Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 19 октября 2021 г. по делу N 8Г-19238/2021[88-17695/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Латушкиной С.Б, судей Кожевниковой Л.П, Гусева Д.А.

с участием прокурора Восьмого отдела (кассационный) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Симоненко Е.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское делоN 55RS0007-01-2020-003794-33 (2-11/2021) по иску Г.К.В. к бюджетному учреждению здравоохранения Омской области "Областная клиническая больница", Министерству здравоохранения Омской области о признании действий незаконными, взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе представителя Г.К.В. - К.А.А, действующего на основании доверенности, на решение Центрального районного суда г. Омска от 11 марта 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Омского областного суда от 7 июня 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, прокурора Симоненко Е.В, возражавшую против удовлетворения кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Г.К.В. обратилась в суд с иском к бюджетному учреждению здравоохранения Омской области "Областная клиническая больница" (далее - БУЗОО "Областная клиническая больница"), Министерству здравоохранения Омской области о признании действий незаконными, взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование иска указала, что 6 июля 2020 г. ей проведено хирургическое вмешательство путем нижнесрединного чревосечения с иссечением кожного рубца, кесарево сечение в нижнем сегменте поперечным разрезом. Исходя из выписного эпикриза 6 июля 2020 г. приняты роды, установлен диагноз - "данные изъяты"

Осложнения основного: плацентарная недостаточность, стадия декомпенсации. Антенатальная гибель плода (мертвый мальчик, массой 3 940 г, рост 57 см, доношенный).

Считает, что действиями медицинского персонала допущены грубые нарушения правил и стандартов оказания медицинской помощи. Имеются нарушения требований, предъявляемых к оказанию медицинской помощи.

Обследование женщин с плацентарной недостаточностью и, в частности, с декомпенсированной ее формой, должно быть комплексным и патогенетически обоснованным. Алгоритм обследования включает в себя:

1) ультразвуковое исследование с измерением основных фетометрических параметров (бипариетальный размер головки плода, средний диаметр живота и длина бедренной кости), а также расширенная фетометрия с вычислением окружностей головки и живота, фетометрических индексов. Ультразвуковая плацентография и оценка количества околоплодных вод;

2) допплерометрическую оценку кровотока в различных сосудах матери и плода;

3) кардиотокографическое исследование, позволяющее оценить наличие и степень тяжести внутриутробной гипоксии.

Данный комплекс диагностических методик на момент поступления истца не был реализован для установления этиологических и патогенетических факторов состояния плода, в выписном эпикризе данная информация не нашла своего подтверждения. Ответчиком не установлена причинно-следственная связь гибели плода.

Истец считает, что в действиях медицинского персонала БУЗОО "Областная клиническая больница" имелись недостатки в оказании медицинской помощи. При планировании ведения родов, с учетом вероятного перенашивания беременности, крупного плода, не были приняты дополнительные меры для оценки внутриутробного состояния плода (не проведена амниоскопия, повторная допплерография) и своевременное оперативное родоразрешение.

Недостатки, допущенные в диагностике, наблюдении и оказании медицинской помощи способствовали развитию некомпенсированных нарушений маточно-плацентарного кровообращения и поэтому находятся в причинной связи с внутриутробной гибелью плода. Антенатальная гибель плода является условно предотвратимой, поскольку своевременная верная интерпретация данных, полученных в ходе диагностики, наряду с использованием дополнительных методов обследования, позволила бы дать правильную оценку тяжести состояния плода и своевременно (в более ранние сроки) осуществить оперативное родоразрешение путем кесарева сечения.

Своими действиями и (или) бездействием медицинский персонал БУЗОО "Областная клиническая больница" нарушил права в сфере охраны здоровья граждан, предусмотренные Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее- Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ), а также допустил нарушения Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей".

Из-за непрофессионализма врачей БУЗОО "Областная клиническая больница", неоказания специализированной медицинской помощи в экстренном порядке, у нее ухудшилось состояние здоровья, тем самым, причинен моральный вред.

Просила признать действия родильного дома БУЗООО "Областная клиническая больница" нарушающими требования Федерального закона "Об охране здоровья граждан", привлечь Министерство здравоохранения Омской области для дачи правовой и клинической оценки по существу дела. Взыскать с родильного дома БУЗОО "Областная клиническая больница" компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

Решением Центрального районного суда г. Омска от 11 марта 2021 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Омского областного суда от 7 июня 2021 г. решение Центрального районного суда г. Омска от 11 марта 2021 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, представителем истца, ставится вопрос об отмене решения Центрального районного суда г. Омска от 11 марта 2021 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Омского областного суда от 7 июня 2021 г. как незаконных, принятых с нарушением норм материального права.

Относительно доводов кассационной жалобы БУЗОО "Областная клиническая больница" представлены письменные возражения.

В судебное заседание суда кассационной инстанции стороны не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, судебная коллегия, руководствуясь ч.5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для отмены обжалуемых судебных актов.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах кассационной жалобы.

Как установлено судами и следует из материалов гражданского дела, 11 декабря 2019 г. Г.К.В. была поставлена на учет в БУЗОО "Тарская ЦРБ" в связи с третьей беременностью в сроке гестации 7 недель. Женскую консультацию Г.К.В. посещала регулярно, была отнесена к группе среднего риска.

2 июля 2020 г. Г.К.В. в плановом порядке поступила в роддом БУЗОО "Омская клиническая больница" в связи с беременностью. На момент поступления и в период нахождения в роддоме состояние Г.К.В. было удовлетворительное, жалоб не предъявляла.

Согласно истории родов 5 июля 2020 г. по результатам УЗДГ установлено отсутствие сердцебиение плода, Г.К.В. переведена в обсервационное отделение.

6 июля 2020 г. в 10 часов 13 минут проведено "кесарево сечение", в 10 часов 15 минут родился мертвый ребенок мужского пола.

После операции Г.К.В. поставлен диагноз: "данные изъяты"

11 июля 2020 г. Г.К.В. была выписана в удовлетворительном состоянии.

Согласно протоколу патологоанатомического вскрытия от 7 июля 2020 г. N причиной антенатальной смерти доношенного плода мужского пола матери Г.К.В. явилась асфиксия в результате декомпенсации фето- плацентарной формы хронической плацентарной недостаточности. При исследовании выявлены признаки внутриутробной инфекции неуточненной этиологии и незрелости плода. Протокол содержит заключение: хроническая плацентарная недостаточность, фетоплацентарная форма, декомпенсация (частичная плодовая мальперфузия), признаки гематогенного инфицирования (иммуно-воспалительные поражения последа).

Заявляя требования о компенсации морального вреда, истец ссылается на ненадлежащее оказание ей медицинской помощи ответчиком как на стадии ведения родов, так и при родоразрешении, неоказание специализированной медицинской помощи в экстренном порядке, что привело к ухудшению состояния ее здоровья, а затем к гибели плода.

Судом первой инстанции по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза.

Согласно заключению эксперта от 25 февраля 2020 г..N причиной антенатальной (то есть наступившей до развития родовой деятельности) смерти доношенного плода мужского плода матери Г.К.В. явилась асфиксия в результате декомпенсации фето-плацентарной формы хронической плацентарной недостаточности в сочетании с внутриутробной инфекцией неучтенной этиологии и незрелостью плода. Нарушений положений приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 20 декабря 2012 г..N 1177н "Об утверждении порядка дачи информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и отказа от медицинского вмешательства в отношении определенных видов медицинских вмешательств, форм информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство и форм отказа от медицинского вмешательства", письма Министерства здравоохранения Российской Федерации от 27 мая 2014 г..N 15-4\10\2-3792 "Профилактика венозных тромбоэмболических осложнений в акушерстве и гинекологии", приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 9 июня 2003 г..N 233 "Об утверждении отраслевого стандарта "Протокол ведения больных. Профилактика тромбоэмболии легочной артерии при хирургических и иных инвазивных вмешательствах" (ОСТ 91500.11.0007-2003), приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 1 ноября 2012 г..N 572н "Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю "акушерство и гинекология" (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий"), клинического протокола "Кесарево сечение.

Показания, обезболивание, хирургическая техника, антибиотикопрофилактика, ведение послеоперационного периода" (письмо Министерства здравоохранения Российской Федерации N 15-4/10/2-3190, Москва, 2014), клинического протокола "Анестезия при операции кесарева сечения" (письмо Министерства здравоохранения Российской Федерации от 6 декабря 2018 г..N15-4/10/2-7863), п. 3.15.1 "Критерии качества специализированной медицинской помощи взрослым и детям при оперативном родоразрешении путём кесарева сечения" приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от 10 мая 17 г..N 203н "Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи" - не усматривается. Учитывая имеющиеся клинические данные и полученные результаты инструментального исследования (УЗИ, УЗДГ, КТГ - признаков гипоксии плода нет) - показаний к срочному и неотложному родоразрешению при поступлении Г.К.В. в БУЗООО "Областная клиническая больница" не было. В рассматриваемом экспертном случае дефектов оказания медицинской помощи, прямо и непосредственно приведших к ухудшению состояния плода матери Г.К.В. или явившихся причиной его смерти - не имелось; таким образом, предусмотренных нормативными документами оснований даже для установления самого факта причинения вреда здоровью Г.К.В. - нет. Медицинская помощь, оказанная беременной Г.К.В, не могла явиться причиной развития патологических изменений, ставших причиной внутриутробной асфиксии плода или способствовать их прогрессированию - поэтому между медицинской помощью и антенатальной смертью плода ни прямой, ни непрямой причинно-следственной связи не усматривается.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ), положениями Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ, заключением проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы, пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований Г.К.В, указав на недоказанность виновных действий работников БУЗОО "Областная клиническая больница" при оказании помощи, установив, что медицинская помощь была оказана правильно, вред здоровью причинен не был, объем медицинской помощи соответствовал стандарту и порядку оказания медицинской помощи, а также отсутствовала причинно-следственной связь между действиями (бездействиями) ответчика и наступившими последствиями в виде гибели плода. Отказывая в иске к Министерству здравоохранения Омской области, суд исходил из того, что непосредственное оказание медицинской помощи населению, дача правовой и клинической оценки в рамках настоящего спора в полномочия Министерства здравоохранения Омской области не входят.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился, дополнительно указав, что при патологоанатомическом исследовании трупа плода было отмечено наличие тромбов в просвете сосудов пуповины (в вене смешанного строения, в артерии - из гемолизированных эритроцитов и фибрина), а также оболочечное прикрепление пуповины. Одной из основных причин развития тромбоза сосудов пуповины являются нарушения в свертывающейся системе крови у матери. Согласно выводам экспертной комиссии предыдущие две беременности Г.К.В. протекали с осложнениями и закончились: первая - оперативным родоразрешением в 2014 году на сроке гестации 28 недель в связи с преждевременной отслойкой нормально расположенной плаценты, вторая - оперативным родоразрешением в 2017 году на сроке беременности 38 недель, в течение данной беременности в связи с нарушениями в свертывающей системе крови Г.К.В. наблюдалась у гемостазиолога, принимала антикоагулянт. В период третьей беременности Г.К.В. рекомендации врачей по осмотру узкими специалистами не соблюдала, от госпитализации отказывалась, к врачу гемостазиологу не обращалась.

Суд учел, что в рассматриваемом экспертном случае с ранних сроков беременности Г.К.В. отмечались факторы, которые могли запустить процесс развития хронической плацентарной недостаточности: отсутствие прегравидарной подготовки с учетом осложненного акушерского анамнеза, аномалия плацентации, активация свертывающей системы крови; а в третьем триместре беременности имеющиеся инфекционно-воспалительные изменения могли усугубить плацентарные нарушения, что способствовало развитию декомпенсации плацентарной недостаточности, явившейся причиной антенатальной гибели плода. Характерных симптомов хронической плацентарной недостаточности у беременной Г.К.В. на всех этапах наблюдения выявлено не было, причем все необходимые диагностические мероприятия по оценке состояния плода и его физического развития проводились на каждой явке, инструментальные методы обследования (УЗИ, УЗДГ и КТГ) были выполнены в регламентированные нормативными документами сроки. Экспертами указано, что план родоразрешения беременной Г.К.В. путем плановой операции кесарева сечения являлся абсолютно обоснованным, так как у беременной имелся рубец на матке после двух операций кесарева сечения, выполненных в 2014 году (в сроке беременности 28 недель, отслойка плаценты) и в 2017 году.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судом первой и апелляционной инстанции нормы материального права применены правильно.

В соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее- Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ), согласно п. 1 ст. 2 которого здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (п. 2 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

В силу ст. 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (п. 3 ст. 2 указанного Федерального закона).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (ч.ч. 1, 2 ст. 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

В п. 21 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч. 1 ст. 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Наименование и объем оказываемых услуг определяются на основании стандартов медицинской помощи, которые разрабатываются в соответствии с Номенклатурой услуг, утвержденной Приказом Минздравсоцразвития России от 27 декабря 2011 г. N 1664н "Об утверждении Номенклатуры медицинских услуг". Стандарт устанавливается для конкретных видов заболевания и представляет собой усредненные показатели частоты предоставления и кратности применения медицинских услуг, лекарственных препаратов, медицинских изделий и др. (п. 4 ст. 37 Федерального закона от 21 ноября 2011г. N 323-ФЗ).

Стандарт медицинской помощи: нормативный документ, определяющий упорядоченную последовательность лечебно-диагностических и реабилитационных мероприятий с набором лечебно-диагностических манипуляций с определением формализованной программы действий врача по ведению пациента для каждого заболевания в сочетании со стоимостью медицинских услуг... (ГОСТ Р 52977-2008, утвержденный Приказом Ростехрегулирования от 13 октября 2008 г. N 240-ст).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно ч. 2 ст. 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ч.ч. 2 и 3 ст. 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 ст. 150 ГК определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (ч. 1 ст. 151 ГК РФ).

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи он вправе заявить требования о взыскании с соответствующей медицинской организации компенсации морального вреда.

В силу п. 1 ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (ст.ст. 1064 - 1101 ГК РФ) и ст. 151 ГК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 ГК РФ).

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ).

Установив отсутствие недостатков в диагностике, наблюдении и оказании медицинской помощи истцу, суды пришли к правильному выводу об отказе в удовлетворении иска.

Доводы кассатора о необъективности проведенной экспертизы были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который указал, что экспертиза проведена в соответствии с положениями Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" на основании определения суда, с учетом вопросов, которые были поставлены сторонами, кроме того, при назначении экспертизы, возражений представителем истца в отношении экспертного учреждения заявлено не было, экспертам разъяснены права и обязанности, предусмотренные ст. 85 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, они предупреждены об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, имеют профильное образование по предмету экспертизы, стаж работы по специальности 20 и более лет, их квалификация не вызывает сомнений. В экспертном заключении подробно описано проведенное исследование, заключение не содержит противоречивых или неясных суждений, экспертами проведено полное исследование представленных материалов и документов, дано обоснованное и объективное заключение по всем поставленным перед ними вопросам. Выводы экспертизы иным имеющимся в материалах дела доказательствам не противоречат. Экспертным исследованием достоверно установлено как отсутствие самого факта причинения вреда здоровью Г.К.В, так и причинно- следственной связи между оказанной истцу медицинской помощью и гибелью плода. Показания врачей М.Е.А, Р.И.Н, противоречий, влияющих на существо принятого решения, не содержат. Использование экспертами протокола патологоанатомического вскрытия экспертным методикам не противоречит.

Как правильно указал суд апелляционной инстанции, клинические протоколы ФГБУ "Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В. И. Кулакова" не относятся к порядкам оказания медицинской помощи, стандартам медицинской помощи и клиническим рекомендациям (протоколам лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, на основе которых формируются критерии оценки качества медицинской помощи (ч. 2 ст. 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ). Характерных симптомов хронической плацентарной недостаточности у Г.К.В. на всех этапах наблюдения выявлено не было, причем все необходимые диагностические мероприятия по оценке состояния плода и его физического развития проводились на каждой явке, инструментальные методы обследования были выполнены в регламентированные нормативными документами сроки.

Доводы кассатора о противоречиях в показании свидетелей, о том, что судом апелляционной инстанции эти свидетели не опрашивались, о необъективности экспертизы, ссылки на медицинскую литературу, не могут повлечь отмену обжалуемых судебных актов, поскольку выражают несогласие с выводами суда, направлены на переоценку доказательств, что в силу ст.390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации недопустимо в суде кассационной инстанции, так как в соответствии со ст.ст. 67, 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Вопреки доводам кассатора, судами установлены юридически значимые обстоятельства, выводы судов соответствуют установленным обстоятельствам, подробно мотивированы судами со ссылками на представленные доказательства и нормы права. Оценка доказательств произведена в совокупности по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что оснований для отмены обжалуемых судебных актов по доводам кассационной жалобы не имеется

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Центрального районного суда г. Омска от 11 марта 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Омского областного суда от 7 июня 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу представителя Г.К.В. - К.А.А, без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи