Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 01 июня 2021 г. по делу N 33-2580/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего

Сальниковой В.Ю.

судей

Аносовой Е.А.

с участием прокурора

Козловой Н.И.

Турченюк В.С.

при секретаре

Чернышове М.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании 1 июня 2021 года гражданское дело N2-715/2019 по апелляционной жалобе Буграновой Алены Михайловны на решение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 26 декабря 2019 года по иску Буграновой Алены Михайловны к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Родильный дом N1" о возмещении вреда здоровью, взыскании компенсации морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской помощи и причинением вреда здоровью, неустойки, штрафа.

Заслушав доклад судьи Сальниковой В.Ю, выслушав объяснения представителя истца - адвоката Кольцовой О.Н, представителя ответчика - Максаковой С.С, заключение прокурора Турченюк В.С, обсудив доводы апелляционной жалобы, представленных возражений, изучив материалы дела, судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда

УСТАНОВИЛА:

Бугранова А.М. обратилась в Красносельский районный суд Санкт-Петербурга с иском к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Родильный дом N 1" (далее по тексту - СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1"), в котором с учетом уточнения требований в порядке статьи 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ссылаясь на некачественное оказание медицинских услуг, причинивших вред здоровью, просила взыскать с ответчика убытки в размере 427 942 рублей, включающие стоимость оказанных платных медицинских услуг - 45 000 рублей, расходы на диагностику и устранение врачебной ошибки - 7 950 рублей, затраты на получение заключения специалиста - 75 000 рублей, утраченный заработок - 300 000 рублей, компенсацию морального вреда в размере 7 000 000 рублей, неустойку в размере 427 942 рублей и штраф в размере 4 355 884 рублей.

В обоснование заявленных требований в исковом заявлении и в ходе рассмотрения дела истец ссылалась на то, что 15 августа 2016 года между ней и СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" был заключен договор N 1797 на оказание платных медицинских услуг по индивидуальной программе сопровождения беременности и родов и уплачена денежная сумма 45 000 рублей. В рамках указанного договора ответчиком истцу была оказана некачественная медицинская услуга, причинен вред здоровью и моральный вред, а также материальный ущерб. 18 сентября 2016 года в 11.00 час. истец поступила в приемное отделение СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", ответчиком ей оказана медицинская помощь по родовспоможению. В 14.45 час. проведено "... ". В период с 18 по 24 сентября 2016 года она (Бугранова А.М.) находилась на лечении с диагнозом " "... "". Однако после выписки, к 01 октября 2016 года, состояние истца значительно ухудшилось, в связи с чем в указанный день, а также в дальнейшем истец неоднократно обращалась к ответчику с жалобами на плохое самочувствие. Так, 01 октября 2016 года у гинеколога СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" истец предъявила жалобы на повышение температуры тела до 39°С в течение трех дней, лихорадку. На основании жалоб, анамнеза и данных объективного обследования ей (Буграновой А.М.) был выставлен диагноз: "... ", однако при наличии медицинских показаний истец госпитализирована не была, дополнительных обследований назначено не было, правильный диагноз не выставлен. В связи с дальнейшим ухудшением самочувствия, истцом был проведен ряд исследований и 21 октября 2016 года по результатам УЗИ было выявлено "... ". 24 октября 2016 года истцу был удален "... " Вместе с тем, распространение инфекционного процесса повлияло на сердечно-сосудистую систему истца. 14 ноября 2016 года истец была госпитализирована в кардиореанимацию с диагнозом: "... "

Таким образом, вследствие некачественного лечения ответчиком Буграновой А.М. были приобретены следующие заболевания, вызванные "... ", вне обострения, которые привели к инвалидности истца, утрате ею трудоспособности по профессии. Все время, что истец была вынуждена находиться на лечении, она не виделась со своим новорожденным ребенком, испытывала боли и глубокие душевные переживания за состояние своего здоровья при вновь приобретенных диагнозах и беспокойство о детях.

Она (Бугранова А.М.) неоднократно обращалась к ответчику устно, направила письменную претензию с требованием о возмещении материального и морального вреда, которая ответчиком удовлетворена не была. До настоящего времени ей (Буграновой А.М.) не принесены извинения за произошедшее, состоянием здоровья истца никто из работников медицинского учреждения не интересовался, проявляя равнодушие и цинизм.

Решением Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 26 декабря 2019 года исковые требования Буграновой А.М. удовлетворены частично: с СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" в пользу Буграновой А.М. взыскана компенсация морального вреда в размере 300 000 рублей. В остальной части иска отказано.

Также с СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" взыскана государственная пошлина в доход бюджета Санкт-Петербурга в сумме 300 рублей.

В апелляционной жалобе истец Бугранова А.М. просит решение суда изменить, ссылаясь на несоответствие выводов суда обстоятельствам дела, неприменение норм материального права, подлежащих применению, удовлетворить заявленные ею требования в полном объеме.

Ответчиком представлены возражения на апелляционную жалобу, по доводам которых ответчик просит апелляционную жалобу истца оставить без удовлетворения.

