Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21 сентября 2021 г. по делу N 8Г-17212/2021[88-15918/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Фроловой Т.В, судей Кожевниковой Л.П, Леонтьевой Т.В, с участием прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Афонина А.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-296/2020 (УИД 38RS0034-01-2019-003114-81) по иску Троценко Игоря Владимировича к открытому акционерному обществу "Российские железные дороги", акционерному обществу "Байкалэнерго" о взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов, по кассационной жалобе акционерного общества "Байкалэнерго" на решение Свердловского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 17 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 11 мая 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Леонтьевой Т.В, пояснения представителя акционерного общества "Байкалэнерго" Лавыгина И.В, поддержавшего доводы кассационной жалобы, заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Афонина А.В. об отсутствии оснований для удовлетворения кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Троценко Игорь Владимирович (далее - Троценко И.В, истец) обратился в суд с иском к открытому акционерному обществу "Российские железные дороги" (далее - ОАО "Российские железные дороги") о взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов.

В обоснование своих требований указывал на то, что в периоды с 3 октября 2002 г. по 6 ноября 2008 г. и с 30 апреля 2009 г. по 31 октября 2018 г. (выход на пенсию) Троценко И.В. работал в ОАО "Российские железные дороги" на различных должностях. Стаж работы в условиях воздействия вредных веществ и неблагоприятных производственных факторов составляет 16 лет 11 месяцев, стаж работы в должности машиниста тепловоза - 8 лет 11 месяцев.

За время работы Троценко И.В. получил профессиональное заболевание - "данные изъяты", что установлено актом о случае профессионального заболевания от 5 апреля 2018 г. Троценко И.В. установлена степень утраты профессиональной трудоспособности - 30 %.

Троценко И.В. просил взыскать с ответчика ОАО "Российские железные дороги" компенсацию морального вреда в размере 400 000 руб.; судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 руб.

Определением Свердловского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 11 марта 2020 г. к участию в деле в качестве соответчика привлечено акционерное общество "Байкалэнерго" (далее - АО "Байкалэнерго").

Решением Свердловского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 17 декабря 2020 г. исковые требования Троценко И.В. удовлетворены. С ОАО "Российские железные дороги" в пользу Троценко И.В. взыскана компенсация морального вреда в размере 80 000 руб, расходы на оплату услуг представителя в размере 10 000 руб. С АО "Байкалэнерго" в пользу Троценко И.В. взыскана компенсация морального вреда в размере 80 000 руб, расходы на оплату услуг представителя в размере 10 000 руб. С ОАО "Российские железные дороги", АО "Байкалэнерго" в доход местного бюджета муниципального образования город Иркутск взыскана государственная пошлина в размере 300 руб, по 150 руб. с каждого.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 11 мая 2021 г. решение Свердловского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 17 декабря 2020 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе АО "Байкалэнерго" просит об отмене судебных актов как незаконных.

ОАО "Российские железные дороги" поданы возражения на кассационную жалобу.

Иные лица, участвующие в деле, в суд кассационной инстанции не явились, извещены надлежащим образом о времени и месте рассмотрения дела, в связи с чем, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом (часть 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

По настоящему делу таких нарушений с учетом доводов кассационной жалобы судебной коллегией по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не установлено.

Судом первой инстанции установлено и следует из материалов дела, что Троценко И.В. в период с 26 ноября 2009 г. по 31 октября 2018 г. осуществлял свою трудовую деятельность в ОАО "Российские железные дороги" в должности машиниста электропоезда и тепловоза с вредными условиями труда 3.1, в период с 1 марта 2007 г. по 24 августа 2016 г. в АО Байкалэнерго" в должности машиниста котельной 3 разряда с вредными условиями труда 3.2.

13 марта 2018 г. составлено извещение об установлении заключительного диагноза профессионального заболевания N 74 от 13 марта 2018 г.

5 апреля 2018 г. составлен Акт о случае профессионального заболевания, согласно которому машинисту тепловоза Троценко И.В. установлен заключительный диагноз: "данные изъяты"

Из пункта 17 указанного Акта следует, что профессиональное заболевание возникло при обстоятельствах и условиях работы в течение 8 лет 11 месяцев в условиях повышенных уровней шума - (по результатам специальной оценки рабочих мест условиям труда) - при работе на локомотивах различных серий эквивалентный уровень шума определялся инструментальными исследованиями - от 74, 1 дБА до 82, 2 дБА (в кабине тепловоза при движении, в пути следования) при ПДУ - 80 дБА (за 8-ми часовой рабочий день).

Согласно пункту 18 Акта причиной профессионального заболевания послужило длительное воздействие на организм человека вредных производственных факторов, а именно: работа в течение 8 лет 11 месяцев в условиях повышенных уровней, шума - (по результатам специальной оценки рабочих мест по условиям труда) - при работе на локомотивах различных серий эквивалентный уровень шума определялся инструментальными исследованиями - от 74, 1 дБА до 82, 2 дБА (в кабине тепловоза при движении, в пути следования) при ПДУ - 80 дБА (за 8-ми часовой рабочий день).

Согласно справке МСЭ-2017 N 0042665 от 21 ноября 2018 г, Троценко И.В. установлена степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 30% связи с профессиональным заболеванием от 13 марта 2018 г. на основании Акта о случае профессионального заболевания от 6 апреля 2018 г. Срок утраты профессиональной трудоспособности установлен с 21 ноября 2018 г. до 1 декабря 2019 г. Дата очередного освидетельствования 19 ноября 2019 г.

Согласно справке МСЭ-2011 N 0004180 от 28 января 2020 г. Троценко И.В. установлена степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 30 % с 28 января 2020 г. бессрочно, а также за пропущенный период с 1 декабря 2019 г. по 27 января 2020 г, в связи с профессиональным заболеванием от 13 марта 2018 г. на основании Акта о случае профессионального заболевания от 28 января 2020 г.

Согласно выводам судебной экспертизы ГБУЗ "Иркутское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы" N 372 от 11 ноября 2020 г, Троценко И.В, работая одновременно у двух работодателей (машинистом тепловоза в ОАО "РЖД" последние 8 лет 11 месяцев, машинистом котельной с 198 г.4, из них 9 лет в АО "БайкалЭнерго"), подвергался воздействию производственного шума в одинаковой степени: по данным санитарно-гигиенической характеристики эквивалентный уровень шума (эквивалент обусловлен напряженностью трудового процесса) составил 82, 2 дБа за смену на рабочем месте машиниста тепловоза (класс 3.1); по результатам специальной оценки условий труда на рабочем месте машиниста котельной установлен класс по шуму 3.1 (повышение риска развития потери слуха определено длительностью стажа работы в котельной). Таким образом, сочетание двух работ одновременно в условиях длительного вредного воздействия производственного шума способствовало увеличению риска формирования патологии слухового анализатора с развитием тугоухости как минимум в 2 раза.

Разрешая заявленные требования, оценив представленные доказательства, в том числе, заключение судебной экспертизы, по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь статьями 150, 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 212 Трудового кодекса Российской Федерации, статьей 8 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", суд первой инстанции пришел к выводу о наличии правовых оснований для удовлетворения исковых требований о компенсации морального вреда работнику Троценко И.В. в результате причиненного действиями ответчиков ОАО "Российские железные дороги" и АО "Байкалэнерго", являющихся его работодателями, вреда его здоровью, выразившегося в возникновении у него профессионального заболевания и утрате им профессиональной трудоспособности в размере 30 % бессрочно.

С данными выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции оснований не согласиться с приведенными выводами судебных инстанций не усматривает, поскольку эти выводы соответствуют материалам дела, нормам права, подлежащим применению к спорным отношениям, и доводами кассационной жалобы не опровергаются.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Согласно части 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

В соответствии со статьей 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации).

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

Положения Конституции Российской Федерации о праве на труд согласуются и с международными правовыми актами, в которых раскрывается содержание права на труд.

Так, Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.) предусматривает, что каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда (пункт 1 статьи 23 названной декларации).

В статье 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (принят 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН; документ вступил в силу для СССР с 3 января 1976 г.; Российская Федерация является участником указанного международного договора в качестве государства - продолжателя Союза ССР) говорится, что участвующие в настоящем пакте государства признают право каждого на справедливые и благоприятные условия труда, включая в том числе условия работы, отвечающие требованиям безопасности и гигиены.

Из приведенных положений Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи с нормами международного права следует, что право на труд относится к числу фундаментальных неотчуждаемых прав человека, принадлежащих каждому от рождения. Реализация этого права предопределяет возможность реализации ряда других социально-трудовых прав, в частности, права на условия труда, отвечающие требованиям безопасности.

В целях защиты прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору, в Трудовом кодексе Российской Федерации введено правовое регулирование трудовых отношений, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника.

В силу положений абзацев 4 и 14 части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно абзацу 2 части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда.

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

В соответствии с абзацем 2 части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов.

Согласно абзацам 2 и 13 части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда.

В соответствии с частью 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.

В Трудовом кодексе Российской Федерации не содержится положений, касающихся понятия морального вреда и определения размера компенсации морального вреда. Такие нормы предусмотрены гражданским законодательством.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Исходя из приведенного нормативного правового регулирования работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья, исходя из положений трудового законодательства, предусматривающих обязанности работодателя обеспечить работнику безопасные условия труда и возместить причиненный по вине работодателя вред, в том числе моральный, а также норм гражданского законодательства о праве на компенсацию морального вреда, работник имеет право на возмещение работодателем, не обеспечившим работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности, морального вреда, причиненного в результате повреждения здоровья работника

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Согласно пункту 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" при рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Как разъяснено в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Неправомерность действий или бездействия работодателя при нарушении права работника на безопасные условия труда работнику доказывать не требуется.

Работодатель может быть освобожден от компенсации работнику морального вреда при представлении доказательств того, что физические и (или) нравственные страдания были причиненью работнику вследствие действия непреодолимой силы либо умысла самого работника.

Материалами дела установлено, что случай заболевания истца является профессиональным и возник в период работы истца в ОАО "Российские железные дороги" и АО "Байкалэнерго" в результате работы в условиях длительного вредного воздействия производственного шума, причиной послужило длительное воздействие на организм истца вредных производственных факторов. При этом, принятие работодателем мер по охране труда работников, не исключает вины работодателя в профессиональном заболевании истца, ввиду сохранения неблагоприятных факторов.

Факт получения работником предусмотренных законом компенсаций, гарантий и льгот в связи с работой во вредных условиях труда не освобождает работодателя от обязанности по возмещению морального вреда.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции руководствовался положениями статьями 151, 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, обоснованно учел, что истец испытывает физические и нравственные страдания в связи с имеющимися у него профессиональными заболеваниями. Судом учтено, что возникновение профессиональных заболеваний явилось не только следствием воздействия вредных производственных факторов, но и не обеспечения работодателем безопасных условий труда. Также судом обоснованно принято во внимание то обстоятельство, что истец продолжает испытывать нравственные страдания и переживания и наличие указанных заболеваний и приобретенных последствий не позволяют истцу вернуться к прежнему образу жизни, вернуть себе прежнее состояние здоровья.

Если причинение вреда здоровью потерпевшего вследствие профессионального заболевания явилось результатом воздействия на него вредных производственных факторов при работе у разных работодателей, исходя из общих начал и требований действующего законодательства, возмещение вреда осуществляется соразмерно степени вины каждого работодателя. В соответствии со статьей 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации при невозможности определить степень вины доли признаются равными.

Приняв во внимание заключение судебной экспертизы, согласно выводам которой истец в период работы одновременно у двух работодателей ОАО "Российские железные дороги" и АО "Байкалэнерго" подвергался воздействию производственного шума в одинаковой степени, суды пришли к обоснованному выводу о том, что в данном случае невозможно определить степень вины каждого работодателя, а потому ответчики должны отвечать в равной степени.

Суд первой инстанции, оценив по правилам статей 67 и 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение судебной экспертизы, правомерно признал его допустимым доказательством, поскольку оно соответствует требованиям статей 55, 59, 60 и 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, законодательства о государственной судебно-экспертной деятельности.

Нарушений требований процессуального законодательства при оценке судом доказательств по делу, в том числе экспертного заключения, суд кассационной инстанции не усматривает. Само по себе несогласие заявителя жалобы с выводами эксперта о недостоверности судебной экспертизы не свидетельствует.

В силу положений статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, установив основания для частичного удовлетворения исковых требований, суды пришли к обоснованному выводу о взыскании судебных расходов с ответчиков.

Все доводы кассационной жалобы являлись предметом оценки суда апелляционной инстанции, оснований для переоценки данных выводов не имеется.

Вопреки доводам кассационной жалобы, материальный закон при рассмотрении настоящего дела применен судами верно, указаний на нарушения норм процессуального права, которые могли бы явиться основанием к отмене судебных актов в обжалуемой части, кассационная жалоба не содержит. Правом давать иную оценку собранным по делу доказательствам, а также обстоятельствам, на которые заявитель ссылается в своей кассационной жалобе в обоснование позиции, суд кассационной инстанции не наделен в силу императивного запрета, содержащегося в части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы кассационной жалобы о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены судебных постановлений судов первой и апелляционной инстанций.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Свердловского районного суда г. Иркутска Иркутской области от 17 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 11 мая 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу акционерного общества "Байкалэнерго" - без удовлетворения.

Председательствующий Т.В. Фролова

Судьи Л.П. Кожевникова

Т.В. Леонтьева