Определение СК по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 10 августа 2021 г. по делу N 8Г-16540/2021[88-18358/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Аксеновой О.В, судей Ионовой А.Н. и Земцовой М.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N N по иску ФИО17 к ФИО18, ФИО19, ФИО20 о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности сделок, истребовании квартиры из чужого незаконного владения, исключении записи в ЕГРН

по кассационной жалобе ФИО17 на решение Савеловского районного суда города Москвы от 16 декабря 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 18 мая 2021 года.

Заслушав доклад судьи Земцовой М.В, объяснения представителя истца ФИО17 ФИО23 по доверенности от 28 апреля 2020 года, поддержавшей доводы кассационной жалобы, а также представителя ФИО20. ФИО25 по доверенности от 17 августа 2020 года, возражавшего против ее удовлетворения, судебная коллегия

установила:

ФИО17. обратился в суд с иском к ответчикам ФИО18, ФИО19, ФИО20. о признании недействительным договора купли-продажи квартиры, расположенной по адресу: "адрес", заключенной от имени истца ответчиком ФИО18. с ответчиком ФИО19, а также договора купли-продажи названной квартиры, заключенного 06 сентября 2016 года между ФИО19. и ФИО20, применении последствий недействительности ничтожной сделки; истребовании спорной квартиры из чужого незаконного владения в пользу ФИО17, исключении из ЕГРН записей о переходе прав собственности на квартиру.

Исковые требования мотивированы тем, что с 14 февраля 2013 года по 12 января 2018 года истец ФИО17 и ответчик ФИО18. находились в зарегистрированном браке. В собственности истца имелась квартира по вышеуказанному адресу, полученная им в собственность до брака. На основании приговора Савеловского районного суда города Москвы от 23 сентября 2015 года по уголовному делу N N, измененного в части на основании апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 1 февраля 2015 года, истец признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. "г" ч. "данные изъяты" ст. "данные изъяты" УК РФ, ч. ст. "данные изъяты", п. "г" ч. "данные изъяты" ст. "данные изъяты" УК РФ, ч. "данные изъяты" ст. "данные изъяты", п. "г" ч. "данные изъяты" ст. "данные изъяты" УК РФ, в связи с чем ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок "данные изъяты" лет "данные изъяты" месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима. С 25 сентября 2014 года в течение периода расследования и рассмотрения возбужденного уголовного дела ФИО17 находился под стражей.

12 ноября 2015 года, пребывая в СИЗО-4 города Москвы, ФИО17. была выдана генеральная доверенность на имя ФИО18, в том числе предусматривающая полномочия по управлению и распоряжению его имуществом. В конце мая 2017 года брату истца ФИО17. со слов ФИО18. стало известно, что спорная квартира была ею продана. После указанного разговора ФИО18. перестала выходить на связь с истцом и его братом. 28 июля 2017 года брат истца ФИО17. обратился в УВД по САО ГУ МВД России по городу Москве с заявлением о возможном совершении в отношении спорной квартиры противоправных действий. О том, что квартира была продана ФИО18. в пользу своей бабушки ФИО19 а впоследствии в собственность ФИО20 истцу стало известно при получении выписки из ЕГРН от 28 апреля 2020 года.

Истец указал, что несмотря на оформление на имя ФИО18. доверенности, уполномочивающей ее управлять и распоряжаться его имуществом, распоряжений по реализации квартиры ФИО17. не давал, денежные средства от продажи квартиры от ФИО18. не получал.

12 ноября 2015 года ФИО18 действуя от имени истца ФИО17, продала спорную квартиру в собственность своей бабушки ФИО19 указав цену договора в размере "данные изъяты" руб.

Истец полагает, что указанная сделка является притворной, поскольку была направлена на передачу жилого помещения в собственность ФИО18.

Кроме того, указанная сделка противоречит основам правопорядка и нравственности, поскольку совершена в ущерб интересам доверителя и без его одобрения, а также посягает на публичные интересы государства, гарантирующего каждому право на жилье, в связи с чем на основании статей 170, 169, 167 Гражданского кодекса Российской Федерации является недействительной. Поскольку квартира выбыла из собственности истца помимо его воли, а правом распоряжения указанным имуществом ФИО19. не располагала, договор купли-продажи квартиры, заключенный впоследствии с ФИО20. 06 сентября 2016 года, также является недействительным, а имущество подлежит истребованию в собственность истца.

Решением Савеловского районного суда города Москвы от 16 декабря 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 18 мая 2021 года, в удовлетворении исковых требований ФИО17. отказано.

В кассационной жалобе, поступившей во Второй кассационный суд общей юрисдикции 25 июня 2021 года, ФИО17 просит отменить принятые по делу судебные постановления, приняв по данному делу новое судебное постановление, которым исковые требования удовлетворить.

В жалобе кассатор, как и на более ранних стадиях процесса, критикует выводы суда двух инстанций неосновательно отвергнувшего доводы о том, что участники сделки при заключении оспариваемого договора стремились к достижению иного правового результата. Совершенная ответчиками сделка противоречит основам правопорядка и нравственности, совершена не интересах представляемого, без его одобрения, и получения им встречного предоставления.

Настаивая на отмене судебных актов и удовлетворении исковых требований, ФИО17 в кассационной жалобе указывает, что судами первой и апелляционной инстанции не дана оценка всем представленным доказательствам и представленные истцом доказательства, которые были неверно оценены судами.

Кроме того, судебные инстанции не усмотрели уважительной причины пропуска ФИО17. сроков исковой давности.

Изучив материалы дела, проверив законность обжалуемых судебных постановлений по правилам статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, судебная коллегия не находит предусмотренных законом оснований для ее удовлетворения.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального или процессуального права.

Таких нарушений при проверке доводов кассационной жалобы не установлено.

В предмет доказывания по делам о признании недействительными притворных сделок входит установление действительной воли сторон, направленной на достижение определенного правового результата, который они имели в виду при заключении договора. При этом наличие воли хотя бы одной из сторон на достижение правового результата, соответствующего совершенной сделке, исключает возможность признания сделки недействительной по мотиву притворности, в связи с чем признание оспариваемой сделки притворной возможно при условии преследования прикрываемых целей обеими сторонами и наличие таких намерений должно быть подтверждено достаточными и допустимыми доказательствами.

Анализируя положения пунктов 1, 2 статьи 209, статей 549, 556, 558 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды первой и апелляционной инстанции исходили из того, что при заключении договора купли-продажи жилого помещения целью покупателя является приобретение права собственности на данное недвижимое имущество, а у продавца - отчуждение своего имущества и получение денежных средств за данное имущество.

Оценивая реальность намерений сторон на совершение оспариваемых договоров, учитывая, что Госпавич О.В, будучи уполномоченным в соответствии с выданными на ее имя доверенностями от 07 мая 2015 года и 12 ноября 2015 года, распорядилась от имени собственника принадлежащей ему квартирой и произвела отчуждение в пользу ФИО19. по договорам купли-продажи, которые сторонами были исполнены - зарегистрировано право собственности покупателей, квартира была передана в фактическое пользование ФИО19 реализовавшей право на вселение и регистрацию по месту постоянного проживания, суд вправе был сделать вывод о том, что участники сделки при заключении оспариваемого договора стремились к достижению иного правового результата. В установленном порядке полномочия ФИО18. по представлению интересов собственника квартиры не оспорены, в то время как доказательств совершения сделки по отчуждению имущества в ущерб интересов доверителя и отсутствии у последнего сведений о продаже квартиры, не представлено.

Судами учтен двукратный факт выдачи истцом доверенности на распоряжение ФИО18. имуществом, в том числе по его продаже, и сделан обоснованный вывод о том, что данные обстоятельства не свидетельствуют об отсутствии его воли на отчуждение принадлежащего ему имущества.

Факт регистрации ФИО19. в квартире только на протяжении нескольких месяцев, равно как принятие решения о целесообразности продажи квартиры в сентябре 2016 года доказательством притворности сделки не является.

То обстоятельство, что стоимость квартиры указана в договоре в размере "данные изъяты" руб, не подтверждает доводы истца о притворности сделок, поскольку не опровергают факта совершения сторонами сделки действий, направленных на их исполнение.

Разрешая заявленные требования и оценивая представленные сторонами доказательства в их совокупности, руководствуясь вышеприведенными положениями закона, исходя из отсутствия доказательств совершения оспариваемой сделки только для вида, а также наличия обстоятельств, свидетельствующих о противоречии совершенной ФИО18. сделки от имени истца основам правопорядка и нравственности, равно как посягательство фактом совершения указанной сделки на публичные интересы государства, суды первой и апелляционной инстанции не установили оснований для признания сделки от 12 ноября 2015 года недействительной по основаниям пункта 2 статьи 170, статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Кроме того, судом применены положения ст. 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о пропуске срока исковой давности по заявлению стороны ответчика, что явилось самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований о признании сделки недействительной по основаниям п. 2 ст. 170, ст. 169 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда об истечении сроков исковой давности, предусмотренных нормами Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суды пришли к правильному выводу о пропуске срока исковой давности, поскольку переход прав собственности на квартиру от ФИО17. в пользу ФИО19. зарегистрирован в ЕГРН 17 ноября 2015 года.

Поскольку отказано в удовлетворении основных требований о признании сделок недействительной, судом также отказано в удовлетворении производных требований об оспаривании последующего договора купли-продажи квартиры в пользу ФИО20 истребовании квартиры из ее владения и исключения из ЕГРН записей о праве собственности на объект недвижимости.

Доводы кассационной жалобы истца о том, что имела место притворная сделка, которая противоречит основам правопорядка и нравственности, совершена не интересах представляемого, без его одобрения, и получения им встречного предоставления, были предметом исследования суда первой инстанции, им дана надлежащая оценка в соответствии с положениями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, оснований не согласиться с которой, о чем ставится вопрос в апелляционной жалобе, не имеется.

В исковом заявлении и при рассмотрении дела истец ссылался на пункт 2 статьи 170, статью 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, однако в апелляционной жалобе истец указывает на нарушение действующего законодательства, предусмотренного пунктом 2 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, что является самостоятельным основанием для признания договоров купли-продажи недействительными.

В силу положений части 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд принимает решение по заявленным истцом требованиям.

Из материалов дела следует, что ФИО17. предъявлен иск о недействительности оспариваемой сделки по основанию притворности и наличия противоречий основам правопорядка и нравственности.

Исковых требований о недействительности названной сделки по основаниям пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации в установленном процессуальным законом порядке истцом не заявлялось и к производству суда не принималось. В связи с этим доводы кассационной жалобы в названной части оценке в ходе рассмотрения дела судом кассационной инстанции не подлежат.

Выдавая своей супруге ФИО18 доверенность на распоряжение принадлежащим ему имуществом 07 мая 2015 года и 12 ноября 2015 года, содержащих, в том числе, полномочия на заключение от его имени сделки купли-продажи, истец мог и должен знать об оспариваемой сделке с начала ее исполнения. Кроме того, повторная доверенность от 12 ноября 2015 года, удостоверенная в нотариальном порядке, выдана после приостановлении регистрации сделки купли-продажи спорной квартиры и направлении запроса в исправительное учреждение, где содержался истец, что свидетельствует об осведомленности истца о данной сделке и выражение воли на заключение договора купли-продажи между ФИО17. (в лице ФИО18.) и ФИО19, тем самым исключает притворность сделки и ее заключение с целью, заведомо противоречащей основам правопорядка или нравственности.

Поскольку суды не нашли оснований для признания сделок незаконными и отказали в признании их недействительными, доводы о добросовестности приобретателя спорного имущества в данном случае правового значения не имеют, поскольку требования об истребовании квартиры из чужого незаконного владения ФИО20. и исключении записей о переходе прав собственности являются производными требованиями от основных о признании сделок недействительными, относящимися к применению последствий недействительности ничтожных сделок.

Разрешая заявленные требования, суды правильно определили характер правоотношений сторон и нормы закона, которые их регулируют, исследовали обстоятельства, имеющие значение для разрешения спора, а представленные сторонами доказательства оценили по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы и доказательства, приводимые кассатором в обоснование исковых требований, были предметом оценки суда двух инстанций, обжалуемые судебные акты соответствуют требованиям части 4 статьи 198 и пункта 5 части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, то есть включают в себя ссылки на нормы права, регулирующие спорное правоотношение, установленные судом обстоятельства и мотивы, по которым суд отдал предпочтение одним доказательствам перед другими.

Таким образом, правила оценки доказательств судом при рассмотрении дела соблюдены, тогда как несогласие стороны с результатами такой оценки не подпадает под приведенный в законе исчерпывающий перечень оснований к пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений.

Признав, что доводы кассационной жалобы ФИО17. не свидетельствуют о наличии нарушений, предусмотренных в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия кассационного суда не находит оснований для ее удовлетворения и пересмотра обжалуемых судебных актов.

Руководствуясь статьями 379.6, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции

определила:

Решение Савеловского районного суда города Москвы от 16 декабря 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 18 мая 2021 года оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО17 без удовлетворения.

Председательствующий О.В. Аксенова

Судьи А.Н. Ионова

М.В. Земцова