Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 18 октября 2021 г. по делу N 8Г-18667/2021[88-18030/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Какурина А.Н, судей Птоховой З.Ю. и Кураковой С.С, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N N 2-401/2020 по иску ФИО1 и ФИО2 к СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N3 им. И.И. Скворцова-Степанова" о возмещении имущественного вреда, взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе ФИО1 и ФИО2 на решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 21 декабря 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 июня 2021 г, заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Какурина А.Н, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛ:

ФИО18 и ФИО19 обратились в суд с иском к СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова- Степанова", в котором просили взыскать с ответчика в пользу истца ФИО1 расходы на погребение ФИО10 в размере 305 647 руб. 57 коп, компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб, в пользу истца ФИО2 - компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

В обоснование заявленных требований истцы ссылались на то, что являются родителями ФИО10, умершего ДД.ММ.ГГГГ Истцы полагали, что "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ и, как следствие, несвоевременную постановку верного диагноза, а также указывая на наличие родственной связи и близких, дружеских отношений между истцами и ФИО10, на постоянное активное участие истцов в жизни сына, особенно в период "данные изъяты" ФИО10 и получения им описанного выше лечения в ДД.ММ.ГГГГ, на "данные изъяты" ФИО10

Решением Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 21 декабря 2020 г. исковые требования ФИО1, ФИО2 удовлетворены частично, с ответчика взыскана компенсация морального вреда в размере 150 000 руб. в пользу каждого из истцов, в удовлетворении остальной части иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 июня 2021 г. решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 21 декабря 2020 г. в части отказа в удовлетворении исковых требований о взыскании расходов на погребение отменено. В данной части принято новое решение о взыскании с СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И.Скворцова-Степанова" в пользу ФИО1 расходов на погребение в размере 292 247, 57 руб. В остальной части решение оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ФИО18 и ФИО19 просили судебные постановления отменить как незаконные в части необоснованного снижения размера компенсации морального вреда. В остальной части судебные постановления не обжалуются.

В судебное заседание суда кассационной инстанции явились истец ФИО18, представитель истцов адвокат ФИО11, прокурор Малышев Я.В.

Другие лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены путем направления почтового извещения, сведения о движении жалобы размещены на сайте суда в сети "Интернет". Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Проверив материалы дела, выслушав истца ФИО1 и представителя истцов адвоката ФИО11, поддержавших доводы кассационной жалобы, заключение прокурора ФИО12, указавшего на соразмерность определённого судом размера компенсации морального вреда и отсутствие оснований к удовлетворению кассационной жалобы, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия находит её не подлежащей удовлетворению.

В соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанции, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений в пределах доводов кассационной жалобы не имеется.

Судом первой инстанции установлено и следует из материалов дела, что ФИО18 и ФИО19 являются родителями ФИО10, ДД.ММ.ГГГГ рождения. ФИО13 являлся "данные изъяты"; "данные изъяты", в связи с которым состоял на учете в СПб ГБУЗ "Психоневрологический диспансер N 5", многократно госпитализировался в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова- Степанова".

Сведения об обращениях ФИО10 в иные медицинские учреждения за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ предоставлены ТФОМС Санкт-Петербурга.

ФИО13 умер ДД.ММ.ГГГГ

Смерть ФИО10 наступила в СПб ГБУЗ "Городская больница Святой преподобномученицы Елизаветы", куда пациент поступил ДД.ММ.ГГГГ по переводу из учреждения ответчика.

До названной даты ФИО13 находился на стационарном лечении в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И.Скворцова-Степанова" с ДД.ММ.ГГГГ, при этом в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ пациент переводился из учреждения ответчика в СПб ГБУЗ "Психиатрическая больница N 1 им. П.П.Кащенко" для обследования и лечения.

Предыдущая госпитализация ФИО10 в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И.Скворцова-Степанова" состоялась в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ

После смерти ФИО10, на основании обращения ФИО1, Комитетом по здравоохранению Санкт-Петербурга в рамках ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности проведена проверка в отношении СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова", по результатам которой составлен Акт проверки учреждения здравоохранения N N от ДД.ММ.ГГГГ

Согласно названному акту, в результате проверки установлены "данные изъяты". В частности, в ДД.ММ.ГГГГ во время "данные изъяты". В процессе внутриведомственной экспертизы, проведенной ДД.ММ.ГГГГ, выявлено несоответствие "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ имеющимся "данные изъяты" ГПБ N: "данные изъяты" После установления ДД.ММ.ГГГГ диагноза: "данные изъяты" тактика ведения больного в целом была правильная. "данные изъяты".

Также по заявлению ФИО1 проведена проверка Следственным отделом ГСУ СК России по Калининскому району Санкт- Петербурга.

При рассмотрении настоящего гражданского дела определением суда первой инстанции от 25 ноября 2019 г. по ходатайству стороны ответчика назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено ФГБВОУ ВО "Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова".

Согласно заключению N комиссии экспертов ФГБВОУ ВО "Военно-медицинская академия им. С.М. Кирова" (комиссионная судебно- медицинская экспертиза) от ДД.ММ.ГГГГ, "данные изъяты".

Результаты флюорографического исследования N от ДД.ММ.ГГГГ, проведенного ФИО10 в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова", свидетельствуют о наличии у пациента "данные изъяты" N от ДД.ММ.ГГГГ, выполненное ДД.ММ.ГГГГ врачом-рентгенологом ФИО20, является неверным. То, что при выполнении флюорографического исследования ДД.ММ.ГГГГ не были диагностированы патологические инфильтративные изменения в верхней доле правового легкого ФИО10, является недостатком (дефектом) медицинской помощи.

Каких-либо иных недостатков (дефектов) оказания медицинской помощи в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N им. ФИО9" в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ допущено не было.

По данным рентгенологического исследования легких N от ДД.ММ.ГГГГ у "данные изъяты" N от ДД.ММ.ГГГГ "данные изъяты", сделанные врачом-рентгенологом ФИО16 от ДД.ММ.ГГГГ, являются верными.

Достаточные и объективные основания для установления ДД.ММ.ГГГГ врачом-фтизиатром ФИО23 при осмотре ФИО24 "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ N N и от ДД.ММ.ГГГГ N N - имеются. "данные изъяты" в СПб ГКУЗ "ГПБ N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова" в период с ДД.ММ.ГГГГ г. по ДД.ММ.ГГГГ допущено не было.

Достаточных и объективных оснований для однозначного утверждения о наличии у ФИО10 в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ "данные изъяты" ФИО10 был показан перевод "данные изъяты" в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ не имелось.

В период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в период пребывания "данные изъяты". При этом у ФИО10 был "данные изъяты".

"данные изъяты" ФИО10 в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И.Скворцова-Степанова" в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ допущено не было.

В представленных на исследование материалах отсутствуют объективные сведения, доказывающие наличие у ФИО10 "данные изъяты" по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ Данное обстоятельство не позволяет достоверно констатировать наличие причинно-следственной связи между выявленным недостатком, допущенным врачом-рентгенологом при флюорографическом исследовании N от ДД.ММ.ГГГГ, и наступлением смерти ФИО10

Вред здоровью ФИО10 при оказании медицинской помощи в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И.Скворцова-Степанова" в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ - не может быть определен и квалифицирован по степени тяжести, поскольку между выявленными недостатками (дефектами) медицинской помощи и наступлением неблагоприятных последствий (смерти пациента) не установлена прямая причинно-следственная связь.

Установив указанные обстоятельства, оценив представленные в материалах дела доказательства в их совокупности, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика в пользу истцов компенсации морального вреда ввиду того, что при рассмотрении дела нашел свое подтверждение факт оказания ФИО10 в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова" медицинской помощи ненадлежащего качества.

Вместе с тем, учитывая, что ненадлежащее оказание медицинской помощи находится в непрямой причинно-следственной связи с возникновением и развитием неблагоприятного исхода, суд первой инстанции пришел к выводу о необходимости отказа в удовлетворении исковых требований о взыскании с ответчика в пользу ФИО1 расходов на погребение ФИО10, поскольку ответчик не является лицом, ответственным за смерть сына истца.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции в части определения размера компенсации морального вреда согласился, указав, что при определении размера компенсации морального вреда, суд первой инстанции обоснованно принял во внимание фактические обстоятельства дела, степень вины ответчика, наличие не прямой причинно-следственной связи между допущенными дефектами и наступившими последствиями, характер нравственных страданий истцов, испытываемых ввиду смерти и безвозвратной утраты ими близкого родственника - сына, с которым они совместно проживали, а также с учетом принципа разумности и справедливости, в связи с чем, полагал возможным взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 150 000 руб. в пользу каждого из истцов.

Судом первой инстанции также принято во внимание, что ФИО18 принимал активное участие в жизни сына, сопровождал последнего при его обращениях в медицинские учреждения, что следует из медицинских документов СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова".

Также при оценке индивидуальных особенностей истцов, суд учел, что истцы ФИО18 и ФИО19 являются инвалидами второй группы.

Указанные обстоятельства, включая тот факт, что для родителей утрата своего ребенка в любом возрасте является невосполнимой потерей, свидетельствуют о значительном претерпевании истцами нравственных страданий.

Суд апелляционной инстанции также учёл, что из письма учреждения ответчика, направленного в Комитет по здравоохранению Правительства Санкт-Петербурга 11 мая 2017 г. усматривается, что по имеющейся в учреждении документации, ФИО13 многократно госпитализировался в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова", течение психического заболевания у пациента осложнялось систематическим злоупотреблением алкоголем, отсутствием комплаентности в лечении и конфликтами с родственниками.

Судом установлено, что выявленные дефекты оказания медицинской помощи сыну истцов ФИО10 в СПб ГКУЗ "Городская психиатрическая больница N 3 им. И.И. Скворцова-Степанова" не имеют прямой причинно-следственной связи с его смертью.

Безусловных доказательств того, что в случае отсутствия дефектов оказания медицинской помощи, возможно было избежать неблагоприятного исхода в виде смерти в связи с наличием заболевания рака легкого, с учетом общего неблагоприятный прогноза при таком заболевании, в материалы дела не представлено.

Исходя из данных обстоятельств, принимая во внимание, что смерть сына истцов наступила в результате имеющегося у него тяжелого заболевания на хоне хронических патологий, учитывая отсутствие доказательств того, что при более раннем выявлении болезни сына истцов имел бы место другой результат течения болезни, принципы разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции оснований для взыскания с ответчика компенсации морального вреда в размере 1 000 000 руб. в пользу каждого из истцов не усмотрел, полагая, что определенная судом первой инстанции к взысканию сумма компенсации морального вреда будет способствовать восстановлению баланса между последствиями нарушения прав истцов и степенью ответственности, применяемой к ответчику, а потому решение суда в части размера взысканной компенсации морального вреда оставил без изменения.

При этом суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для возмещения расходов, связанных с погребением, указав, что причина смерти ФИО10, а также "данные изъяты".

Суд апелляционной инстанции указал, что для возложения на ответчика гражданско-правовой ответственности в виде возмещения вреда наличие прямой причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившей смертью ФИО10 в данном случае не требуется.

Возможность возложения на ответчика обязанности по возмещению истца ущерба не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

То обстоятельство, что заключением судебной экспертизы была установлена не прямая (косвенная) причинно-следственная связь между дефектами оказания медицинской помощи и наступившими неблагоприятными последствиями, вопреки выводам суда первой инстанции, в силу положений статьи 1064 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не является основанием для освобождения ответчика от обязанности по возмещению понесенных истцом расходов на погребение.

С учетом данных обстоятельств, судеб апелляционной инстанции пришёл к выводу о наличии оснований для взыскание в возмещение расходов на погребение 292 247, 57 руб. В указанной части решение суда первой инстанции и апелляционное определение не обжалуются, следовательно, предметом проверки суда кассационной инстанции не являются.

Судебная коллегия Третьего кассационного суда общей юрисдикции полагает, что выводы судов в полной мере соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела, сделаны при правильном применении норм материального и процессуального права к спорным правоотношениям, оснований не согласиться с ними не имеется.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (ст.41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

Согласно п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" к основным принципам охраны здоровья граждан относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ч. 1, 2 ст. 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В п. 21 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч.1 ст. 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (чч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (п. 1 ст. 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Согласно ст. ст. 151, 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная "данные изъяты" и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной "данные изъяты" распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких- либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в п. 32 постановления Пленума от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно п. 1, 2 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

По смыслу нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Вопреки доводам кассационной жалобы, представленные в материалы дела доказательства, в соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, были исследованы судами и оценены с точки зрения их относимости, допустимости, достаточности и взаимосвязи в совокупности с другими доказательствами.

Решение вопроса исследования и оценки доказательств, а также обстоятельств дела, отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 196, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), поэтому связанные с ним доводы заявителя не могут служить основанием для отмены судебных постановлений в кассационном порядке (статья 387, абзац 2 части 2 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Доводы жалобы, с учетом установленных фактических обстоятельств, выводы судов не опровергают, не подтверждают существенных нарушений норм материального права и норм процессуального права, повлиявших на исход дела, и не являются достаточным основанием для пересмотра судебных актов в кассационном порядке. По существу доводы жалобы направлены на переоценку доказательств и установленных судами фактических обстоятельств, что не входит в полномочия суда при кассационном производстве.

Вопреки доводам кассационной жалобы, судами двух инстанций оценены представленные сторонами по делу доказательства, в связи с чем суды двух инстанций пришли к выводу об отсутствии прямой причинно-следственной связи между смертью пациента и дефектами оказания медицинской помощи. С учётом установления судом факта проведения диагностических исследований пациента с дефектами, судом установлена косвенная причинно-следственная связь, в связи с чем, с учётом обстоятельств дела, исходя из принципов справедливости и соразмерности, судом был определён размер компенсации морального вреда.

В постановлении Европейского Суда по правам человека от 18 марта 2010 г. по делу "Максимов (Maksimov) против Российской Федерации" указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

При определении размера компенсации морального вреда, суды подробно исследовали обстоятельства дела, индивидуальные особенности членов семьи, из взаимоотношения, установили характер и степень понесенных истцами физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями их личностей, при этом выводы судов двух инстанций подробно и конкретно мотивированы.

Нарушений или неправильного применения норм материального и процессуального права, которые могли бы явиться основанием для изменения или отмены судебных актов или которые привели или могли привести к принятию неправильных судебных актов, не установлено.

Доводы заявителей по существу повторяют позицию истцов при разбирательстве дела в судах первой и апелляционной инстанций, являлись предметом всесторонней проверки суда апелляционной инстанции, получили надлежащую оценку с подробным правовым обоснованием и, по сути, касаются фактических обстоятельств дела и объёма доказательств по спору. Вновь приведенные в кассационной жалобе, они не могут повлечь отмену судебных постановлений.

В силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судами первой и апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Несогласие заявителей с установленными по делу обстоятельствами и оценкой судами доказательств, с выводами судов, иная оценка им фактических обстоятельств дела, иное толкование положений законодательства, не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не является основанием для пересмотра судебного акта кассационным судом общей юрисдикции.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений, поскольку нарушений судами первой и апелляционной инстанций норм материального или процессуального права по доводам кассационной жалобы не установлено.

Руководствуясь статьями 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 21 декабря 2020 г, в части, не отменённой апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 июня 2021 г, и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 июня 2021 г. оставить без изменения, а кассационную жалобу ФИО1 и ФИО2 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи