Апелляционное определение СК по гражданским делам Астраханского областного суда от 18 октября 2021 г. по делу N 33-3484/2021

Судебная коллегия по гражданским делам Астраханского областного суда в составе:

председательствующего: Усенко О.А, судей областного суда: Алтаяковой А.М, Юденковой Э.А, при ведении протокола секретарем Бессаловой Т.Н, заслушав в открытом судебном заседании по докладу судьи Алтаяковой А.М. дело по апелляционной жалобе Медведевой Л. И. на решение Ахтубинского районного суда Астраханской области от 20 июля 2021 года по делу по иску Медведевой Л. И. к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Астраханской области "Ахтубинская районная больница" о взыскании компенсации морального вреда, УСТАНОВИЛА:

истец Медведева Л.И. обратилась в суд с иском к ГБУЗ Астраханской области "Ахтубинская районная больница" о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных исковых требований истец указала, что ДД.ММ.ГГГГ супруг истца М. обратился в ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" для оказания медицинской помощи, где был осмотрен участковым врачом-терапевтом Гаджиевой Р.С, ему было назначено лечение: обильное питье, парацетомол и арбедол, рекомендован домашний режим. ДД.ММ.ГГГГ по месту жительства М. участковым врачом-терапевтом Воробьевой Г.Х. был взят мазок для анализа на короновирусную инфекцию (COVID-19), назначено КТ-исследование, добавлено лечение: левофлоксоцин, цетрин, эуфиллин, бромгксин, шалфей. ДД.ММ.ГГГГ М. в Ахтубинской районной больнице проведено КТ-исследование. ДД.ММ.ГГГГ в телефонном режиме М. было сообщено врачу терапевту Вробьевой Г.Х. об ухудшении своего здоровья, увеличении температуры, на что врачом назначено дополнительное лечение цкфтриаксон, демидрол и анальгин. ДД.ММ.ГГГГ М. участковым врачом- терапевтом Воробьевой Г.Х. назначалось дополнительное лечение: грудной сбор, таблетки от кашля, коэффицент сатурация 91. В связи с ухудшением состояния здоровья, ДД.ММ.ГГГГ М. бригада скорой медицинской помощи доставила в приемное отделение ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница", откуда был переведен в инфекционное отделение с диагнозом: ОРВИ, в состоянии средней тяжести, с температурой и жалобами на слабость. ДД.ММ.ГГГГ была констатирована биологическая смерть М. ДД.ММ.ГГГГ в больницу поступили результаты мазка М. с подтверждением диагноза: короновирусная инфекция (COVID- 19). Причиной смерти М. явились острая дыхательная недостаточность, вызванная новой короновирусной инфекцией

(вирусом (COVID- 19), двусторонняя субтотальная интерстициальная серозногеморрагическая пневмония, серозно-десквамативный трахеобронхит. По факту смерти М. было возбуждено уголовное дело, в рамках которого была проведена комплексная судебно-медицинская экспертиза, согласно выводам которой, при оказании медицинской помощи М. медицинскими работниками ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" допущены ряд нарушений. Истец является супругой погибшего М, гибель супруга для нее является большим эмоциональным и нервным потрясениям, осложненного допущенными нарушениями медработников ГБУЗ АО ""Ахтубинская районная больница", которые не приняли достаточных мер для спасения жизни М. Просила суд взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 3000000 руб.

Определениями суда от ДД.ММ.ГГГГ, от ДД.ММ.ГГГГ к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены Министерство здравоохранения Астраханской области, врачи ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" Гаджиева Р.М, Воробьева Г.Х, Тараненко Е.В, Утнасунов С.А, Черкасова Т.А.

Истец Медведева Л.И, в судебном заседании исковые требования поддержала.

Представитель ответчика ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" Кореченко Ю.В. в судебном заседании исковые требования не признала.

Третьи лица Тараненко Е.В, Утнасунов С.А. возражали против удовлетворения иска.

Представитель третьего лица Министерства здравоохранения Астраханской области, третьи лица Гаджиева Р.М, Воробьева Г.Х, Черкасова Т.А. в судебном заседании участия не принимали.

Решением Ахтубинского районного суда Астраханской области от 20 "июля 2021 г. в удовлетворении исковых требований Медведевой Л.И. отказано.

В апелляционной жалобе Медведева Л.И. не соглашается с решением суда, ввиду его незаконности, необоснованности, ставит вопрос о его отмене и принятии нового решения об удовлетворении исковых требований. Указывает, что факт ненадлежащего оказания медицинских услуг установлен в суде первой инстанции. Данное обстоятельство подтверждается заключением комплексной (комиссионной) судебно-медицинской экспертизы. Утверждает, что несвоевременное, некачественное оказание медицинской помощи, привело к ухудшению состояния М. Считает, что суд неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению вреда. По мнению подателя жалобы, судом необоснованно возложена обязанность на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания медицинской помощи, допущенными ответчиком, и наступившим вредом здоровью. Обращает внимание, что ответчиком не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины в оказании медицинской помощи не соответствующей установленным порядкам и стандартам, утвержденным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" Матлахова М.В. и прокурор, участвующий по делу Жунусов К.М. не согласившись с доводами, изложенными в апелляционной жалобе, считают решение суда законным и обоснованным, просят оставить его без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

На заседание судебной коллегии истец Медведева Л.И, представитель ответчика ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница", третьи лица Министерство здравоохранения Астраханской области, Гаджиева Р.М, Воробьева Г.Х, Тараненко Е.В, Утнасунов С.А, Черкасова Т.А, извещенные надлежащим образом, не явились, ходатайств об отложении рассмотрения жалобы не представили. Согласно телефонограмме, третьи лица просили рассмотреть дело в их отсутствии, от ответчика ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" поступило письменное ходатайство о рассмотрении апелляционной жалобы в их отсутствии. С учетом мнения участников процесса, в силу ст.ст.167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Заслушав докладчика по делу, выслушав представителей Медведевой Л.И. - Чернышука Н.В, Броницкого С.А, поддержавших доводы жалобы, заключение прокурора Бурхетьевой Е.М, полагавшей доводы жалобы необоснованными, решение суда законным и обоснованным, проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционной жалобы, возражения на неё, судебная коллегия приходит к следующему.

Статьей 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что решение суда должно быть законным и обоснованным.

Как указано в пунктах 2, 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (ч.1 ст. 1, ч. 3 ст. 11 ГПК РФ). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (ст.ст. 55, 59-61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Между тем, решение суда первой инстанции указанным требованиям закона не отвечает.

Из материалов дела следует, что истец приходится умершему М. супругой, что подтверждается свидетельством о заключении брака.

ДД.ММ.ГГГГ супруг истца М. обратился в ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" для оказания медицинской помощи, где был осмотрен участковым врачом-терапевтом Гаджиевой Р.С, ему было назначено лечение: обильное питье, парацетамол и арбидол, рекомендован домашний режим.

ДД.ММ.ГГГГ по месту жительства М. участковым врачом- терапевтом Воробьевой Г.Х. был взят мазок для анализа на короновирусную инфекцию (COVID-19), назначено КТ-исследование, добавлено лечение: левофлоксоцин, цитрин, эуфиллин, бромгексин, шалфей.

ДД.ММ.ГГГГ М. в Ахтубинской районной больнице проведено КТ-исследование. Согласно протоколу исследования КТ у М. выявлены признаки двусторонней интерстициальной Вирусной Пневмонии (лучевые признаки соответствуют COVID-19, КТ-согласно критериям оценки тяжести пневмонии по данным исследования (объем вовлечения паренхимы правого легкого 20%, левого легкого до 25 %) - легкая степень тяжести. Экстренная консультация пульмонолога, инфекциониста, лабораторное исследование на COVID-19, контрольное исследование КТ органов грудной клетки в динамике.

ДД.ММ.ГГГГ в телефонном режиме М. было сообщено врачу терапевту Вробьевой Г.Х. об ухудшении своего здоровья, увеличении температуры, на что врачом назначено дополнительное лечение цкфтриаксон, демидрол и анальгин.

ДД.ММ.ГГГГ М. участковым врачом- терапевтом Воробьевой Г.Х. назначалось дополнительное лечение: грудной сбор, таблетки от кашля, коэффицент сатурация 91.

ДД.ММ.ГГГГ в связи с ухудшением состояния здоровья, М. доставлен бригадой скорой медицинской помощи в приемное отделение ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница".

В этот же день М. госпитализирован в инфекционное отделение с диагнозом: ОРВИ, в состоянии средней тяжести, с температурой и жалобами на слабость.

Согласно свидетельству о смерти, ДД.ММ.ГГГГ была констатирована биологическая смерть М. Причиной смерти М. явились острая дыхательная недостаточность, вызванная новой короновирусной инфекцией (вирусом (COVID- 19), двусторонняя субтотальная интерстициальная серозногеморрагическая пневмония, серозно-десквамативный трахеобронхит.

ДД.ММ.ГГГГ в больницу поступили результаты мазка М. с подтверждением диагноза: короновирусная инфекция (COVID- 19).

ДД.ММ.ГГГГ следователем Ахтубинского МСО СУ СК России по Астраханской области было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

ДД.ММ.ГГГГ указанное уголовное дело было прекращено по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием события преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В рамках указанного уголовного дела Государственным бюджетным учреждением здравоохранения Тюменской области "Областное бюро судебно- медицинской экспертизы" в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза и судебно- медицинская экспертиза внутренних органов и тканей трупа М. за N от ДД.ММ.ГГГГ.

Из заключения комиссионной-судебной медицинской экспертизы N следует, что основной причиной смерти М. явилось острое инфекционное заболевание - новая короновирусная инфекция, вызванная вирусом COVID-19, с развитием двусторонней субтотальной интерстициальной серозногеморрагической пневмонии, серозно-десквамативного трахеобронхита, осложнившаяся острым респираторным дистресс-синдромом и дисметаболическим повреждением миокарда с возникновением очагово субэндокардиального инфаркта миокарда. Непосредственной причиной смерти явились острая дыхательная и сердечная недостаточность.

При оказании медицинской помощи М. в ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" Поликлинике N были допущены следующие нарушения (дефекты): при проведении диагностических мероприятий ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не собран анамнез жизни (сведения о хронических заболеваниях, перенесенных травмах, операциях, переливании крови и т.п.). ДД.ММ.ГГГГ при наличии в анамнезе контакта с больным COVID-19 и появлении признаков ОРВИ рекомендован, но не осуществлен забор биологического материала для лабораторного исследования на наличие новой короновирусной инфекции COVID-19, забор мазка произведен с запозданием ДД.ММ.ГГГГ. ДД.ММ.ГГГГ при оценке функции дыхания не указаны частота дыхательных движений (ЧДД), наличие/отсутствие одышки; ДД.ММ.ГГГГ, соответственно, не указано, наличие/отсутствие одышки; ДД.ММ.ГГГГ - не указаны ЧДД, наличие/отсутствие одышки. ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не осуществлен дистанционный контроль динамики состояния пациента, подозрительного на развитие новой

короновирусной инфекции. ДД.ММ.ГГГГ при осмотре пациента на дому не выполнены термометрия непосредственно на момент осмотра. ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ не определена тяжесть состояния пациента. ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, с целью определения тяжести заболевания (среднетяжелое/тяжелое) и принятия решения о необходимости госпитализации не назначены общий и биохимический анализы крови, определение уровня С- реактивного белка в сыворотке крови, электрокардиография. В ходе лечебных мероприятий в составе комплексной терапии ОРВИ не назначены желательные в данном случае интерфероны. При ведении медицинской документации ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не указано время приема, в диагноз не внесен "контакт, с больным короновирусной инфекцией, сопутствующее заболевание "артериальная гипертензия", неразборчивое ведение рукописных записей на приеме ДД.ММ.ГГГГ. В остальном медицинская помощь М. в поликлинике "Ахтубинская районная больница" была оказана правильно, в соответствии с требованиями регламентирующих документов. Все допущенные при оказании медицинской помощи в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в поликлинике "Ахтубинская районная больница" нарушения (дефекты) причиной возникновения у М. новой короновирусной инфекции и ее осложнений не явились, в прямой причинно-следственный связи с наступлением смерти от данного заболевания не состоят и как причинение вреда здоровью не расцениваются. Данные дефекты влияния на течение и исход острого инфекционного заболевания у М. не оказали. Неблагоприятный исход имевшейся у М. новой короновирусной инфекции обусловлен ее тяжестью, быстропрогрессирующим течением, обширностью поражения органов и систем с возникновением опасных для жизни осложнений.

Медицинская скорая помощь ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ М. оказана правильно, своевременно, в необходимом объеме и в соответствии с требованиями нормативных документов. Исключение составляет дефект диагностики и заполнения медицинской документации в виде отсутствия определения и указания в карте вызова СМИ от ДД.ММ.ГГГГ наличия/отсутствия у М. одышки, что никаким образом не повлияло на течение и исход у него новой короновирусной инфекции.

При оказании медицинской помощи М. с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" были допущены следующие нарушения (дефекты). В ходе диагностических мероприятий и ведения медицинской документации: ДД.ММ.ГГГГ не назначены, не выполнены: общий и биохимический анализы крови, общий анализ мочи (данные анализы выполнены однократно только ДД.ММ.ГГГГ), коагуллогическое исследование крови. За период госпитализации не осуществлялся ежедневный мониторинг в динамике: уровня лейкоцитов, нейтрофилов, лимфоцитов, тромбоцитов, АЛТ, ACT, СРБ, ферритина, тропонина, D-диаметра, фибриногена, ИЛ-6, количества Т- и В- лимфоцитов, не определялись протромбиновое время, АЧТВ (общий и биохимический анализы крови, ковгулограмма). ДД.ММ.ГГГГ при осмотре дежурным врачом при наличии жалоб на одышку в покое не установлено наличие/отсутствие одышки на момент осмотра, ее вид. ДД.ММ.ГГГГ не выполнена контрольная томография легких с целью оценки характера и площади поражения в динамике. Отсутствует наблюдение пациента средней степени тяжести с ДД.ММ.ГГГГ 00.00 часов до 09.30 часов ДД.ММ.ГГГГ с оформлением дневниковых записей в карте стационарного больного.

При осмотре пациента ДД.ММ.ГГГГ в 15.30 часов гемодинамика неверно расценена как стабильная при АД 100/65 мм рт.ст, пульсе и ЧСС 110 в минуту. В медицинской карте отсутствует интерпретация фигурирующего в Посмертном эпикризе результата серологического исследования от ДД.ММ.ГГГГ (в эпикризе лишь указано "Мазок на COVID-19 N от ДД.ММ.ГГГГ положителен"). ДД.ММ.ГГГГ в 16.55 часов в записи осмотра отмечено "на фоне прогрессивно ухудшающего состояния остановка сердечной и легочной деятельности", при этом не указано, чем именно проявлялось это ухудшение (какими дслиническими признаками), в палату не приглашен реаниматолог. В ходе лечебных и организационно-тактических мероприятий при ухудшении состояния ДД.ММ.ГГГГ с 15.00 часов (расценено как тяжелое) при наличии признаков острой дыхательной недостаточности на фоне кислородной поддержки (ЧДД 26 в минуту, SpO2-90% на увлажненном 02, при осмотре неврологом в 15.30 Sp02- 69%), нарушения сознания, увеличения уровня глюкозы в крови, пациент не осмотрен реаниматологом, не осуществлен перевод в реанимационное отделение для определения дальнейшей тактики лечения и вида респираторной поддержки. При асистолии необоснованно применен атропин. При неотложных кардиологических состояниях атропин следует применять только по абсолютным жизненным показаниям: при выраженной брадикардии, вызывающей нарушения системного или регионарного кровообращения (артериальную гипотензию, ангинозную боль, острую неврологическую симптоматику) или частую желудочковую экстрасистолию. У пациентов с острым инфарктом миокарда и АВ- блокадой 2 степени 2 типа (дистальной) или 3 степени атропин малоэффективен и опасен.

При ведении медицинской документации: при поступлении ДД.ММ.ГГГГ в записи осмотра лечащим врачом не указано назначенное лечение, обследование; в записях осмотров ДД.ММ.ГГГГ в 09.30 часов, в 15.00 часов, в 15.30 часов не указана специальность врача; в дневниковой записи врача ДД.ММ.ГГГГ в 15.00 часов имеет место несоответствие осмотра хронологии описанных в нем событий; некорректное указание времени проведения осмотров; в протоколе сердечно-сосудистой реанимации не указаны соотношения компрессий и дыхания, кратность введения адреналина; с учетом результатов серологического исследования от ДД.ММ.ГГГГ в диагноз не внесена "новая короновирусная инфекция". В остальном медицинская помощь М. в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" была оказана правильно, в соответствии с требованиями регламентирующих документов. Все допущенные при оказании медицинской помощи с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" нарушения (дефекты) причиной возникновения у М. новой короновирусной инфекции не явились, в прямой причинно-следственный связи с наступлением его смерти от данного заболевания не состоят и как причинение вреда здоровью не расцениваются.

С учетом характера, тяжести и быстро прогрессирующего течения новой корновирусной инфекции высказаться в достоверно-утвердительной форме оказали ли выявленные дефекты диагностики, лечебных и организационно-тактических мероприятий негативное влияние на прогрессирование и исход данного заболевания у М, а, следовательно, и о наличии/отсутствии косвенной связи их (дефектов) с наступлением смерти не представляется возможным ввиду отсутствия достаточного и нормативно-объективного обоснования таковых.

Дефекты ведения медицинской документации влияния на течение и исход острого инфекционного заболевания у М. не оказали.

Неблагоприятный исход имевшейся у М. новой короновирусной инфекции обусловлен тяжестью, быстропрогрессирующим течением, обширностью поражения органов и систем с возникновением опасных для жизни осложнений.

Из заключения эксперта N от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной в Областном бюро судебно-медицинской экспертизы ГБУЗ Тюменской области, следует, что имеют место быть морфологические признаки диффузного альвеолярного повреждения с развитием распространенного интерстициального и внутриальвеолярного отека легких; формированием геалиновых мембран с гиперпластическими, реактивными и дисрегенераторными изменениями.

Разрешая заявленные требования и отказывая истцу в удовлетворении иска о компенсации морального вреда в связи со смертью М. вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суд руководствовался положениями статей 151, 1064, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федеральным законом от 21 ноября 2011 года N 323-ОФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации". Оценив представленные сторонами доказательства, исследовав материалы уголовного дела, показания опрошенных свидетелей, суд первой инстанции исходил из того, что между допущенными нарушениями в оказании медицинской помощи Медведеву С.И, действиями медицинских работников ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" и наступлением смерти Медведева С.И. не установлено наличие причинно- следственной связи, а равно не установлена вина ответчика в предоставлении услуг ненадлежащего качества, повлекших прогрессирование заболевания и смерть Медведева С.И. При этом, суд указал, что ответчик предпринял все возможные меры по оказанию надлежащей медицинской помощи пациенту. Доказательства, опровергающие установленные судом обстоятельства и соответствующие выводы суда в данной части, в материалы дела не представлены. При указанных обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных истцом требований.

Судебная коллегия не может согласиться с выводами суда, поскольку они основаны на неверном применении норм материального права и не соответствуют обстоятельствам дела.

В соответствии с частью 1 статьей 41 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

В силу статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" к основным принципам охраны здоровья относятся в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение

связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость оказания медицинской помощи.

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 указанного Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

В соответствии со статьей 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ, медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из содержания искового заявления Медведевой Л.И. усматривается, что основанием для обращения в суд с требованием о компенсации причинённого морального вреда послужило ненадлежащее оказание медицинской помощи её мужу М, приведшее, по мнению истца, к его смерти.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная

неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

? Если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинён вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причинённым увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесённым в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путём оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064-1101) и статьёй 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причинённый его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причинённых потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причинённого вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учётом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвёртый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина").

Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенёс физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Медведевой Л.И. в связи со смертью её супруга М, медицинская помощь которому, как указывала истец, была оказана ненадлежащим образом.

Однако в настоящем деле суд первой инстанции неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причинённого гражданину, в системной взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции об отсутствии причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) медицинской помощи М. и наступившими последствиями в виде ухудшения его здоровья и смерти нельзя признать правомерным, так как он не соответствует приведённым положениям Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснениям по их применению, изложенным в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Судом первой инстанции не дана оценка доводам истца, на которых Медведева Л.И. основывала свои исковые требования о компенсации морального вреда, о том, что в случае оказания М. качественной и своевременной медицинской помощи, его госпитализации в медицинское учреждение при первоначальном осмотре и в случае проведения всех необходимых обследований и диагностических мероприятий М. был бы правильно и своевременно установлен диагноз и, следовательно, была бы оказана надлежащая медицинская помощь с учётом его состояния здоровья.

Кроме того, суд, сделав вывод об отсутствии вины ответчика в ненадлежащем оказании медицинской помощи М. со ссылкой на то, что отсутствует прямая причинно-следственная связь между действиями (бездействием) работников ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" и наступившей смертью М, не мотивировал их, лишь сослался на то, что сам по себе факт оказания М. медицинских услуг с недостатками (дефектами) не является достаточным основанием для компенсации морального вреда Медведевой Л.И.

По мнению судебной коллегии, решение суда об отсутствии оснований для вывода о причинении морального вреда Медведевой Л.И. действиями (бездействием) работников ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" не соответствует нормам права, регулирующим спорные отношения.

По данному делу юридически значимым обстоятельством и подлежащим установлению с учетом правого обоснования Медведевой Л.И. заявленных исковых требований положениями Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статьями 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся неполноты комплекса мероприятий по оказанию медицинской помощи, а также определение степени нравственных и физических страданий Медведевой Л.И. с учетом фактических обстоятельств причинения ей морального вреда, других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных ею переживаний в результате ненадлежащего оказания М. медицинской помощи и его последующей смерти.

Ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, не поведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

В данном случае к спорным отношениям подлежало применению положения статьи 70 Закона N 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту, что не было учтено судом первой инстанции при вынесении решения.

Согласно частям 2, 5 статьи 70 Закона N 323-ФЗ лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, предоставляет информацию о состоянии его здоровья, по требованию пациента или его законного представителя приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей для целей, установленных частью 4 статЬц.47 названного Закона. Рекомендации консультантов реализуются только по согласованию с лечащим врачом, за исключением случаев оказания экстренной медицинской помощи. Лечащий врач устанавливает диагноз, который является основанным на всестороннем обследовании пациента составленным с использованием медицинских терминов медицинским заключением о заболевании (состоянии) пациента.

В нарушение подлежащих применению норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суд первой инстанции возложил на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания М. медицинской помощи, и причинно- следственной связи между ненадлежащим оказанием сотрудниками ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" медицинской помощи и наступившей смертью М, в то время как ответчиком (ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница") в нарушение статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины в оказании медицинской помощи ненадлежащего качества, доказательств, подтверждающих отсутствие вины в не установлении правильного диагноза, ненадлежащей оценке его состояния здоровья, ненадлежащей диагностики и тактики лечения, то есть не представлено доказательств соблюдения установленных порядка и стандартов оказания медицинской помощи.

Как уже было отмечено, что отказывая Медведевой Л.И. в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда, суд сослался на заключения

экспертиз, не усмотрев оснований сомневаться в их достоверности, указав на то, что этими заключениями прямая причинно-следственная связь между

недостатками (дефектами) оказанной М. учреждением

здравоохранения медицинской помощи и его смертью не установлена.

Между тем судом первой инстанции, исходя из характера спорных отношений и положений части 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, оставлено без внимания, что экспертами выявлены недостатки оказания медицинской помощи М, в частности: при проведении диагностических мероприятий ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не собран анамнез жизни (сведения о хронических заболеваниях, перенесенных травмах, операциях, переливании крови и т.п.). 13

июня 2020 года при наличии в анамнезе контакта с больным COVID-19 и появлении признаков ОРВИ рекомендован, но не осуществлен забор биологического материала для лабораторного исследования на наличие новой короновирусной инфекции COVID-19, забор мазка произведен с запозданием ДД.ММ.ГГГГ. ДД.ММ.ГГГГ при оценке функции дыхания не указаны частота дыхательных движений (ЧДД), наличие/отсутствие одышки; ДД.ММ.ГГГГ, соответственно, не указано, наличие/отсутствие одышки; ДД.ММ.ГГГГ - не указаны ЧДД, наличие/отсутствие одышки. ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не осуществлен дистанционный контроль динамики состояния пациента, подозрительного на развитие новой короновирусной инфекции. ДД.ММ.ГГГГ при осмотре пациента на дому не выполнены термометрия непосредственно на момент осмотра. ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ не определена тяжесть состояния пациента. ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, с целью определения тяжести заболевания (среднетяжелое/тяжелое) и принятия решения о необходимости госпитализации не назначещл общий и биохимический анализы крови, определение уровня С- реактивного белка в сыворотке крови, электрокардиография. В ходе лечебных мероприятий в составе комплексной терапии ОРВИ не назначены желательные в данном случае интерфероны. При ведении медицинской документации ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ не указано время приема, в диагноз не внесен "контакт с больным короновирусной инфекцией, сопутствующее заболевание "артериальная гипертензия", неразборчивое ведение рукописных записей на приеме ДД.ММ.ГГГГ. В остальном медицинская помощь М. в поликлинике "Ахтубинская районная больница" была оказана правильно, в соответствии с требованиями регламентирующих документов.

Все допущенные при оказании медицинской помощи в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в поликлинике "Ахтубинская районная больница" нарушения (дефекты) причиной возникновения у М. новой короновирусной инфекции и ее осложнений не явились, в прямой причинно-следственный связи с наступлением смерти от данного заболевания не состоят и как причинение вреда здоровью не расцениваются. Данные дефекты влияния на течение и исход острого инфекционного заболевания у М. не оказали. Неблагоприятный исход имевшейся у М. новой короновирусной инфекции обусловлен ее тяжестью, быстропрогрессирующим течением, обширностью поражения органов и систем с возникновением опасных для жизни осложнений.

Медицинская скорая помощь ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ М. оказана правильно, своевременно, в необходимом объеме и в соответствии с требованиями нормативных документов. Исключение составляет дефект диагностики и заполнения медицинской документации в виде отсутствия определения и указания в карте вызова СМИ от ДД.ММ.ГГГГ наличия/отсутствия у М. одышки, что никаким образом не повлияло на течение и исход у него новой короновирусной инфекции.

