Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 07 октября 2021 г. по делу N 8Г-15270/2021[88-16391/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Дударёк Н.Г, судей Благодатских Г.В. и Жуленко Н.Л.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 22RS0013-01-2019-006976-96 по иску Мордовиной Дарьи Сергеевны к Терентьеву Денису Александровичу, Самойловой Марине Николаевне, Бабаеву Дмитрию Васильевичу, Козловой Татьяне Николаевне, Блажевич Антонине Геннадьевне, Алексеевой Жанне Ивановне, Блажевич Фаине Михайловне, Парамонову Андрею Александровичу о признании сделок недействительными, истребовании имущества из чужого незаконного владения, по встречному исковому заявлению Парамонова Андрея Александровича к Мордовиной Дарье Сергеевне о признании добросовестным приобретателем

по кассационной жалобе представителя Терентьева Д.А. - Кравченко Е.А. на решение Бийского городского суда Алтайского края от 30 сентября 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 12 мая 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Дударёк Н.Г, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

Мордовина Д.С. обратилась в суд с иском к Терентьеву Д.А, Самойловой М.Н, Бабаеву Д.В, Козловой Т.Н, Блажевич А.Г, Алексеевой Ж.И, Блажевич Ф.М, Парамонову А.А. о признании недействительной доверенности от 3 октября 2014 г, выданной Терентьеву Д.А. на право продажи квартиры, расположенной по "адрес"; признании недействительными договоров купли-продажи квартиры по указанному выше адресу от 14 февраля 2017 г, заключенного между Мордовиной Д.С. в лице представителя по доверенности Терентьева Д.А. и Самойловой М.Н, от 25 мая 2017 г, заключенного между Самойловой М.Н. и Бабаевым Д.В, от 7 июня 2017 г, заключенного между Бабаевым Д.В. и Козловой Т.Н, от 2 августа 2017 г, заключенного между Козловой Т.Н. и Блажевич А.Г, от 15 ноября 2017 г, заключенного между Блажевич А.Г. и Алексеевой Ж.И, от 9 февраля 2018 г, заключенного между Алексеевой Ж.И. и Блажевич Ф.М, от 14 июня 2019 г, заключенного между Блажевич Ф.М. и Парамоновым А.А.; истребовании из незаконного владения Парамонова А.А. квартиры, расположенной по "адрес", и возврате в собственность Мордовиной Д.С.

Иск обоснован тем, что 3 октября 2014 г. истец заключила с ООО "Центр срочных займов" в лице директора Терентьева Д.А. договор займа N, согласно которому ей был предоставлен заем в размере 50 000 руб. сроком на 4 месяца под 10% в месяц, под залог квартиры по "адрес". В обеспечение исполнения обязательств по договору займа по требованию Терентьева Д.А. она выдала доверенность на право продажи вышеуказанной квартиры, при этом ответчик пояснил, что доверенность необходима для облегчения процедуры продажи предмета залога в случае нарушения истцом условий договора займа. Договор займа был исполнен, однако в августе 2019 г. ей от Парамонова А.А. стало известно, что принадлежащая ей квартира была продана. 14 февраля 2017 г. Терентьев Д.А. с использованием доверенности продал квартиру Самойловой М.Н. за 800 000 руб.; 25 мая 2017 г. Самойлова М.Н, действуя через представителя Городилова В.В, за 800 000 руб. продала квартиру Бабаеву Д.В.; 7 июня 2017 г. Бабаев Д.В. продал квартиру Козловой Т.Н. за 750 000 руб.; 2 августа 2017 г. Козлова Т.Н. в лице представителя по доверенности Блажевич О.Б. продала квартиру Блажевич А.Г. за 850 000 руб.; 15 ноября 2017 г. Блажевич А.Г. продала квартиру Алексеевой Ж.И. за 850 000 руб.; 9 февраля 2018 г. Алексеева Ж.И, действуя в лице представителя по доверенности Якоякова Р.С, распорядилась спорной квартирой, продав ее Блажевич Ф.М. за 850 000 руб.; на основании договора купли-продажи от 14 июня 2019 г. Блажевич Ф.М. продала квартиру Парамонову А.А. за 990 000 руб.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 7 октября 2019 г. она и ее несовершеннолетний сын ФИО признаны утратившими право пользования жилым помещением, расположенным по "адрес", и выселены.

Намерений продавать единственное жилье у нее не было, доверенность выдавалась в обеспечение займа и являлась частью отношений по указанному договору. К нотариусу с целью отозвать доверенность она не обращалась, поскольку полагала, что, исполнив условия договора займа, основания для использования доверенности не возникли. Терентьев Д.А. продал квартиру спустя более двух лет после оформления доверенности. На протяжении этого времени никто из потенциальных покупателей и ответчиков к ней не обращался, документы на квартиру не проверял, жилое помещение не осматривал. При совершении сделки по отчуждению квартиры с Самойловой М.Н. она не присутствовала, денежные средства ей не передавались. Отсутствие намерения продавать квартиру и осведомленности о ее продаже подтверждаются выпиской по лицевому счету, который в период совершения оспариваемых сделок был открыт на имя Мордовиной Д.С, ею производилась оплата коммунальных услуг. Ответчики фактически не исполняли договоры купли-продажи: в квартиру не вселялись, бремя ее содержания не несли.

Доверенность, выданная Терентьеву Д.А, является недействительной сделкой, поскольку совершена под влиянием обмана со стороны последнего, который ссылался на то, что доверенность необходима для обеспечения займа и в случае погашения долга будет возвращена истцу.

Поскольку доверенность недействительна ввиду порока воли, недействительным является и договор купли-продажи квартиры от 14 февраля 2017 г, заключенный между Терентьевым Д.А. и Самойловой М.Н. Кроме того, данная сделка является недействительной по основаниям, предусмотренным статьей 168 Гражданского кодекса РФ, поскольку Терентьев Д.А. действовал недобросовестно, злоупотребляя правом, с намерением причинить вред истцу, чем нарушил положения статьи 10 Гражданского кодекса РФ. Рыночная стоимость спорной квартиры по состоянию на февраль 2017 г. составляла 1 300 000 - 1 700 000 руб, в то время договором купли-продажи между Терентьевым Д.А. и Самойловой М.Н. установлена продажная цена в размере 800 000 руб, что в два раза ниже ее рыночной стоимости. Данное обстоятельство также свидетельствует о нарушении Терентьевым Д.А. статьи 10 Гражданского кодекса РФ.

Кроме того, все сделки по отчуждению квартиры являются мнимыми, заключены без намерения создать соответствующие им правовые последствия, что является основанием для признания их недействительными в соответствии счастью 1 статьи 170 Гражданского кодекса РФ, так как никто из титульных собственников фактически не исполнял сделки, квартира сразу же перепродавалась за ту же цену, за которую приобреталась. Экономическая целесообразность такого поведения отсутствует. Все сделки были безденежными, о чем может свидетельствовать отсутствие деклараций по сделкам в налоговом органе.

В связи с тем, что доверенность на продажу квартиры является недействительной и волю на ее продажу истец не выражала, спорное имущество на основании статьи 302 Гражданского кодекса РФ подлежит истребованию от Парамонова А.А, несмотря на его добросовестность, и возвращению в собственность Мордовиной Д.С.

Парамонов А.А. обратился в суд со встречным иском к Мордовиной Д.С, в котором просит признать его добросовестным приобретателем квартиры по "адрес", ссылаясь на то, что истцом перед покупкой спорного жилого помещения было проверено отсутствие обременений и правопритязаний третьих лиц на нее. Сделка по купле-продаже квартиры была возмездной, цена жилого помещения соответствовала рыночной стоимости на нее - 990 000 руб, денежные средства по продаже квартиры были получены продавцом. Приобретая спорное жилое помещение, он знал, что на регистрационном учете в нем состоит Мордовина Д.С. и ее сын - Иванов Е.И, при этом между ними была договоренность о том, что истец в ближайшее время покинет квартиру и снимется с регистрационного учета.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 30 сентября 2020 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 12 мая 2021 г, исковые требования Мордовиной Д.С. удовлетворены частично, постановлено:

Признать недействительной доверенность от 3 октября 2014 г, удостоверенную нотариусом Бийского нотариального округа Алтайского края Абашевой Р.М.

Признать недействительным договор купли-продажи квартиры "адрес", заключенный 14 февраля 2017 г. между Мордовиной Д.С. в лице Терентьева Д.А. и Самойловой М.Н.

Обязать Терентьева Д.А. осуществить возврат денежных средств материнского (семейного) капитала, использованных на приобретение квартиры по "адрес", по государственному сертификату серии "данные изъяты", выданному Самойловой М.Н, в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации в размере 453 026 руб.

Взыскать с Терентьева Д.А. в пользу Самойловой М.Н. денежные средства в сумме 346 000 руб.

Истребовать из чужого незаконного владения Парамонова А.А. в собственность Мордовиной Д.С. квартиру "адрес".

Признать право собственности Мордовиной Д.С. на квартиру по "адрес", прекратив право собственности Парамонова А.А. на указанную квартиру.

В удовлетворении остальной части исковых требований Мордовиной Д.С. отказать.

В удовлетворении встречных исковых требований Парамонова А.А. отказать.

Взыскать с Парамонова А.А, Самойловой М.Н. в пользу Мордовиной Д.С. судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере по 4 734 руб. с каждого.

Взыскать с Терентьева Д.А. в пользу Мордовиной Д.С. судебные расходы по оплате государственной пошлины в размере 5 034 руб.

В кассационной жалобе представителя Терентьева Д.А. - Кравченко Е.А. ставится вопрос об отмене решения Бийского городского суда Алтайского края от 30 сентября 2020 г. и апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 12 мая 2021 г. в части признания недействительной доверенности от 3 октября 2014 г, договора купли-продажи квартиры от 14 февраля 2017 г, обязании возврата денежных средств материнского (семейного) капитала используемого на приобретение квартиры, в бюджет Пенсионного фонда РФ и денежных средств в пользу Самойловой Т.Н, как незаконных, принятых с нарушением норм материального и процессуального права.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о месте и времени рассмотрения дела в кассационном порядке, в судебное заседание не явились. Терентьев Д.А. заявил о рассмотрении дела без его участия. Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие лиц, участвующих в деле.

Проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит жалобу не подлежащей удовлетворению.

Согласно положениям части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при рассмотрении настоящего дела не допущено.

Как установлено судами и следует из материалов дела, Мордовина Д.С. являлась собственником квартиры по "адрес", на основании свидетельства о праве на наследство по завещанию от 13 апреля 2004 г.

3 октября 2014 г. Мордовина Д.С. заключила с ООО "Центр срочных займов" договор займа N на сумму 50 000 руб. сроком на 4 месяца с уплатой процентов в размере 10 % в месяц.

На основании пунктов 2.1, 5.2, 5.5. договора займа денежные средства предоставляются под залог квартиры, расположенной по "адрес"; в случае нарушения заемщиком условий договора залог, указанный в пункте 2.1 договора, может быть продан по усмотрению займодавца для погашения суммы займа и процентов по нему; займодавец обязуется вернуть генеральную доверенность заемщику после полного возврата займа.

3 октября 2014 г. Мордовина Д.С. выдала доверенность сроком действия 3 года, удостоверенную нотариусом Бийского нотариального округа Алтайского края Абашевой Р.М, которой уполномочила Терентьева Д.А. продать за цену и на условиях по своему усмотрению вышеуказанную квартиру, получить денежные средства.

