Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23 сентября 2021 г. по делу N 8Г-16253/2021[88-15282/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Фроловой Т.В, судей Кожевниковой Л.П, Леонтьевой Т.В.

с участием прокурора Восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Афонина А.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N70RS0009-01-2019-003098-72 (2-1/2021) по иску Т.Е.А. к Федеральному государственному бюджетному учреждению "Сибирский федеральный научно - клинический центр Федерального медико - биологического агентства", Областному государственному автономному учреждению здравоохранения "Томский областной онкологический диспансер" о взыскании компенсации морального вреда

по кассационной жалобе представителя Т.Е.А. - Ч.Н.С, действующего на основании доверенности, на решение Северского городского суда Томской области от 29 января 2021г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 21 апреля 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, прокурора Афонина А.В, полагавшего кассационную жалобу подлежащей оставлению без удовлетворения, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

Т.Е.А. обратилась в суд с иском к Федеральному государственному бюджетному учреждению "Сибирский федеральный научно - клинический центр Федерального медико - биологического агентства" (далее - ФГБУ "СибФНКЦ ФМБА"), Областному государственному автономному учреждению здравоохранения "Томский областной онкологический диспансер" (далее - ОГАУЗ "ТООД") о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование требований указала, что приходится дочерью Ж.Е.Н, умершей 4 апреля 2019 г.

Ж.Е.Н. имела диагноз "данные изъяты".

В 2016 году Ж.Е.Н. была выполнена операция - "данные изъяты". После проведенной операции ее состояние улучшилось, было стабильным, она вернулась к нормальной жизни.

В 2018 году у Ж.Е.Н. появились жалобы на боли в области таза и промежности, в связи с чем она неоднократно обращалась в ФГБУ "СибФНКЦ ФМБА", а также в ОГАУЗ "ТООД", где ей было рекомендованы медицинские препараты, которые должны были назначаться по месту жительства, рекомендовано прохождение обследования.

Истец считает, что по месту жительства Ж.Е.Н. адекватное лечение не назначалось, не выписывались необходимые и рекомендованные ОГАУЗ "ТООД" препараты, не проводилось обследование. В этой связи заболевание Ж.Е.Н. прогрессировало, усугубилось и наступила смерть. Полагает, что летальный исход обусловлен дефектом оказания медицинской помощи. Считает, что при своевременной и правильной диагностике заболевания и лечения у Ж.Е.Н. имелась возможность благоприятного исхода. В результате некачественной медицинской помощи истец никогда не сможет увидеть близкого человека, получить радость от полноценной семьи. Она потеряла близкого и самого родного человека, полученный ею моральный вред усугубляется осознанием невосполнимой утраты, негативные эмоциональные переживания отрицательно отразились на состоянии ее здоровья.

С учетом увеличения исковых требований просила суд взыскать с ответчиков в свою пользу компенсацию морального вреда в размере 1 200 000 руб.

Решением Северского городского суда Томской области от 29 января 2021 г. в удовлетворении исковых требований Т.Е.А. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 21 апреля 2021 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции представителем Т.Е.А. - Ч.Н.С. ставит вопрос об отмене решения Северского городского суда Томской области от 29 января 2021г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 21 апреля 2021 г. как незаконных.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции стороны не явились о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом извещены. На основании ч. 5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационной жалобы представителя истца.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не усматривает оснований для удовлетворения жалобы.

Судами установлено и следует из материалов дела, что Т.Е.А. является дочерью Ж.Е.Н, ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

В декабре 2015 года Ж.Е.Н. прошла медицинский осмотр по программе ДОГВН в КДЦ N2, жалоб на здоровье не предъявляла, а с 2016 года Ж.Е.Н. получала специализированную медицинскую помощь (оперативное лечение, консультации врача онколога - хирурга, консультации врача онколога-радиолога, консультации врача онколога, консультации врача онколога-гинеколога, онкологические консилиумы) и состояла под наблюдением в ОГАУЗ "ТООД", кроме того, Ж.Е.Н. наблюдалась в Северской клинической больнице, амбулаторное прикрепление к КДЦ N2, с 2016 года состояла на диспансерном учете у врача-онколога КДЦ N Ч.М.Н. с диагнозом: рак прямой кишки II А ст, E3N0V0 (плоскоклеточная карцинома).

Согласно заключению эксперта судебно-медицинской экспертизы N, проведенной в период с 5 апреля 2019 г. по 28 мая 2019 г. судмедэкспертом Бюро СМЭ ФГБУ "СибФНКЦ", Ж.Е.Н. выставлен судебно-медицинский диагноз: "данные изъяты"

Согласно протоколу решений врачебной комиссии N СКБ ФГБУ "СибФНКЦ" от 18 марта 2020 г. первое проявление "данные изъяты" напряжения было выявлено в декабре 2018 года, в связи с чем пациентка была госпитализирована в кардиологическое отделение. Комиссия пришла к следующим выводам: постановка на диспансерный учет врачом-терапевтом М.М, пациентки Ж.Е.Н. своевременная. Кратность осмотров, контроль проведения лабораторно-диагностических мероприятий, консультаций соблюдались. Наблюдение пациентки врачом - терапевтом участковым КДЦ N2 СКБ М.М. проводилось регулярно. Осмотры носили систематический характер, при каждом посещении оценивался болевой синдром, проводилась коррекция сердечно-сосудистой и противоболевой медикаментозной терапии, назначалось лечение сопутствующей патологии. Лечение АГ и ИБС у Ж.Е.Н. проводилось в полном объеме согласно действующим нормативным документам.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что достаточных и допустимых доказательств, свидетельствующих об оказании ответчиками некачественной медицинской помощи и наступлении смерти пациента Ж.Е.Н. по вине ответчиков, не представлено.

Суд апелляционной инстанции решение Северского городского суда Томской области от 29 января 2021 г. оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда обшей юрисдикции считает, что судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела нормы материального права применены правильно.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма; медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния.

Под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Статьей 4 упомянутого Федерального закона установлено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч. 1 ст. 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи, согласно ч. 2 ст. 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

При этом из ч. 2 ст. 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" следует, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями ст.ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

С учетом изложенного, суды верно указали, что исходя из вышеприведенного правового регулирования, юридически значимыми для данного дела обстоятельствами являлось установление дефектов оказания медицинской помощи и выяснение того, могли ли выявленные дефекты повлиять на своевременность постановки диагноза, назначения соответствующего лечения и предотвращения летального исхода, а также определение степени нравственных и физических страданий истца с учетом фактических обстоятельств причинения ей морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных переживаний в результате ненадлежащего оказания ее матери медицинской помощи, наблюдения за ее страданиями и ее последующей смерти.

Как правильно указано судом апелляционной инстанции, по ходатайству стороны истца с целью определения причины смерти Ж.Е.Н, наличия у нее при жизни заболеваний, своевременности диагностирования данных заболеваний, определения верности и своевременности лечения врачами разных медицинских учреждений, а также определения причинно-следственной связи между действиями медицинских работников и наступлением смерти Ж.Е.Н, установления дефектов в оказании медицинской помощи, по делу была назначена судебная медицинская экспертиза. При этом из материалов дела усматривается, что истцу была предоставлена возможность сформулировать вопросы для экспертов, стороной истца были представлены такие вопросы, которые учтены судом при определении в соответствии со ст.79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации окончательного круга вопросов для эксперта, перед экспертами судом были поставлены 14 вопросов, из ответов на которые следует, что дефектов при оказании медицинской помощи матери истца, не установлено.

Вопреки доводам жалобы в экспертном заключении содержится исследование по основному вопросу и на него дан ответ: судебно-медицинская экспертная комиссия не установилапричинения вреда жизни и здоровью Ж.Е.Н. действиями медицинских работников, причиной смерти Ж.Е.Н. явился рак прямой кишки, сопровождавшийся генерализацией онкологического процесса. Судебно-медицинская экспертная комиссия не установилапричинно-следственной связи между наступившей от заболевания ("данные изъяты") смертью Ж.Е.Н. и действиями медицинских работников ФГБУ "СибФМКЦ", врача онколога Ч.М.С, ОГАУЗ "ТООД".

В целом, приведенные в кассационной жалобе доводы о несогласии с экспертным заключением, о необходимости назначения по делу дополнительной экспертизы, не могут послужить основанием для отмены или изменения в кассационном порядке обжалуемых судебных постановлений, поскольку направлены на переоценку представленных доказательств, тогда как в силу ст.ст. 67, 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Учитывая, что определение наличия (или отсутствия) оснований для пересмотра вынесенных по конкретному делу судебных постановлений осуществляется соответствующим судом кассационной инстанции, который должен установить, являются ли обстоятельства, приведенные в кассационной жалобе в качестве оснований для изменения или отмены судебных постановлений, достаточными для отступления от принципа правовой определенности и стабильности вступивших в законную силу судебных актов, а их отмена (изменение) и ее правовые последствия - соразмерными допущенным нарушениям норм материального и (или) процессуального права, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что оснований для отмены решения суда первой инстанции и апелляционного определения по доводам кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Северского городского суда Томской области от 29 января 2021г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 21 апреля 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу представителя Т.Е.А. - Ч.Н.С. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи