Апелляционное определение СК по уголовным делам Московского городского суда от 03 марта 2021 г. по делу N 10-2439/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда в составе председательствующего судьи Довженко М.А., судей Костюкова А.В. и Арычкиной Е.А., при помощнике судьи Загурском В.С., с участием:

помощника Пресненского межрайонного прокурора города Москвы Матвейчика Э.А, потерпевшего *** и его представителя - адвоката Филатова В.С, представившего удостоверение N 17617 от 05.04.2019г. и ордер N 12 от 06.10.2020г, оправданного *** и его защитника - адвоката Новожиловой О.С, представившей удостоверение N 8243 от 24.06.2013г. и ордер N 223 от 24.02.2021г, рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление заместителя Пресненского межрайонного прокурора г.Москвы Синельщикова А.Ю, апелляционную жалобу адвоката Филатова В.С. в интересах потерпевшего *** на приговор Пресненск ого районного суда г.Москвы с участием присяжных заседателей от 30 сентября 2020 года, которым

***, оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ, на основании п.п. 2, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, за ним признано право на реабилитацию, мера пресечения в виде содержания под стражей на основании вердикта коллегии присяжных заседателей отменена, из-под стражи освобождён в зале суда 18 сентября 2020 года.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Костюкова А.В, выступления прокурора Матвейчика Э.А, потерпевшего *** и его представителя - адвоката Филатова В.С, поддержавших доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, полагавших приговор суда отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение в тот же суд, оправданного *** и его защитника - адвоката Новожиловой О.С, возражавших в удовлетворении апелляционного представления прокурора и апелляционной жалобы адвоката Филатова В.С, просивших приговор оставить без изменений, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Органами предварительного расследования *** было предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ - в покушении на убийство, то есть умышленные действия лица, непосредственно направленные на умышленное причинение смерти другому человеку, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам, а именно в том, что 16 января 2020 года, в период времени с 22 часов 50 минут по 23 часа 05 минут, более точное время не установлено, находясь совместно с *** на участке местности, расположенном между ***, имея умысел на убийство последнего, в результате ранее возникших н еприязненных отношений на почве ревности, реализуя свой внезапно возникший преступный умысел, направленный на причинение смерти, осознавая общественную опасность своих действий, имея при себе разделочный нож, ис пользуя его в качестве оружия, и, удерживая в своей левой руке, нанес им *** не менее шести ударов в область груди, головы, лица, плечей и р ук, причинив тем самым потерпевшему согласно заключению эксперта N 30смп /20 от 14.02.2020г, телесные повреждения в виде: одного проникающего слепого ранения правой половины грудной клетки с п овреждением широчайшей мышцы спины, межрёберных артерий, скоплением к рови (1000 мл) и воздуха в правой плевральной полости, по признаку опасности д ля жизни квалифицируется как тяжкий вред здоровью, а также колото-резаной раны височной области слева, колото-резаных ран спинки оса и переносицы, колото-резаной раны в средней трети правого плеча по н аружной поверхности, колото-резаной раны в средней трети левого плеча по н аружной поверхности, колото-резаной раны левого локтевого сустава, которые как в совокупности, так и по раздельности не были опасными для ж изни, расцениваются как лёгкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья продолжительностью не более 3-х недель (21 дня); довести свой преступный умысел до конца он (***) н е смог по независящим от него обстоятельствам, так как *** у клонялся от

последующих ударов, наносимых ***, и к месту совершения преступления стали приближаться ***, *** и и ные неустановленные следствием лица, в том числе неустановленный следствием в одитель автомобиля марки "Рено Логан" белого цвета, в связи с чем он (***) прекратил наносить удары ножом по телу *** и скрылся с места п роисшествия, *** был доставлен в ГКБ им. С.П. Боткина, где е му оказана своевременная медицинская помощь.

На основании вердикта коллегии присяжных заседателей от 18 сентября 2018 года *** приговором Пресненского районного суда г.Москвы от 30 сентября 2020 года оправдан в соответствии с п.п. 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ - в связи с его непричастностью к совершению преступления и оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей.

В апелляционном представлении заместитель Пресненского межрайонного прокурора г..Москвы Синельщиков А.Ю. считает приговор суда незаконным и необоснованным, подлежащим отмене на основании ст. 389.25 УПК РФ ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов. В нарушение требований ст. ст. 252, 335 УПК РФ оправданный *** и его защитник неоднократно доводили до сведения коллегии присяжных заседателей информацию о якобы поступающих угрозах от потерпевшего ***, о преследовании последним подсудимого. Вместе с тем, данные утверждения полностью опровергаются материалами уголовного дела. В ходе судебного заседания 14.09.2020г. допрошен подсудимый ***, показания которого строятся на доводах, не относящихся к событию преступления, а направлены на формирование у присяжных предубеждения, поскольку *** неоднократно озвучивал, что он простой русский парень, который вступился за девушку и теперь преследуется её родней из Дагестанской Республики. В своих показаниях ***, не отрицая нанесения им ударов по телу ***, указывает, что делал это из-за страха и что у дагестанцев есть оружие. Подсудимым *** 14.09.2020г. при допросе свидетеля *** задавались вопросы, не связанные с фактическими обстоятельствами дела: про семейную интимную жизнь *** до встречи с подсудимым, которая пояснила, что жила по дагестанским обычаям и терпела притеснения от мужчин в семье. По данным обстоятельствам у присяжных заседателей возникли вопросы к свидетелю *** относительно обстоятельств её семейной жизни. Данные вопросы присяжных заседателей были озвучены председательствующим, на что свидетель дала свои пояснения. В судебном заседании от 18.09.2020г. допрошенная по ходатайству стороны защиты свидетель ***, являющаяся сестрой ***, отвечая на вопросы стороны защиты, рассказала о личной жизни *** и *** и как несчастна была *** в предыдущем браке и как *** смог на это повлиять.

При этом председательствующим присяжным заседателям не разъяснялось о том, что все указанные доводы не должны приниматься во внимание. В ходе выступления на стадии прений сторон и в последнем слове, *** неоднократно приводились сведения о его характеристике личности, о ходе предварительного следствия, затрагивались процессуальные вопросы, высказывались доводы об отсутствии уважения других наций к русским, о конфликтах на национальной почве между народами кавказской национальности и русскими. Несмотря на то, что *** со стороны председательствующего делались замечания и его выступления прерывались, озвученные *** доводы не могли не повлиять на содержание данных присяжными заседателями ответов. В совокупности озвученные подсудимым и свидетелями сведения создали устойчивое предубеждение у присяжных заседателей, которое оказало влияние на формирование мнения присяжных заседателей, с учётом того, что эти обстоятельства использовались *** и его защитой в целях убеждения присяжных в том, что он наносил удары ножом в рамках необходимой самообороны. Указанные существенные нарушения уголовно-процессуального закона повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов. Председательствующий не отклонял наводящие вопросы. В судебном заседании 18.09.2020г. председательствующий задал вопрос подсудимому: "Правильно я Вас понял, что Вы опасались расправы над своими близкими, в связи с чем, все эти события, которые Вы описывали, Вы пояснили, что хотели пройти мимо ***, чтобы он пропустил Вас к подъезду, и надеялись, что, увидев нож, он отойдет, также Вы помните первые два удара, дальше Вы смутно помните?", на что **** ответил утвердительно. Данная наводящая постановка вопроса председательствующим также повлияла на содержание данных присяжными заседателями ответов. В нарушение требований ст. ст. 338, 339, 340 УПК РФ судом в первом вопросе о доказанности события приводится описание отличного от инкриминируемого *** деяния.

Стороной обвинения *** вменяются действия, непосредственно направленные на умышленное причинение смерти другому человеку, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам. В первом вопросе перед коллегией присяжных заседателей поставлен вопрос лишь о причинении *** телесных повреждений, что не соответствует деянию, вменяемому *** Постановка вопроса в такой формулировке привела к неясности вердикта. В нарушение ч. 3 ст. 339 УПК РФ дополнительные вопросы о доказанности причинения *** потерпевшему *** ран, указанных в обвинении, перед коллегией присяжных заседателей не поставлен, вследствие чего вопрос о совершении *** умышленного причинения тяжкого вреда здоровью не разрешен. Во втором вопросе приводится описание отличного от инкриминируемого *** деяния. В фабуле предъявленного обвинения указано, что преступление не было доведено до конца не только потому, что *** уклонился от наносимых ударов, но и потому, что к месту преступления стали приближаться ***, *** и неустановленный следствием водитель автомобиля "Рено Логан". Данные лица помешали *** осуществить его преступный умысел, они указаны в фабуле обвинения, однако в вопросе, поставленном перед присяжным заседателями, указанные сведения отсутствуют, что повлекло формулирование присяжными имеющегося в деле ответа. Вывод суда о непричастности *** к совершению преступления не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, поскольку ***, не признавая свою вину, в своих показаниях подтвердил нанесение им телесных повреждений потерпевшему *** Просит оправдательный приговор в отношении *** отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе адвокат Филатов В.С, действующий в интересах потерпевшего ***, считает приговор суда в отношении оправданного *** подлежащим отмене по следующим основаниям. Судом при рассмотрении уголовного дела нарушены требования ст. ст. 252, 335 УПК РФ. Во время судебного разбирательства до сведения коллегии присяжных заседателей неоднократно доводилась информация, не подлежащая исследовании с участием присяжных заседателей, сведения, не относящиеся к фактическим обстоятельствам уголовного дела. Сторона защиты во время допроса свидетелей в присутствии присяжных заседателей задавала вопросы о *** (****) ****, выясняла обстоятельства, которые не подле жат доказыванию в присутствии присяжных заседателей: бы ли у неё повреждения на лице и гематомы, как часто она приходила с синяками и повреждениями, как к ней относился её бывший гражданский муж *** ***, избивал ли он неё, где она проживает. *** (***) давала показания, что у неё были токсичные отношения с **** и своей семьей, рассказывала подробности личной жизни с ***, о наличии любовниц у её бывшего гражданского мужа, что он её и ребенка избивал, ей приходилось выпрашивать у него деньги. Эти обстоятельства не входили в предмет доказывания по делу, на что председательствующий не реагировал и не снимал такие вопросы.

Подсудимый *** в присутствии присяжных заседателей выяснял у **** подробности её жизни с ****, а именно: похищал ли он её, чтобы сожительствовать, удерживал ли он её, избивал, угнетал, морально давил, применял домашнее насилие, избивал ли *** её и ребёнка, применяли ли домашнее насилие мама, сестра, сожитель сестры, дядя; кто нанес ей гематому; показывали ли ей видео о том, что бывает с женами, если жены уходят из мусульманской семьи, как это повлияло на неё, обсуждали ли они это с *** В ходе допроса *** пояснила, что её избивали, дядя применял домашнее насилие, сожитель сестры предлагал вступить ей в половую связь и пытался изнасиловать, а мама и сестра ударили её, узнав об общении с *** От присяжных заседателей *** поступил вопрос, по какой причине *** избивал ребенка и по какой причине он так к нему относится, а председательствующий судья не снял его, дал ответить свидетелю. Подсудимый *** при допросе пояснял о жизни ***, как с ней плохо обращался муж, рассказывал, что она неоднократно хотела покончить с собой, сожитель её сестры пытался её изнасиловать, она свою зарплату выпрашивала у мужа, он у неё за предоставление денег требовал извращенные интимные услуги. Однако эти обстоятельства не входили в предмет доказывания по делу, на что председательствующий не реагировал и не снимал с обсуждения заданные вопросы, которые могли повлиять на объективность и беспристрастность присяжных заседателей. Сам председательствующий судья при допросе свидетеля *** спрашивал о том, как сейчас относится *** к ребёнку, где она проживает, кто ещё там живет, чего сейчас опасается, как часто она видит ребёнка, применяется ли к ребёнку насилие после всех этих событий со стороны родственников, принимают органы опеки какое-либо участие в воспитании ребёнка и интересуются они условиями проживания, где и как проживает ребёнок; постоянно ли он проживает у матери.

Несмотря на неоднократно сделанные председательствующим замечания, не всегда такие вопросы снимались с разъяснениями присяжным заседателям, чтобы они не принимали эти обстоятельства во внимание при принятии ими вердикта в совещательно комнате. Множество нарушений, допущенных стороной защиты в судебном заседании, оказало негативное воздействие на формирование мнения присяжных заседателей, повлияло на вынесение объективного вердикта. *** в своей речи в прениях высказывал своё мнение о плохо выполненной работе органом следствия при расследовании уголовного дела, в связи с чем присяжные заседатели не смогли дать правильной оценки показаниям в суде эксперта ***, протоколу осмотра места происшествия - квартиры, где изъят нож, показаниям свидетеля *** Материалами уголовного дела подтверждается факт совершения преступления, но присяжные заседатели из-за неверного формирования у них мнения стороной защиты не смогли объективно оценить все имеющиеся в материалах дела и исследованные доказательства. Просит оправдательный приговор в отношении *** от менить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления заместителя Пресненского межрайонного прокурора г.Москвы Синельщикова А.Ю, апелляционной жалобы адвоката Филатова В.С, поданной в интересах потерпевшего ***, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене.

В соответствии с частями 1 и 2 статьи 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право указанных участников процесса на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов; оправдательный приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

По данному делу такие нарушения уголовно-процессуального закона были допущены.

Так, во вступительном заявлении государственный обвинитель, в соответствии с требованиями ст. 334 УПК РФ, излагая предъявленное подсудимому обвинение, указывал на обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца, однако был трижды прерван председательствующим, не доведя обвинение в полном объёме до присяжных заседателей (т. 4 л.д. 18, 19).

В тоже время председательствующим позволялись защитнику во вступительном заявлении перед присяжными заседателями высказывания, выходящие за пределы положений, установленных законодателем, а именно высказывания: об оценке вступительного заявления государственного обвинителя - " выслушав благородную речь государственного обвинителя" (т. 4 л.д. 19); рассуждая о мотиве вмененного подсудимому преступления, приводил сравнения убийства, а не покушения на убийство, сравнивая его с кражей, которая не вменялась ***: "... например, когда человек совершает кражу, все понятно, для извлечения прибыли из корыстных побуждений, но бывают преступления, когда сложно ответить на этот вопрос, таковым преступлением является убийство... "; о формах вины: "убийство бывает разным, можно убить из ненависти к человеку, можно в драке размахивая руками и нанося удары, можно прийти в ярость и в порыве гнева убить, а можно защищаться от преступного нападения и тоже убить. Это разные ступени. Я считаю, что нужно рассматривать внутреннюю сторону преступления, и выяснить какое это убийство, если это и вовсе было умыслом на убийство" (т. 4 л.д. 20).

Данные высказывания, противоречили требованиям ч. 5 ст. 339 УПК РФ, по смыслу которых вопросы юридической оценки действий подсудимого не могут быть поставлены перед присяжными заседателями, заявления защитника о необходимости установлении формы вины подсудимого в вышеуказанном контексте его выступления, во взаимосвязи с принятием присяжными справедливого решения, является недопустимым.

Также из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного разбирательства, представителями стороны защиты систематически допускались нарушения требований ст. 252, 335, 336 УПК РФ, согласно которым в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, исследовать в присутствии присяжных заседателей иные вопросы, кроме как отнесенные к компетенции присяжных заседателей в соответствии с положениями ст. 334 УПК РФ.

*** было вменено, что покушение на убийство *** он совершил в результате ранее возникших неприязненных отношений на почве ревности (т. 2 л.д. 33-36, т. 3 л.д. 96-97).

Однако в ходе судебного следствия и прений сторон участниками процесса многократно были допущены нарушения пределов обвинения в выяснении данных обстоятельств.

Так, свидетелю ***, допрошенной по ходатайству стороны защиты, задавались вопросы об обстоятельствах, не имеющих отношение к обвинению ****, и, отвечая на вопросы стороны защиты, она довела до присяжных заседателей сведения об обстоятельствах личной жизни ***, о её отношениях с *** в гражданском браке, об её отношениях с матерью, ребенке, в частности, на вопросы стороны защиты: "... она (***) была уже с синяком - с фингалом под глазом, как я поняла, она подралась с матерью из-за того, что она захотела уйти, не хотела жить с ними, и её избила родная мать. Уехала в Краснодарский край к родителям, с ребенком вместе. Сколько времени она там прожила?". Ответ: "Около 3, 5 месяцев, потом она не смогла найти работу, что-то еще, попросила привезти ребенка, и она привезла обратно ребенка и так и не смогла уехать обратно" (т.4 л.д. 85-86).

Сторона защиты доводила до сведения присяжных с целью опорочить показания свидетеля, вызвать у присяжных заседателей предубеждение, негативные данные о личности ключевого свидетеля обвинения *** и его жизненных обстоятельствах, взаимоотношениях с другими лицами и членами его семьи, которые не имели отношение к фактическим обстоятельствам уголовного дела, указанным в обвинении ***

Так, подсудимый и его защитник озвучивали в задаваемых вопросах допрашиваемым лицам и получали соответствующие ответы, которые председательствующий не снимал как не относящиеся к делу, в частности - сведения о наличии любовниц у ***, обстоятельствах его сожительства с *** (***) П.М, её похищении и удержании, моральном угнетении, домашнем насилии над ней, избиении их совместного ребёнка, его требований выполнения ею сексуальных действий ввиду материальной зависимости, особенностях жизни мусульманской семьи и негативных последствиях ухода жены из такой семьи.

Председательствующий не снимал данные вопросы как не относящиеся к делу, не давал разъяснений присяжным заседателям не принимать их во внимание при ответах на вопросы в совещательной комнате, ввиду чего присяжные заседатели были вовлечены в выяснение таких обстоятельств, не входящих в предмет доказывания по уголовному делу.

В частности, от присяжных заседателей свидетелю *** поступили вопросы: о пасаетесь ли вы за свою жизнь и жизнь своего ребенка сейчас и после суда, по какой причине *** избивал ребёнка и почему он так к нему относится (т. 4 л.д. 64), которые вместо того, чтобы быть снятыми, были озвучены самим председательствующим и предоставлена возможность **** ответить на них.

Сам председательствующий судья при допросе свидетеля *** задавал ей вопросы и получил ответы, нарушающие требования ст. 252 УПК РФ. Так, председательствующий спрашивал у ***: как сейчас относится бывший гражданский муж *** к её ребенку; где она проживает, и кто ещё там живет; чего она сейчас опасается, по какой причине она опасается своих родственников; как часто она видит ребёнка, применяется ли со стороны родственников к ребёнку и к ней насилие после всех этих событий; принимают какое-либо участие в воспитании ребёнка органы опеки, интересуются они условиями проживания ребенка; имеются ли конфликты и споры с родственниками по поводу ребёнка; за чей счет содержится ребёнок и постоянно ли он проживает с родственниками; постоянно ли ребенок проживает у матери (т. 4 л.д. 86-87).

Подсудимый и его защитник множество раз останавливались судом в связи с допускаемыми нарушениями, тем не менее, в ряде случаев нарушения защиты остались без соответствующей реакции со стороны председательствующего, поскольку указанная информация уже была доведена до сведения присяжных, в связи с чем и присяжные заседатели были вовлечены в выяснение обстоятельств, не имеющих отношение к фактическим обстоятельствам уголовного дела, что видно из содержания их вопросов, озвученных председательствующим.

Приведенные в протоколе судебного заседания обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий неоднократно прерывал высказывания представителей стороны защиты, и призывал присяжных заседателей не принимать их во внимание, однако в силу их множества и систематичности на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие. Это воздействие, как справедливо утверждается в апелляционном представлении и апелляционной жалобе, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, на их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

Помимо этого, судебная коллегия отмечает, что имели место нарушения уголовно-процессуального закона и со стороны самого председательствующего, который допустил в присутствии присяжных заседателей показания свидетелей о личностях подсудимого и свидетелей, в присутствии присяжных заседателей задавал свидетелям вопросы, не относящиеся к фактическим обстоятельствам дела, озвучивал вопросы присяжных заседателей, направленных на выяснение обстоятельств, не имеющих отношение к делу, допустил к исследованию в присутствии присяжных заседателей документы, которые не отвечают требованиям доказательств.

Также председательствующим задавались вопросы, выходящие за пределы судебного разбирательства, и были получены ответы от свидетеля ***, содержащаяся информация в которых не имела отношение к делу: "Поясните, Вам известно, где сейчас проживает *** (***)? Как она говорила, что проживает у родственников в Подмосковье, но недавно узнали, что она уехала к родителям туда. Вам известно, после событий, о которых сейчас здесь задавались вопросы защитником, в связи с чем, заведено уголовное дело, насилие физического, психологического характера в отношении *** и её ребенка оказывалось? Да, ей тоже угрожали, заставляли выйти на работу... " (т.4 л.д. 86).

Кроме того, вопросы председательствующего являлись наводящими, в их содержании были ответы с информацией, выходящей за пределы судебного разбирательства, а допрашиваемому лицу оставалось лишь согласиться с ними.

Так, председательствующий в присутствии присяжных заседателей спрашивал подсудимого *** : "Правильно я Вас понял, что Вы опасались расправы над своими близкими, в связи с чем, все эти события, которые Вы описывали, Вы пояснили, что хотели пройти мимо ***, чтобы он пропустил Вас к подъезду, и надеялись, что, увидев нож, он отойдет, также Вы помните первые два удара, дальше Вы смутно помните?" Ответ: "Да"; "*** в прошлом судебном заседании была допрошена, пояснила, что после событий, где пострадал, по версии следствия *** с участием ***, ребёнок проживает постоянно с ***, она периодически там также находится, психологического и физического давления никакого с тех пор не оказывается, как Вы можете это пояснить?" (т. 4 л.д. 86, 88).

Присяжные заседатели, согласно ч. 5 ст. 340 УПК РФ, выносят вердикт исходя лишь из допустимых и относимых к делу доказательств. Поэтому председательствующий в соответствии с предписаниями ч. 5 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия по собственной инициативе обязан исключить доведение до присяжных заседателей сведений, которые не соответствуют требованиям УПК РФ и не могут использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Стороной защиты присяжным заседателям представлялись материалы дела: т. 1 л.д. 63 - карточка происшествия и т. 1 л.д. 65 - рапорт, которые не являются доказательствами фактических обстоятельств, указанными в ст. 74 УПК РФ (т. 4 л.д. 58, 59), а являются ведомственными процессуальными документами.

Председательствующий не только не принял мер по устранению недопустимых доказательств из судебного следствия с участием присяжных заседателей, но и привёл их в своём напутственном слове, напомнив присяжным заседателям об их содержании, те самым указав присяжным заседателям, что эти доказательства должны быть приняты во внимание при вынесении вердикта (т. 4 л.д. 105-106).

При указанных обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу о том, что исследование указанных материалов повлияло на правильность ответов присяжных заседателей при вынесении ими вердикта.

Также в судебном следствии при предъявлении на обозрение присяжным постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и талона-уведомления, адвокатом Новожиловой О.С. были высказаны комментарии относительно исследованных материалов: "Свидетель **** и *** говорили о том, что они пытались подать заявление в правоохранительные органы по факту угроз, тем не менее, одно заявление получилось зарегистрировать и получили постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. По странному стечению обстоятельств ответ пришел по месту постоянной регистрации *** в Краснодарский край. Прошу вас обозреть документ" - что недопустимо в ходе судебного следствия и разрешено уголовно-процессуальным законом лишь на стадии прений сторон (т. 4 л.д. 81).

Председательствующий не останавливал подсудимого и не давал соответствующих разъяснений присяжным заседателям не принимать во внимание его высказывания, когда в своих показаниях *** (т. 4 л.д. 68-74) доводил информацию, нарушающую требования ст. 252 УПК РФ: "... сожитель её сестры пытался её (***) изнасиловать, то, что деньги, свою зарплату выпрашивала у мужа, чтобы дать ей деньги на обед он у неё за деньги требовал извращенные интимные услуги, также, когда работали, мы вместе кушали,... с нами знакомились любовницы мужа... *** при мне попыталась покончить с собой... ".

При этом подсудимый **** и свидетель *** характеризовались с положительной стороны, а потерпевший и свидетели обвинения - отрицательно.

Председательствующим озвучивались вопросы присяжных заседателей подсудимому ***, которые с учётом требований ст. 252 УПК РФ и ст. 335 УПК РФ не могли быть заданы участникам процесса, а доводимая в ответах информация, вызвала предубеждения у присяжных заседателей: "В каких отношениях вы сейчас с ***?", ответ; "Сейчас я нахожусь в тюрьме, в СИЗО, 8 месяцев". "Каким-либо образом побои *** фиксировались вами?", ответ: "Да, на телефоне зафиксировано 07 числа, что у нее гематома" (т. 4 л.д. 75, 76).

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст. ст. 292, 336 УПК РФ с учётом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего судью. Поэтому в случае, когда сторона в обоснование своей позиции ссылается на обстоятельства, которые подлежат разрешению после провозглашения вердикта, либо на доказательства, признанные недопустимыми или не исследованные в судебном заседании, судья в соответствии с ч. 5 ст. 292 УПК РФ должен остановить такого участника процесса и разъяснить присяжным заседателям, что они не должны принимать во внимание данные обстоятельства при вынесении вердикта.

Данные требования закона судом были игнорированы, что повлияло на правильность ответов, данных присяжными заседателями в совещательной комнате на поставленные перед ними вопросы.

Так, председательствующий судья в прениях сторон необоснованно прерывал речь государственного обвинителя, когда им приводилось содержание исследованных в суде доказательств и их оценка, в частности его речь: "Анализ диалога (между *** и ***) свидетельствует о том, что подсудимый, в пылу раздуваемого им самим конфликта, на уголовном сленге фактически сообщает *** о том, что убьёт его при встрече. Он уже не может поступить иначе, поскольку дал слово, если обращаться к риторике подсудимого, то будет "фуфлыжником"" (т. 4 л.д. 91).

В другом случае, несмотря на нарушение государственным обвинителем требований ст. ст. 252, 336 УПК РФ, его речь председательствующим не прерывалась и не давались соответствующие разъяснения присяжным заседателям не принимать высказывания прокурора во внимание при вынесении вердикта высказывания.

Так, в прениях сторон государственным обвинителем допускались в речи оценка характеристики личности свидетеля *** и доведение обстоятельств, не имеющих отношение к подлежащим доказыванию в присутствии присяжных заседателей, им было произнесено в речи:

"По ходу изучения уголовного дела перед нами предстают различные образы ***. С одной стороны это кроткая, скромная девушка, не имеющая права голоса, терпящая противоправные действия со стороны родственников, живущая с матерью-тираном, зависящая от нее, поскольку, когда *** на уходит работу, её ребенок остается с бабушкой. С другой стороны, это сильная, волевая личность, которая бросает вызов культуре, в которой она выросла, обычаям семьи, в которой она воспитывалась. Она легко принимает решение сбежать из семьи, забрав с собой ребенка и не сообщив при этом никому из родных никаких подробностей. Это личность, не терпящая несправедливость в отношении себя, реализует свои права, обращаясь в полицию по факту семейных скандалов и причинении телесных повреждений. Это эмансипированная и независимая женщина. Однако по фактам домогательств обращений в полицию не поступало. Как вы думаете, стала бы такая сильная духом девушка терпеть противоправное поведение в отношении себя, про которое спрашивал ***. Однозначный ответ - нет. Может потому что самих этих фактов не было" (т. 4 л.д. 91).

Также, вопреки требованиям закона, предъявляемым к содержанию и порядку выступления в прениях в суде с участием присяжных заседателей, в своей речи *** обсуждал вопросы процедуры предварительного следствия, указывая:

"есть масса свидетелей, к сожалению, уже не найти, они уводились, им угрожали, они разъехались по своим домам", при этом председательствующий не останавливал его (т. 4 л.д. 96).

Этим высказыванием *** создавал предубеждение у присяжных относительно действий органа предварительного следствия, который якобы должен был установить и допросить каких-то лиц, создавая у присяжных чувство недоверия к предварительному следствию.

Изложенные выше обстоятельства свидетельствуют о том, что в ходе рассмотрения уголовного дела сторонами путём нарушения регламента судебного заседания, систематического доведения до присяжных заседателей сведений, которые в силу закона им не могли быть представлены, нарушением требований уголовно-процессуального закона самим председательствующим на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, что могло вызвать у них предубеждение в отношении подсудимого, негативное отношение к деятельности правоохранительных органов и повлиять на вынесение объективного и беспристрастного вердикта.

Обоснованным является утверждение автора апелляционного представления о несоответствии вопросного листа требованиям ст. ст. 338 - 339 УПК РФ в изложении содержания второго вопроса и отсутствия вопроса по позиции защиты.

Согласно положениям ч. 1 ст. 338 УПК РФ во взаимосвязи со ст. 252 УПК РФ судья в соответствии с предъявленным обвинением и с учетом результатов судебного следствия, прений сторон формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями.

Так, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении *** вменено покушение на умышленное причинение смерти ***, с указанием конкретных обстоятельств, в силу которых преступление им не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам, а именно приведено, что *** не смог довести свой преступный умысел до конца, так как: "*** уклонялся от последующих ударов, наносимых ***, и к месту совершения преступления стали приближаться ***, *** и иные неустановленные следствием лица, в том числе неустановленный следствием водитель автомобиля марки "Рено Логан" белого цвета, в связи с чем он (***) прекратил наносить удары ножом по телу *** и скрылся с места происшествия,... *** доставлен в ГКБ им. С.П. Боткина, где ему оказана своевременная медицинская помощь" (т. 2 л.д. 33-36, т. 3 л.д. 96-97).

Вместе с тем, в вопросе N 2 вопросного листа (т. 3 л.д. 227-229), где указано на причастность *** к событию преступления, нашло отражение лишь одно из обстоятельств, в силу которого преступление не было доведено до конца - "*** уклонялся от наносимых ударов", и не были указаны другие вмененные *** обстоятельства: "к месту совершения преступления стали приближаться ***, *** и иные неустановленные следствием лица, в том числе неустановленный следствием водитель автомобиля марки "Рено Логан" белого цвета", " *** доставлен в ГКБ им. С.П. Боткина, где ему оказана своевременная медицинская помощь".

Постановка вопроса N 2 в такой формулировке не соответствовала содержанию обвинения ***, привела к тому, что подлежащие доказыванию с участием присяжных заседателей фактические обстоятельства дела не были поставлены для разрешения присяжных заседателей, что в итоге повлияло на правильность данных ими ответов по обстоятельствам обвинения ***

Согласно положениям ч. 3 ст. 339 УПК РФ, после основного вопроса о виновности подсудимого могут ставиться частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности, в необходимых случаях отдельно ставятся также вопросы о степени осуществления преступного намерения, причинах, в силу которых деяние не было доведено до конца, степени и характере соучастия каждого из подсудимых в совершении преступления, допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Данные требования закона председательствующим при составлении вопросного лиса выполнены не были.

Так, в судебном следствии, отвечая на вопросы защитника Новожиловой О.С. и председательствующего, в судебных прениях и в последнем слове, подсудимый ***, не отрицая совершенных им указанных в обвинении действий в отношении потерпевшего ***, указывал на свою позицию обороны от потерпевшего и находящихся с тем лиц, поясняя: "думал, что они (потерпевший и находящиеся с ним лица) сейчас будут его убивать", "он в магазине сказал, что голову отрежут мне", "у них есть пистолет ПМ и нож, который я ранее видел", "думал, что его ранят либо ещё что-то сделают и увезут в лесопосадку в Подмосковье и там будут пытать", "нож я достал для самообороны, чтобы его сейчас не убили", "у *** имеется пистолет, у дяди имеется нож", "я не знал у кого точно пистолет", "я побежал в подъезд, дядю видел с ножом, он на меня с ножом напал, *** на меня с ножом пошел", "я планировал, что меня убьют", " "я двигался к себе домой, зная, что меня преследуют и хотят убить", "Он (***) сказал, что сейчас поквитается, сказал с улыбкой ну вот и встретились сейчас и поквитаемся, сказал это с таким преимуществом, он далеко не боялся меня до момента нападения на улице", "у меня было состояние аффекта, я знал, что они меня убивают, что они меня преследуют, но я не знал, что они во дворе стоят. Я убегал от тех людей, которые сзади шли,... у меня оставалось 5-6 метров до подъезда, выбежать никакой возможности не было, назад бежать не было смысла, они бы догнали", "*** шел с намерениями явно меня убить", "я очень сильно боялся, я знал, что они меня убьют, сказано было на работе" (т. 4 л.д. 75, 98).

В вопросном листе по настоящему уголовному делу председательствующим, исходя из позиции, занятой подсудимым в судебном следствии, результатов прений сторон, в нарушение требований ст. 339 УПК РФ не был поставлен после вопроса N 2 с условием, что на вопрос N2 дан отрицательный ответ, вопрос по позиции стороны защиты о причинении *** ранений потерпевшему *** в ходе обороны от потерпевшего и находящихся с ним лиц с указанием в тексте вопроса конкретных фактических обстоятельств.

Неправильная постановка вопросов повлекла за собой ответ о недоказанности причастности *** к причинению указанных в обвинении ранений ***, в то время, как *** не отрицал свою причастность к нанесению ранений потерпевшему, не соглашаясь лишь с указанным в обвинении умыслом желание лишить потерпевшего жизни.

При ответах на вопросы N 1 и N 2 в результатах голосования старшина присяжных заседателей вписал слово "Единогласно" (т. 3 л.д. 227-229), что не соответствует требованиям ч. 1 ст. 343 УПК РФ, где закреплено слово "Единодушно" как результат голосования присяжных заседателей.

Исходя из требований ч. 2 ст. 345 УПК РФ, председательствующий, найдя вердикт в данной части неясным и противоречивым, должен был указать на это коллегии присяжных заседателей, предложить им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист. Однако данные требования закона председательствующий не выполнил, в связи с чем постановленный коллегией присяжных заседателей вердикт содержит неустранимые неясности в результатах голосования за вписанные ответы по вопросам N 1 и N 2.

Указанные нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными, повлияли, на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов и на содержание данных присяжными заседателями ответов и результатов голосования.

Кроме того, напутственное слово не соответствует требованиям закона, поскольку в нём отсутствуют разъяснения о том, какие конкретно из обстоятельств, незаконно доведённые до сведения присяжных сторонами в ходе судебного следствия и прений сторон, не должны учитываться ими при вынесении вердикта.

Совокупность допущенных нарушений требований ст. ст. 252, 335, 336 УПК РФ, на которые обращал внимание председательствующий в ходе судебного заседания, и не разъяснение в напутственном слове присяжным заседателям не принимать их во внимание при вынесении вердикта, повлияла на ответы присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы.

Вместе с тем, доводы апелляционной жалобы представителя потерпевшего о том, что присяжные заседатели не смогли дать оценки исследованным в суде доказательствам, нельзя признать состоятельными, поскольку содержат в себе предположения.

Также нельзя признать обоснованными доводы апелляционного представления о несоответствии содержания первого вопроса в вопросном листе о доказанности события деяния. Первый вопрос для присяжных заседателей сформулирован верно.

При таких обстоятельствах судебная коллегия находит апелляционное представление и апелляционную жалобу представителя потерпевшего обоснованным и подлежащим удовлетворению в части, и в связи с допущенными судом первой инстанции фундаментальными нарушениями уголовно-процессуального закона, неустранимыми в суде апелляционной инстанции, приговор подлежим отмене по основаниям, предусмотренным ст. 389.25 УПК РФ, с передачей уголовного дела в отношении *** на новое судебное разбирательство, в ином составе суда, в ходе которого надлежит не допустить отмеченные выше нарушения закона и создать надлежащие условия для вынесения судом с участием присяжных заседателей беспристрастного и справедливого решения.

При новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований уголовно-процессуального закона, регламентирующего производство с участием присяжных заседателей, обеспечить необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.25, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Пресненск ого районного суда г.Москвы от 30 сентября 2020 года в отношении оправданного *** отменить, материалы уголовного дела направить на новое рассмотрение в тот же суд, в ином составе.

Апелляционное представление заместителя Пресненского межрайонного прокурора г.Москвы Синельщикова А.Ю, апелляционную жалобу адвоката Филатова В.С. удовлетворить частично.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, во Второй кассационный суд общей юрисдикции в течение шести месяцев с момента вынесения апелляционного определения.

Председательствующий

Судьи