По доверенности от 3 октября 2014 г. Терентьев Д.А. 14 февраля 2017 г. продал спорное жилое помещение Самойловой М.Н. по цене 800 000 руб, при этом денежные средства в размере 454 000 руб. являются заемными денежными средствами, полученными покупателем в КПКГ "Гарантия-К" по договору потребительского займа от 14 февраля 2017 г. N, а денежные средства в сумме 246 000 руб. - собственными средствами покупателя.

Самойлова М.Н. являлась обладателем государственного сертификата на материнский (семейный) капитал. На основании заявления от 16 февраля 2017 г. о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала решением ГУ - Управление Пенсионного фонда РФ в Дзержинском районе г. Новосибирска от 16 марта 2017 г. N денежные средства материнского капитала в сумме 453 026 руб. перечислены на счет КПКГ "Гарантия-К".

В последующем указанная квартира являлась предметом неоднократных сделок купли-продажи: 25 мая 2017 г. Самойлова М.Н, действуя в лице представителя Городилова В.В, за 800 000 руб. продала указанную квартиру Бабаеву Д.В.; последний 7 июня 2017 г. продал квартиру Козловой Т.Н. за 750 000 руб, 2 августа 2017 г. Козлова Т.Н. в лице представителя по доверенности Блажевич О.Б. продала спорное жилое помещение Блажевич А.Г. за 850 000 руб.; 15 ноября 2017 г. Блажевич А.Г. за 850 000 руб. продала вышеуказанную квартиру Алексеевой Ж.И, последняя, действуя в лице представителя по доверенности Якоякова Р.С, распорядилась спорным помещение, продав его 9 февраля 2018 г. Блажевич Ф.М. за 850 000 руб.; по договору купли-продажи от 14 июня 2019 г. Парамонов А.А. приобрел у Блажевич Ф.М. данную квартиру за 990 000 руб.

Разрешая спор, признавая доверенность от 3 октября 2014 г. ничтожной сделкой по мотиву притворности, суд первой инстанции, руководствуясь положениями части 1 статьи 170, 85, 209, 454, 807 Гражданского кодекса РФ, разъяснениями, содержащихся в пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", исходил из того, что в сложившейся ситуации Мордовина Д.С. не имела намерения и волеизъявления отчуждать принадлежащую ей на праве собственности квартиру, полагала, что передает спорное жилое помещение в залог в качестве обеспечения возврата долга по договору займа, поскольку преследовала цель - получить в долг денежные средства под залог недвижимости, о чем свидетельствуют те факты, что после выдачи доверенности на продажу жилья она сохраняла регистрацию в спорном жилом помещении, несла бремя его содержания; в доверенности, и в договоре займа от 3 октября 2014 г. отсутствуют существенные условия, предусмотренные статьей 9 Закона об ипотеке, регистрация в установленном законе порядке не произведена, указав также, что истцом не пропущен срок исковой давности по данным требованиям.

Удовлетворяя требования Мордовиной Д.С. и признавая договора купли-продажи квартиры от 14 февраля 2017г, заключенный между Мордовиной Д.С. в лице представителя Терентьева Д.А. и Самойловой М.Н, мнимой сделкой, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 10, 170, 167, 209, 454, 807 Гражданского кодекса РФ, пунктом 1 части 3 статьи 7, пунктом 1 части 1 статьи Федерального закона от 29 декабря 2006 года N 256-ФЗ "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей", исходил из того, что последняя на момент заключения договора не намеревались создать правовые последствия, характерные для сделки данного вида, не собиралась владеть, пользоваться спорным жилым помещением, в квартиру не вселялась, обязательств по оформлению жилого помещения в собственность детей не исполнила, улучшение жилищных условий, на которые могут быть направлены средства социальной поддержки в виде материнского капитала, не осуществлено, следовательно, сделка купли-продажи от 14 февраля 2017 г. является ничтожной, как совершенная лишь для вида без намерения создать соответствующие правовые последствия, воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают для данного вида сделки в силу статей 153, 454, 549 Гражданского кодекса РФ, применив последствия недействительности сделки обязав Терентьева Д, А. возвратить средства материнского капитала пенсионному органу, поскольку средства на дополнительную государственную поддержку семей, имеющих детей, финансируются из федерального бюджета и не могут быть представлены для совершения сделок, не соответствующих закону, а также возвратить Самойловой М.Н. полученные по сделке денежные средства.

С указанными выводами суда и их правовым обоснованием согласилась судебная коллегия по гражданским делам Алтайского краевого суда, оставив решение без изменения.

Судебная коллегия Восьмого кассационного суда общей юрисдикции находит, что выводы судов в обжалуемой части отвечают требованиям закона, регулирующего спорные правоотношения, соответствуют фактическим обстоятельствам, установленным по делу.

Согласно положениям статьи 170 Гражданского кодекса РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пунктах 87 и 88 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ). Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила. Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.

Применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ).

Суд установил, что доверенность от 3 октября 2014 г, является притворной сделкой, прикрывающей сделку ипотеки (залога недвижимости), восстановив право собственности истца на спорную квартиру, истребовав ее из незаконного владения Парамонова А.А, которому квартира была продана Блажевич Ф.М. по договору купли-продажи от 14 июня 2019 г.

Судом первой инстанции было исследовано и получило правовую оценку то обстоятельство, что воля истца была направлена на заключение договора займа денежных средств с обременением недвижимости (ипотека), а не на отчуждение принадлежащей ей квартиры, волеизъявление на которое у последней отсутствовало.

Выводы суда основаны на доказательствах, имеющихся в материалах дела, изложенных выше, в том числе договоре займа N от 3 октября 2014 г, заключенного Мордовиной Д.С. с ООО "Центр срочных займов", директором которого являлся Терентьев Д.А, указанный договор содержит условия о том, что в случае нарушения заемщиком условий договора залог может быть продан по усмотрению займодавца для погашения суммы займа и процентов по нему, и займодавец обязуется вернуть генеральную доверенность заемщику после полного возврата займа.

Каких-либо данных, свидетельствующих об волеизъявлении истца на продажу принадлежащей ей квартиры, материалы дела не содержат, наоборот, следует, что о заключении договора купли-продажи от 14 февраля 2017г. Мордовина Д.С. не знала и не могла знать, спорная квартира из ее владения и пользования не выбывала.

Судами учтено, что прикрываемой сделкой в настоящем случае является договор займа с залогом недвижимого имущества, при этом достаточные доказательства того, какие денежные средства и кем передавались в качестве заемных, на каких условиях был заключен прикрываемый договор займа, были представлены. Факт полного исполнения Мордовиной Д.С. кредитного обязательства до 3 февраля 2015г подтвержден, в том числе объяснениями самого Терентьева Д.А. (т. 3 л.д. 225).

Согласно пункту 1 статьи 334 Гражданского кодекса Российской Федерации в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит заложенное имущество (залогодателя).

Заложенное имущество остается у залогодателя, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другим законом или договором (пункт 1 статьи 338 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исходя из положений приведенного закона, по договору залога право собственности на заложенное имущества до момента предъявления кредитором требования об обращении на него взыскания принадлежит заемщику, а не передается полностью кредитору с государственной регистрацией права собственности на него.

Признавая срок исковой давности по требованиям Мордовиной Д.С. о признании доверенности недействительной непропущенным, о применении которого было заявлено ответчиком, суды, ссылаясь на положения статьи 181 Гражданского кодекса РФ, разъяснения, изложенные в пункте 101 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", указали на то, что данный срок начал течь не ранее 15 февраля 2017г, когда Терентьевым Д.С. полномочия, переданные по доверенности от 3 октября 2014 г, были исполнены при заключении договора купли-продажи Самойловой М.Н. 14 февраля 2017 г, право собственности которой на квартиру в Едином государственном реестре недвижимости зарегистрировано 15 февраля 2017 г, с настоящим иском Мордовина Д.С. обратилась в суд 18 декабря 2019 г.

Данный вывод суд кассационной инстанции находит правильным.

Прикрывающие сделки ничтожны независимо от признания их таковыми судом в силу прямого указания пункта 1 статьи 168, пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса РФ.

Исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, чье право нарушено (статья 195 Гражданского кодекса РФ).

Таким образом, нарушенное право подлежит защите в сроки, установленные законом.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Согласно пункту 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

Таким образом, закон связывает начало течения срока исковой давности по ничтожной сделке с моментом начала исполнения такой сделки, что было учтено судом.

Доводы кассационной жалобы об исчислении срока исковой давности со дня, когда Мордовина Д.С. выдала доверенность, основан на ошибочном толковании приведенного закона.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Лицо, которое знало или должно было знать об основаниях недействительности оспоримой сделки, после признания этой сделки недействительной не считается действовавшим добросовестно.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Учитывая установленные по делу обстоятельства и приведенные требования закона, суд, учитывая использование средств материнского (семейного) капитала, применил последствия недействительности сделки, возвратив стороны в первоначальное положение.

Вопреки доводам кассационной жалобы, получение Терентьевым Д.А. денежных средств при расчете за отчуждаемую спорную квартиру от Самойловой М.С. подтверждено содержанием самого договора купли-продажи от 14 февраля 2017г, содержащего условие как об использовании кредитных средств покупателем, так и о получении продавцом денежных средств до подписания этого договора.

Обязанность сторон недействительной сделки по возврату всего полученного по такой сделке (реституционное обязательство) возникает в силу прямого указания закона, согласно которому основанием возникновения данного обязательства служит сам факт недействительности сделки.

Следовательно, в случае, если факт недействительности сделки установлен вступившим в законную силу решением суда и во исполнение такой сделки были совершены какие-либо действия (в частности, передано имущество), то сам факт признания сделки недействительной в судебном порядке влечет возникновение обязанности сторон возвратить все полученное по такой сделке, а при невозможности возврата - предоставить денежное возмещение.

Судом рассмотрен спор в пределах заявленных истцом требований и оснований иска (часть 3 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса РФ).

Таким образом, суды обеих инстанций при разрешении спора правильно определили и установили обстоятельства, имеющие значение для дела, нарушений требований статей 56, 59, 60, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при оценке доказательств судами допущено не было. Выводы судов мотивированы и в кассационных жалобах по существу не опровергнуты, каких-либо нарушений норм материального или процессуального права со стороны судов первой и апелляционной инстанций не усматривается.

Как усматривается из содержания кассационной жалобы, возражения её подателя сводятся к несогласию с оценкой доказательств, данной судами первой и второй инстанций, а следовательно, не могут являться основанием для пересмотра судебных постановлений, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств над другими.

Следует отметить, что принцип правовой определенности, являющийся гарантией верховенства права, предполагает, что стороны не вправе требовать пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений только в целях проведения повторного слушания и получения нового судебного постановления другого содержания. Иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены или изменения вступившего в законную силу судебного постановления нижестоящего суда. Отклонение от данного принципа допустимо исключительно при наличии неоспоримых обстоятельств.

С учетом изложенного, принимая во внимание, что каких-либо доводов, свидетельствующих о допущенных по делу нарушениях норм материального и процессуального права, повлиявших на исход дела, и оснований для отмены или изменения обжалуемых судебных постановлений кассационная жалоба не содержит, судебная коллегия не находит оснований для её удовлетворения.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Бийского городского суда Алтайского края от 30 сентября 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 12 мая 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу представителя Терентьева Д.А. - Кравченко Е.А. - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: