Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 02 декабря 2021 г. по делу N 8Г-21453/2021[88-19575/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В, судей Новожиловой И.А, Гусева Д.А.

при участии прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Самохиной М.В, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-2506/2020 (УИД 38RS0001-01-2019-001148-65) по иску Угриной Анастасии Викторовны к Областному государственному автономному учреждению здравоохранения "Ангарский перинатальный центр" о компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Угриной Анастасии Викторовны на решение Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Новожиловой И.А, выслушав заключение прокурора восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Самохиной М.В, полагавшей кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Угрина Анастасия Викторовна (далее по тексту - Угрина А.В.) обратилась в Ангарский городской суд Иркутской области с иском к Областному государственному автономному учреждению здравоохранения "Ангарский перинатальный центр" (далее по тексту - ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр") о взыскании компенсации морального вреда в размере 5 000 000 рублей.

Судом к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Чистякова Ольга Витальевна (далее по тексту - Чистякова ОВ.), Демидович Наталья Георгиевна (далее по тексту - Демидович Н.Г), Селецкий Виталий Алексеевич (далее по тексту - Селецкий В.А.), Пацко Лариса Васильевна (далее по тексту - Пацко Л.В.), Дианова Татьяна Валерьевна (далее по тексту - Дианова Т.В.), Замарацкая (Сафонова) Татьяна Сергеевна (далее по тексту - Замарацкая (Сафонова) Т.С.).

Решением Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г, исковые требования Угриной А.В. удовлетворены частично. С ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" в пользу Угриной А.В. взыскана компенсация морального вреда в размере 200 000 рублей, судебные расходы на оплату судебной экспертизы в размере 80 681, 50 рублей.

Угрина А.В. обратилась в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции с кассационной жалобой, в которой просит решение Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г. отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции; разрешить вопрос о взыскании судебных расходов на представителя (адвоката) в размере 40 000 рублей.

В обоснование доводов кассационной жалобы указано на нарушение судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права. Суды не установили какие конкретно обстоятельства повлияли на размер взысканной суммы в 200 000 рублей и в связи с какими обстоятельствами и доказательствами суд значительно уменьшил размер компенсации, заявленной в иске. Суд первой инстанции не принял во внимание позицию и заключение прокурора, которая полностью поддержала требования истца в судебном процессе относительно суммы заявленных требований. Суд первой инстанции в резолютивной части решения не указал о том, что иск Угриной А.В. удовлетворен частично относительно размера компенсации морального вреда, заявленного истцом, напротив, указал, что он удовлетворен. Суд предвзято и поспешно вынес решение, поскольку в полном, изготовленном, мотивированном виде истец получал решение в день оглашения резолютивной части через 15 минут ожидания. В апелляционном определении не разъяснен порядок дальнейшего кассационного обжалования состоявшегося судебного постановления. Для составления настоящей кассационной жалобы и подготовке к ней истец воспользовалась юридической помощью адвоката, в связи с чем ею понесены расходы в размере 40 000 рублей. Данные расходы подлежат возмещению с ответчика в стадии рассмотрения настоящей жалобы судом кассационной инстанции. Подробно доводы изложены в кассационной жалобе.

Участвующий в деле прокурор Иркутской области в возражениях на кассационную жалобу, представленных в кассационный суд общей юрисдикции, указав на законность и обоснованность решения Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г, просит оставить их без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения.

Неявка лиц, участвующих в деле, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела, в соответствии с частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (статья 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Проверив законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, судебная коллегия находит их подлежащими отмене.

Как установлено судами и следует из материалов дела, Угрина А.В. наблюдалась по "данные изъяты" в ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" с 20 апеля 2017 г.

18 октября 2017 г. в 21-30 Угрина А.В. доставлена бригадой скорой медицинской помощи с жалобами на "данные изъяты".

27 октября 2017 г. Угрина А.В. выписана под наблюдение в женской консультации с диагнозом: "данные изъяты".

