Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 24 августа 2021 г. по делу N 8Г-11857/2021[88-12431/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Козиной Н.М, судей Хасановой В.С, Зеленовой Е.Ф, с участием прокурора Павловой О.А, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское делоN2-5/2020 по иску Ермаковой Татьяны Васильевны к Клинике федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования "Южно-Уральский государственный медицинский университет" Министерства здравоохранения Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Ермаковой Татьяны Васильевны на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 апреля 2021 года.

Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Хасановой В.С. об обстоятельствах дела, принятых судебных актах, доводах кассационной жалобы, пояснения истца Ермаковой Т.В, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Павловой О.А. об оставлении судебного акта без изменения, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Прокурор Металлургического района города Челябинска, действуя в интересах Ермаковой Т.В, обратился в суд с иском к Клинике федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования "Южно-Уральский государственный медицинский университет" Министерства здравоохранения Российской Федерации с требованием о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 500 000 рублей.

В обоснование заявленных исковых требований указал, что супруг истца "данные изъяты" 03 декабря 2015 года был госпитализирован в отделение абдоминальной онкологии Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России для "данные изъяты". Среди сопутствующих патологий были выделены "данные изъяты". После дообследования и предоперационной подготовки 11 декабря 2015 года "данные изъяты" был прооперирован. В послеоперационном периоде, с 15 декабря 2015 года наблюдалось ухудшение состояния больного, появились жалобы на общую слабость, сильные боли в правой верхней части живота, наблюдалось явление дыхательной недостаточности, стала подниматься температура тела. Врачами Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России состояние "данные изъяты" оценивалось как удовлетворительное.

До 25 декабря 2015 года проводилась консервативная противовоспалительная терапия, направленная на купирование заподозренной правосторонней пневмонии и плеврита, МРТ или МСКТ органов "данные изъяты" не проводились, решение "данные изъяты" не принималось. 25 декабря 2015 года было назначено МРТ "данные изъяты", в результате чего был выявлен "данные изъяты". 28 декабря 2015 года "данные изъяты" проведена "данные изъяты" для профилактики осложнений "данные изъяты". 28 декабря 2015 года и 30 декабря 2015 года были проведены повторные "данные изъяты". 01 января 2016 года выявлен "данные изъяты" и 02 января 2016 года наступил летальный исход пациента от "данные изъяты" По мнению истца, находясь в клинике с 15 декабря 2015 года "данные изъяты" получал ненадлежащую медицинскую помощь, а именно в течение длительного времени, с 15 декабря 2015 года по 25 декабря 2015 года, при ухудшающемся состоянии ему оказывалась и не изменялась консервативная противовоспалительная терапия, направленная на купирование заподозренной и неподтвержденной позднее "данные изъяты", не приносящая положительных результатов, не была оказана профилактическая антибактериальная терапия, поздняя диагностика "данные изъяты" установлены с задержкой в 5 суток, во время релапаратомии не установлен источник "данные изъяты" только 30 декабря 2015 года, то есть с задержкой на 5 суток. В результате данных действий и бездействий персонала клиники она испытывает тяжелые нравственные и моральные страдания от потери супруга, до настоящего времени переживает из-за случившегося. Размер перенесенных моральных переживаний оценивает в 1 500 000 рублей.

Решением Центрального районного суда города Челябинска от 25 июня 2020 года в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 апреля 2021 года решение Центрального районного суда города Челябинска от 25 июня 2020 года отменено, принято новое решение о взыскании с Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России в пользу Ермаковой Т.В. компенсации морального вреда в размере 500 000 рублей. В удовлетворении остальной части отказано. Взысканы с Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России в пользу ФГБУ "ГНЦ РФ Федеральный медицинский биофизический центр имени А.И. Бурназяна" расходы на производство судебной экспертизы в размере 59500 рублей.

В кассационной жалобе истец просит изменить апелляционное определение в части размера компенсации морального вреда ввиду неправильного применения норм материального и процессуального права.

Представитель ответчика в судебное заседание суда кассационной инстанции не явился, о времени и месте рассмотрения дела извещен надлежащим образом. В соответствии со статьями 167, 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело при данной явке.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанции, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационной жалобы, изучив материалы дела, судебная коллегия считает, что оснований, предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены или изменения апелляционного определения не имеется.

Судом установлено и из материалов дела следует, что 03 декабря 2015 года "данные изъяты" был госпитализирован в отделение абдоминальной онкологии Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России для оперативного лечения с диагнозом: " "данные изъяты".

