Кассационное определение СК по административным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 20 октября 2021 г. по делу N 8а-17918/2021[88а-17637/2021]

Судебная коллегия по административным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Зеленского А.М, судей Корнюшенкова Г.В, Терентьевой Н.А, рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело N 2а-651/2020 по кассационной жалобе Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Карелия на апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года по административному исковому заявлению Чепайкина Д. Н. к федеральному казенному учреждению здравоохранения "Медико-санитарная часть N 10 Федеральной службы исполнения наказаний", Федеральной службе исполнения наказаний, Министерству финансов Российской Федерации, Управлению Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Карелия, федеральному казенному учреждению "Лечебное исправительное учреждение N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Карелия" о признании действий незаконными, взыскании компенсации за нарушение условий содержания.

Заслушав доклад судьи Терентьевой Н.А, судебная коллегия по административным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Чепайкин Д.Н. обратился в суд с административным иском, указав, что с 2005 года по 2019 год отбывал наказание в виде лишения свободы в исправительных учреждениях, в том числе, с 24 июля 2015 года - в федеральном казенном учреждении "Лечебное исправительное учреждение N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Карелия" (далее - ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия).

Административный истец полагал неправомерным его длительное и необоснованное одиночное содержание в штрафном изоляторе (далее - ШИЗО) и помещении камерного типа (далее - ПКТ). В данных помещениях он находился в стесненных условиях, с недостаточной естественной и искусственной освещенностью, которая была устранена только после его жалоб, с минимальным количеством мебели, в отсутствие возможности прилечь на кровать с подъема и до отбоя. В помещениях постоянно транслировалась громкая музыка в целях пресечения межкамерной связи, а также лекции о правилах поведения заключенных.

Место для осуществления прогулки находилось рядом с помещением, в котором работал вентилятор, издававший громкий гул, что нарушало его право на комфортный уровень шума. За ним осуществлялось круглосуточное видеонаблюдение, не обеспечивающее приватность. Он не был обеспечен настольными играми, возможностью пользоваться библиотекой, разговаривать по телефону, а также видеться на свиданиях с родственниками, как в связи с отбыванием наказания за пределами Республики Мордовия (где те проживают), так и в связи с помещением его в ШИЗО и ПКТ.

В период отбывания наказания ему либо не оказывалась, либо оказывалась, но ненадлежащим образом медицинская помощь в связи с имевшимися у него "данные изъяты". Он не направлялся в медицинские учреждения для своевременных обследования, диагностики и лечения имеющихся заболеваний.

Ссылаясь на указанные обстоятельства, административный истец просил признать незаконными действия административных ответчиков по длительному одиночному содержанию в ШИЗО и ПКТ; по ненадлежащему оказанию медицинской помощи и неоказанию специализированной медицинской помощи в виде обследования, постановки диагноза и "данные изъяты"; по отказу в разрешении его этапирования для проведения обследования, постановки диагноза и лечения в условиях стационара при наличии медицинских показаний с 6 апреля 2017 года по 24 января 2019 года, а также взыскать в его пользу компенсацию за нарушение условий содержания в сумме 3 500 000 рублей.

Решением Сегежского городского суда Республики Карелия от 29 сентября 2020 года административный иск Чепайкина Д.Н. оставлен без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года решение Сегежского городского суда Республики Карелия от 29 сентября 2020 года отменено. Принято по делу новое решение о частичном удовлетворении административного иска.

Признаны незаконными действия ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия по одиночному содержанию Чепайкина Д.Н. и осуществлению за ним круглосуточного видеонаблюдения в штрафном изоляторе и помещениях камерного типа в период отбывания им наказания в ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия.

Признано незаконным бездействие федерального казенного учреждения здравоохранения "Медико-санитарная часть N 10 Федеральной службы исполнения наказаний" (далее - ФКУ МСЧ N 10 ФСИН), Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Карелия по надлежащему оказанию медицинской помощи по лечению "данные изъяты" Чепайкина Д.Н.

С Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний за счет казны Российской Федерации в пользу Чепайкина Д.Н. взыскана компенсация за нарушение условий содержания в исправительном учреждении в размере 250 000 рублей.

В удовлетворении остальной части иска отказано.

Кассационным определением Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 16 июня 2021 года апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года оставлено без изменения, кассационные жалобы Чепайкина Д.Н, федерального казенного учреждения здравоохранения "Медико-санитарная часть N 10 Федеральной службы исполнения наказаний", федерального казенного учреждения "Лечебное исправительное учреждение N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Карелия", Федеральной службы исполнения наказаний - без удовлетворения.

В кассационной жалобе на апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года, поступившей в суд первой инстанции 10 августа 2021 года, представитель Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Карелия ставит вопрос об отмене судебного акта с оставлением без изменения решения суда первой инстанции, полагая его постановленным с неправильным применением норм материального права, несоответствием выводов судебной коллегии обстоятельствам дела, настаивая на отсутствии оснований для удовлетворения административного иска Чепайкина Д.Н. Указали, что непрерывного одиночного содержания Чепайкина Д.Н. в ШИЗО неоправдано длительное время, не установлено. Последствий одиночного содержания Чепайкина Д.Н. в ШИЗО не наступило. Администрация исправительных учреждений вправе использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства надзора и контроля для предупреждения побегов и иных преступлений.

В соответствии с частью 2 статьи 329 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации при рассмотрении административного дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими административное дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления.

Основаниями для отмены или изменения судебных актов в кассационном порядке кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов, изложенных в обжалованном судебном акте, обстоятельствам административного дела, неправильное применение норм материального права, нарушение или неправильное применение норм процессуального права, если оно привело или могло привести к принятию неправильного судебного акта (часть 2 статьи 328 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации).

По данному административному делу нарушений, влекущих отмену судебного постановления в кассационном порядке, допущено не было.

Судами установлено, что Чепайкин Д.Н. по приговору суда в период с 24 июля 2015 года по 23 января 2019 года отбывал наказание в ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия.

В связи с многочисленными фактами нарушения им правил внутреннего распорядка исправительных учреждений с 28 июля 2015 года до 24 января 2019 года он непрерывно в условиях одиночного размещения, под круглосуточным видеонаблюдением содержался в ШИЗО и ПКТ.

Условия содержания осужденных к лишению свободы в штрафных изоляторах, помещениях камерного типа, единых помещениях камерного типа и одиночных камерах определены статьей 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации и разделом XXIV Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Минюста России от 16 декабря 2016 года N 295 (далее - ПВР ИУ).

Разрешая требования Чепайкина Д.Н. о признании незаконными действий ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия по его одиночному длительному содержанию в ШИЗО и ПКТ в условиях постоянного видеонаблюдения и отказывая в удовлетворении требований в соответствующей части, суд первой инстанции исходил из того, что одиночное содержание административного истца было обусловлено неполной занятостью камер находящимися в них заключенными, а также неоднократным применением к нему соответствующих мер взыскания за совершение дисциплинарных проступков.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и проходя к выводу о частичном удовлетворении требований исходил из того, что хотя в отношении административного истца формально не применялся такой вид взыскания, как содержание в одиночной камере (ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия не относится к исправительным колониям особого режима и тюрьмам), фактически примененная в отношении него мера в полной мере соответствует дефиниции одиночного заключения, используемой в контексте приведенной выше прецедентной практики ЕСПЧ.

Согласно данным журнала результатов осмотра осужденных, содержащихся в ШИЗО - ЕПКТ и прибывших этапом, на предмет телесных повреждений за период с 24 июля 2015 года по 24 января 2019 года в здании штрафного изолятора с помещениями камерного типа содержалось не более 13 осужденных, при фактическом количестве камер в данном здании 18, что свидетельствует о наличии у администрации исправительного учреждения возможности исключить длительное содержание Чепайкина Д.Н. в условиях одиночного заключения.

Судебная коллегия Третьего кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами суда апелляционной инстанции.

Статьей 21 Конституции Российской Федерации гарантируется охрана личности государством, а также запрет на пытки, насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание.

Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации).

Как разъяснено в пункте 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней"). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики ЕСПЧ во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Вопрос правового регулирования одиночного содержания в Российской Федерации заключенных как меры дисциплинарного взыскания являлся предметом рассмотрения ЕСПЧ.

Постановлением ЕСПЧ от 3 июля 2012 года по делу "Развязкин (Razvyazkin) против Российской Федерации" (жалоба N 13579/09), в отношении заявителя установлено нарушение статьи 3 Конвенции по фактам его регулярного помещения в карцер и ПКТ в отсутствие каких-либо достаточных на то оснований, объективной оценки того, достигло ли своих целей повторяющееся применение данной меры, без учета физического и психического состояния заявителя и действия длительного заключения в одиночной камере на его психическое, физическое и социальное здоровье.

При этом в пункте 89 данного постановления сформулированы следующие правовые позиции.

В соответствующих извлечениях из 21-го Общего доклада Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) (CPT/Inf (2011) 28) указано следующее:

Одиночное заключение осужденных... может иметь крайне пагубные последствия для психического и физического здоровья, а также для социальной устойчивости тех, к кому оно применялось. Это пагубное последствие может быть незамедлительным и усугубляться, чем дольше длится мера и чем более неопределенной она является.

ЕКПП понимает "одиночное заключение" как помещение заключенного отдельно от остальных заключенных, например, по постановлению суда в качестве дисциплинарной санкции, налагаемой в рамках пенитенциарной системы, в качестве превентивной административной меры или для обеспечения безопасности заключенного.

Оправданность применения такой санкции должна определяться обычными критериями, которые изложены в Конвенции, и дополнительными согласно правоприменительной практике ЕСПЧ: правомерность, подконтрольность, необходимость, запрет дискриминации.

Учитывая возможные весьма пагубные последствия одиночного заключения, ЕКПП полагает, что принцип соразмерности требует, чтобы оно применялось в качестве дисциплинарного взыскания только в особых случаях и в качестве крайней меры, а также на самый короткий возможный срок... ЕКПП полагает, что максимальный срок не должен превышать 14 дней для данного нарушения, а желательно еще меньше. Кроме того, должен существовать запрет на последовательное применение дисциплинарных санкций, приводящее к непрерывному сроку одиночного заключения, превышающему максимальный срок. Любое нарушение, совершенное осужденным, которое, по мнению властей, влечет более строгую санкцию, должно рассматриваться уже в рамках уголовно-правовой системы.

Суд апелляционной инстанции принял во внимание, что в ряде случаев помещение административного истца в ШИЗО являлось следствием его отказа от отбывания наказания в условиях отряда, вместе с тем, в материалы дела было представлено лишь три заявления административного истца о таком отказе, а общее количество наложенных на него взысканий составляет 11.

В соответствии со статьей 83 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации администрация исправительных учреждений вправе использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства надзора и контроля для предупреждения побегов и других преступлений, нарушений установленного порядка отбывания наказания и в целях получения необходимой информации о поведении осужденных. Администрация исправительных учреждений обязана под расписку уведомлять осужденных о применении указанных средств надзора и контроля. Перечень технических средств надзора и контроля и порядок их использования устанавливаются нормативными правовыми актами Российской Федерации.

По итогам анализа правоприменения указанных норм и принятых в их развитие подзаконных актов, ЕСПЧ при рассмотрении дел "Горлов и другие (Gorlov and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 27057/06 и две другие жалобы), "Изместьев (Izmestyev) против Российской Федерации" (жалоба N 74141/10) было установлено нарушение права на уважение личной жизни заявителей в контексте статьи 8 Конвенции.

В частности, при рассмотрении данных дел ЕСПЧ было указано, что положения статьи 83 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации хотя и устанавливают общее правило, позволяющее администрациям пенитенциарных учреждений прибегать к видеонаблюдению, они не содержат каких-либо дополнительных подробностей в этой связи. В них не указывается, например, должны ли места общего доступа, а также жилые сектора подлежать надзору, в какое время суток он должен осуществляться, его условия и продолжительность, применимые процедуры и тому подобное. Единственная обязанность, возложенная на администрацию пенитенциарных учреждений, заключается в информировании осужденных и получении их подписи в качестве подтверждения об использовании вышеупомянутых средств контроля и надзора.

Отграничивая обстоятельства обозначенных дел от дела "Ван дер Грааф против Нидерландов", по которому заявитель находился под постоянным видеонаблюдением около четырех с половиной месяцев, ЕСПЧ отметил, что заключение заявителя под постоянное видеонаблюдение было предписано индивидуальными и обоснованными решениями компетентного должностного лица, с приложением необходимых медицинских документов, подтверждающих состояние психического здоровья заявителя и оценивающими наличие суицидальных тенденций в его поведении. Кроме того, каждое решение о помещении заявителя под постоянное видеонаблюдение ограничивалось двумя неделями, в результате чего проводился регулярный пересмотр этой меры.

В рассматриваемых же случаях помещение заявителей под постоянное видеонаблюдение не было основано на индивидуальном и обоснованном решении с указанием причин, которые оправдывали бы рассматриваемую меру с учетом преследуемых законных целей. Оспариваемая мера не была ограничена во времени, и администрация пенитенциарных учреждений или следственного изолятора, в зависимости от обстоятельств дела, не была обязана регулярно (или вообще) проверять обоснованность этой меры.

По административному делу установлено, что административный истец при нахождении в любой точке помещения находился под наблюдением, в том числе и в зоне туалета, поскольку используемое при съемке затемнение исключало просмотр лишь небольшого участка непосредственно над санитарным узлом.

С учетом обозначенных выше критериев, суд апелляционной инстанции пришел к верному выводу о том, что ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия не приведено обоснования необходимости применения в отношении административного истца постоянного видеонаблюдения в течение всего времени его нахождения в ШИЗО и ПКТ, при том, что в судебном заседании представитель исправительного учреждения не отрицал, что склонность "данные изъяты"

По изложенным мотивам обозначенные выше действия исправительного учреждения правильно признаны судом апелляционной инстанции незаконными.

Право на охрану здоровья граждан, в том числе отбывающих наказание в условиях изоляции от общества, гарантировано статьей 41 Конституции Российской Федерации, а условия содержания таких лиц должны обеспечивать реализацию ими данного права.

Согласно части 6 статьи 12 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденные имеют право на охрану здоровья, включая получение первичной медико-санитарной и специализированной медицинской помощи в амбулаторно-поликлинических или стационарных условиях в зависимости от медицинского заключения.

Лечебно-профилактическая и санитарно-профилактическая помощь осужденным к лишению свободы организуется и предоставляется в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений и законодательством Российской Федерации (часть 1 статьи 101 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 26 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" предусмотрено, что лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, имеют право на оказание медицинской помощи, в том числе в необходимых случаях в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

При этом, как разъяснено в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года N 47 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания" при рассмотрении административных дел, связанных с непредоставлением или ненадлежащим оказанием лишенному свободы лицу медицинской помощи, судам с учетом конституционного права на охрану здоровья и медицинскую помощь следует принимать во внимание законодательство об охране здоровья граждан, а также исходить из того, что качество необходимого медицинского обслуживания, предоставляемого в местах принудительного содержания, должно быть надлежащего уровня с учетом режима мест принудительного содержания и соответствовать порядкам оказания медицинской помощи, обязательным для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, и стандартам медицинской помощи. Суд, оценивая соответствие медицинского обслуживания лишенных свободы лиц установленным требованиям, с учетом принципов охраны здоровья граждан может принимать во внимание, в частности, доступность такого обслуживания (обеспеченность лекарственными препаратами с надлежащими сроками годности), а также своевременность диагностики, последовательность, регулярность и непрерывность лечения профессиональную компетентность медицинских работников.

В силу пункта 2 Порядка организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, утвержденного приказом Минюста России от 28 декабря 2017 года N 285, оказание медицинской помощи осужденным осуществляется структурными подразделениями (филиалами) медицинских организаций, подведомственных ФСИН России, а при невозможности оказания медицинской помощи в медицинских организациях уголовно-исполнительной системы - в иных медицинских организациях государственной и муниципальной системы здравоохранения.

В ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия медицинскую помощь осужденным оказывает ФКУ МСЧ-10 ФСИН России.

Административный истец в обоснование заявленных требований ссылался на ненадлежащее оказание ему медицинской помощи и неоказание ему специализированной медицинской помощи в виде обследования, "данные изъяты"

Требования в части лечения "данные изъяты"

Согласно медицинской справке о состоянии здоровья административного истца от 17 августа 2020 года причиной его поступления в ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия явилось наличие у него "данные изъяты" Данное заболевание у административного истца излечено с наличием малых остаточных изменений с сохранением диспансерного наблюдения до февраля 2019 года.

Одновременно с 2016 по 2019 год административный истец состоял под наблюдением "данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

Проведенные осмотры, исследования и назначения соотносятся с обращениями пациента с соответствующими жалобами, а доказательств, опровергающих правильность поставленного диагноза врачами, обладающими необходимой компетенцией, административным истцом не представлено.

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

"данные изъяты"

Из медицинской карты административного истца судом установлено, что с 7 февраля 2017 года "данные изъяты" 3 апреля 2017 года).

Согласно пояснениям представителя УФСИН России по Республике Карелия Моховой М.В. данный запрос не был согласован УФСИН России по Республике Карелия в связи с отсутствием в ФК ЛПУ РБ-2 УФСИН России по Республике Карелия условий для содержания административного истца в ШИЗО и ПКТ.

"данные изъяты"

Таким образом, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что в период отбывания административным истцом наказания в ФКУ ЛИУ-4 УФСИН России по Республике Карелия ему не была проведена диагностика имеющегося у него заболевания, что является обязательным элементом качества медицинской помощи (пункт 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ).

Учитывая, что в штате ФКУЗ МСЧ-10 ФСИН России врач-офтальмолог отсутствовал, УФСИН России по Республике Карелия в соответствии с пунктом 13 Порядка направления осужденных к лишению свободы для отбывания наказания в исправительные учреждения и их перевода из одного исправительного учреждения в другое, утвержденного приказом Минюста России от 26 января 2018 года N 17, не были приняты меры по решению вопроса о переводе административного истца для консультации названным специалистом в иное лечебно-исправительное учреждение, а ФКУЗ МСЧ-10 ФСИН России - меры по приглашению для проведения консультации врача-специалиста медицинской организации государственной или муниципальной систем здравоохранения в порядке, предусмотренном Правилами оказания лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы, медицинской помощи в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, а также приглашения для проведения консультаций врачей-специалистов указанных медицинских организаций при невозможности оказания медицинской помощи в учреждениях уголовно-исполнительной системы, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 28 декабря 2012 года N 1466, в связи с этим бездействие административных ответчиков по оказанию надлежащей медицинской помощи Чепайкину Д.Н. при лечении заболевания зрения правильно признано судом апелляционной инстанции незаконным.

При установленных обстоятельствах, требования административного истца о признании незаконными действий административных ответчиков обоснованно были частично удовлетворены судом апелляционной инстанции.

Разрешая вопрос о размере компенсации, суд апелляционной инстанции исходил из длительного характера допущенных в отношении административного истца нарушений, вместе с тем, принял во внимание, что несвоевременная диагностика имеющегося у административного истца заболевания не привела к существенным негативным последствиям для его здоровья.

Кроме того, содержание административного истца в ШИЗО и ПКТ было обусловлено и его собственными неправомерными действиями, в том числе и неоднократными отказами отбывать наказание в условиях отряда, что позволило суду апелляционной инстанции отойти от присуждаемой при сходном характере допущенных нарушений суммы компенсации ЕСПЧ и определить ее в размере 250 000 рублей.

Иное толкование подателем кассационной жалобы положений действующего законодательства, а также иная оценка обстоятельств спора, не свидетельствуют о неправильном применении судом апелляционной инстанции норм права.

Кассационная жалоба, каких-либо иных доводов, обосновывающих необходимость отмены апелляционного определения не содержит, и сводится лишь к изложению обстоятельств, являвшихся предметом исследования и оценки судов, и выражению несогласия с произведенной оценкой обстоятельств дела.

Вопреки доводам заявителя, выводы, изложенные в апелляционном определения мотивированы, соответствуют установленным обстоятельствам дела, нормы материального права применены правильно, нарушений норм процессуального права, которые привели или могли привести к неправильному разрешению данного дела, судом апелляционной инстанции не допущено.

Предусмотренных частью 3 статьи 328 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации безусловных оснований к отмене обжалуемого судебного постановления не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 328, 329, 330 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, судебная коллегия по административным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года, по административному делу N 2а - 651/2020 - оставить без изменения, кассационную жалобу Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Карелия - без удовлетворения.

Апелляционное определение судебной коллегии по административным делам Верховного Суда Республики Карелия от 29 января 2021 года, кассационное определение могут быть обжалованы в судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в шестимесячный срок, который начинает исчисляться на следующий день после принятия апелляционного определения и из которого исключаются срок составления мотивированного определения суда апелляционной инстанции, в случае когда его составление откладывалось, а также время рассмотрения кассационной жалобы.

Мотивированное кассационное определение изготовлено 02 ноября 2021 года.

Председательствующий

Судьи