На рассмотрение дела в суд апелляционной инстанции истец Бугранова А.М, третьи лица Громова О.В, Велижанцева Н.А. не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом по правилам статьи 113 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ходатайств и заявлений об отложении слушания дела, документов, подтверждающих уважительность причин своей неявки, в судебную коллегию не представили, в связи с чем судебная коллегия полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц по правилам статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, выслушав представителя истца, поддержавшего доводы апелляционной жалобы в полном объеме, представителя ответчика, полагавшего решение суда законным и обоснованным, заключение прокурора, полагавшей апелляционную жалобу частично обоснованной, а решение суда подлежащим изменению, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в порядке части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Согласно положениям статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела; нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

При рассмотрении настоящего дела судом первой инстанции допущены такого характера нарушения, повлиявшие на результат разрешения спора.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья и медицинскую помощь (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 года N323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Статьей 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" установлено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В соответствии с пунктом 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

В силу пункта 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", следует, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статья 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации 20 декабря 1994 года N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по возмещению вреда, в том числе по компенсации морального вреда, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Судом первой инстанции установлено и из материалов дела следует, что между Буграновой А.М. и СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" 15 августа 2016 года был заключен договор N 1797 на платное медицинское обслуживание по индивидуальной программе сопровождения беременности и родов, в рамках которого в порядке оплаты предусмотренных договором платных медицинских услуг уплачена денежная сумма в размере 45 000 рублей.

В соответствии с пунктом 1.1 вышеназванного Договора его предметом являлось: сопровождение беременности и родов по программе психологической адаптации и аутогенной тренировки в объеме, превышающем объем выполнения стандарта медицинской помощи в рамках ОМС на иных условиях (индивидуальный родильный зал) индивидуальным врачом или акушеркой (индивидуальный пост), выбранный пациенткой.

В 11:00 час. 18 сентября 2016 года истец поступила в приемное отделение СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", ответчиком была заведена история родов N4783/2016, оказана медицинская помощь по родовспоможению. В 14:45 час. ответчиком была проведена операция: "... "

Бугранова А.М. находилась в СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" в период с 18 сентября 2016 года по 24 сентября 2016 года с диагнозом: " "... "". "... "

30 сентября 2016 года Бугранова А.М. обратилась в ООО "Альфамед", где ей было выполнено ультразвуковое исследование малого таза, выявлена "... "), затем - "... " назначена антибактериальная терапия "... " после инфузии температура снизилась до 37, 5-37, 8°С.

Обосновывая заявленные требования, истец в суде первой инстанции и в рамках апелляционного обжалования ссылалась на то, что после выписки из СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" ее состояние значительно ухудшилось, в связи с чем истец неоднократно обращалась к ответчику. 01 октября 2016 года при визите к ответчику была осмотрена гинекологом СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", предъявила жалобы на повышение температуры до 39-40°С, лихорадку, однако, несмотря на наличие прямых показаний, она госпитализирована не была, дополнительных обследований назначено не было, не установлен правильный диагноз, что в дальнейшем повлекло необходимость оперативного вмешательства с целью удаления "... ", а также вследствие распространения инфекционного процесса привело к поражению сердечно-сосудистой системы, установлению инвалидности.

В подтверждение факта обращения к ответчику 01 октября 2016 года истец представила письменную консультацию гинеколога от 01 октября 2016 года из СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", выполненную в виде рукописного текста на листе формата А4, оформленную, по ее утверждению, при ее обращении за медицинской помощью к ответчику 01 октября 2016 года, а также ссылалась на показания свидетеля Б.С, В.

Допрошенный судом первой инстанции свидетель Б.С, В. (свекор истца) пояснил суду, что 01 октября 2016 года отвозил истца в СПб ГБУЗ "Родильный дом N1", ожидал первоначально в приемном отделении, затем в машине. Через несколько часов истец попросила ее забрать, при этом чувствовала себя плохо. Сказала, что нужно будет приезжать в дальнейшем на капельницы. В последующие дни также отвозил истца. Следующие 2 дня истец проводила в СПб ГБУЗ "Родильный дом N1" час-полтора, говорила, что ей ставили капельницу. Во время консультации у врача свидетель ждал истца в комнате посетителей. Выходила из кабинета врача истец с документами. После проведения процедур стала чувствовать себя хуже.

Возражая против заявленных истцом требований, ответчик оспаривал как утверждение истца о некачественности оказанной медицинской помощи при родовспоможении, так и приводимые Буграновой А.М. обстоятельства обращения истца за медицинской помощью 01 октября 2016 года, ссылаясь на отсутствие сведений об этом в документации приемного отделения СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1".

Судом также установлено и представленной медицинской документацией подтверждается, что с 24 октября 2016 года по 26 октября 2016 года Бугранова А.М. была госпитализирована в СПб ГБУЗ "Городская больница N 26", где ей была выполнена операция: "... " Далее Бугранова А.М. в течение 5 дней получала антибактериальную терапию "... "

14 ноября 2016 года Бугранова А.М. обратилась в ГБУЗ "Городская поликлиника N 106" с жалобами на повышение температуры тела до 38, 5оС, "... " Объективно отмечено "... " С диагнозом "Послеродовый "... " Бугранова А.М. была доставлена бригадой скорой помощи в СПб ГБУЗ "Городская многопрофильная больница N 2", где находилась на лечении с 14 ноября 2016 года по 23 декабря 2016 года в отделении кардиологии с диагнозом: "... "

В процессе стационарного лечения Буграновой А.М. повторно выполнена "... " диагноз при поступлении подтвержден, назначена "... ". Произведен "... " При выписке из СПб ГБУЗ "Городская многопрофильная больница N 2" по данным эхокардиографии у Буграновой А.М. отмечено отсутствие "... "

Из материалов дела следует, что истец была нетрудоспособна в период с 01 по 16 декабря 2016 года (листок нетрудоспособности выдан ответчиком по коду 05, дополнительный код 020 - дополнительный отпуск по беременности и родам), с 17 по 26 декабря 2016 года (листок нетрудоспособности выдан СПб ГБУЗ "ГМПБ N2" по направлению кардиология), с 27 декабря 2016 года по 15 сентября 2017 года (листки нетрудоспособности выданы СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 106" по направлениям кардиология и терапия).

13 июля 2017 года Буграновой А.М. установлена инвалидность "... " по общему заболеванию сроком до 01 августа 2018 года на основании акта освидетельствования в федеральном государственном учреждении МСЭ N 1092.9.78/2017.

В подтверждение своих доводов истец при обращении с иском в суд представила заключение специалиста ООО "Экспертный центр "Академический" Белова В.Г. N 22-МИ, согласно которому при оказании медицинской помощи истцу ответчиком были допущены дефекты ведения медицинской документации (заполнены не все предусмотренные графы), дефекты лечения (не соблюдение техники выполнения оперативного пособия, неадекватное назначение антибиотикотерапии), что привело к врачебной ошибке I ранга тяжести - врачебные ошибки, наиболее значимым негативным следствием которых является влияние на социальные ресурсы, ввиду наступления инвалидности Буграновой А.М, так как дефект оказания медицинской помощи мог способствовать наступлению нового патологического процесса. Степень тяжести вреда здоровью истца оценена как средняя по признаку длительного расстройства здоровья на срок более 21 дня.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции по ходатайству истца определением суда от 28 января 2019 года была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза.

Перед экспертной комиссией был поставлен ряд вопросов, в том числе и вопросы о том, имеются ли недостатки (дефекты) при оказании медицинской помощи Буграновой А.М. врачами СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", причинно - следственная связь между допущенными недостатками (дефектами) и наступлением неблагоприятных последствий для здоровья истца, в том числе инвалидности, проведение экспертизы поручено ООО "Северо-Западное бюро судебных экспертиз".

По результатам проведения в период с 08 февраля 2019 года по 22 апреля 2019 года комплексной судебно-медицинской экспертизы экспертами ООО "Северо-Западного бюро судебных экспертиз" было составлено заключение N29-ЗЭ, из которого следует, что при оказании врачами СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" медицинской помощи Буграновой А.М. тактика ведения родов Буграновой А.М. была выбрана обоснованно и оптимально, при этом, допущено объективно неправильное предотвратимое действие (бездействие) при выполнении лечебно-диагностического процесса, которое привело к осложнению родов в виде "... "

Кроме того, как следует из данного экспертного заключения, при анализе представленной медицинской документации установлено, что у Буграновой А.М. в позднем послеродовом периоде развилось "... " Допущенные недостатки медицинской помощи являются дефектами, приведшими к наступлению реализовавшегося неблагоприятного исхода в виде "... ". Проявлением "... " явилось повреждение "... " Буграновой А.М. с развитием "... ", что послужило причиной инвалидизации. Также экспертами отмечено, что в период с 18 по 24 сентября 2016 года "... ", назначенная истцу, не была адекватна по составу, объему и способам введения, 01 октября 2016 года была оказана медицинская помощь ненадлежащего качества. Согласно выводам экспертов, недостатки в оказании Буграновой А.М. медицинской помощи находятся в прямой причинно-следственной связи с наступившим неблагоприятным исходом - "... " являвшегося угрожающим для жизни заболеванием ввиду расстройств жизненно-важных функций организма, которые не могли быть компенсированы организмом самостоятельно. Данное заболевание является опасным для жизни и по этому признаку квалифицируется как тяжкий вред здоровью.

После проведения указанной экспертизы в связи с установленными обстоятельствами, ставящими под сомнение правильность и обоснованность вышеуказанного заключения, суд первой инстанции в порядке применения положений статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по ходатайству ответной стороны определением от 11 июля 2019 года назначил повторную комплексную судебно-медицинскую экспертизы, проведение которой поручил экспертам СПб ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы".

Из заключения N 129/вр/повт/комп-О от 16 октября 2019 года следует, что тактика ведения родов Буграновой А.М. при оказании медицинской помощи в СПб ГБУЗ "Родильный дом N1" с 18 сентября 2016 года по 24 сентября 2016 года была выбрана обосновано и оптимально. Консервативная тактика ведения родов 18 сентября 2016 года была оправданной, дефектов оказания медицинской помощи на данном этапе не установлено.

Послеродовый период у родильницы в целом протекал удовлетворительно (гладко), 24 сентября 2016 года после проведения ультразвукового исследования и анализа крови, при которых признаков патологических состояний выявлено не было, она была выписана.

В послеродовом периоде, согласно представленным материалам по данным анамнеза на 13 сутки после родов (01 октября 2016 года) у Буграновой А.М. повысилась температура тела до 39-40°С с потрясающим ознобом. Бугранова А.М. обратилась за медицинской помощь в ООО "Альфамед", 30 сентября 2016 года было выполнено "... " после инфузии температура снизилась до 37, 5-37, 8°С.

В представленных материалах содержится запись осмотра Буграновой А.M, озаглавленная как консультация гинеколога от 01.10.2016 г. из СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1", представленная в виде рукописного текста на листе формата А4, которая не имеет печати и каких-либо признаков медицинского документа, в связи с чем, без целенаправленного указания судебно-следственных органов о признании допустимости использования записи данного осмотра, она не может быть учтена комиссией экспертов при ответах на поставленные вопросы.

Официальные документы о проведении Буграновой А.М. осмотров, установлении диагнозов и выполнении назначений и лечения не представлены.

С учетом объяснений пациентки и указанного в представленных материалах анамнеза, жалоб и клинической картины заболевания ("... "), возможно полагать, что на данном этапе у Буграновой А.М. мог развиться послеродовый "... " адекватная диагностика которого не была выполнена.

В случае подтверждения вышеуказанного утверждения, возможно будет констатировать дефект оказания медицинской помощи: Бугранова А.М. при наличии у нее "... " не была госпитализирована в стационар, в связи с чем не получила адекватного лечения, а беспорядочное и неадекватное назначение антибактериальных препаратов амбулаторно только способствовало развитию стертой картины прогрессировавшего заболевания с распространением инфекции "... " Однако, поскольку материалы дела не содержат достоверной информации об оказании медицинской помощи ненадлежащего качества Буграновой А.М. 01.10.2016 г, данный дефект медицинской помощи экспертами установлен быть не может.

Согласно представленным материалам, у Буграновой А.М. имелись повышенные факторы риска развития "... "

Как отметили эксперты в своем заключении, сам по себе не удаленный "... " не является причиной развития инфекции, но недостаточная "... " создает дополнительные условия для ее развития. Вместе с тем, факт неполного "... " 18 сентября 2016 года при ведении послеродового периода у Буграновой А.М. эксперты относят к дефекту медицинской помощи.

Также, дефектом медицинской помощи в СПб ГБУЗ "Родильный дом N1" является "... " при проведении антибиотикопрофилактики перед "... " Буграновой А.М, ей был назначен "... "

Развившийся у Буграновой А.М. первичный "... " в виде первичного изолированного поражения ранее "... ", возник в позднем послеродовом периоде вследствие попадания на "... " из отдаленных очагов инфекции, что привело к его поражению.

При этом, источником "... " попавшего на "... " Буграновой А.М, мог явиться воспалительный процесс в "... " в позднем родовом периоде.

Условиями, способствовавшими прикреплению микроорганизма к "... " Буграновой А.М, могли явиться факторы, изменяющие реактивность организма, восприимчивость и устойчивость к инфекции, такие как "... "

Таким образом, нарушения состояния здоровья Буграновой А.М. обусловлены комплексом причин и изолированно не связаны собственно с родовспоможением, выполненным ответчиком, и последующим лечением (в том числе с выявленным дефектом).

При проведении повторной судебной экспертизы специалисты пришли к выводам, что допущенный в СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" дефект оказания медицинской помощи Буграновой А.М (в виде "... " 18 сентября 2016 года) явился одним из факторов, способствующих в своей совокупности созданию условий для развития "... " однако не явился причиной его развития.

Вероятный дефект оказания медицинской помощи Буграновой АМ. 01 октября 2016 года (в случае подтверждения его наличия путем признания органами суда и следствия записи осмотра Буграновой А.М. на листе А4 без признаков медицинского документа, как допустимой для использования комиссией экспертов для ответов на поставленные вопросы, а также отнесения данной записи к конкретному медицинскому учреждению) в виде ненаправления в стационар при наличии у пациентки признаков послеродового "... " и, соответственно, отсутствие его адекватного лечения, своевременно не позволил предпринять меры для предотвращения прогрессирования данного заболевания, "... " чем снизил шансы Буграновой А.М. на благоприятный исход, который, в данном случае, отчасти зависел от своевременности и адекватности медицинской помощи. Следовательно, вышеуказанный вероятный дефект может состоять (в случае его подтверждения) в причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятных последствий "... " которая носит непрямой характер.

Также экспертами отмечены дефекты оформления СПб ГБУЗ "Родильный дом N 1" медицинской документации.

После проведения повторного судебно-медицинского исследования судом первой инстанции был дополнительно допрошен эксперт Ш.В.А, входивший в состав экспертной комиссии, из показаний которого следует, что у Буграновой А.М. "... " мог развиться по причинам, не связанным с родами и послеродовым лечением. Однако если Бугранова А.М. обращалась в родильный дом после выписки 01 октября 2016 года, то это дефект, который возможно является причиной развития "... " способствовало наличие "... " и дефект оказания медицинской помощи.

Разрешая спор, суд первой инстанции признал, что договор оказания платных медицинских услуг N 1797 от 15 августа 2016 года был исполнен ответчиком в полном объеме и надлежащим образом, установленные дефекты не связаны с оказанием платных медицинских услуг по данному договору, при этом исходя из отсутствия доказательств того, что затраты на дополнительные медицинские обследования в сумме 7 950 рублей находятся в причинно-следственной связи с дефектами медицинской помощи, оказанной ответчиком, а также невозможности выполнения необходимых исследований по программе ОМС, отсутствия доказательств намерения истца выйти на работу ранее окончания отпуска по уходу за ребенком, отсутствия прямой причинно-следственной связи между медицинскими услугами, оказанными ответчиком истцу, и ухудшением состояния здоровья, пришел к выводу о том, что оснований для взыскания заявленных истцом к возмещению убытков, в том числе оплаченной ответчику стоимости платных медицинских услуг, утраченного заработка, иных расходов, неустойки и штрафа не имеется.

При этом, основываясь на положениях статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд пришел к выводу, что имеются основания для возложения на ответчика обязанности по возмещению истцу морального вреда, размер которого, исходя из обстоятельств дела, определилв сумме 300 000 рублей.

Не признав представленное истцом при обращении в суд заключение специалиста допустимым доказательством по делу, суд первой инстанции отказал истцу во взыскании расходов на его получение.

Судебная коллегия с данными выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием в полном объеме согласиться не может.

В силу положений статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

По общему правилу, закрепленному в части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

При этом, в силу положений части 2 указанной статьи, суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

По настоящему делу юридически значимыми и подлежащими установлению судом являлись обстоятельства, связанные с объемом, характером и качеством медицинской помощи, оказанной ответчиком истцу, условиями ее оказания, наличием либо отсутствием дефектов оказания медицинской помощи, наступлением неблагоприятных последствий для здоровья истца, наличием причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи (в случае их установления) и последствиями для здоровья истца, объеме и характере возмещения вреда.

Данные обстоятельства в полном объеме определены и установлены судом не были.

В силу присущего гражданскому судопроизводству принципа диспозитивности эффективность правосудия по гражданским делам обусловливается в первую очередь поведением сторон как субъектов доказательственной деятельности. Наделенные равными процессуальными средствами защиты субъективных материальных прав в условиях состязательности процесса (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации), стороны должны доказать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своих требований и возражений (часть 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), и принять на себя все последствия совершения или несовершения процессуальных действий.

Так, в частности, с учетом оснований заявленных истцом требований, содержания экспертных заключений юридически значимым являлся вопрос об обращении истца за медицинской помощью к ответчику 01 октября 2016 года, поскольку из заключения повторной судебно-медицинской экспертизы, а также показаний эксперта Шапкайца В.А. прямо следует, что в случае признания обстоятельств обращения истца к ответчику 01 октября 2016 года доказанными, является установленным дефект оказания истцу медицинской помощи, состоящий в причинно-следственной связи с развитием первичного инфекционного эндокардита аортального клапана, повлекшим инвалидизацию истца.

В соответствии с положениями части 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства опровергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, должны быть изложены в обжалуемом судебном решении.

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлениях неоднократно указывал, что из взаимосвязанных положений статей 46 (часть 1), 52, 53 и 120 Конституции Российской Федерации вытекает предназначение судебного контроля как способа разрешения правовых споров на основе независимости и беспристрастности суда (Определения от 17 июля 2007 года N 566-О-О, от 18 декабря 2007 года N 888-О-О, от 15 июля 2008 года N 465-О-О и др.). При этом предоставление суду соответствующих полномочий по оценке доказательств вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, что вместе с тем не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

Из приведенных положений следует, что суд первой инстанции оценивает не только относимость, допустимость доказательств, но и достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Оценивая представленные в материалы дела доказательства, суд первой инстанции исходил из относимости, допустимости как заключения повторной судебно-медицинской экспертизы, так и показания свидетеля Б.С, В, вместе с тем, в противоречие с результатами данной оценки пришел к выводу о недоказанности факта обращения истца к ответчику за медицинской помощью 01 октября 2016 года, с чем судебная коллегия согласиться не может, поскольку соответствующие доводы истца ответной стороной надлежащей совокупностью относимых и допустимых доказательств опровергнуты не были.

Отсутствие сведений об обращении истца в документах ответчика в данном случае не является достаточным для опровержения соответствующих доводов истца, может свидетельствовать лишь о ненадлежащем ведении ответчиком документации.

Оспаривая содержание представленного истцом письменного заключения (консультации) гинеколога от 01 октября 2016 года (том 1 л.д. 131), ответчик от представления доказательств, подтверждающих данные возражения, уклонился, в рамках разрешения ходатайства стороны истца о назначении судебной почерковедческой экспертизы для подтверждения выполнения указанного документа врачом СПб ГБУЗ "Родильный дом N1" Громовой О.В, документы, выполненные собственноручно Громовой О.В, не представил, как не представил и иных доказательств отсутствия своей вины в ненадлежащем оказании истцу медицинской помощи 01 октября 2016 года.

В условиях предоставления законом равного объёма процессуальных прав, их неиспользование в предусмотренном законом порядке является волеизъявлением лица, свидетельствующим об отказе от реализации своих прав.

В соответствии с частью 3 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой сторон экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым.

В силу статьи 68 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации объяснения сторон и третьих лиц об известных им обстоятельствах, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, подлежат проверке и оценке наряду с другими доказательствами. В случае, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны.

При том положении, когда доводы истца об обращении к ответчику за медицинской помощью 01 октября 2016 года подтверждены представленной истцом письменной консультацией врача-гинеколога СПб ГБУЗ "Родильный дом N1", не оспоренной ответчиком, показаниями свидетеля Б.С, В, предупрежденного об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, которые согласуются с объяснениями истца, и их недостоверность не установлена, соответствуют динамике развития патологического состояния истца, отраженной в медицинской документации и заключении повторной судебно-медицинской экспертизы, судебная коллегия считает возможным исходить из доказанности стороной истца факта обращения за медицинской помощью к ответчику 01 октября 2016 года.

Таким образом, с учетом выводов повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы судебная коллегия считает установленными не только дефекты оказания медицинской помощи, положенные судом в основание решения о взыскании компенсации морального вреда (неполное ручное удаление элементов последа из полости матки 18 сентября 2016 года при ведении послеродового периода у Буграновой А.М, неприменение "... " Буграновой А.М. и дефекты ведения медицинской документации), но и дефект медицинской помощи, допущенный ответчиком 01 октября 2016 года, в виде ненаправления Буграновой А.М. в стационар при наличии у нее признаков послеродового "... " и, соответственно, отсутствие его адекватного лечения, своевременно не позволивший предпринять меры для предотвращения прогрессирования данного заболевания, распространения "... " и, впоследствии, "... ", который снизил шансы Буграновой А.М. на благоприятный исход, зависевший в том числе от своевременности и адекватности медицинской помощи, находящийся в причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятных последствий ("... "), которая носит непрямой характер.

Доводы апелляционной жалобы истца в данной части являются обоснованными.

Соответственно, по правилам пункта 1 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации истцу принадлежит право требовать от ответчика возмещения утраченного заработка, а также дополнительно понесенных расходов, вызванных повреждением здоровья, в том числе расходов на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, при доказанности того, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

При этом, исходя из правового смысла приведенных выше норм материального права в их взаимосвязи, отсутствие именно прямой причинно-следственной связи между установленными в ходе рассмотрения настоящего дела дефектами оказания медицинской помощи, допущенными СПб ГБУЗ "Родильный дом N1", и ухудшением состояния здоровья истца не может послужить основанием для отказа в удовлетворении требований истца, основанных на пункте 1 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В качестве дополнительных расходов, вызванных повреждением здоровья, истцом заявлены к возмещению расходы по договорам на оказание платных медицинских услуг от 13 октября 2016 года на сумму 3 700 рублей (выполнение МРТ в ООО "Центр МРТ "ОНА") и от 13 февраля 2017 года на сумму 4 242 рублей (выполнение медицинских анализов в Лабораторной службе Хеликс).

Вместе с тем, оснований не согласиться с выводом суда о том, что истцом не представлено в подтверждение требования о взыскании указанных дополнительных расходов доказательств тому, что они находятся в причинно-следственной связи с дефектами медицинской помощи, оказанной ответчиком, а также невозможности выполнения необходимых исследований по программе ОМС, судебной коллегией не усматривается, доводы апелляционной жалобы оснований к этому не подтверждают.

Поскольку при рассмотрении дела не установлено, что истец нуждалась в этих видах помощи и не имела права на их бесплатное получение, либо не могла получить их своевременно в рамках программы ОМС, оснований для удовлетворения требований истца в данной части судом первой инстанции правомерно не установлено.

Также судебная коллегия не находит оснований не согласиться с правильным по существу выводом суда первой инстанции об отказе во взыскании в пользу истца стоимости оплаченных по договору от 15 августа 2016 года N 1797 платных медицинских услуг.

Как верно установлено судом, данный договор ответчиком исполнен в полном объеме и надлежащим образом.

Из содержания указанного договора следует, что истцом были оплачены медицинские услуги по сопровождению беременности и родов по программе психологической адаптации и аутогенной тренировки в объеме, превышающем объем выполнения стандарта медицинской помощи в рамках ОМС на иных условиях (индивидуальный родильный зал) индивидуальным врачом или акушеркой (индивидуальный пост), выбранной пациенткой.

Согласно данным истории родов N 4783/2016 медицинская помощь по родовспоможению истцу оказывалась в рамках программы ОМС на основании единого полиса N 7849710876000757, выданного Санкт-Петербургским филиалом ОАО "РОСНО-М" 26 октября 2015 года.

Стандарты оказания специализированной медицинской помощи, утвержденные приказами Минздрава России от 07 ноября 2012 года N592н, от 06 ноября 2012 года N584н, предусматривают при родовспоможении, наряду с полным комплексом медицинских манипуляций в родах, и ручное обследование матки послеродовое, а также послеродовое наблюдение и медикаментозное обеспечение (в том числе цефалоспорины 2 и 3 поколения).

Поскольку установленные дефекты оказания ответчиком медицинской помощи истцу не связаны с оказанием платных медицинских услуг, судом обоснованно отказано во взыскании с ответчика в пользу истца стоимости платных медицинских услуг по вышеуказанному договору.

Доводы апелляционной жалобы истца правильность постановленного решения в данной части не опровергают, а утверждение стороны истца о ненадлежащем качестве платных медицинских услуг и наличии причинно-следственной связи между оказанием платных медицинских услуг и вредом здоровью надлежащей совокупностью доказательств не подтверждено.

Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с выводом суда об отказе в удовлетворении требования истца о взыскании утраченного заработка, поскольку он противоречит положениям пункта 1 статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации. В данной части постановленное судом решение подлежит отмене.

Обосновывая требования в данной части, истец ссылалась на то, что вследствие допущенных ответчиком дефектов оказания медицинской помощи с 30 ноября 2016 года по 30 сентября 2018 года истец была нетрудоспособна, в результате чего утратила заработок в сумме 300 000 рублей.

Отказывая во взыскании утраченного заработка, суд исходил из того, что истцом не представлено доказательств тому, что истец имела намерение приступить к работе ранее окончания отпуска по уходу за ребенком.

Однако, данный вывод суда постановлен при неустановлении юридически значимых для разрешения данного требования обстоятельств, является ошибочным.

Судебной коллегией в порядке применения разъяснений пункта 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" истребованы сведения о размере заработка истца, предоставлении ей отпуска по уходу за ребенком, 18.09.2016 года рождения.

В соответствии со статьей 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации размер подлежащего возмещению утраченного потерпевшим заработка (дохода) определяется в процентах к его среднему месячному заработку (доходу) до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им трудоспособности, соответствующих степени утраты потерпевшим профессиональной трудоспособности, а при отсутствии профессиональной трудоспособности - степени утраты общей трудоспособности (пункт 1).

Среднемесячный заработок (доход) потерпевшего подсчитывается путем деления общей суммы его заработка (дохода) за двенадцать месяцев работы, предшествовавших повреждению здоровья, на двенадцать. В случае, когда потерпевший ко времени причинения вреда работал менее двенадцати месяцев, среднемесячный заработок (доход) подсчитывается путем деления общей суммы заработка (дохода) за фактически проработанное число месяцев, предшествовавших повреждению здоровья, на число этих месяцев.

Не полностью проработанные потерпевшим месяцы по его желанию заменяются предшествующими полностью проработанными месяцами либо исключаются из подсчета при невозможности их замены (пункт 3).

Таким образом, для возмещения вреда, причиненного утратой заработка вследствие повреждения здоровья, законом предусмотрено, что его размер определяется исходя из среднемесячного заработка. После определения среднемесячного заработка возмещение вреда определяется за полные месяцы нетрудоспособности в размере среднемесячного заработка, за неполные также из среднемесячного заработка исходя из количества дней нетрудоспособности в соответствующем месяце.

Соответствующие разъяснения даны в пункте 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", а также указаны в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 06 ноября 2018 года N 5-КГ18-229.

Из представленной в материалы дела СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 106" (работодатель истца) справки N 440 следует, что за 12 месяцев, предшествующих наступлению повреждения здоровья, заработная плата истца составила 1 058 041 рубль 12 копеек, среднемесячный заработок истца составил 88 170 рублей 10 копеек.

С заявлением о предоставлении отпуска по уходу за ребенком Буграновой Т.А, 18.09.2016 года рождения, истец обратилась 15 сентября 2017 года, приказом главного врача СПб ГБУЗ "Городская поликлиника N 106" от 15 сентября 2017 года N 29-лс истцу предоставлен отпуск по уходу за ребенком до достижения возраста полутора лет с 16 сентября 2017 года, то есть по окончании периода нетрудоспособности (листок нетрудоспособности закрыт 15 сентября 2017 года, к труду истец выписана с 16 сентября 2017 года), по 18 марта 2018 года; 18 марта 2018 года истец приступила к работе, с 19 марта 2018 года по заявлению истца была переведена на должность врача-терапевта кабинета медицинской профилактики N2 на 0, 75 ставки.

Таким образом, представленными в материалы дела письменными доказательствами, в том числе листками нетрудоспособности, документами, представленными по запросу судебной коллегии работодателем истца, а также выводами повторной судебно-медицинской экспертизы подтверждено, что истец в результате повреждения здоровья по вине ответчика была нетрудоспособна и утратила заработок в период с 17 декабря 2016 года по 15 сентября 2017 года, соответственно, сумма утраченного заработка истца составляет 792 108 рублей 80 копеек (88 170, 10 рублей/31 * 15 дней декабря 2016 года + 88 170, 10 рублей * 8 месяцев + 88 170, 10 рублей/30 * 15 дней сентября 2017 года).

В указанный период по данным расчетных листков истцу по листкам нетрудоспособности оплачено 438 440 рубль 41 копейка.

При этом, доказательств того, что истец утратила заработок, подлежащий возмещению по правилам статей 1085, 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации после 15 сентября 2017 года, стороной истца в материалы дела не представлено.

Вместе с тем, в силу положений части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия при вынесении решения не имеет оснований для выхода за пределы заявленных истцом требований и учитывая, что истец просила взыскать с ответчика сумму утраченного заработка в размере 300 000 рублей, суд апелляционной инстанции полагает необходимым взыскать с ответчика в пользу истца сумму утраченного заработка в заявленном истцом размере (300 000 рублей).

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащей взысканию в пользу истца, суд первой инстанции фактически свой вывод о размере взыскиваемой компенсации не обосновал, что не соответствует части 4 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В то же время, оценивая обстоятельства причинения вреда, его последствия, индивидуальные особенности истца, определяющие степень ее физических и нравственных страданий, иные заслуживающие внимания обстоятельства, такие как утрата возможности полноценно осуществлять уход за новорожденным ребенком, а также принимая во внимание характер установленных дефектов оказания медицинской помощи и учитывая финансовые возможности бюджетной организации по возмещению вреда, в целях обеспечения соблюдения баланса интересов сторон, судебная коллегия не находит оснований не согласиться с определенной судом суммой компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей.

Судебная коллегия в данном случае исходит из того, что установленная судом первой инстанции вышеназванная сумма компенсации морального вреда при определенных судом первой инстанции обстоятельствах не являлась разумной, вместе с тем, с учетом установленных при апелляционном рассмотрении обстоятельств причинения вреда здоровью истца, характера причинно-следственной связи дефектов оказания ответчиком медицинской помощи с наступившими неблагоприятными последствиями для здоровья истца, судебная коллегия считает данный размер компенсации морального вреда отвечающим требованиям разумности и справедливости, не усматривая оснований для взыскания компенсации морального вреда в большом размере.

Предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, а потому суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав пострадавшей стороны как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон.

По смыслу действующего правового регулирования, размер компенсации морального вреда определяется исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями его личности, и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела.

Моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах, денежная компенсация должна отвечать признакам справедливого возмещения потерпевшему перенесенных страданий.

По мнению судебной коллегии, данная денежная компенсация в размере 300 000 рублей будет способствовать восстановлению прав истца при соблюдении баланса между последствиями нарушения прав истца и степенью ответственности, применяемой к ответчику.

Доводы апелляционной жалобы истца, направленные на увеличение размера взыскиваемой компенсации морального вреда до размера заявленной суммы исковых требований, судебной коллегией отклоняются, как необоснованные, заявленный истцом размер компенсации морального вреда при установленных при разрешении спора обстоятельствах явно не соответствует требованиям разумности и справедливости, его взыскание в указываемой истцом суме (7 000 000 рублей) приведет к нарушению баланса прав и законных интересов сторон, искажению содержания правосудия.

Доводы апелляционной жалобы истца, направленные на оспаривание решения суда в части отказа во взыскании неустойки и штрафа на основании Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", основаны на неправильном толковании норм материального права и подлежат отклонению.

Как разъяснено в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", к отношениям по предоставлению гражданам медицинских услуг, оказываемых медицинскими организациями в рамках добровольного и обязательного медицинского страховании, применяется законодательство о защите прав потребителей.

Вместе с тем, требования статьи 31, пункта 5 статьи 28 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" к установленным судом правоотношениям сторон не применимы, фактические основания для взыскания неустойки не установлены, что повлекло обоснованный отказ во взыскании с ответчика в пользу истца заявленной истцом неустойки.

Пунктом 6 статьи 13 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" предусмотрено, что при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.

Основанием для взыскания в пользу потребителя штрафа является отказ исполнителя, в данном случае ответчика, в добровольном порядке удовлетворить названные в Законе Российской Федерации "О защите прав потребителей" требования потребителя этих услуг.

Согласно представленной истцом претензии, направленной ответчику ее представителем в порядке досудебного урегулирования спора, истец просила возместить ей стоимость платных медицинских услуг, затраты на диагностику и исправление последствий врачебной ошибки по договорам на оказание платных медицинских услуг от 13 октября 2016 года и 17 февраля 2017 года, моральный вред и затраты на получение заключения специалиста.

Вместе с тем, обоснованность требований истца в части взыскания стоимости оплаченных истцом по договору от 15 августа 2016 года N 1797 платных медицинских услуг и расходов на лечение при разрешении спора подтверждения не нашла, в их удовлетворении судом обоснованно отказано, расходы на получение заключения специалиста убытками истца, возмещаемыми по нормам Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей", не являются, а признаются судебными расходами.

Кроме того, вопрос о качестве оказанной истцу ответчиком медицинской помощи разрешался в процессе судебного разбирательства, размер компенсации морального вреда определен судом после исследования и установления юридически значимых обстоятельств (оказания истцу некачественной медицинской помощи, вины медицинского учреждения в оказании некачественной медицинской помощи).

Следовательно, при обращении представителя истца в сентябре 2018 года с претензией к СПб ГБУЗ "Родильный дом N1" о качестве оказанной ей медицинской помощи, содержащей требование о компенсации морального вреда в размере 1 000 000 руб, оснований для удовлетворения этого требования в добровольном порядке не имелось.

Разъяснения, содержащиеся в пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", подлежат применению к спорным отношениям с учетом нормативных положений статьи 15 Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" и Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

При таких обстоятельствах оснований для взыскания неустойки и штрафа судом первой инстанции правомерно не установлено.

Разрешая вопрос о судебных расходах, суд первой инстанции пришел к правильному по существу выводу о взыскании с ответчика государственной пошлины, от уплаты которой истец при подаче иска была освобождена, что в полной мере соответствует положениям статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем, поскольку решение суда в части отказа во взыскании утраченного истцом заработка признано судебной коллегией подлежащим отмене, а сумма утраченного заработка - взысканию с ответчика в пользу истца, с учетом положений статьи 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации в части взыскания государственной пошлины решение суда первой инстанции подлежит изменению, с ответчика подлежит взысканию государственная пошлина в размере 6 500 рублей.

Отказывая в удовлетворении требований истца о взыскании с ответчика расходов на получение заключения специалиста в сумме 75 000 рублей, суд первой инстанции исходил из того, что данное заключение не признано допустимым доказательством по делу.

Судебная коллегия с данным выводом суда не может согласиться по следующим основаниям.

Согласно положениям статьи 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела, каковыми в силу статьи 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признаются, в частности, суммы, подлежащие выплате свидетелям, экспертам, специалистам и переводчикам; другие признанные судом необходимыми расходы.

В соответствии со статьей 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы.

Расходы истца на получение заключения специалиста N 22-МИ от 02 июля 2018 года в размере 75 000 рублей подтверждены представленными в материалы дела актом оказанных услуг N 8 к договору N 9 от 20 июня 2018 года от 02 июля 2018 года и квитанцией к приходному кассовому ордеру N 162 от 29 июня 2018 года. Указанные расходы являлись для истца необходимыми, так как на основании данного заключения истец обратилась в суд с настоящим иском для защиты своих прав, их несение обусловлено исполнением процессуальной обязанности, предусмотренной статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и требованиям статьи 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с чем с учетом результатов разрешения спора данные расходы подлежат возмещению ответчиком в полном объеме.

При этом результаты оценки судом указанного заключения при разрешении спора по существу на право истца на возмещение указанных расходов повлиять, по мнению судебной коллегии, не могут, поскольку исходя из характера спора заключение специалиста, как один из видов доказательств, отвечало требованиям статей 59, 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а обстоятельства, ставящие под сомнение квалификацию специалиста, истцу известны быть не могли.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 26 декабря 2019 года отменить в части отказа в удовлетворении заявленных Буграновой Аленой Михайловной к Санкт-Петербургскому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Родильный дом N1" требований о взыскании утраченного заработка, расходов по оплате заключения специалиста.

Взыскать с Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Родильный дом N1" в пользу Буграновой Алены Михайловны утраченный заработок в размере 300 000 рублей и расходы на получение заключения специалиста в размере 75 000 рублей.

Решение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 26 декабря 2019 года в части взыскания государственной пошлины изменить, взыскать с Санкт-Петербургского государственного бюджетного учреждения здравоохранения "Родильный дом N1" в доход бюджета Санкт-Петербурга государственную пошлину в размере 6 500 рублей.

В остальной части решение Красносельского районного суда Санкт-Петербурга от 26 декабря 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: