Кассационное определение СК по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 30 сентября 2021 г. по делу N 8а-17270/2021[88а-16638/2021]

Судебная коллегия по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Никулиной И.А, судей Евтифеевой О.Э. и Пушкаревой Н.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело по кассационной жалобе Григорьева Максима Викторовича, поданной через суд первой инстанции 2 августа 2021 года, на решение Емельяновского районного суда Красноярского края от 21 октября 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Красноярского краевого суда от 15 февраля 2021 года по административному делу N 2а-3011/2020 по административному исковому заявлению Григорьева Максима Викторовича к Федеральному казенному учреждению "Исправительная колония N 5" Главного Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Красноярскому краю, Главному Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Красноярскому краю о признании ненадлежащими условий содержания.

Заслушав доклад судьи Никулиной И.А, судебная коллегия по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

Григорьев М.В. обратился в Емельяновский районный суд Красноярского края с административным исковым заявлением к Федеральному казенному учреждению "Исправительная колония N 5" Главного Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Красноярскому краю, Главному Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Красноярскому краю о признании ненадлежащими условий содержания в ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю осужденного Григорьева М.В. в период с 17 ноября 2018 года по 25 апреля 2019 года и взыскании денежной компенсации в размере 600000 рублей.

В обоснование требований указал, что с 17 ноября 2018 года по 1 марта 2019 года он содержался в отряде N (секция N) ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю, имеющей общую площадь 16 кв.м, в которой постоянно проживало 5 человек. На указанной площади находились предметы мебели - кровати, тумбочки и табуреты, в связи с чем на одного осужденного за вычетом площади, занятой предметами мебели, приходилось около 1 квадратного метра жилой площади, что является недостаточным. В секции N отряда N отсутствовали надлежащее освещение, вентиляция, что вызывало дефицит воздуха, имелось лишь 8 унитазов и 10 раковин для умывания на 140 человек, что недопустимо.

С 1 марта 2019 года по 24 апреля 2019 года он содержался в отряде обычных условий содержания N (секция N) общей площадью 20 кв.м, в которой постоянно проживало 5 человек, на указанной площади также находились предметы мебели - кровати, тумбочки и табуреты, в связи с чем на одного осужденного за вычетом площади, занятой предметами мебели, приходилось около 2 кв.м. жилой площади, что также является недостаточным. В секции N отряда N отсутствовали вентиляция и надлежащее освещение. В отряде N ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю туалеты, расположенные в жилых секциях, запирались на замок с 06 часов 00 минут до 22 часов 00 минут, в связи с чем приходилось пользоваться общим туалетом, в котором установлено лишь 4 унитаза для отряда численностью около 100 человек, что также является недопустимым.

Решением Емельяновского районного суда Красноярского края от 21 октября 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Красноярского краевого суда от 15 февраля 2021 года, требования административного истца оставлены без удовлетворения.

В кассационной жалобе Григорьев М.В. ставит вопрос об отмене постановленных судебных актов с принятием нового решения, указывая на нарушение судами норм материального права.

Заявитель, ссылаясь на правовую позицию Европейского Суда по правам человека, настаивает на ненадлежащих условиях его содержания в спорный период, выводы судов о соблюдении требований к установленной норме площади для проживания одного заключенного в размере 2 кв.м. считает необоснованными и противоречащими позиции Европейского Суда по правам человека. Полагает, что суды не проверили и не дали должной правовой оценки его доводам о нарушении условий его содержания в исправительной колонии, приводимым ранее в административном иске и апелляционной жалобе.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы извещены своевременно и в надлежащей форме. В судебное заседание не явились, возражений не представили. На основании статьи 326 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации судебная коллегия находит возможным рассмотрение дела в отсутствие не явившихся лиц.

Проверив материалы административного дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции пришла к следующим выводам.

В соответствии с частью 2 статьи 328 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее также - КАС РФ) основаниями для отмены или изменения судебных актов в кассационном порядке кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов, изложенных в обжалованном судебном акте, обстоятельствам административного дела, неправильное применение норм материального права, нарушение или неправильное применение норм процессуального права, если оно привело или могло привести к принятию неправильного судебного акта.

Судебная коллегия по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судами допущены такого рода нарушения норм материального и процессуального права при рассмотрении требования о компенсации морального вреда за нарушение права административного истца на надлежащие условия содержания в исправительном учреждении.

При рассмотрении дела установлено, что Григорьев М.В. прибыл в ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю 29 июня 2016 года.

21 ноября 2018 года Григорьев М.В. был переведен в отряд N, располагавшийся на 2, 3 и 5 этаже здания "Общежитие N" по адресу: "адрес", строение, 3. В дальнейшем Григорьев М.В. содержался в отряде N, расположенном на 3 этаже здания "Общежития N" по адресу: "адрес", и проживал в указанном отряде с 5 марта 2019 года по 26 апреля 2019 года.

Разрешая заявленные по существу требования и оставляя их без удовлетворения, суд первой инстанции исходил из того, что нормы освещенности жилых помещений отрядов соответствуют положениям пунктов 20.16, 20.33 Приказа Минюста Российской Федерации от 2 июля 2003 года N130-ДСП "Об утверждении инструкции по проектированию исправительных и специализированных учреждений уголовно-исполнительной системы Минюста Российской Федерации", а количество санитарных узлов и их оснащение соответствуют требованиям пункта 9.11 приказа Минюста Российской Федерации от 2 июля 2003 года N 130-ДСП, условия приватности в санитарных узлах соблюдены.

Признавая заявленные требования о компенсации морального вреда, причиненного нарушением административными ответчиками законодательства об установлении нормы жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях, необоснованными, суд первой инстанции исходил из того, что санитарная площадь свободного пространства спальной секции на одного осужденного соответствовала установленной частью 1 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации норме, указав, что утверждение административного истца о нарушении названной нормы при рассмотрении дела своего подтверждения не нашло, а его доводы о расчете жилой площади без учета мебели противоречат требованиям уголовно-исполнительного законодательства.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судебная коллегия по административным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции выводы судов находит преждевременными ввиду того, что довод административного истца об отсутствии возможности свободного передвижения по помещению спальной секции из-за расположения предметов мебели не проверен и не получил правовой оценки. Суды ограничились исследованием сведений о численности осужденных, проживающих в отрядах исправительного учреждения, а также копий технических паспортов общежитий N и N, в которых в спорный период проживал административный истец, сделав в результате вывод о размере площади спальной секции, приходящейся на одного осужденного, во время пребывания административного истца в исправительном учреждении соответствующим установленным нормам.

В материалах дела отсутствуют доказательства того, каким образом осуществлялась вентиляция спальных помещений и их освещение в спорный период. Установив на основе письменных возражений административного ответчика, что помещения отрядов исправительного учреждения проветриваются через форточки, а нормы освещенности в помещениях соблюдаются, суд первой инстанции пришел к выводу о соответствии организации вентиляции помещений и их освещенности установленным требованиям.

Выводы судов о соблюдении условий приватности в санитарных узлах помещений отрядов исправительной колонии и достаточности количества унитазов относительно численности осужденных, проживающих в отрядах, также сделаны только на основании письменных возражений административного ответчика и фотографий туалетных комнат, расположенных в спальных помещениях отрядов, из которых невозможно установить время исполнения данных фотографий и соответствие их оспариваемому периоду. Не проверен судами и оставлен без правовой оценки довод административного истца об отсутствии возможности пользования туалетами, расположенными в спальных помещениях, которые в дневное время закрыты.

Таким образом, нормы материального права, регулирующие возникшие отношения, применены судами не в полном объеме, что повлекло неправильное определение имеющих значение обстоятельств для разрешения требований о нарушении прав административного истца на надлежащие условия содержания.

Судами также не учтено следующее.

Общие положения и принципы исполнения наказаний устанавливаются Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации, задачами которого являются регулирование порядка и условий исполнения и отбывания наказаний, определение средств исправления осужденных, охрана их прав, свобод и законных интересов (часть 2 статьи 1, часть 2 статьи 2 названного кодекса).

При исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными законодательством Российской Федерации; порядок осуществления прав осужденных устанавливается поименованным кодексом, а также иными нормативными правовыми актами; при осуществлении прав осужденных не должны нарушаться порядок и условия отбывания наказаний, а также ущемляться права и законные интересы других лиц (части 2 статьи 10, частей 10 и 11 статьи 12 упомянутого кодекса).

В силу положений части 1 статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в исправительных колониях не может быть менее двух квадратных метров, в тюрьмах - двух с половиной квадратных метров, в колониях, предназначенных для отбывания наказания осужденными женщинами, - трех квадратных метров, в воспитательных колониях - трех с половиной квадратных метров, в лечебных исправительных учреждениях - трех квадратных метров, в лечебно-профилактических учреждениях уголовно-исполнительной системы - пяти квадратных метров.

Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 11 мая 2004 года N 174-О, отказывая в принятии к рассмотрению жалобы Анчугова С.Б. на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, указал, что это законоположение, содержащее дифференциацию норм жилой площади с учетом пола, возраста, состояния здоровья и условий отбывания наказания конкретным осужденным, с одной стороны, является юридической гарантией недопущения предоставления площади в камере ниже минимального размера, установленного законом, а с другой - не препятствует реализации рекомендаций международных организаций (в частности, Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания) по вопросам исполнения наказаний и обращения с осужденными при наличии необходимых экономических и социальных условий.

Федеральный законодатель в части 4 статьи 3 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации указал, что рекомендации (декларации) международных организаций по вопросам исполнения наказаний и обращения с осужденными реализуются в уголовно-исполнительном законодательстве Российской Федерации при наличии необходимых экономических и социальных возможностей.

Согласно Рекомендации Комитета министров Совета Европы "Европейские пенитенциарные правила", принятой 11 января 2006 года на 952 заседании представителей министров, размещение заключенных, и в частности, предоставление мест для сна, должно производиться с уважением человеческого достоинства и, по мере возможности, с обеспечением возможности уединения, а также в соответствии с санитарно-гигиеническими требованиями с учетом климатических условий, и в частности, площади, кубатуры помещения, освещения, отопления и вентиляции (пункт 18.1).

Первоначально Европейский Суд по правам человека не устанавливал нарушения в делах против Российской Федерации по вопросам об условиях содержания под стражей в исправительных колониях по причине переполненности: решением от 16 сентября 2004 года по делу "Нурмагомедов против Российской Федерации" жалоба заявителя N 30138/02 на условия содержания под стражей в месте отбывания наказания (колонии) отклонена, как явно необоснованная, указано, что, установленная стандартами Российской Федерации цифра - 2 кв. м личного пространства на одного осужденного мужчину, отбывающего наказание в исправительной колонии, должна рассматриваться в контексте обширной свободы передвижения заявителя с утра до вечера, сама по себе не свидетельствует о нарушении статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в г. Риме 4 ноября 1950 года (далее - Конвенция); касаясь площади, приходящейся на одного осужденного, пришел к выводу, что свобода передвижения заявителя предоставляла ему возможность доступа к естественному свету и свежему воздуху, компенсируя относительно малые размеры комнаты заявителя и недостаточность площади, приходящейся на одного осужденного (пункт 1 раздела "Право").

Между тем в рассмотренных позже делах, где заключенные заявители располагали менее чем 3 кв. м личного пространства, Европейский Суд делал вывод о том, что переполненность учреждения была настолько острой, что это само по себе оправдывало установление нарушения статьи 3 Конвенции (? 54 постановления Европейского Суда по правам человека от 22 марта 2016 года по делу "Бутрин против Российской Федерации"; постановления по делу "Татишвили против Греции" от 31 июля 2014 года, жалоба N 26452/11, по делу "Ницицкий против Греции" от 4 декабря 2012 года, жалоба N 11677/11, по делу "Дмитрий Сазонов против Российской Федерации" от 1 марта 2012 года, жалоба N 30268/03, по делу "Мельник против Украины" от 28 марта 2006 года, жалоба N 72286/01).

Нарушение требований статьи 3 Конвенции установлено и постановлением Европейского Суда по правам человека от 20 октября 2016 года, вынесенным Большой Палатой Европейского Суда по делу "Муршич против Хорватии", жалоба N 7334/13 на отсутствие личного пространства в тюрьме, не достигающего периодически 3 кв. м, в котором сформулировано правило: оценка того, имело ли место нарушение требований статьи 3 Конвенции, не может быть сведена к исчислению квадратных метров, которыми располагает заключенный, так как данный подход не учитывает тот факт, что практически лишь всеобъемлющий учет конкретных условий содержания под стражей может дать точную картину реальной жизни заключенных.

Европейский Суд указал, если личное пространство, доступное заключенному, не достигает 3 кв. м площади пола в переполненных тюремных камерах, нехватка личного пространства считается столь суровой, что возникает сильная презумпция нарушения требований статьи 3 Конвенции. Бремя доказывания возлагается на государство-ответчика, которое может опровергнуть эту презумпцию, доказав, что имелись факторы, способные адекватно компенсировать недостаток личного пространства.

Приведенная позиция воспроизведена в решении от 17 марта 2020 года по делу "Е.М. Шмелев и другие против Российской Федерации", в котором Европейский Суд по правам человека констатировал, что последовательная практика Европейского Суда заключается в том, чтобы считать 3 кв. м жилой площади на человека в качестве соответствующего минимального стандарта, предусмотренного статьей 3 Конвенции (? 151 и 159).

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 14 постановления от 25 декабря 2018 года N 47 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания" подчеркнул, что условия содержания лишенных свободы лиц должны соответствовать установленным законом требованиям, существенные отклонения от таких требований могут рассматриваться в качестве нарушений указанных условий; обратив внимание судов на необходимость учитывать, что о наличии нарушений условий содержания могут свидетельствовать не только переполненность камер (помещений), но и невозможность свободного перемещения между предметами мебели, разъяснил, что при разрешении административных дел суды могут учитывать обстоятельства, соразмерно восполняющие допущенные нарушения и улучшающие положение названной категории лиц (например, незначительное отклонение от установленной законом площади помещения в расчете на одного человека может быть восполнено созданием условий для полезной деятельности вне помещений, в частности для образования, спорта и досуга, труда, профессиональной деятельности).

Между тем приведенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Европейского Суда по правам человека при рассмотрении настоящего административного дела не были применены.

Таким образом, вывод судебных инстанций об отсутствии нарушений условий содержания административного истца при размещении его в спальной секции N отряда N и спальной секции N отряда N N ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю и отсутствии оснований для компенсации морального вреда, сделанный без исследования доводов административного истца о дефиците личного пространства и проверки возможности улучшения жилищно-бытовых условий осужденного или компенсации отклонения нормы жилой площади от рекомендуемых европейских стандартов, нельзя признать законным.

Равным образом нельзя согласиться с выводами судов о соблюдении административным ответчиком требований к освещенности, вентиляции спальных помещений, в которых проживал Григорьев М.В. в спорный период, а также соблюдении условий приватности в санитарных узлах помещений отрядов исправительной колонии и достаточности количества унитазов относительно численности осужденных, проживающих в отрядах, и отсутствии нарушений условий содержания Григорьева М.В, поскольку данные выводы сделаны преждевременно, без надлежащей оценки доводов административного истца и при отсутствии соответствующих доказательств.

Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации устанавливает обязанность суда определять обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения административного дела, в соответствии с нормами материального права, подлежащими применению к спорным публичным правоотношениям, при этом по административным делам об оспаривании решений, действий (бездействия), принятых или совершенных органами государственной власти, органами местного самоуправления, иными органами и организациями, наделенными отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностными лицами, государственными или муниципальными служащими, суд не связан основаниями и доводами заявленных требований (часть 3 статьи 62 поименованного кодекса).

Вопреки приведенному законоположению суд первой инстанции меры для полного и правильного разрешения требования о компенсации морального вреда ввиду нарушения условий содержания административного истца не принял.

Допущенные нарушения не были устранены судом апелляционной инстанции.

Право на судебную защиту, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, оказывается существенно ущемленным, если суды при рассмотрении дела не исследуют его фактические обстоятельства по существу, ограничиваясь установлением формальных условий применения нормы (постановления от 6 июня 1995 года N 7-П, от 13 июня 1996 года N 14-П, от 28 октября 1999 года N 14-П, от 22 ноября 2000 года N 14-П, от 14 июля 2003 года N 12-П, от 12 июля 2007 года N 10-П, определение от 5 марта 2004 года N 82-О и др.).

С учетом изложенного, обжалуемые судебные акты об отказе в удовлетворении требования о компенсации морального вреда, причиненного нарушением законодательства об условиях содержания Григорьева М.В. в ФКУ ИК-5 ГУФСИН России по Красноярскому краю, являются незаконными.

Допущенные при разрешении административного дела нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, повлияли на исход дела, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов административного истца, ввиду чего судебная коллегия считает необходимым обжалуемые судебные акты отменить и передать административное дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329, 330 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, определила:

решение Емельяновского районного суда Красноярского края от 21 октября 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Красноярского краевого суда от 15 февраля 2021 года отменить, административное дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Кассационное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в сроки и в порядке, предусмотренные статьями 318, 319 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации.

Мотивированное кассационное определение изготовлено 4 октября 2021 г.

Председательствующий

Судьи