11 декабря 2015 года "данные изъяты" был прооперирован. Состояние оценивалось как удовлетворительное.

В период с 15 декабря 2015 года по 25 декабря 2015 года в связи с ухудшением состояния, "данные изъяты" врачами Клиники ФГБОУ ВО ЮУГМУ Минздрава России проводилась консервативная противовоспалительная терапия, направленная на "данные изъяты"

25 декабря 2015 года по результатам МРТ "данные изъяты" был выявлен "данные изъяты", проведена повторная операция, "данные изъяты".

28 декабря 2015 года Ермакову проведена "данные изъяты" для профилактики "данные изъяты"

30 декабря 2015 года "данные изъяты" вновь проведена повторная "данные изъяты".

02 января 2016 года "данные изъяты" скончался, что подтверждается копией свидетельства о смерти.

Причиной смерти "данные изъяты" указано: остановка сердца по причине "данные изъяты".

Истец Ермакова Т.В. является супругой "данные изъяты", что подтверждается копией свидетельства о заключении брака.

Согласно экспертным заключениям Территориального фонда обязательного медицинского страхования Челябинской области (далее - ТФОМС) от 05 декабря 2018 года N04-3319/ДСП, летальный исход наступил в результате "данные изъяты" Несмотря на "данные изъяты" случай неуправляемый. При этом выявлены дефекты по оформлению документации, которые не повлияли на состояние здоровья пациента, течение и исход заболевания, а также дефекты диагностики, выразившиеся в запоздалой диагностике разлитого "данные изъяты"

Из заключения судебно-медицинской экспертизы N 260, проведенной в рамках доследственной проверки, следует, что смерть "данные изъяты" наступила от заболевания "данные изъяты"

Определением Центрального районного суда города Челябинска от 14 февраля 2019 года, с учетом определений суда от 13 марта 2019 года и от 29 мая 2019 года о замене экспертной организации, по гражданскому делу назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам Главной судебно-медицинской экспертизы Федерального медико-биологического агентства России.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы от 01 июня 2020 года N СМЭ 04-13 следует, что причиной смерти "данные изъяты" являлся "данные изъяты" явившийся следствием "данные изъяты" (воспаления "данные изъяты"). Прижизненно диагноз " "данные изъяты"" установлен не был.

Анализ представленной медицинской документации позволяет установить факт поздней диагностики послеоперационного осложнения несостоятельности "данные изъяты", которое с высокой долей вероятности запустило механизм развития сепсиса.

Из анализа медицинской документации экспертами сделан вывод, о том, что после и в срок, по показаниям и технически правильно выполненного хирургического лечения от 11 декабря 2015 года произошла неправильная оценка причин ухудшения состояния больного, неверная интерпретация данных проведенного обследования, несвоевременное дообследование и, как следствие, поздняя диагностика "данные изъяты". Основания заподозрить это осложнение имелись уже 21 декабря 2015 года. После обнаружения "данные изъяты" не был установлен источник воспаления, что, несмотря на проводившееся "данные изъяты" не позволило локализовать источник воспаления вплоть до операции от 30 декабря 2015 года. После "данные изъяты" (операция от 30 декабря 2015 года) источник воспаления был купирован, однако прогрессирование "данные изъяты".

В ходе анализа представленной документации экспертами выявлены дефекты при оказании лечебно-диагностической помощи, а именно: мелкие дефекты в ведении карты стационарного больного, не оказавшие влияния на ход лечения и исход заболевания; ошибки в формулировке/построении заключительного клинического диагноза (отсутствует диагноз " "данные изъяты"." и др.); отсутствие интерпретации/ошибочная интерпретация данных о наличии воздуха под куполом диафрагмы при рентгенографии "данные изъяты" от 22 декабря 2015 года, жидкости в "данные изъяты" при ультразвуковом исследовании, у больного после операции на "данные изъяты" указывающих на возможное наличие "данные изъяты"; отсутствие выявления источника "данные изъяты" при операциях от 25, 26, 28 декабря 2015 года.

