Определение СК по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 12 августа 2021 г. по делу N 8Г-15966/2021[88-16694/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Юровой О.В, судей Бросовой Н.В, Пияковой Н.А.

с участием прокурора Гуляевой Е.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационное представление прокурора Кировской области и кассационную жалобу Быкова Андрея Анатольевича на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кировского областного суда от 6 апреля 2021 года по гражданскому делу N 2-11/2021 по иску Быкова Андрея Анатольевича к ООО "СГК-Бурение" о взыскании компенсации морального вреда, Заслушав доклад судьи Бросовой Н.В, заключение прокурора Гуляевой Е.С, проверив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Быков А.А. обратился в суд с иском к ООО "СГК-Бурение" о взыскании компенсации морального вреда. В обоснование исковых требований указывает, что в период с 01 июля 2004 года по 07 октября 2019 года он работал слесарем по обслуживанию буровых 5 и 6 разрядов в цехе бурения и службе буровых работ ООО "СГК-Бурение" в Ханты-Мансийском автономном округе, в том числе на отдаленных месторождениях вахтовым методом. В указанный период в обязанности истца входило: обслуживание и текущий ремонт бурового оборудования, работы на высоте (смазка верхнего оборудования), спускоподъемные операции, работы по передвижению буровой установки, электрогазосварочные работы, обслуживание и контроль за сосудами, работающими под давлением, испытание и обслуживание различных агрегатов и оборудования буровых установок, их блокировочных устройств, комплекса механизмов для автоматического спуска и подъема инструментов, автоматических буровых ключей, контрольно-измерительных приборов, лебедки и подъемных сооружений, проверка состояния вышки, талевой системы и маршевых лестниц. На протяжении длительного времени истец по 12 часов работал на открытых площадках буровой в условиях низкой температуры, высокой влажности, повышенного уровня шума и вибрации (80% от продолжительности рабочей смены). В результате воздействия на его организм вредных производственных факторов в сентябре 2019 года у истца было диагностировано профессиональное заболевание "хроническая двусторонняя нейросенсорная тугоухость III-IV степени". В связи с профессиональным заболеванием истцу установлено 30% утраты профессиональной трудоспособности. Вины истца в возникновении профессионального заболевания не имеется.

Вся вина в получении истцом профессионального заболевания лежит на ответчике, который не обеспечил безопасные условия и охрану труда. В результате профессионального заболевания истец испытывает физические и нравственные страдания, что существенно снижает качество его жизни. У него резко снизился слух, шепот он совсем не слышит, разговорную речь слышит только на расстоянии 1-1, 5 метров. Появился постоянный шум в ушах, из-за чего часто болит и кружится голова. Ухудшается координация движения при выполнении простых бытовых манипуляций, появляется пошатывание при ходьбе, неустойчивость. Истец вынужден принимать лекарственные средства, которые на короткое время избавляют его от шума в ушах, головокружения и боли. Он вынужден постоянно носить слуховой аппарат для поддержания связи с окружающими людьми. Поскольку у истца IV, то есть самая тяжелая стадия заболевания, его преследует страх полной глухоты, и нет никаких шансов на полное выздоровление.

Просит взыскать с ответчика в свою пользу компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб, а также стоимость нотариальных услуг в размере 2 300 руб.

Определением Уржумского районного суда Кировской области от 15 декабря 2020 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечено ООО "Евразия Менеджмент".

Решением Уржумского районного суда Кировской области от 13 января 2021 года исковые требования Быкова Андрея Анатольевича к ООО "СГК-Бурение" о взыскании компенсации морального вреда удовлетворены частично.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Кировского областного суда от 6 апреля 2021 года решение Уржумского районного суда Кировской области от 13 января 2021 года изменено.

В кассационном представлении, поданным прокурором Кировской области, ставится вопрос об отмене апелляционного определения и оставлении в силе решения суда первой инстанции.

В кассационной жалобе, поданной Быковым А.А, ставится вопрос об отмене апелляционного определения и оставлении в силе решения суда первой инстанции.

Стороны в заседание судебной коллегии не явились, извещались надлежащим образом и своевременно.

Руководствуясь положениями ч. 5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц, надлежащим образом извещенных о дне слушания дела.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав заключение прокурора Гуляевой Е.С, поддержавшей кассационное представление, полагавшей апелляционное определение подлежащее отмене, а решение суда первой инстанции оставлении без изменения, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно части первой статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Как установлено судом, Быков А.А. состоял в трудовых отношениях с ООО "СГК-Бурение" с 01 июля 2004 года по 07 октября 2019 года, работал в должности слесаря по обслуживанию буровых 5, а впоследствии 6 разряда.

Из санитарно-гигиенической характеристики условий труда от 04 апреля 2019 года N 3 следует, что во время выполнения Быковым А.А. трудовых обязанностей на него воздействовали вредные производственные факторы: производственный шум и локальная вибрация с превышением предельно-допустимого уровня, температурный дискомфорт, статико-динамические перегрузки. Такие условия труда могли привести к развитию профессионального заболевания "хроническая двусторонняя сенсоневральная тугоухость III-IV степени".

21 января 2019 года при осмотре истца врачом-отоларингологом КОГБУЗ "Уржумская ЦРБ", ему поставлен диагноз "хроническая двусторонняя сенсоневральная тугоухость", рекомендована консультация сурдолога.

25 января 2019 года Быков А.А. осмотрен сурдологом КОГБУЗ "Кировская областная клиническая больница", поставлен диагноз "нейросенсорная потеря слуха двусторонняя 3 степени справа, 4 степени слева (профессиональной этиологии)", истец направлен на консультацию профпатолога.

Санитарным врачом и комиссией предприятия ответчика была проведена проверка санитарно-гигиенической характеристики условий труда, о чем 11 июля 2019 года составлен акт о случае профзаболевания, которым был установлен факт получения Быковым А.А. профессионального заболевания, в качестве причины его получения указано воздействие повышенного уровня шума в течение 15 лет. При этом установлено, что ранее профессионального заболевания у него не имелось, вина работника в его получении отсутствует.

Согласно заключению профессиональной врачебной комиссии КОГБУЗ "Кировская городская клиническая больница N 6 "Лепсе" Центр профессиональной патологии от 10 сентября 2019 года Быкову А.А. установлен диагноз "хроническая двусторонняя нейросенсорная тугоухость III-IV степени профессиональной этиологии", заболевание профессиональное.

Из программы реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания следует, что Быков А.А. в связи с утратой 30% трудоспособности нуждается в лекарственных средствах, слуховом аппарате цифровом заушном мощном не менее, чем на 4 года, вкладыше ушном индивидуального изготовления (для слухового аппарата) не менее, чем на год.

Согласно справке МСЭ N 16 ФКУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Кировской области" Быкову А.А. установлено 30 % утраты профессиональной трудоспособности с 09 сентября 2020 года до 01 октября 2021 года в связи с профессиональным заболеванием.

По результатам медицинских осмотров истец признавался годным к работе слесарем буровых установок в условиях Крайнего севера в 2008-2009 годах, в 2012-2018 годах.

Из личной карточки учета выдачи СИЗ следует, что в 2017-2018 годах Быков А.А. имел право на выдачу ему средств индивидуальной защиты, в том числе противошумных наушников. Представленная ответчиком ведомость сведений о выдаче средств индивидуальной защиты органов слуха не содержит.

Должность истца указана в перечне профессий и должностей с вредными (опасными) факторами.

Разрешая спор, суд первой инстанции, установив факт нарушения работодателем трудовых прав истца, руководствуясь положениями ст.ст. 151, 1101, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.ст.22, 210, 212, 219, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, ст.8 Федерального закона от 24 июля 1998 года N125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возложил на ответчика обязанность по компенсации причиненного истцу морального вреда, указав, что при определении размера компенсации морального вреда учел фактические обстоятельства дела, обязанность ответчика возместить моральный вред, причиненный истцу профессиональным заболеванием, тяжесть причиненных физических и нравственных страданий, степень вины ответчика, требования разумности и справедливости.

Суд апелляционной инстанции не согласился выводами суда первой инстанции, что им в полной мере учтены обстоятельства дела, влияющие на определение размера компенсации морального вреда, требования разумности и справедливости.

Как указал апелляционный суд, истец добровольно длительное время работал в неблагоприятных условиях, подвергая себя воздействию вредных производственных факторов, группа инвалидности ему установлена не была, он нуждался в реабилитационных мероприятиях один год; период, на который установлен процент утраты его трудоспособности 30% - до 01 октября 2021 года. По результатам предварительных, ежегодных осмотров истец был допущен к работе (признан годным).

Суд апелляционной инстанции, принимая во внимание установленные по делу обстоятельства, наличие на предприятии ответчика вредных производственных факторов, в результате которых у истца развилось профессиональное заболевание, длительность работы истца в неблагоприятных условиях, тяжесть заболевания, его последствия, размер утраты профессиональной трудоспособности, то, что она установлена временно, отсутствие вины истца, степень вины работодателя, причиненные истцу нравственные и физические страдания судебная коллегия, исходя из совокупности фактических обстоятельств, требований разумности и справедливости пришел к выводу об изменении решения суда, уменьшив размер взысканной компенсации с 450 000 рублей до 200 000 руб.

Между тем, судебная коллегия кассационной инстанции считает, что доводы кассационного представления прокурора Кировской области и кассационной жалобы Быкова А.А. заслуживают внимание, а выводы суда апелляционной инстанции в части определения размера подлежащего взысканию с ООО "СГК-Бурение" в пользу Быкова А.А. компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием основаны на неправильном толковании и применении норм права, регулирующих спорные отношения, а также сделаны с существенным нарушением норм процессуального права.

Трудовым кодексом Российской Федерации установлено право работника на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом, иными федеральными законами (абзац четырнадцатый части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу пункта 3 ст. 8 Федерального закона РФ N 125-ФЗ от 24 июля 1998 года "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев и профессиональных заболеваний" возмещение морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

Статья 237 Трудового кодекса Российской Федерации также предусматривает, что моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Согласно части 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная "данные изъяты", свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная "данные изъяты" и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной "данные изъяты", распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Согласно п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. При этом, поскольку, потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против России" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Таким образом, право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Приведенным нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда и определения размера такой компенсации, разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению, правовой позиции Европейского Суда по правам человека обжалуемый судебный акт не отвечают.

Как указал суд апелляционной инстанции, что принимая во внимание установленные по делу обстоятельства, наличие на предприятии ответчика вредных производственных факторов, в результате которых у истца развилось профзаболевание, длительность его работы в неблагоприятных условиях, тяжесть заболевания, его последствия, размеры утраты трудоспособности, то, что она установлена временно, отсутствие вины истца, степень вины работодателя, причиненные истцу нравственные и физические страдания, исходя из совокупности фактических обстоятельств, требований разумности и справедливости, судебная коллегия посчитала необходимым изменить решение суда первой инстанции, уменьшив размер взысканной компенсации до 200000 руб.

Между тем, указанный вывод не соответствует фактическим обстоятельствам дела. Все перечисленные судебной коллегией обстоятельства учтены судом первой инстанции при вынесении решения. Принимая решение об изменении судебного постановления в части размера компенсации морального вреда, судебная коллегия сослалась лишь на то, что период, на который истцу установлен процент утраты трудоспособности, до 01 октября 2021 года, то есть временно.

Однако судом не учтено, что факт установления Быкову А.А. процента утраты профессиональной трудоспособности на определенный период не может являться основанием для снижения размера компенсации морального вреда в связи с полученным профессиональным заболеванием.

Согласно п. 2 постановления Правительства Российской Федерации от 16 октября 2000 года N 789 "Об утверждении Правил установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" степень утраты профессиональной трудоспособности устанавливается в процентах на момент освидетельствования пострадавшего, исходя из оценки потери способности осуществлять профессиональную деятельность вследствие несчастного случая на производстве и профессионального заболевания, в соответствии с критериями определения степени утраты профессиональной трудоспособности, утверждаемыми Министерством труда и социальной защиты Российской Федерации по согласованию с Министерством здравоохранения Российской Федерации.

Определяя дату очередного переосвидетельствования, учреждение медико-социальной экспертизы руководствовалось п. 27 Правил, в соответствии с которым срок переосвидетельствование пострадавшего при определении степени утраты профессиональной трудоспособности устанавливается через шесть месяцев, один год или два года на основе оценки состояния здоровья пострадавшего и прогноза развития его компенсаторных и адаптационных возможностей.

Следовательно, установление Быкову А.А. процента утраты профессиональной трудоспособности на определенный период не свидетельствует о положительной динамике течения его заболевания, наличии оснований полагать, что после 01 октября 2021 года Быкову А.А. будет установлена меньшая степень утраты профессиональной трудоспособности, а лишь определяет дату очередного переосвидетельствования.

Как установлено судом, с момента диагностирования у истца профессионального заболевания "хроническая двусторонняя нейросенсорная тугоухость III-IV степени" в январе 2019 года сведений об улучшении состоянии здоровья истца не имеется. Напротив, заболевание истца является хроническим, согласно программе реабилитации пострадавшего Быков А.А, в связи с утратой 30 % трудоспособности, нуждается в лекарственных средствах, слуховом цифровом заушном мощном аппарате не менее, чем на 4 года.

Так же несостоятельны выводы суда, что истец добровольно длительное время работал в неблагоприятных условиях, подвергая себя воздействию вредных производственных факторов, и не могут служить для снижения определенного судом первой инстанции размера компенсации морального вреда, поскольку согласно акту о случае профзаболевания от 11 июля 2019 года ранее профессионального заболевания у Быкова А.А. не имелось, вина работника в его получении отсутствует. Наличие на предприятии ответчика вредных производственных факторов, в результате которых у истца развилось профессиональное заболевание, является нарушением трудовых прав работника, имеющего право на безопасные условия труда, которые, равно как и организацию контроля за состоянием условий труда на рабочих местах, а также за правильностью применения работниками средств индивидуальной и коллективной защиты, согласно ст. 212 Трудового кодекса РФ обязан обеспечить работодатель.

Тот факт, что истец работал в условиях, не отвечающих санитарно- гигиеническим требованиям, при наличии установленного в 2008 году диагноза "Двусторонний адгезивный средний отит. Хроническая двусторонняя нейросенсорная тугоухость 1 степени" не свидетельствует о том, что истец добровольно согласился работать в неблагоприятных условиях, что привело к ухудшению его здоровья. Вопреки указанному выводу судебной коллегии по результатам медицинских осмотров истец признавался годным к работе слесарем буровых установок в условиях Крайнего севера в 2008-2009 годах, в 2012-2018 годах. Таким образом, суждение суда, приведенное в качестве основания для снижения размера компенсации морального вреда, не соответствует подлежащим применению в нормативном единстве и взаимосвязи положениям статей 151, 1110 Гражданского кодекса Российской Федерации о принципах определения компенсации морального вреда.

Суд апелляционной инстанции не привел надлежащих мотивов, почему он пришел к выводу о том, что сумма в 200 000 руб. является достаточной компенсацией причиненных истцу ответчиком нравственных страданий.

Судом апелляционной инстанции не учтено, что по смыслу действующего правового регулирования размер компенсации морального вреда определяется исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических или нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями истца, и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела.

В апелляционном определении должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, выводы суда по результатам рассмотрения апелляционных жалобы, представления; мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался (пункты 5 и 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (нормы приводятся в редакции, действующей на момент вынесения апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 21 ноября 2018 г.)).

В абзаце первом пункта 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" (далее - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13) разъяснено, что, по смыслу статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, повторное рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции предполагает проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционных жалобы, представления и в рамках тех требований, которые уже были предметом рассмотрения в суде первой инстанции.

Согласно разъяснениям, данным в абзаце первом пункта 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13, по смыслу части 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при повторном рассмотрении дела судом апелляционной инстанции по правилам производства в суде первой инстанции, в том числе с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, применяются, в частности, правила о подготовке дела к судебному разбирательству (глава 14 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), правила исследования и оценки доказательств (глава 6 и статьи 175 - 189 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), правила о принятии решения суда (части 2, 3 статьи 194 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), правила о составлении мотивированного решения суда (статья 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частями 1, 2 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность судебного постановления суда первой инстанции только в обжалуемой части исходя из доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно них (пункт 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13).

Если судом первой инстанции неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 1 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), то суду апелляционной инстанции следует поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств. Суду апелляционной инстанции также следует предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) (пункт 29 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 года N 13).

Из приведенных норм процессуального закона и разъяснений по их применению следует, что суд апелляционной инстанции должен исправлять ошибки, допущенные судом первой инстанции при рассмотрении дела, поэтому он наделен полномочиями по повторному рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных законом для производства в суде апелляционной инстанции.

Суд апелляционной инстанции, отменив решение суда первой инстанции, не опровергнув указанные выводы суда первой инстанции и установленные судом первой инстанции обстоятельства, в нарушение статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), пунктов 5, 6 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (в апелляционном определении должны быть указаны в том числе обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, выводы суда по результатам рассмотрения апелляционной жалобы, представления, мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался) пришел к выводу снижении размера компенсации морального вреда. При этом суд апелляционной инстанции какого-либо обоснования такого вывода со ссылкой на нормы права и доказательства, имеющиеся в материалах дела, не привел, новых обстоятельств, имеющих значение для дела и опровергающих выводы суда первой инстанции, не установил.

В силу положений статей 67, 71, 195 - 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

Таким образом, суд апелляционной инстанции без исследования фактических обстоятельств, установленных судом первой инстанции, по существу переоценил выводы суда первой инстанции и сделал свой вывод об обратном в нарушение приведенных выше положений норм материального и процессуального права.

С учетом изложенного апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кировского областного суда от 6 апреля 2021 года нельзя признать законным, оно принято с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможна защита нарушенных прав и законных интересов заявителя кассационной жалобы, что согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены обжалуемого определения суда апелляционной инстанции и оставления в силе решения и дополнительного решения суда первой инстанции, разрешившего спор в соответствии с нормами закона и установленными обстоятельствами.

Руководствуясь статьями 379.6, 379.7, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кировского областного суда от 6 апреля 2021 года отменить, оставить в силе решение Уржумского районного суда Кировской области от 13 января 2021 года.

Председательствующий О.В. Юрова

Судьи Н.В. Бросова

Н.А. Пиякова