Определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 июля 2021 г. по делу N 8Г-7231/2021[88-11457/2021]

N 88-11457/2021, 2-2556/2020

г. Кемерово 20 июля 2021 г.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Соловьева В.Н, судей Нестеренко А.О. и Прудентовой Е.В, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело

по иску Белоцерковской Анны Сергеевны к Заикину Денису Григорьевичу о взыскании неосновательного обогащения, по кассационной жалобе ответчика на решение Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 10 августа 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 17 декабря 2020 г, заслушав доклад судьи Нестеренко,

УСТАНОВИЛ:

иск о взыскании 77021, 41 рублей неосновательного обогащения обоснован тем, что данная сумма 13 июня 2017 г. удержана судебным приставом-исполнителем с должника Белоцерковской и перечислена взыскателю Заикину в рамках исполнительного производства, однако решением Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 27 декабря 2017 г, вступившим в законную силу, договор от 1 февраля 2017 г, заключённый Максимовым и Заикиным, по которому последний приобрёл права требования Белоцерковской 1230201, 28 рублей, признан недействительным, применены последствия недействительности в виде возвращения Заикиным Максимову этих прав требования, следовательно, отпало основание для удержания Заикиным платежа, совершённого Белоцерковской.

Решением Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 10 августа 2020 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 17 декабря 2020 г, иск удовлетворен.

В кассационной жалобе ответчик просил отменить судебные акты и направить дело на новое рассмотрение, ссылаясь на нарушения норм материального и процессуального права.

Суд кассационной инстанции, проверив законность обжалуемых судебных актов в пределах доводов кассационной жалобы, пришёл к выводу о том, что она подлежит удовлетворению.

Судами установлено и из материалов дела следует, что по условиям мирового соглашения, утверждённого судом 14 декабря 2016 г, Белоцерковская обязалась выплатить Максимову 1230201, 28 рублей в рассрочку.

Определением суда от 28 февраля 2017 г. произведена замена взыскателя с Максимова на Заикина на основании договора цессии от 1 февраля 2017 г.

Вследствие предъявления Заикиным исполнительного листа 20 марта 2017 г. возбуждено исполнительное производство, в рамках которого Белоцерковская 25 апреля 2017 г. внесла в депозит службы судебных приставов 77021, 41 рублей, которая на основании постановления судебного пристава-исполнителя от 13 июня 2017 г. распределена взыскателю Заикину путём исполнения 15 июня 2017 г. платежного поручения.

Решением Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 27 декабря 2017 г, вступившим в законную силу, договор цессии от 1 февраля 2017 г. признан недействительным, применены последствия недействительности в виде передачи Максимову прав требования денежных средств по мировому соглашению между ним и Белоцерковской. При этом суд исходил из того, что совершение Максимовым уступки привело к нарушению прав его кредитора Гриценко.

Согласно акту приема-передачи денежных средств, составленных Белоцерковской и финансовым управляющим Максимова, распискам, она полностью исполнила свои обязательства перед ним, совершив следующие платежи: 14 декабря 2016 г. - 150000 рублей Заикину как представителю Максимова, 2 и 3 марта 2017 г. - 150000 рублей и 774379 рублей соответственно Гриценко в счёт исполнения перед ним обязательств Максимова, 30 ноября 2018 г. - 155822, 28 рублей финансовому управляющему Максимова.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 1102, 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), исходил из того, что поскольку договор уступки права требования признан недействительным и применены последствия его недействительности, то полученная Заикиным по нему от Белоцерковской сумма является неосновательным обогащением.

Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с такими выводами, возражения ответчика о получении им денежных средств в рамках исполнительного производства до признания договора цессии недействительным отклонил по мотиву того, что неосновательное обогащение возникает и в том случае, когда основание, по которому приобретено имущество, отпадает впоследствии. Кроме того, возражения ответчика о возмещении им Максимову денежных средств, полученных от должника, отклонены за недоказанностью.

Однако судами не учтено следующее.

В соответствии с п. 1 ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.

Согласно п. 2 этой же статьи при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Как видно, последствия недействительности сделки применяются в отношении её сторон. Белоцерковская не была стороной договора цессии, признанного недействительным, а потому эти последствия на неё не распространяются.

В силу п. 1 ст. 385 ГК РФ уведомление должника о переходе права имеет для него силу независимо от того, первоначальным или новым кредитором оно направлено.

Должник вправе не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления ему доказательств перехода права к этому кредитору, за исключением случаев, если уведомление о переходе права получено от первоначального кредитора.

На основании п. 2 данной статьи, если должник получил уведомление об одном или о нескольких последующих переходах права, должник считается исполнившим обязательство надлежащему кредитору при исполнении обязательства в соответствии с уведомлением о последнем из этих переходов права.

Как разъяснено в п. 14 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 октября 2007 г. N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" в случае признания судом соглашения об уступке требования недействительным (либо при оценке судом данной сделки как ничтожной и применении последствий ее недействительности) по требованию одной из сторон данной сделки исполнение, учиненное добросовестным должником цессионарию до момента признания соглашения недействительным, является надлежащим исполнением.

Аналогичные разъяснения содержатся в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки".

В соответствии с п. 1 ст. 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство.

Таким образом, при надлежащем исполнении должником денежного обязательства новому кредитору в случае последующего признания договора уступки права требования недействительным первоначальный кредитор вправе потребовать от нового кредитора исполненное ему должником по правилам главы 60 ГК РФ о неосновательном обогащении, а новый кредитор - потребовать возврата суммы, уплаченной им за переданное право. Сам должник, совершивший платёж новому кредитору, который заменён на первоначального взыскателя судебным актом, произвёл исполнение по своему обязательству, а потому он не вправе требовать уплаченное.

Учитывая, что с признанием недействительным договора цессии у первоначального кредитора возникает право требовать от последующего кредитора возврата неосновательного обогащения в виде сумм, полученных от должника за период действия данного договора, то взыскание этих же сумм с последующего кредитора в пользу должника приведёт истребованию от него того имущества, которое (в таком размере) он не получал.

Кроме того, судами установлено, что уже после признания договора цессии недействительным истец произвела исполнение Максимову на сумму, составляющую весь объём задолженности перед ним. С учётом права Максимова на получение им от Заикина спорной суммы Максимов это может свидетельствовать о получении неосновательного обогащения им, а не ответчиком, а потому он подлежал привлечению к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора (ст. 43 ГПК РФ).

Допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права привели к принятию неправильных судебных постановлений, что в силу ч. 1, 3 ст. 379.7 ГПК РФ является основанием для их отмены.

При новом рассмотрении дела следует устранить допущенные нарушения и разрешить дело с правильным применением указанных норм, в том числе распределить судебные расходы, в том числе за подачу жалоб.

Суд кассационной инстанции, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 390, ст. 390.1 ГПК РФ, определил:

решение Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 10 августа 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 17 декабря 2020 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Председательствующий В.Н. Соловьев

Судьи А.О. Нестеренко

Е.В. Прудентова