Несостоятельность "данные изъяты" является возможным и опасным осложнением операций, даже при технически правильно проведенном хирургическом лечении. Запоздалая диагностика несостоятельности в значительной степени повышала риск наступления неблагоприятного исхода, однако даже своевременное повторное хирургическое вмешательство не могло гарантировать выздоровление "данные изъяты". Таким образом, между имевшими место дефектами лечебно-диагностического процесса и смертью "данные изъяты" прямая причинно-следственная связь отсутствует.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи "данные изъяты" и наступившей смертью, в связи с чем не нашел оснований для признания больницы ответственной за вред, причиненный Ермаковой Т.В. в результате смерти супруга, и взыскания в её пользу компенсации морального вреда.

Суд апелляционной инстанции, не соглашаясь с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, исходил из ошибочности вывода суда первой инстанции об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи "данные изъяты", и наступившей смертью "данные изъяты", поскольку установлены дефекты оказания медицинской помощи "данные изъяты" в виде запоздалой диагностики, в значительной степени повышающей риск наступления неблагоприятного исхода.

Определяя размер денежной компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции принял во внимание фактические обстоятельства дела, объем физических и нравственных страданий, возраст Ермаковой Т.В, степень их родственных отношений, тот факт, что "данные изъяты" являлся опорой в семье, его состояние здоровья, степень вины ответчика, взыскав в пользу истца компенсацию в размере 500 000 руб.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда находит приведенные выводы суда апелляционной инстанции основанными на правильном применении и толковании норм материального права, регулирующих спорные отношения.

В силу статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" под здоровьем понимается состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Согласно пунктам 3, 4 статьи 2 названного Федерального закона медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг, а медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.

Статьей 4 того же Федерального закона предусмотрено, что основными принципами охраны здоровья являются соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий, приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи, приоритет охраны здоровья детей, ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, доступность и качество медицинской помощи.

Доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются возможностью выбора медицинской организации и врача в соответствии с настоящим Федеральным законом и применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (пункты 3, 4 статьи 10 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группе заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с части 2 статьи 76 данного федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Согласно статье 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323- ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из положений пункта 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

На основании пункта 2 статьи 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", медицинская организация обязана организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи Семейного кодекса Российской Федерации).

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации - следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10).

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные, обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1).

Анализ материалов дела свидетельствует о том, что выводы суда апелляционной инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны на правильной системной оценке подлежащих применению норм материального права, отвечают правилам доказывания и оценки доказательств.

Вопреки доводам кассационной жалобы выводы апелляционной инстанцией сделаны в строгом соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания и установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела. Представленным сторонами доказательствам судом дана верная правовая оценка. Результаты оценки доказательств суд отразил в постановленном судебном акте. Нарушений требований процессуального законодательства, которые могли бы привести к неправильному разрешению спора, судом не допущено.

Обращаясь с кассационной жалобой, Ермакова Т.В. указывает, что не согласна с размером компенсации морального вреда, считает, что обосновывая размер компенсации морального вреда 500 000 руб, суд апелляционной инстанции не только допустил те же ошибки, но проявил ещё большее безразличие в мотивировочной части оспариваемого определения, ограничившись повторным указанием на возраст истицы на момент смерти супруга (68 лет), совместное проживание супругов Ермаковых с 1969 года, наблюдение за страданиями супруга от боли на протяжении длительного времени и невозможность облегчения его страданий, а также переживания истца в связи с последующей смертью "данные изъяты" Из приведенного перечня аргументов по-прежнему неясно, какое значение для определения размера компенсации морального вреда имеет возраст истца на момент смерти супруга. Судом не указан источник сведений, из которого можно было бы понять значимость этого фактического обстоятельства, непонятно, почему длительность совместного проживания супругов с 1969 года недостаточна для удовлетворения исковых требований в полном объёме. Судом не учтена степень вины ответчика в дефектах оказания медицинской помощи. Истец в судебных заседаниях судов апелляционной и кассационной инстанций неоднократно указывал на то, что весь перечисленный судебно-экспертной комиссией перечень дефектов/недостатков медицинской помощи был допущен ответчиком уже в послеоперационном периоде. Судом не учтено, что установлены дефекты оказания медицинской помощи "данные изъяты" в виде запоздалой диагностики в значительной степени повышающей риск наступления неблагоприятного исхода. Указывает, что размер исковых требований в 1 500 000 рублей вряд ли можно назвать завышенным.

Учитывая фактические обстоятельства, при которых наступила смерть пациента "данные изъяты" (на территории ответчика, в период оказания ответчиком медицинской помощи в штатном режиме и при отсутствии на стороне пациента причин или условий, обусловивших её наступление) этот размер изначально мог быть больше. 500 000 рублей, по мнению истца это вовсе не пятикратное увеличение изначально взысканной суммы компенсации морального вреда, а трехкратное её уменьшение. Из текста оспариваемого апелляционного определения неясно, в чём же заключается действие неназванных при этом факторов, приведших к уменьшению размера взыскания на 2/3 от заявленного, считает, что моральный вред необходимо удовлетворить в размере 1500000 руб, ссылается на судебную практику судов субъектов Российской Федерации.

Приведенные доводы аналогичны правовой позиции истца в суде первой и апелляционной инстанций. Необоснованность данных доводов подробно мотивирована в оспариваемом судебном постановлении. У судебной коллегии оснований не соглашаться с выводами, к которым пришел суд апелляционной инстанции, не имеется.

Разрешая спор, судом апелляционной инстанции при определении размера компенсации морального вреда Ермаковой Т.В, являющейся супругой "данные изъяты", приняты во внимание совместное проживание супругов в браке длительный период времени с 1969 года, обстоятельство нравственных и физических страданий при наблюдении за страданиями супруга, претерпевающего болевые ощущения на протяжении длительного времени, осознание невозможности облегчить его страдания, переживания истца в связи со смертью "данные изъяты" Судом учтены требования разумности и справедливости, характер и степень вины ответчика в причинении истцу нравственных страданий, а именно, учтено, что неправильная оценка причины ухудшения состояния здоровья "данные изъяты", несвоевременное дообследование и поздняя диагностика несостоятельности толстокишечного анастомоза, прогрессирование сепсиса привели к смерти.

Вопреки доводам жалобы истца, судом учтены фактические обстоятельства, при которых наступила смерть пациента "данные изъяты", учтены степень вины ответчика исходя из дефектов оказания медицинской помощи "данные изъяты" в виде запоздалой диагностики, в значительной степени повышающей риск наступления неблагоприятного исхода, отсутствие прямой причинно - следственной связи между наступившими последствиями и дефектами оказания медицинской помощи. Возраст истца и длительное совместное проживание супругов учтены как обстоятельства, характеризующие индивидуальные особенности потерпевшей, и тесные семейные связи истца и ее супруга в течение длительного периода времени, для оценки претерпеваемых истцом страданий. Баланс интересов при таком характере физических и нравственных страданий с учётом обстоятельств, при которых причинён моральный вред, достигнут, что привело к соблюдению задач и смысла гражданского судопроизводства, установленных статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и права на справедливую, компетентную, полную судебную защиту.

Доводы кассационной жалобы о заниженном размере взысканной компенсации морального вреда являются необоснованными, поскольку законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет конкретный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду. Компенсация морального вреда должна возместить потерпевшему понесенные им физические и нравственные страдания. Исходя из конкретных обстоятельств настоящего дела, судом указанные условия соблюдены.

Определенный в вышеназванной сумме размер компенсации морального вреда согласуется с принципами разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения истца и не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение лицо, ответственное за возмещение вреда.

Судом при определении размера компенсации морального вреда учтены все приведенные истцом доводы в обоснование размера компенсации морального вреда, не установлено неучтенных обстоятельств, на которые бы ссылалась истец в обоснование заявленных требований.

Ссылка истца в жалобе на иную судебную практику несостоятельна, поскольку фактические обстоятельства рассматриваемого спора иные.

Доводы, изложенные в кассационной жалобе, не содержат обстоятельств, свидетельствующих о нарушении судом норм материального и процессуального права, фактически сводятся к переоценке доказательств по делу, тогда как правом оценки доказательств наделены суды первой и апелляционной инстанций.

Отмена или изменение судебного постановления в кассационном порядке допустимы лишь в случае, если без устранения судебной ошибки, имевшей место в ходе предшествующего разбирательства и повлиявшей на исход дела, невозможно восстановление и защита существенно нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защищаемых законом публичных интересов. Указаний на судебную ошибку кассационная жалоба не содержит.

Применительно к положениям части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела. Дополнительные доказательства судом кассационной инстанции не принимаются.

Нормы материального права при рассмотрении дела применены правильно, нарушений норм процессуального законодательства, влекущих отмену определения судебной коллегии, не допущено.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что обжалуемое апелляционное определение принято с соблюдением норм права, оснований для его отмены или изменения в соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имеется.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 08 апреля 2021 года оставить без изменения, кассационную жалобу Ермаковой Татьяны Васильевны - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи