Апелляционное определение СК по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 19 октября 2021 г. по делу N 66а-1104/2021

Судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Знаменщикова Р.В, судей Роженцевой Ю.В, Войтко С.Н, при секретаре Крикуновой Е.О, рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело N3а-105/2021 по административному исковому заявлению Елисеева А.Е. к Губернатору Иркутской области об оспаривании в части нормативного правового акта с апелляционной жалобой представителя административного истца Елисеева А.Е. - Клещенко Е.М. на решение Иркутского областного суда от 07 июля 2021 года.

Заслушав доклад судьи Войтко С.Н, объяснения представителя административного истца Елисеева А.Е. - Клещенко Е.М, заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Мищенко Е.Ю, полагавшей решение не подлежащим отмене, судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Елисеев А.Е, действуя через своего представителя по доверенности Клещенко Е.М. обратился с административным исковым заявлением о признании пункта 1 "Правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) (Порядок передвижения на территории Иркутской области лиц и транспортных средств, за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки)" утвержденных Указом Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 279-уг "О режиме функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций" (с учетом всех изменений) не действующим в связи с его несоответствием нормативным правым актам, имеющим большую юридическую силу.

В обоснование административных исковых требований Елисеев А.Е. указал, что 22 января 2021 года он совершал поездку в общественном транспорте в пассажирском автобусе по маршруту от г. Иркутска до с. Урик Иркутского района. При посадке в транспортное средство водитель (или иной представитель транспортной организации) не предложил Елисееву А.Е. средство индивидуальной защиты органов дыхания (маску) и не проинформировал о наличии масок предназначенных для пассажиров. Елисеев А.Е. использовал свою личную маску. В процессе движения транспорта маска Елисеева А.Е. пришла в негодность (увлажнилась), и ее следовало заменить на новую, в связи с чем, он ее снял, однако, другой маски у него не оказалось. Далее, автобус был остановлен на стационарном посту дорожно-патрульной службы (далее - ДПС), в салон автобуса вошли сотрудники полиции, обнаружили Елисеева А.Е. без маски и доставили в помещение стационарного поста ДПС из-за нарушения Правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COV1D-19) установленных Указом Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 279-уг. В отношении Елисеева А.Е. был составлен протокол об административном правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 20.6.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

11 марта 2020 года судьей Куйбышевского районного суда г. Иркутска он был признан виновным в совершении указанного административного правонарушении и ему назначено административное наказание в виде предупреждения.

При юридической квалификации действий Елисеева А.Е, составлении протокола об административном правонарушении и вынесении постановления по делу об административном правонарушении был применен пункт 1 Правил поведения в редакции Указа Губернатора Иркутской области от 28 октября 2020 г. N 304-уг "О внесении изменений в Указ Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 279-уг", действовавшей по состоянию на 22 января 2021 года.

По мнению Елисеева А.Е, в результате действия пункта 1 "Правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)" и применения нормы статьи 20.6.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях создается реальная угроза ограничения права на свободное передвижение по территории Российской Федерации, предусмотренное частью 1 статьи 27 Конституции Российской Федерации.

Покупка или изготовление масок самостоятельно, как условие для совершения поездок в общественном транспорте, под угрозой административного наказания, приводит к материальным тратам, при этом Указ Губернатора Иркутской области N 279-уг (во всех и в действующей редакции) не предусматривает ни предварительного (ни последующего) и равноценного возмещения убытков лицам, находящимся на территории Иркутской области, в связи использованием ими своего имущества (масок, денег, необходимых для покупки масок или материала пригодного для изготовления масок) в целях защиты населения и территории от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.

Административный истец полагает, что оспариваемые им положения нормативного правового акта, установленные Указом Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 279-уг в нарушение требований части 1.1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера" (далее - Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ) противоречат абзацу 1, подпункту "в" пункта 3, абзацу 1 и подпункту "б" пункта 6 Правил поведения, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 02 апреля 2020 года N 417, в той мере, в какой устанавливает обязанность для граждан, под угрозой привлечения к административной ответственности, при посещении магазинов и других помещений организаций, деятельность которых не приостановлена, совершении поездок в общественном транспорте и такси, при нахождении на парковках, в подъездах многоквартирных жилых домов, лифтах использовать средства индивидуальной защиты органов дыхания, без их предварительного предоставления гражданам органами исполнительной власти Иркутской области, органами местного самоуправления и организациями, на территории которых находятся данные граждане.

Елисеев А.Е. считает, что введенный режим функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций является незаконным как не отвечающий требованиям законодательства к порядку его введения.

В обоснование данного утверждения истец указывает, что из содержания пункта 1 Указа Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 279-уг следует, что на территории Иркутской области Указом Губернатора Иркутской области от 18 марта 2020 года N 59-уг "О введении режима функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций" с 18 марта 2020 года введен и действует режим функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Порядок введения данного режима установлен подпунктом "м" пункта 1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ, которым предусмотрено, что органы государственной власти субъектов Российской Федерации принимают решения об отнесении возникших чрезвычайных ситуаций к чрезвычайным ситуациям регионального или межмуниципального характера, вводят режим повышенной готовности или чрезвычайной ситуации для соответствующих органов управления и сил единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

Административный истец полагает, что Федеральный закон от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ не предусматривает такой формы введения режима повышенной готовности как подтверждение факта введения этого режима ранее иным решением органа государственной власти субъекта Российской Федерации, исходя из чего Елисеев А.Е. считает, что Указ Губернатора Иркутской области N 279-уг не является решением о введении режима повышенной готовности.

Единственным, принятым решением о введении режима повышенной готовности, удовлетворяющим требованиям подпункта "м" пункта 1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ, по мнению административного истца, является Указ Губернатора Иркутской области от 18 марта 2020 года N 59-уг, который признан утратившим силу Указом Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 280-уг.

Решением Иркутского областного суда от 07 июля 2021 года в удовлетворении административного искового заявления отказано в полном объеме.

В апелляционной жалобе представитель административного истца просит решение суда отменить и принять новый судебный акт. В обоснование утверждает, что суд первой инстанции:

- не проверил оспариваемый истцом пункт 1 "Правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)" на предмет соответствия всем указанным в административном иске нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу;

- ошибочно истолковал Методические рекомендации, утвержденные руководителем Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, Главным санитарным врачом Российской Федерации 30 марта 2020 года и 08 мая 2020 года, как нормативные правовые акты, трактуя их обязательное исполнение всеми лицами в силу статьи 10 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения";

- делая ошибочный вывод о соразмерности и обоснованности, принятых Губернатором Иркутской области мер направленных на предупреждение распространения новой короновирусной инфекции (COVID-19) в виде издания оспариваемого нормативного правового акта, не принял во внимание доводы административного истца и его представителя, касающиеся материального положения административного истца и не решилвопрос об относимости представленных доказательств, подтверждающих материальное положение административного истца и материальные затраты на приобретение санитарно-гигиенических масок;

- при осуществлении административного судопроизводства по административному делу и принятии итогового решения не установилвсе обстоятельства дела, не разрешилходатайства об истребовании доказательств и не принял мер по истребованию необходимых доказательств по собственной инициативе;

- выводы суда первой инстанции, касающиеся целесообразности издания оспариваемого нормативного правового акта не соотносятся с разъяснением, содержащимся в пункте 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 50, что свидетельствует о судебной ошибке, допущенной при разрешении административного дела;

- отвергая довод административного истца о том, что режим функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций на территории Иркутской области не введен на момент принятия, применения и рассмотрения настоящего административного дела оспариваемых административным истцом положений, суд первой инстанции не выяснил и не указал в итоговом решении, какими нормативными правовыми актами регулируются особенности юридической техники при изложении норм оспариваемого нормативного правового акта. По мнению апеллянта, суд преждевременно сделал вывод, что особенности юридической техники не влияют на понимание содержания оспариваемого нормативного правового акта и не приводят к его неоднозначному толкованию.

Также в апелляционной жалобе указано, что для справедливого, обоснованного и законного рассмотрения административного дела стороной административного истца до рассмотрения дела по существу направлялись в суд письменные заявления об истребовании и приобщении доказательств по делу. Данные ходатайства не были рассмотрены судом первой инстанции по существу, обстоятельства административного дела выяснялись не на основании доказательств, предложенных стороной административного истца, при этом доводы суда, по которым были отвергнуты предложенные представителем истца доказательства и отклонены заявленные ходатайства, в итоговом решении отсутствуют.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор, участвующий в деле, Губернатор Иркутской области, обосновывают ее несостоятельность и просят в удовлетворении жалобы отказать.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы извещены своевременно и в надлежащей форме.

На основании статей 150 и 307 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации дело рассмотрено при указанной явке.

По результатам рассмотрения дела, судебная коллегия по административным делам приходит к следующим выводам.

Разрешая спор, суд первой инстанции правильно исходил из того, что в соответствие с пунктом "з" части 1 статьи 72 Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности, осуществление мер по борьбе с катастрофами, стихийными бедствиями, эпидемиями, ликвидация их последствий отнесены к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.

Согласно положениям частей 2 и 5 статьи 76 Конституции Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, которые не могут противоречить федеральным законам.

Вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации республики, края, области, города федерального значения, автономная область и автономные округа осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов (часть 4 статьи 76 Конституции Российской Федерации).

Согласно подпункту 5 пункта 2 статьи 26.3 Федерального закона от 06 октября 1999 года N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" к полномочиям органов государственной власти субъекта Российской Федерации по предметам совместного ведения, осуществляемым данными органами самостоятельно за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, отнесено решение вопросов предупреждения чрезвычайных ситуаций межмуниципального и регионального характера, стихийных бедствий, эпидемий и ликвидации их последствий, реализации мероприятий, направленных на спасение жизни и сохранение здоровья людей при чрезвычайных ситуациях.

Федеральным законом от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ предусмотрено введение режима повышенной готовности при угрозе возникновения чрезвычайной ситуации - обстановки на определенной территории, сложившейся в результате, в частности, распространения заболевания, представляющего опасность для окружающих, которое может повлечь или повлекло за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей (статья 1, подпункт "б" пункта 6 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ).

В соответствии со статьями 1 и 2, подпунктами "а", "м", "у", "ф" пункта 1 статьи 11 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации отнесено принятие нормативных правовых актов в области защиты населения, в том числе, направленных на ограничение права граждан на свободу передвижения в пределах территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации, установление обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Подпунктом "в" пункта 8 статьи 4.1 Федерального закона от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ установлено, что региональный уровень реагирования вводится решением высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) при возникновении чрезвычайной ситуации регионального или межмуниципального характера и привлечении к ее ликвидации сил и средств организаций, органов местного самоуправления городского поселения, муниципального района, городского округа и органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, оказавшихся в зоне чрезвычайной ситуации.

В соответствии со статьей 4 (1) Закона Иркутской области от 08 июня 2009 года N 34-оз "Об отдельных вопросах защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера в Иркутской области" введение режима повышенной готовности отнесено к полномочиям Губернатора Иркутской области.

Согласно подпунктам 1.1, 1.2 пункта 1 постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 02 марта 2020 года N 5 "О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV)" высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации (руководителям высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) предписано обеспечить организацию и проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза и распространения, своевременное выявление и изоляцию лиц с признаками новой коронавирусной инфекции (2019-nCoV), с учетом складывающейся эпидемиологической ситуации в регионе и прогноза ее развития своевременно вводить ограничительные мероприятия.

В целях реализации вышеуказанных предписаний 18 марта 2020 года временно исполняющим обязанности Губернатора Иркутской области принят Указ N 59-уг "О введении режима функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций" (вместе с Правилами поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) (Порядком передвижения на территории Иркутской области лиц и транспортных средств, за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки)).

Как установлено судом первой инстанции законность введения на территории Иркутской области режима повышенной готовности и установления Правил поведения Указом Губернатора Иркутской области N 59-уг от 18 марта 2020 года ранее была предметом проверки Иркутского областного суда по административному делу N 3а-171/2020 по административным исковым заявлениям Плеханова В.А, Тетерина В.А. к временно исполняющему обязанности Губернатора Иркутской области о признании недействующим в части Указ Губернатора Иркутской области N 59-уг от 18 марта 2020 года "О введении режима функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций", а также утвержденные этим указом Правила поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) (Порядок передвижения на территории Иркутской области лиц и транспортных средств за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки). Решением Иркутского областного суда от 06 мая 2020 года в удовлетворении административных исковых требований отказано.

Законность этого решения проверена Пятым апелляционным судом общей юрисдикции, определением которого от 20 августа 2020 года решение Иркутского областного суда от 06 мая 2020 года по административному делу N 3а-171/2020 оставлено без изменения.

Согласно оспариваемому Указу Губернатора Иркутской области N 279-уг от 12 октября 2020 года "О режиме функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций" установлено, что на территории Иркутской области Указом Губернатора Иркутской области от 18 марта 2020 года N 59-уг "О введении режима функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций" с 18 марта 2020 года введен и действует режим функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (п. 1 Указа N 279-уг).

Указом Губернатора Иркутской области от 12 октября 2020 года N 280-уг "О признании утратившими силу отдельных указов Губернатора Иркутской области" Указ Губернатора Иркутской области от 18 марта 2020 года N 59-уг признан утратившим силу.

С учетом изложенного суд первой инстанции, вопреки утверждению апеллянта, обоснованно отверг довод административного истца о том, что режим функционирования повышенной готовности для территориальной подсистемы Иркутской области единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций на территории Иркутской области не был введен на момент принятия, применения и рассмотрения настоящего административного дела оспариваемых административным истцом положений Указа Губернатора Иркутской области N 279-уг от 12 октября 2020 года, как основанный на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии с пунктом 2 оспариваемого Указа N 279-уг Иркутская область определена как территория, на которой предусматривается комплекс ограничительных и иных мероприятий, направленных на обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия населения в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 11 мая 2020 года N 316 "Об определении порядка продления действия мер по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия населения в субъектах Российской Федерации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19)".

Указом Президента Российской Федерации от 02 апреля 2020 года N 239 на высших должностных лиц (руководителей высших исполнительных органов государственной власти) субъектов Российской Федерации возложена обязанность обеспечить разработку и реализацию комплекса ограничительных и иных мероприятий, исходя из санитарно-эпидемиологической обстановки и особенностей распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) в субъекте Российской Федерации.

Правила поведения, обязательные для исполнения гражданами и организациями, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 02 апреля 2020 года N 417 "Об утверждении Правил поведения, обязательных для исполнения гражданами и организациями, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации".

В соответствии со статьей 6 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" к полномочиям субъектов Российской Федерации в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения относятся, в том числе, введение и отмена на территории субъекта Российской Федерации ограничительных мероприятий (карантина) на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей и их заместителей.

Согласно пункту 4.4 Методических рекомендаций МР 3.1.0170-20.3.1. Профилактика инфекционных болезней. Эпидемиология и профилактика COVID-19, утвержденных 30 марта 2020 года Руководителем Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, к мероприятиям, направленным на "разрыв" механизма передачи инфекции отнесено использование гражданами антисептиков, медицинских масок, перчаток, соблюдение социальной дистанции.

08 мая 2020 года Руководителем Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека были утверждены Методические рекомендации МР 3.1.0178-20 "Определение комплекса мероприятий, а также показателей, являющихся основанием для поэтапного снятия ограничительных мероприятий в условиях эпидемического распространения COVID-2019", согласно которым предполагается поэтапное снятие ограничительных мероприятий в условиях эпидемического распространения COVID-19. При этом на всех этапах соблюдается условие использования гигиенических масок (в транспорте, в общественных местах, при любом выходе на улицу).

Статья 10 Федерального закона от 30 марта 1999 года N 52-ФЗ "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" возлагает на граждан обязанность выполнять требования санитарного законодательства, а также постановлений, предписаний осуществляющих федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор должностных лиц, и не осуществлять действия, влекущие за собой нарушение прав других граждан на охрану здоровья и благоприятную среду обитания.

Пунктом 1 постановления Главного государственного санитарного врача Российской Федерации от 16 октября 2020 года N 31 "О дополнительных мерах по снижению рисков распространения COVID-19 в период сезонного подъема заболеваемости острыми респираторными вирусными инфекциями и гриппом" предусмотрена обязанность лиц, находящихся на территории Российской Федерации, обеспечить ношение гигиенических масок для защиты органов дыхания в местах массового пребывания людей, в общественном транспорте, такси, на парковках, в лифтах.