Согласно акту проверки органом государственного контроля (надзора), органом муниципального контроля юридического лица, индивидуального предпринимателя от 8 декабря 2017 г. N 444, составленным Территориальным органом Росздравнадзора Иркутской области, причиной спонтанного "данные изъяты".

В отношении ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" вынесено предписание от 8 декабря 2017 г. N 232 об устранении выявленных нарушений.

Постановлением судьи Ангарского городского суда Иркутской области от 15 января 2018 г. ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" признано виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 3 статьи 19.20 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, назначено наказание в виде административного штрафа.

Постановлением следователя следственного отдела по г. Ангарску СУ СК России по Иркутской области от 19 июля 2018 г. прекращено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи Угриной А.В. сотрудниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" на основании пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием в действиях сотрудников ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" Чистяковой О.В, Демидович Н.Г, Селецкого В.А, Пацко Л.В, Диановой Т.В, Замарацкой (Сафоновой) Т.С. состава указанного преступления.

Угрина А.В, указав, что "данные изъяты" "данные изъяты" произошла из-за действий медицинского персонала ответчика, связанных с ненадлежащим оказанием ей медицинской помощи, в результате "данные изъяты" ей причинены нравственные страдания, обратилась в суд с настоящим иском.

При рассмотрении дела, определением Ангарского городского суда Иркутской области от 18 мая 2020 г. по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, производство которой было поручено ФГБУ "РЦСМЭ" Минздрава России.

Согласно заключению эксперта от 14 октября 2020 г. N 198/20, причиной "данные изъяты"

"данные изъяты"

При оказании медицинской помощи Угриной А.В. в женской консультации ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" были допущены следующие недостатки диагностики: - "данные изъяты". Однако, диагноз Угриной А.В. был установлен правильно и своевременно, проведенное лечение соответствовало установленному диагнозу " "данные изъяты"". Допущенные недостатки оказания медицинской помощи в женской консультации ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" не находятся в причинно-следственной связи с "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты".

При оказании медицинской помощи Угриной А.В. в ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" были допущены следующие недостатки оказания медицинской помощи: "данные изъяты"

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 151, 1064, 1068, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 19, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статьей 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей", разъяснениями, изложенными в пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", оценив, представленные в материалы дела доказательства, по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и не установив прямой причинно-следственной связи между выявленными дефектами оказания медицинской помощи конкретными медицинскими работниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" и последствиями в виде "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" Угриной А.В, пришел к выводу о нарушении стандартов оказания медицинской помощи врачами ответчика Угриной А.В. и наличии оснований для взыскания в ее пользу компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда в сумме 200 000 рублей, подлежащего взысканию с ответчика в пользу истца, суд первой инстанции учел степень моральных страданий Угриной А.В, связанных с причинением вреда ее здоровью в связи с поздним установлением диагноза и "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты", отсутствие прямой причинно-следственной связи между нарушением стандартов оказания медицинской помощи со стороны ответчика и "данные изъяты" "данные изъяты", указав, что наличие тяжелых последствий для истца явилось следствием не только допущенных нарушений со стороны работников ответчика, но и иными обстоятельствами, не зависящими от ответчика.

Разрешая вопрос о взыскании судебных расходов, суд, руководствуясь статьями 98, 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, взыскал с ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" в пользу Угриной А.В. расходы по проведению судебно-медицинской экспертизы в размере 80 681, 50 рублей.

Проверяя законность решения суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции согласился, оснований для увеличения размера компенсации морального вреда, определенного судом первой инстанции, не усмотрел.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не может согласиться с указанными выводами судов первой и апелляционной инстанций, полагает, что они сделаны с существенными нарушениями норм материального и процессуального права.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Согласно Конвенции о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г. (далее - Конвенция о правах ребенка, Российская Федерация является участником данной Конвенции), государства-участники признают, что каждый ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь. Государства-участники обеспечивают в максимально возможной степени выживание и здоровое развитие ребенка (статья 6 Конвенции о правах ребенка).

Государства-участники добиваются полного осуществления данного права и, в частности, принимают необходимые меры для снижения уровней смертности младенцев и детской смертности, обеспечения предоставления необходимой медицинской помощи и охраны здоровья всех детей с уделением первоочередного внимания развитию первичной медико-санитарной помощи (подпункты a и b пункта 2 статьи 24 Конвенции о правах ребенка).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" в редакции, действовавшей на момент спорных правоотношений).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Основания, порядок, объем и характер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 1064 - 1101).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Из изложенного следует, что в случае причинения работником медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинского учреждения за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинского учреждения (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Из содержания искового заявления Угриной А.В. следует, что основанием для ее обращения в суд с требованиями о компенсации морального вреда, послужило, по ее мнению, ненадлежащее оказание ей медицинской помощи работниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр", приведшее к "данные изъяты" "данные изъяты".

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик по настоящему делу - ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" - должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Угриной А.В, медицинская помощь которой, по ее утверждению, оказана ненадлежащим образом, что привело к "данные изъяты" "данные изъяты".

Однако суды первой и апелляционной инстанций неправильно истолковали и применили к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению вреда, в том числе морального вреда, причиненного гражданину, в их взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

Указывая на то, что прямая причинно-следственная связь между недостатками оказания медицинской помощи Угриной А.В. и "данные изъяты" "данные изъяты" отсутствует, а потому не имеется и причинной связи между нравственными страданиями истца и действиями работников ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр", судебные инстанции, по сути, сделали вывод о том, что основанием для возмещения вреда, включая моральный вред, может являться только прямая причинная связь между выявленными дефектами оказания медицинской помощи Угриной А.В. в ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" и "данные изъяты" "данные изъяты". Однако такое суждение судебных инстанций противоречит приведенному правовому регулированию спорных отношений, которым возможность возмещения вреда, в том числе морального вреда, не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

Судебными инстанциями не учтено, что в данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, так как дефекты (недостатки) оказания работниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" медицинской помощи Угриной А.В. могли привести к неблагоприятному для "данные изъяты" исходу, то есть к его "данные изъяты".

Судами первой и апелляционной инстанций вследствие неправильного применения норм материального права не дана оценка доводам Угриной А.В, на которых она основывала свои исковые требования о том, что в случае надлежащего оказания ей медицинской помощи, своевременного и полного проведения диагностических мероприятий, неблагоприятного исхода ("данные изъяты" "данные изъяты") можно было бы избежать.

Рассматривая настоящее дело, суды первой и апелляционной инстанций не выяснили: были ли предприняты работниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" все необходимые и возможные меры при оказании Угриной А.В. медицинской помощи, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи; способствовали ли выявленные по результатам положенного в основу решения суда первой инстанции заключения судебно-медицинской экспертизы ФГБУ "РЦСМЭ" Минздрава России от 14 октября 2020 г. N 198/20 дефекты оказания медицинской помощи развитию неблагоприятных для Угриной А.В. последствий в виде "данные изъяты" "данные изъяты"; какие мероприятия проводились работниками ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" по "данные изъяты" "данные изъяты" Угриной А.В. в угрожающей его жизни ситуации; имелась ли у ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" возможность оказать Угриной А.В. необходимую и своевременную медицинскую помощь. Вместе с тем в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчике лежала обязанность доказать свою невиновность в причинении вреда Угриной А.В. в связи со "данные изъяты" "данные изъяты" вследствие оказания ей ненадлежащей медицинской помощи.

При таких обстоятельствах вывод судов первой и апелляционной инстанций об отсутствии причинно-следственной связи между последствиями в виде "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" Угриной А.В. и действиями работников ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр", допустивших дефекты при оказании ей медицинской помощи, нельзя признать правомерным, так как он сделан без учета положений Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений по их применению, изложенных в Постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела существенно нарушены нормы процессуального права.

Частью 1 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел (часть 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (части 1 и 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (часть 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" разъяснено, что заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ (пункт 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении").

Требования процессуального закона о доказательствах и доказывании судами первой и апелляционной инстанций соблюдены не были.

По данному делу юридически значимыми и подлежащими установлению с учетом правового обоснования Угриной А.В. заявленных исковых требований положениями Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, повлияли ли выявленные дефекты оказания ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" медицинской помощи Угриной А.В. на развитие "данные изъяты", а также определение степени нравственных страданий истца с учетом фактических обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных ею переживаний в результате ненадлежащего оказания ей медицинской помощи, "данные изъяты" "данные изъяты".

От выяснения данных обстоятельств зависело правильное разрешение судом спора по требованиям Угриной А.В. о взыскании компенсации морального вреда, однако суды первой и апелляционной инстанций эти юридически значимые обстоятельства не определили и не установили.

Ссылаясь на заключение проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы ФГБУ "РЦСМЭ" Минздрава России от 14 октября 2020 г. N 198/20, указав на то, что причинно-следственная связь между недостатками оказания медицинской помощи Угриной А.В. и "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" отсутствует, суды не дали правовой оценки тому обстоятельству, что в заключении судебно-медицинской экспертизы ФГБУ "РЦСМЭ" Минздрава России от 14 октября 2020 г. N 198/20 отмечены дефекты в оказании медицинской помощи Угриной А.В, выразившиеся в "данные изъяты". Указанные дефекты не только не позволили достоверно и объективно оценить "данные изъяты" "данные изъяты", но и достоверно высказаться о времени "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" как на догоспитальном этапе, так и на госпитальном этапе. В то время как ОГАУЗ "Ангарский перинатальный центр" не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины его работников в оказании Угриной А.В. медицинской помощи ненадлежащего качества, повлекшей "данные изъяты" "данные изъяты" "данные изъяты" Угриной А.В, принятие всех необходимых и возможных мер для предотвращения "данные изъяты" "данные изъяты" Угриной А.В.

Кроме того, согласно части 5 статьи 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации резолютивная часть решения суда должна содержать, в том числе выводы суда об удовлетворении иска либо об отказе в удовлетворении иска полностью или в части.

Как разъяснено в пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", исходя из того, что решение является актом правосудия, окончательно разрешающим дело, его резолютивная часть должна содержать исчерпывающие выводы, вытекающие из установленных в мотивировочной части фактических обстоятельств.

Решение суда первой инстанции указанным нормам и разъяснениям по их применению не соответствует, поскольку в его резолютивной части суд указал исковые требования Угриной А.В. удовлетворить, при этом взыскал только компенсацию морального вреда в размере 200 000 рублей, расходы на оплату судебной экспертизы в размере 80 681, 50 рублей, всего 280 681, 50 рублей, тогда как исковые требования были заявлены о взыскании компенсации морального вреда в размере 5 000 000 рублей.

С учетом изложенного, решение Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г. нельзя признать законными, они приняты с нарушением норм материального и процессуального права, повлиявшим на исход дела, без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, что согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для их отмены и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с подлежащими применению к спорным отношениям сторон нормами материального права, установленными по делу обстоятельствами и с соблюдением требований процессуального закона, распределить судебные расходы, в том числе по рассмотрению кассационной жалобы.

В связи с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, доводы кассационной жалобы Угриной А.В. о заниженном размере компенсации морального вреда, судом кассационной инстанции не рассматриваются, они подлежат проверке и правовой оценке при рассмотрении дела судом первой инстанции, с учетом всех установленных по делу обстоятельств.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Ангарского городского суда Иркутской области от 27 ноября 2020 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Иркутского областного суда от 28 июня 2021 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Председательствующий М.В. Лавник

Судьи И.А. Новожилова

Д.А. Гусев