При оказании медицинской помощи М. с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" были допущены следующие нарушения (дефекты). В ходе диагностических мероприятий и ведения медицинской документации: ДД.ММ.ГГГГ не назначены, не выполнены: общий и биохимический анализы крови, общий анализ мочи (данные анализы выполнены однократно только ДД.ММ.ГГГГ), коагуллогическое исследование крови. За период госпитализации не осуществлялся ежедневный мониторинг в динамике: уровня лейкоцитов, нейтрофилов, лимфоцитов, тромбоцитов, АЛТ, ACT, СРБ, ферритина, тропонина, D-диаметра, фибриногена, ИЛ-6, количества Т- и В- лимфоцитов, не определялись протромбиновое время, АЧТВ (общий и биохимический анализы крови, ковгулограмма). ДД.ММ.ГГГГ при осмотре дежурным врачом при наличии жалоб на одышку в покое не установлено наличие/отсутствие одышки на момент осмотра, ее вид. ДД.ММ.ГГГГ не выполнена контрольная томография легких с целью оценки характера и площади поражения в динамике. Отсутствует наблюдение пациента средней степени тяжести с ДД.ММ.ГГГГ 00.00 часов до 09.30 часов ДД.ММ.ГГГГ с оформлением дневниковых записей в карте стационарного больного.

При осмотре пациента ДД.ММ.ГГГГ в 15.30 часов гемодинамика неверно расценена как стабильная при АД 100/65 мм рт.ст, пульсе и ЧСС ПО в минуту. В медицинской карте отсутствует интерпретация фигурирующего в Посмертном эпикризе, результата серологического исследования от ДД.ММ.ГГГГ (в эпикризе лишь указано "Мазок на COVID-19 N от ДД.ММ.ГГГГ положителен"). ДД.ММ.ГГГГ в 16.55 часов в записи осмотра отмечено "на фоне прогрессивно ухудшающего состояния остановка сердечной и легочной деятельности", при этом не указано, чем именно проявлялось это ухудшение (какими клиническими признаками), в палату не приглашен реаниматолог. В ходе лечебных и организационно-тактических мероприятий при ухудшении состояния ДД.ММ.ГГГГ с 15.00 часов (расценено как тяжелое) при наличии признаков острой дыхательной недостаточности на фоне кислородной поддержки (ЧДД 26 в минуту, SpO2-90% на увлажненном 02, при осмотре неврологом в 15.30 Sp02- 69%), нарушения сознания, увеличения уровня глюкозы в крови, пациент не осмотрен реаниматологом, не осуществлен перевод в реанимационное отделение для определения дальнейшей тактики лечения и вида респираторной поддержки. При асистолии необоснованно применен атропин. При неотложных кардиологических состояниях атропин следует применять только по абсолютным жизненным показаниям: при выраженной брадикардии, вызывающей нарушения системного или регионарного кровообращения (артериальную гипотензию, ангинозную боль, острую неврологическую симптоматику) или частую желудочковую экстрасистолию. У пациентов с острым инфарктом миокарда и АВ- блокадой 2 степени 2 типа (дистальной) или 3 степени атропин малоэффективен и опасен.

При ведении медицинской документации: при поступлении ДД.ММ.ГГГГ в записи осмотра лечащим врачом не указано назначенное лечение, обследование; в записях осмотров ДД.ММ.ГГГГ в 09.30 часов, в 15.00 часов, в 15.30 часов не указана специальность врача; в дневниковой записи врача ДД.ММ.ГГГГ в 15.00 часов имеет место несоответствие осмотра хронологии описанных в нем событий; некорректное указание времени проведения осмотров; в протоколе сердечно-сосудистой реанимации не указаны соотношения компрессий и дыхания, кратность введения адреналина; с учетом результатов серологического исследования от ДД.ММ.ГГГГ в диагноз не внесена "новая короновирусная инфекция". В остальном медицинская помощь М. в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" была оказана правильно, в соответствии с требованиями регламентирующих документов. Все допущенные при оказании медицинской помощи с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в стационаре ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" нарушения (дефекты) причиной возникновения у М. новой короновирусной инфекции не явились, в прямой причинно-следственный связи с наступлением его смерти от данного заболевания не состоят и как причинение вреда здоровью не расцениваются.

С учетом характера, тяжести и быстро прогрессирующего течения новой корновирусной инфекции высказаться в достоверно-утвердительной форме оказали ли выявленные дефекты диагностики, лечебных и организационно-тактических мероприятий негативное влияние на прогрессирование и исход данного заболевания у М, а, следовательно, и о наличии/отсутствии косвенной связи их (дефектов) с наступлением смерти не представляется возможным ввиду отсутствия достаточного и нормативно-объективного обоснования таковых.

Дефекты ведения медицинской документации влияния на течение и исход острого инфекционного заболевания у М. не оказали.

Неблагоприятный исход имевшейся у М. новой короновирусной инфекции обусловлен тяжестью, быстропрогрессирующим течением, обширностью поражения органов и систем с возникновением опасных для жизни осложнений.

Судебная коллегия отмечает, что указанные выводы экспертизы, доказательствами, отвечающими требованиям относимости, допустимости и достоверности доказательств в ходе рассмотрения дела не опровергнуты, заключение экспертов не оспорено.

Оснований не доверять выводам, изложенным в экспертном заключении, у судебной коллегии не имеется.

Вопреки выводам, изложенным в решении суда первой инстанции, судебная коллегия приходит к выводу о наличии правовых оснований для взыскания с ГБУЗ АО "Ахтубинская районная больница" в пользу М. компенсации морального вреда, поскольку в нарушение положений статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ответчиком не представлены относимые, допустимые и достоверные доказательства отсутствия его вины в оказании медицинских услуг ненадлежащего качества, наличии дефектов оказания медицинской помощи, находящихся в непрямой (косвенной) причинно- следственной связи с наступлением последствия в виде смерти М.

То обстоятельство, что заключением судебной экспертизы была установлена не прямая (косвенная) причинно-следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи и наступившими неблагоприятными последствиями, в силу положений статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, не является основанием для освобождения ответчика от обязанности по возмещению вреда.

Относимых, допустимых и достоверных доказательств того, что дефекты оказания медицинской помощи никаким образом не могли повлиять на результат наступления неблагоприятных последствий, указанным ответчиком, в нарушение положений статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не представлено.

По мнению судебной коллегии, несмотря на то, что выявленный дефект оказания медицинской помощи не являлся причиной ухудшения состояния М, однако, он негативно повлиял на его состояние, не препятствуя их прогрессированию, и находится в непрямой (косвенной) причинно- следственной связи с наступлением последствия в виде смерти. При отсутствии указанного недостатка шансы на предотвращение наступления неблагоприятных последствий у М. повышались.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что неоказание медицинской помощи является тяжелым событием, влекущим глубокие страдания, переживания, затрагивающие психику, здоровье, самочувствие и настроение, что безусловно влечет причинение нравственных и физических страданий потерпевшему.

Определяя размер компенсации морального вреда, судебная коллегия исходит из конкретных обстоятельств дела, учитывает степень физических и нравственных страданий, их характер и степень, принимает во внимание требования разумности и справедливости.

Учитывая фактические обстоятельства дела, нарушение личных нематериальных благ Медведевой Л.И, в связи со смертью близкого ей человека - супруга, который находился в социально активном возрасте, был трудоспособным, имел доход и обеспечивал материально семью, с которым истец прожила в зарегистрированном браке около сорока лет, невосполнимость утраты, степень и глубину, нравственных переживаний супруги, как в настоящее время, так и в будущем ввиду утраты родственных связей, установленную на основании доводов иска, судебная коллегия приходит к выводу, что компенсация морального вреда подлежит взысканию с ответчика в пользу Медведевой Л.И. в размере 1 000 000 руб.

По мнению судебной коллегии, указанная сумма является разумной и справедливой, обеспечивающей баланс прав и законных интересов сторон. Данная денежная компенсация будет способствовать восстановлению баланса между последствиями нарушения прав истца и степенью ответственности, применяемой к указанному ответчику.

В силу части 1 статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

Поскольку истец в силу закона освобождена от уплаты государственной пошлины, то с ответчика подлежит взысканию государственная пошлина в доход местного бюджета в размере 6000 рублей.

При таких обстоятельствах, решение суда подлежит отмене по основаниям, предусмотренным пунктами 3 и 4 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с принятием нового решения о частичном удовлетворении исковых требований Медведевой Л.И.

На основании изложенного, руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодека Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Астраханского областного суда

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Ахтубинского районного суда Астраханской области от 20 июля 2021 года отменить.

Принять по делу новое решение, которым исковые требования Медведевой Л. И. удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Астраханской области "Ахтубинская районная больница" в пользу Медведевой Л. И. компенсацию морального вреда в размере 1000000 руб.

Взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Астраханской области "Ахтубинская районная больница" в доход местного бюджета в размере 6000 руб.

- В удовлетворении остальной части иска отказать.