Этим же постановлением Главного государственного санитарного врача Российской Федерации на высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высшего исполнительного органа государственной власти субъектов Российской Федерации) возложена обязанность обеспечить контроль за исполнением пункта 1 настоящего Постановления, а также рекомендовано исходя из санитарно-эпидемиологической обстановки принять дополнительные меры, направленные на стабилизацию обстановки, связанной с распространением случаев заболевания, снижение рисков распространения COVID-19.

Таким образом, как верно указал суд первой инстанции, решение об установлении мер, направленных на защиту жизни и здоровья граждан во время действия режима повышенной готовности, принимается Губернатором Иркутской области, исходя из санитарно-эпидемиологической обстановки и особенностей распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) на территории Иркутской области, и не ограничивается мерами по снижению рисков распространения коронавирусной инфекции, определяемыми Главным государственным санитарным врачом.

Меры, предписывающие использование средств индивидуальной защиты органов дыхания направлены на предотвращение распространения воздушно-капельным путем новой коронавирусной инфекции (COVID-19) в местах общего пользования, связанных с посещением их неопределенным кругом лиц, в том числе и административным истцом, при посещении магазинов и других помещений организаций, деятельность которых не приостановлена, совершении поездок в общественном транспорте и такси, при нахождении на парковках, в подъездах многоквартирных жилых домов, лифтах.

Согласно Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2020 года N 49-П "По делу о проверке конституционности подпункта 3 пункта 5 постановления Губернатора Московской области "О введении в Московской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Московской областной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и некоторых мерах по предотвращению распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Московской области" в связи с запросом Протвинского городского суда Московской области" Конституция Российской Федерации (статьи 2, 7 и 41) исходит из того, что жизнь и здоровье человека - высшее благо, без которого утрачивают свое значение многие другие блага и ценности, а потому забота об их сохранении и укреплении образует одну из основополагающих конституционных обязанностей государства.

Принятые Губернатором Иркутской области в оспариваемом Указе правила, вопреки доводам апелляционной жалобы, соразмерны степени угрозы распространения на территории Иркутской области новой коронавирусной инфекции (COVID-19).

Оспариваемый административным истцом Указ N 279-уг на момент рассмотрения настоящего административного дела действовал в редакциях указов: от 31 марта 2021 года N 89-уг; от 13 апреля 2021 года N 110-уг; от 20 мая 2021 года N 138-уг; от 10 июня 2021 года N 161-уг; от 12 июня 2021 года N 163-уг; от 16 июня 2021 года N 165-уг; от 18 июня 2021 года N 168-уг; от 19 июня 2021 года N 169-уг; от 29 июня 2021 года N 172-уг; от 02 июля 2021 года N 174-уг и от 06 июля 2021 года N 176-уг.

Судом установлено, что пункт 1 "Правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории Иркутской области, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (COVID-19) (Порядок передвижения на территории Иркутской области лиц и транспортных средств, за исключением транспортных средств, осуществляющих межрегиональные перевозки) (приложение 1 к указу Губернатора Иркутской области N 279-уг), оспариваемый административным истцом, действовал в редакции Указа Губернатора Иркутской области от 28 октября 2020 года N 304-уг и на момент принятия судебного решения, по своему содержанию не изменялся.

Согласно данной редакции лицам, находящимся на территории Иркутской области, при посещении магазинов и других помещений организаций, деятельность которых не приостановлена, совершении поездок в общественном транспорте и такси, при нахождении на парковках, в подъездах многоквартирных жилых домов, лифтах использовать средства индивидуальной защиты органов дыхания в соответствии с Методическими рекомендациями "МР 3.1.0140-18. 3.1. Профилактика инфекционных болезней. Неспецифическая профилактика гриппа и других острых респираторных инфекций. Методические рекомендации" (утвержденных Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации 10 декабря 2018 года) либо их аналоги (далее - медицинские или гигиенические маски и т.п.), если иное не установлено рекомендациями Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека".

Полно и всесторонне проанализировав положения федерального и регионального законодательства, регулирующие вопросы подготовки, принятия и опубликования нормативных правовых актов высшим должностным лицом Иркутской области, включая требования к форме акта и порядку введения его в действие, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что оспариваемый нормативный правовой акт принят Губернатором Иркутской области в пределах предоставленных ему федеральным и региональным законодателями полномочий, с соблюдением требований к форме его издания, порядку принятия нормативного правового акта и его обнародования.

Доводы апелляционной жалобы, что граждане должны быть обеспечены средствами индивидуальной защиты органов дыхания, основаны на ошибочном толковании положений пункта 3 Правил поведения, обязательных для исполнения гражданами и организациями, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 02 апреля 2020 N 417. Данная норма не возлагает на органы государственной власти, органы местного самоуправления обязанности по обеспечению граждан средствами индивидуальной защиты, в том числе при введении режима повышенной готовности. Из ее буквального толкования следует, что граждане обязаны использовать средства коллективной и индивидуальной защиты независимо от источника предоставления этих средств. В отношении же иного имущества обязанность по его использованию возникает исключительно при условии его предоставления соответствующими органами власти и организациями. Субъект Российской Федерации может принять на себя эти расходные обязательства только при наличии указания на это в законодательных актах. Действующее региональное законодательство не предусматривает обязанность возмещения гражданам за счет средств бюджета расходов на приобретение масок.

Несогласие административного истца с положениями оспариваемого нормативного правового акта, допускающими использование самостоятельно изготовленных средств индивидуальной защиты органов дыхания, сводится к оспариванию эффективности такой меры и не влияет на законность выводов суда. Вопросы целесообразности принятия органом нормативных предписаний относятся к исключительной компетенции соответствующих органов государственной власти.

Таким образом, вопреки утверждению административного истца оспариваемый в части нормативный правовой акт принят в пределах полномочий Губернатора Иркутской области, в соответствии с нормами международного права, Конституции Российской Федерации, Конвенции о защите прав человека и основных свобод и не противоречат нормам федерального законодательства, а также законодательству Иркутской области, которые были применены судом при разрешении спора.

В обжалуемом решении верно отражено, что оспариваемые положения нормативного правового акта соответствуют Федеральному закону от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", не находятся в противоречии с постановлением Правительства от 02 апреля 2020 года N 417 "Об утверждении Правил поведения, обязательных для исполнения гражданами и организациями, при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации".

При этом, как верно отметил суд первой инстанции, ссылка в пункте 1 оспариваемых Правил поведения на методические рекомендации "МР 3.1.0140-18. 3.1. Профилактика инфекционных болезней. Неспецифическая профилактика гриппа и других острых респираторных инфекций. Методические рекомендации" (утвержденные Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации 10 декабря 2018 года) не противоречит законодательству, имеющему большую юридическую силу.

Указанные выводы, вопреки утверждению апеллянта, сделаны судом в полном соответствии со статьей 213 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пунктом 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 50 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами", согласно которому, проверяя полномочия органа (должностного лица), необходимо, в частности, учитывать, что суды не вправе обсуждать вопрос о целесообразности принятия органом или должностным лицом оспариваемого акта, поскольку это относится к исключительной компетенции органов государственной власти Российской Федерации, ее субъектов, органов местного самоуправления и их должностных лиц.

Апелляционная жалоба не содержит новых обстоятельств, которые не были бы исследованы судом первой инстанции при рассмотрении административного дела и не получили бы соответствующую оценку в решении. Ходатайства административного истца и его представителя, вопреки доводам апеллянта, разрешены судом в установленном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации порядке, оснований для их удовлетворения у суда не имелось.

Таким образом, Иркутским областным судом правильно определены обстоятельства, имеющие значение для разрешения дела, которые учтены им и получили надлежащую оценку. Решение суда первой инстанции мотивировано, соответствует материалам дела и требованиям законодательства. Оснований, предусмотренных статьей 310 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации для его отмены, не имеется.

Руководствуясь статьями 309 - 311 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия по административным делам Пятого апелляционного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Иркутского областного суда от 07 июля 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя административного истца Елисеева А.Е. - Клещенко Е.М. - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в течение шести месяцев со дня его вынесения в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции путем подачи кассационных жалобы, представления через Иркутский областной суд.

Председательствующий

Судьи

Мотивированное апелляционное определение составлено 29 октября 2021 года