истолкование закона. 3. Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, проверив по правилам ст. 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, кассационный суд не находит оснований для отмены судебных актов. Оснований, предусмотренных ст. 379.7 ГПК РФ, для отмены решения и апелляционного определения в кассационном порядке не имеется.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ N 23 от 19 декабря 2003 года "О судебном решении", решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 ГПК РФ).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

В ходе судебного слушания и материалами дела установлено, что 24.11.2010г. ФИО15 было составлено завещание, которым она завещала все свое имущество, какое ко дню ее смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы ни находилось: родной сестре ФИО2, 11.09.1963г.р, племяннику ФИО4, 28.01.1984г.р, племяннику ФИО4, 01.04.1987г.р, в равных долях по 1/3 доле каждому (л.д.17). Указанное завещание было удостоверено нотариусом "адрес" ФИО27, зарегистрировано в реестре за Nи-2056.

25.08.2018г. ФИО15 умерла (л.д.23).

В ходе судебного слушания установлено, что совместных детей у ФИО15 и ФИО1 не имеется.

Как следует из представленной нотариусом г.Москвы ФИО16 копии наследственного дела N к имуществу ФИО15, умершей 25.08.2018г, 19.11.2018г. ФИО2 обратилась к нотариусу "адрес" ФИО16 с заявлением о принятии наследства по завещанию после смерти ФИО15 (л.д.77). 25.01.2019г. с заявлениями о принятии наследства по завещанию после смерти ФИО15 к нотариусу "адрес" ФИО16 обратились ФИО4, 28.01.1984г.р, и ФИО4, ДД.ММ.ГГГГ г.р. (л.д.78-79).

17.04.2019г. ФИО1 обратился к нотариусу "адрес" ФИО16 с заявлением о принятии наследства после смерти супруги, ФИО15 (л.д.80).

Согласно свидетельству о заключении брака, ФИО1 и ФИО15 состояли в браке с 15.02.1992г. (л.д.85).

В обоснование исковых требований истец ФИО1 указал, что его супруга ФИО15 при жизни страдала психическим расстройством и в момент совершения завещания в пользу ответчиков в силу состояния здоровья не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

С целью установления юридически значимых обстоятельств, по данному делу, определением суда от ДД.ММ.ГГГГ была назначена и проведена посмертная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено экспертам Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. ФИО17.

Согласно Заключению судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов от 15.10.2019г. N/з (л.д.241-246), экспертная комиссия пришла к заключению, что ФИО15 в юридически значимый период подписания завещания от 24.11.2010г. страдала психическим расстройством в форме шизофрении. Об этом свидетельствуют данные анамнеза о возникновении у нее примерно с начала 2000-х гг. аффективных колебаний и психотических состояний с полиморфной галлюцинаторно-бредовой симптоматикой (обман восприятия, бредовые идеи отношения, преследования, воздействия), неврозоподобными и психопатоподобными проявлениями (подозрительность, агрессивность, тревога, беспокойство), психомоторным возбуждением, агрессивным поведением, с последующим нарастанием негативно- личностных изменений (однообразность и маловыразительность эмоциональных реакций, снижение энергетического потенциала), нарушениями мышления в виде амюивалентности, разноплановости, соскальзываний, что в совокупности обусловило постановку на диспансерное наблюдение у психиатра, неоднократные госпитализации в психиатрические стационары.

Однако в представленных материалах гражданского дела и медицинской документации период наблюдения ФИО15 врачами психиатрами в 2006г. составляет одни сутки, в связи с чем, отсутствует качественная оценка степени выраженности процессуальных нарушений мышления и эмоционально-волевой сферы в период, предшествующий составлению и подписанию завещания от 24.11.2010г. В период обращения ФИО15 к психиатру в 2014г. ей устанавливался диагноз "Шизоаффективное расстройство", в клинической картине преобладали аффективные и негативно-личностные нарушения при отсутствии продуктивной психопатологической симптоматики. В связи с малоинформативностью медицинской документации (отсутствуют какие-либо объективные данные о психическом состоянии и образе жизни ФИО15 в период с 2006г. по 2014г.), неоднозначным характером свидетельских показаний, дифференцированно оценить характер и степень выраженности имевшихся у ФИО15 психических расстройств в интересующий суд период и ответить на вопрос о способности ФИО15 по психическому состоянию понимать значение своих действий и руководить ими при подписании завещания от 24.11.2010г. не представляется возможным.

В связи с неоднозначностью свидетельских показаний и отсутствием объективной медицинской документации на период хоть сколько-нибудь приближенный к юридически значимому моменту оформления завещания от 24.11.2010г, всесторонне оценить состояние интеллектуально-мнестической сферы ФИО15 не представляется возможным.

Разрешая спор, руководствуясь ст.ст.166, 167, 218, 1112, 1118, 1131 ГК РФ, оценив в совокупности представленные по делу доказательства в соответствии со ст. 67 ГПК РФ, в том числе, показания свидетелей ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО22, заключение судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов от 15.10.2019г. N/з Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. ФИО17, учитывая конкретные обстоятельства дела, суд первой инстанции пришел к выводу об отказе в удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО2, ФИО4, ФИО4 о признании завещания недействительным, признании права собственности на наследственное имущество. При этом суд первой инстанции исходил из того, что в ходе рассмотрения дела не установлено, а также из имеющихся в материалах дела доказательств не следует, что ФИО15 в момент совершения завещания 24.11.2010г. находилась в таком состоянии, в котором она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.

Суд апелляционной инстанции поддержал позицию суда первой инстанции.

Кассационный суд соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, так как оснований не доверять заключению экспертов у судов не имелось, экспертиза проведена компетентными экспертами, в соответствии с требованиями Федерального закона N-Ф3 "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской федерации", эксперты были предупреждены об уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным положениями ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения. Эксперты имеют соответствующее образование и большой срок работы в области психиатрии: ФИО23 является доктором медицинских наук, профессор и имеет стаж работы 44 года; ФИО24 является кандидатом медицинских наук, заведующая отделением амбулаторных СПЭ и имеет стаж работы 27 лет; ФИО25 и Кузнер, соответственно имеют стаж работы 13 лет и 6 лет. Заключение полно, научно обосновано, удовлетворяет требованиям ст.ст.59, 60 ГПК РФ о допустимости и относимости доказательств. Судами учтено, что предметом исследования данной экспертизы являлась медицинская документация в отношении ФИО15, материалы гражданского дела.

В соответствии с положениями ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Согласно ч. 3 ст. 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в ст. 67 ГПК РФ.

Судебная коллегия отмечает, что заключение судебной экспертизы составлено экспертами, имеющими необходимую квалификацию и стаж работы, заключение является полным, научно обоснованным, подтвержденным документами и другими материалами дела, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, оснований не доверять экспертному заключению у судов не имелось.

В ходе рассмотрения дела в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ истцом не было представлено достаточных и объективных доказательств того, что ФИО15 в юридически значимый период 24.11.2010г. в силу состояния своего здоровья не понимала значения своих действий и не могла руководить ими. Завещание от 24.11.2010г. по своему содержанию соответствует требованиям закона и иным правовым актам; участник сделки обладала правоспособностью и необходимым для данной сделки объемом дееспособности; воля участника сделки была направлена на достижение определенного правового результата - завещания имущества; волеизъявление выражено ФИО15 в требуемой законом форме.

Доводы кассационной жалобы о том, что при жизни ФИО15 страдала психическим расстройством, в силу чего при составлении оспариваемого завещания не понимала значения своих действий и не могла ими руководить, направлены на переоценку представленных по делу доказательств, в силу чего не могут повлечь отмену решения суда, постановленного в соответствии с требованиями закона и фактическими обстоятельствами дела.

В ходе судебного слушания обстоятельств, свидетельствующих о недействительности завещания в связи с неспособностью наследодателя понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения завещания, в ходе судебного разбирательства спора не установлено.

В своей кассационной жалобе ФИО3 указывает о несогласии с заключением судебной экспертизы, положенным судом в основу решения. Данный довод несостоятелен, поскольку экспертиза проведена в соответствии с нормами действующего законодательства, доказательств, указывающих на ее недостоверность, либо ставящих под сомнение изложенные в ней выводы, в материалы дела не представлено. Заключение экспертизы проанализировано судом в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами по правилам ст. 67 ГПК РФ. При проведении экспертизы суд первой инстанции предупредил экспертов, составивших заключение, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, предусмотренной ст. 307 УК РФ. Кроме того, указание о несогласии с выводами экспертизы, не может свидетельствовать о необоснованности выводов эксперта. Экспертами были учтены не только медицинские документы, но и показания допрошенных свидетелей. Каких-либо бесспорных доказательств проведения судебной экспертизы с нарушением соответствующих методик и норм процессуального права, способных поставить под сомнение достоверность ее результатов, заявитель жалобы не представил.

Выводы судебной экспертизы не подтверждают доводы о том, что при составлении завещания от 24.11.2010г. ФИО15 не понимала значение своих действий и не могла руководить ими, иных доказательств стороной истца в материалы дела не представлено.

Ссылка ФИО3 о необходимости назначения дополнительной или повторной экспертизы, не может служить основанием для отмены обжалуемого решения, так как никаких доказательств, дающих основание сомневаться в правильности и обоснованности судебной экспертизы, представлено не было, а оснований сомневаться в правильности заключения судебной экспертизы у суда не имелось, кроме того, несогласие истца с выводами судебной экспертизы, основанием для проведения дополнительной или повторной экспертизы не является. Новых медицинских документов ФИО15, после проведения экспертизы в суд не предоставлялось. Показаниям же допрошенных после экспертизы свидетелей, судами дана надлежащая правовая оценка. При этом доводы жалобы о том, что судом дана ненадлежащая оценка показаниям допрошенных в ходе судебного разбирательства свидетелей, также направлены на переоценку представленных по делу доказательств, что не может служить основанием для отмены постановленного решения.

Судебная коллегия отмечает, что доводы кассационной жалобы аналогичны доводам, представленным к рассмотрению в суде апелляционной инстанции, и являлись предметом исследования суда. В постановленном судебном акте им дана всесторонняя и объективная правовая оценка, не согласиться с которой судебная коллегия кассационного суда оснований не имеет.

Разрешая спор по существу, суды первой и апелляционной инстанций на основании тщательного анализа представленных доказательств правильно установили фактические обстоятельства по делу, в связи с чем, руководствуясь положениями норм действующего законодательства, пришли к обоснованному выводу об отказе в удовлетворении исковых требований.

Судебная коллегия отмечает, что оценка доказательств и отражение ее результатов в судебных актах являются проявлением дискреционных полномочий судов первой и апелляционной инстанций, необходимых для осуществления правосудия вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти.

Кассационная инстанция не вправе переоценивать доказательства вновь, устанавливать или считать доказанными обстоятельства, не установленные судами первой и апелляционной инстанции или опровергнутые, а также предрешать вопросы о достоверности или недостаточности того или иного доказательства, преимущества одних доказательств перед другими.

Нарушения либо неправильного применения норм процессуального права, в том числе предусмотренных в части 4 статьи 379.7 ГПК РФ, при рассмотрении дела не установлено.

С учётом изложенного, кассационная инстанция не находит оснований для отмены обжалуемых судебных актов и удовлетворения кассационной жалобы.

Руководствуясь статьями 390, 390.1, 379.7 ГПК РФ, судебная коллегия Второго кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Головинского районного суда г. Москвы от 24 декабря 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 августа 2020 года, оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО3 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи