Кассационное определение СК по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 03 сентября 2021 г. по делу N 7У-8353/2021[77-3535/2021]

Судебная коллегия по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Чистяковой Н.И, судей Чипизубовой О.А. и Симаковой И.Н.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Викулиным А.М, с участием прокурора Кротова А.В, осужденного Бурхонова М.М, его защитников - адвокатов Магафуровой Н.М, Нуридинова Ш.Н, защитника осужденного Осмаева Р.Р. - адвоката Баландиной М.В, переводчика "данные изъяты"

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Бурхонова М.М. и его защитника - адвоката Галкина В.Н, а также кассационному представлению заместителя прокурора Свердловской области Чукреева В.А. о пересмотре приговора Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21 марта 2019 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 31 октября 2019 года в отношении:

БУРХОНОВА Мирзосулаймона Мирзосаидовича, родившегося "данные изъяты" года в "данные изъяты", осужденного 27 сентября 2018 года Кировским районным судом г. Екатеринбурга по ч. 3 ст. 30 п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

осужденного по пп. "а", "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ к 9 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием по приговору от 27 сентября 2018 года окончательно назначено 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения до вступления приговора в законную силу в виде заключения под стражу оставлена без изменения.

Срок отбывания наказания исчислен с 21 марта 2019 года, с зачетом в него срока содержания под стражей и срока отбытого наказания по приговору от 27 сентября 2018 года, с 9 апреля 2018 года по 20 марта 2019 года из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

ОСМАЕВА Руслана Рамзановича, родившегося "данные изъяты", осужденного 27 сентября 2018 года Кировским районным судом г. Екатеринбурга по ч. 3 ст. 30 п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ к 12 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

осужденного по пп. "а", "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ к 11 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием по приговору от 27 сентября 2018 года окончательно назначено 13 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения до вступления приговора в законную силу в виде заключения под стражу оставлена без изменения.

Срок отбывания наказания исчислен с 21 марта 2019 года, с зачетом в него срока содержания под стражей и срока отбытого наказания по приговору от 27 сентября 2018 года, с 9 апреля 2018 года по 20 марта 2019 года из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

В апелляционном порядке приговор оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Чипизубовой О.А, выступления осужденного Бурхонова М.М. и его защитников - адвокатов Магафуровой Н.М. и Нуридинова Ш.Н, поддержавших доводы кассационных жалоб, защитника осужденного Осмаева Р.Р. - адвоката Баландиной М.В, просившей об оправдании последнего, прокурора Кротова А.В, полагавшего необходимым судебные решения изменить, судебная коллегия

установила:

Бурхонов М.М. и Осмаев Р.Р. признаны виновными и осуждены за незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере, группой лиц по предварительному сговору, с использованием информационно - телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет").

Преступление совершено в Кировском районе г. Екатеринбурга при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе адвокат Галкин В.Н. полагает, что кроме признательных показаний самого осужденного, отраженных в его явке с повинной в отсутствие защитника, не поддержанных Бурхоновым М.М. в судебном заседании, других доказательств совершения им преступления не имеется. Указывает, что наличие в комнате общежития, где проживал Бурхонов М.М, коробок с наркотическим средством, электронных весов, магнитов и иных предметов не свидетельствует о его причастности к преступлению, отпечатков пальцев Бурхонова М.М. на них не обнаружено. При этом именно Осмаев Р.Р. является наркозависимым лицом, что подтверждается описательной частью заключения, данного по итогам проведения комплексной судебно - психиатрической экспертизы. Таким образом, все обнаруженные в комнате предметы принадлежат Осмаеву Р.Р. Отмечает, что судом апелляционной инстанции была исследована только резолютивная часть экспертного заключения, несмотря на соответствующее ходатайство стороны защиты. Находит недоказанным факт совместной поездки Бурхонова М.М. и второго осужденного за наркотическими средствами на такси в ночное время, а также факт перечисления денежных средств за наркотики на счет киви-кошелька, поскольку у Бурхонова М.М. такового не имелось. К показаниям свидетелей обвинения "данные изъяты" относится критически в связи с их заинтересованностью в исходе дела. Считает недопустимым осуждение Бурхонова М.М. за сбыт наркотических средств в значительном размере после вынесения по этому же эпизоду ранее оправдательного приговора. Приводит положительные сведения о личности осужденного и полагает возможным в суде кассационной инстанции решить вопрос об экстрадиции Бурхонова М.М. На основании изложенного просит приговор и апелляционное определение отменить, уголовное преследование в отношении Бурхонова М.М. прекратить.

В кассационной жалобе осужденный Бурхонов М.М. также не соглашается с судебными решениями, указывая, что ранее в совершении этого же преступления был оправдан. Повторяя доводы адвоката, ссылается на показания "данные изъяты" о том, что информацию о закладке они получили от девушки по имени "данные изъяты", ни его, ни Осмаева Р.Р. они не знали. Ссылается на заключение портретной экспертизы, согласно выводам которой установить лицо, производящее закладку с наркотиком 5 апреля 2018 года, невозможно. Полагает, что изъятый у "данные изъяты" сверток с наркотическим средством не имеет доказательственного значения. Отмечает, что согласно справке об исследовании этого наркотика, на исследование поступил кремовый порошок, упакованный сначала в пакет из бесцветной полимерной пленки с застежкой, а затем во фрагмент полупрозрачной полимерной пленки голубого цвета и наконец во фрагмент полимерной пленки черного цвета. Полагает, что из описанных в приговоре фактических обстоятельств дела его действия не могли быть расценены как расфасовка и помещение в тайники. Ссылается на отсутствие в заключении эксперта и справке об исследовании указания на наличие магнита в упаковке, с помощью которого крепились закладки. Указывает, что уголовное дело в отношении "данные изъяты" и "данные изъяты" судом не исследовалось, приговор в отношении указанных лиц постановлен в особом порядке. Утверждает, что признательные показания на предварительном следствии дал в расчете быть освобожденным из-под стражи. Считает их недопустимыми доказательствами, поскольку даны в отсутствие переводчика. Расценивает как нарушение права на защиту участие переводчика во всех судебных заседаниях и его отсутствие при первоначальных допросах. Просит приговор и апелляционное определение отменить, уголовное преследование прекратить.

В кассационном представлении заместитель прокурора Свердловской области Чукреев В.А. просит состоявшиеся судебные решения изменить. Указывает на допущенное судом нарушение при составлении вводной части приговора из-за отсутствия в ней даты вынесения приговора, по которому Бурхонов М.М. и Осмаев Р.Р. были ранее осуждены. Полагает необходимым исключить из числа доказательств, положенных в основу обвинительного приговора, явку с повинной Бурхонова М.М, поскольку последний писал ее в отсутствие защитника, в последующем от нее отказался. Отмечает, что срок отбытия наказания осужденным необходимо исчислять со дня вступления приговора в законную силу - с 31 октября 2019 года.

Выслушав стороны, проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационных жалоб и представления, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями для отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

По данному делу такие нарушения уголовно-процессуального закона допущены.

Исходя из требований ч. 1 ст. 75 УПК РФ, доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Согласно ч. 1, п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные им в суде, признаются недопустимыми.

Из разъяснений, изложенных в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", следует, что в тех случаях, когда подсудимый обращался с письменным или устным заявлением о явке с повинной, и сторона обвинения ссылается на указанные в этом заявлении сведения как на одно из доказательств его виновности, суду надлежит проверять, в частности, разъяснялись ли подсудимому при принятии от него такого заявления, с учетом требований ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, права не свидетельствовать против самого себя, пользоваться услугами адвоката, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования в порядке, установленном главой 16 УПК РФ, была ли обеспечена возможность осуществления этих прав.

Исходя из приведенных разъяснений, органы предварительного расследования, принимая от Бурхонова М.М. явку с повинной, должны были разъяснить ему все права, которыми наделяется подозреваемый, в том числе право не свидетельствовать против самого себя и обратиться с явкой с повинной в присутствии адвоката. Однако из протокола явки с повинной усматривается, что указанные права ему не разъяснялись, участие адвоката обеспечено не было. Более того, в судебном заседании осужденный изменил свои показания, не признав свою причастность к совершению преступлению, явку с повинной не подтвердил. Не отрицая указанные обстоятельства, суды первой и апелляционной инстанций признали данную явку с повинной Бурхонова М.М. иным допустимым доказательством.

Таким образом, суд не принял во внимание указанные выше требования УПК РФ о том, что любые доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

При таких обстоятельствах доводы кассационного представления в этой части являются обоснованными, как и доводы о нарушении требований ст. 304 УПК РФ, в связи с неуказанием во вводной части приговора даты приговора Кировского районного суда г. Екатеринбурга, которым Бурхонов М.М. и Осмаев Р.Р. ранее были осуждены, - 27 сентября 2018 года.

Изложенное свидетельствует о существенном нарушении судами первой и апелляционной инстанций требований УПК РФ, в связи с чем ссылка на указанный протокол явки с повинной подлежит исключению из приговора и апелляционного определения, а вводная часть приговора соответствующему уточнению.

Несмотря на это, оставшаяся совокупность доказательств, приведенных в приговоре и исследованных судом первой инстанции всесторонне, полно и объективно, является достаточной для того, чтобы считать виновность осужденных в совершении преступления доказанной, а выводы суда - соответствующими фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Доводы стороны защиты о непричастности Бурхонова М.М. опровергаются его же неоднократными показаниями, данными при допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также в ходе очной ставки с Осмаевым Р.Р, в которых он полностью изобличил себя и последнего в совместном совершении незаконного сбыта наркотических средств в значительном размере при обстоятельствах, установленных приговором.

Все утверждения Бурхонова М.М. о самооговоре судом тщательно проверены и обоснованно признаны не нашедшими подтверждения.

Так, будучи допрошенным в качестве подозреваемого непосредственно после задержания с участием адвоката по назначению следователя Бурхонов М.М. от дачи показаний отказался, воспользовавшись ст. 51 Конституции РФ.

При последующих неоднократных допросах уже с участием адвоката по соглашению Галкина В.Н, находясь под стражей, Бурхонов М.М. дал подробные показания об обстоятельствах совершения им преступления совместно с Осмаевым Р.Р.

Изложенное само по себе опровергает доводы осужденного о его нахождении под давлением сотрудников полиции, поскольку свидетельствует о том, что он был свободен в выборе позиции защиты.

Более того, участие адвокатов исключало возможность оказания на осужденного какого-либо противоправного воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов, составление протоколов следователями не со слов Бурхонова М.М. либо неверное их изложение.

Фактов, свидетельствующих о том, что адвокат Галкин В.Н. не в полной мере осуществлял защиту прав и интересов осужденного, при рассмотрении уголовного дела не установлено. Отводов ему Бурхонов М.М. не заявлял ни в ходе предварительного следствия, ни на протяжении всего судебного разбирательства как в суде первой, так и апелляционной инстанций, с жалобами не обращался.

К тому же он допрашивался разными следователями неоднократно, в том числе 11 апреля 2018 года - в качестве подозреваемого, в ходе очной ставки с Осмаевым Р.Р.; 13 и 20 июня 2018 года - в качестве обвиняемого, т.е. с существенным промежутком во времени, однако каждый раз он последовательно признавал свою вину, подробно сообщая обстоятельства совершения преступления.

Перед допросами ему разъяснялись все процессуальные права, в том числе право не свидетельствовать против себя, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, а также то, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу и в случае, если он откажется от них в последующем. Все протоколы подписаны Бурхоновым М.М. и адвокатами без замечаний.

Никаких заявлений об оказании давления до допроса, неверном изложении показаний в протоколах, о самооговоре осужденный и его защитники не делали, отводы следователям не заявляли.

Показания Бурхонова М.М. на предварительном следствии носят подробный характер, противоречий не содержат, подтверждаются иными доказательствами.

Данных, свидетельствующих о наличии неприязненных отношений к осужденным, личной заинтересованности в исходе дела и незаконном осуждении, как и иных обстоятельств, способных оказать влияние на объективность оперуполномоченных, проводивших ОРМ, следователей и других сотрудников полиции, в судебном заседании не добыто.

Вопреки доводам осужденного, все указанные следственные и процессуальные действия осуществлены с участием переводчика.

Более того, при первом рассмотрении данного уголовного дела судом первой инстанции Бурхонов М.М. изначально также свою вину признал, показания допрошенных свидетелей, в том числе сотрудников полиции, не оспаривал, об оговоре с их стороны не указывал. Впервые о своей непричастности осужденный сообщил лишь после исследования всех доказательств стороны обвинения.

При повторном рассмотрении уголовного дела Бурхонов М.М. настаивал на самооговоре, не сообщив никаких подробностей и деталей оказанного давления.

При таких обстоятельствах аргументы кассационных жалоб о расследовании уголовного дела в результате незаконных действий со стороны сотрудников полиции являются голословными и не могут быть признаны состоятельными.

Показания Бурхонова М.М. положены в основу приговора не сами по себе, а в совокупности с иными доказательствами, в том числе материалами ОРМ и показаниями свидетелей "данные изъяты" о наличии оперативной информации в отношении Осмаева Р.Р. и Бурхонова М.М. как лиц, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, в том числе сбытых "данные изъяты" 6 апреля 2018 года по "данные изъяты" путем организации закладки, помещенной на дно урны, расположенной возле банка "Открытие".

Никаких оснований не доверять показаниям сотрудников полиции и других свидетелей, чьи показания положены в основу приговору, у суда не имелось.

В результате проведения ОРМ данная информация нашла свое подтверждение, по месту проживания Осмаева Р.Р. и Бурхонова М.М. в комнате общежития, расположенного по "данные изъяты", обнаружены и изъяты наркотические средства, в том числе в свертках, обмотанных черной изолентой, с магнитом (за которые они осуждены приговором от 27 сентября 2018 года, вступившим в законную силу), средства для их расфасовки, упаковки и размещения в закладках - электронные весы, рулон изоленты черного цвета и полимерных пакетов, магниты. Кроме того, в изъятом у Османова Р.Р. телефоне обнаружена переписка, связанная с незаконным оборотом наркотических средств, а также фотография закладки возле банка "Открытие" по "данные изъяты" (где "данные изъяты" приобрели наркотическое средство) с координатами и описанием: "расположен под мусорным бочком".

Видеозаписью с камер наружного наблюдения данного банка подтверждается факт размещения этой закладки под урной мужчиной, в котором Бурхонов М.М. в ходе предварительного следствия уверенно опознал Османова Р.Р. по одежде и походке, сообщив, что часть из расфасованного им наркотического средства, предназначенного для сбыта, последний разместил в тайниках самостоятельно.

Вопреки доводам адвоката, заключение эксперта N 4375, данное по итогам проведения портретной экспертизы, эти показания Бурхонова М.М. не опровергает. Так, из его выводов действительно следует, что ответить на вопрос - одно или разные лица на видеозаписи и на фотографии Османова Р.Р. - не представляется возможным по причине непригодности для идентификации. Между тем, как указано в заключении, это обусловлено тем, что изображение на видеозаписи не передает особенностей строения лица, часть которого закрывает надетый капюшон и съемка со спины, скрывающие основные элементы головы и лица.

К тому же по показаниям свидетеля "данные изъяты" опознала по видеозаписи Осмаева Р.Р, выходящего из общежития, и вахтер.

Аргументы кассационной жалобы адвоката о том, что все изъятое в комнате общежития принадлежит Осмаеву Р.Р. в силу активного употребления им наркотических средств, что подтверждается заключением комплексной судебно-психиатрической экспертизы, данным уже после постановления приговора, приведены вопреки содержанию этого заключения, в котором прямо указано, что последний активно стремится представить себя человеком, употребляющим наркотические средства, однако описывает эффекты наркотической интоксикации клинически-неубедительно, предъявляемые им ссылки на имеющиеся у него симптомы психического расстройства носят произвольный и избирательный характер, не подтверждаются рисунком поведения, не отвечают клинико-динамическим характеристикам каких-либо психических расстройств, их следует расценивать как симуляцию.

Изложенное согласуется и с другими имеющимися в деле доказательствами, характеристиками, согласно которым в употреблении наркотиков Осмаев Р.Р. замечен не был.

Наименование и масса наркотического средства установлены на основании справки об исследовании и заключении эксперта, которое соответствует требованиям уголовно-процессуального закона и Федерального закона от 31 мая 2001 года N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации".

То обстоятельство, что экспертиза проведена по другому уголовному делу, из которого материалы были выделены в установленном законом порядке, не влечет признание заключения недопустимым доказательством. Как видно из материалов уголовного дела, осужденные и их защитники в ходе предварительного расследования настоящего уголовного дела знакомились с постановлениями о назначении экспертизы и с заключением эксперта.

Отсутствие в справке об исследовании и заключении сведений о наличии магнита или его следов обусловлено проведением химического исследования вещества в изъятом свертке, а не его упаковки.

Аргументы о том, что данное наркотическое вещество кремового цвета (в то время как другое наркотическое средство, изъятое в их комнате имеет белый цвет), не опровергают совокупность указанных выше и других приведенных в приговоре доказательств виновности осужденных.

К тому же, как видно из показаний Бурхонова М.М. в ходе следствия, ранее для сбыта ими были приобретены две разные партии наркотических средств, затем расфасованные им на более мелкие. Из первой партии Османов Р.Р. и делал самостоятельные закладки.

Что касается доводов адвоката об отсутствии у Бурхонова М.М. "Киви-кошелька", то в протоколе допроса в качестве подозреваемого он собственноручно указал о том, что Осмаев Р.Р. обещал за каждую сделанную закладку переводить деньги на "кошелек".

При этом показания Осмаева Р.Р, отрицавшего свою причастность к совершению преступления, являются противоречивыми, непоследовательными, не согласуются с иными доказательствами, в связи с чем суд обоснованно отнесся к ним критически.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены полно и объективно.

Действия Осмаева Р.Р. и Бурхонова М.М. по пп. "а", "б" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ квалифицированы верно.

Выводы суда являются мотивированными, как в части доказанности виновности осужденных, так и в части квалификации их действий, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на проверенных в судебном заседании доказательствах и сомнений у судебной коллегии не вызывают.

Никаких оснований для их оправдания или иной юридической оценки содеянного из материалов уголовного дела не установлено.

Ссылка на то, что ранее в отношении них был постановлен оправдательный приговор, основанием для отмены обжалуемых судебных решений не является.

Данный оправдательный приговор по этому же уголовному делу обоснованно признан судом апелляционной инстанции незаконным, в связи с чем отменен в пределах полномочий, предоставленных ч. 2 ст. 389.24 УПК РФ, и доводов, приведенных в апелляционном представлении.

Судебное разбирательство проведено в соответствии с положениями глав 35-39 УПК РФ. Право осуждённых на защиту не нарушено. В судебном заседании было обеспечено равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Уголовным законом установлено, что наказание, назначаемое лицу, совершившему преступление, должно отвечать требованиям ст.ст. 6 и 43, ч. 3 ст. 60 УК РФ.

Эти и другие требования главы 10 УК РФ судом первой инстанции выполнены.

Так, при назначении наказаний осужденным суд учёл характер и степень общественной опасности содеянного; данные об их личности, обстоятельства, смягчающие наказание, перечисленные в приговоре, влияние назначенного наказания на исправление Бурхонова М.М. и Осмаева Р.Р, а также на условия жизни их семей.

Каких-либо иных обстоятельств, прямо предусмотренных уголовным законом в качестве смягчающих, достоверными сведениями о которых располагал суд при вынесении приговора, но не учел при назначении наказания осужденным, не установлено.

При определении вида наказания суд пришел к верному выводу о необходимости назначения лишения свободы, который по ч. 3 ст. 228.1 УК РФ является безальтернативным.

Срок наказания Бурхонову М.М. определен в соответствии с ч. 1 ст. 62 УК РФ - с учетом наличия смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствия отягчающих.

В соответствии со ст. 64 УК РФ наказание может быть назначено только при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, поведением осужденного во время или после его совершения и других обстоятельств, которые существенно уменьшают степень общественной опасности содеянного.

Таких обстоятельств по настоящему уголовному делу в отношении осужденных не установлено, в связи с чем оснований для применения положений ст. 64 УК РФ у суда не имелось.

Правовые основания для изменения категории преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, для применения ст. 73 УК РФ отсутствуют в силу прямого запрета, установленного УК РФ.

Положения ч. 5 ст. 69 УК РФ судом применены верно.

По своему виду и размеру определенное судом наказание как за совершенное преступление, так и по их совокупности, соответствует тяжести содеянного, является справедливым, отвечает целям исправления осужденных, предупреждения совершения ими новых преступлений.

Оснований полагать о нарушении ст. 6 УК РФ, а также требований уголовного закона об индивидуализации наказания не имеется.

Вид исправительного учреждения определен в соответствии со ст. 58 УК РФ.

С учетом того, что время содержания под стражей подлежит зачету из расчета один день за один день лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, указание в приговоре об исчислении срока наказания с 21 марта 2019 года, т.е. со дня вынесения приговора, а не со дня его вступления в законную силу, не свидетельствует о существенном нарушении УК РФ, которое бы повлияло на исход дела, в связи с чем доводы кассационного представления об этом не являются основанием для изменения приговора, предусмотренным ст. 401.15 УПК РФ.

Судом апелляционной инстанции проверка законности, обоснованности и справедливости приговора в целом проведена в соответствии с процедурой, установленной главой 45.1 УПК РФ.

Оглашение в судебном заседании только выводов заключения экспертов, данного по итогам проведения по назначению суда апелляционной инстанции комплексной судебно-психиатрической экспертизы Осмаева Р.Р, основанием для отмены апелляционного определения не является, копия данного заключения всем заинтересованным лицам была вручена до начала рассмотрения дела по существу.

Вместе с тем, поскольку указанные выше нарушения, допущенные судом первой инстанции, не устранены, то апелляционное определение также подлежит изменению в указанной части, в остальной части требованиям УПК РФ и УК РФ оно отвечает.

Доводы адвоката Галкина В.Н. об экстрадиции Бурхонова М.М. не являются предметом проверки и оценки суда кассационной инстанции в рамках обжалования им приговора и апелляционного определения, поскольку для разрешения этого вопроса предусмотрена самостоятельная процедура, регламентированная главой 55 УПК РФ.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения кассационных жалоб осужденного Бурхонова М.М. и его адвоката не имеется, кассационное представление подлежит удовлетворению частично.

Руководствуясь ст.ст. 401.14, 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Кировского районного суда г. Екатеринбурга от 21 марта 2019 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 31 октября 2019 года в отношении Бурхонова Мирзосулаймона Мирзосаидовича и Осмаева Руслана Рамзановича изменить:

в его вводной части указать дату осуждения Бурхонова М.М. и Осмаева Р.Р. приговором Кировского районного суда г. Екатеринбурга - 27 сентября 2018 года;

из описательно - мотивировочной части исключить ссылку на явку с повинной Бурхонова М.М. от 10 апреля 2018 года как на доказательство виновности (т.1 л.д. 189).

В остальной части эти же приговор и апелляционное определение оставить без изменения, кассационные жалобы адвоката Галкина В.Н. и осужденного Бурхонова М.М, кассационное представление - без удовлетворения.

Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Председательствующий

Судьи