Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 07 декабря 2021 г. по делу N 8Г-22378/2021[88-20634/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Фроловой Т.В, судей Кожевниковой Л.П, Гусева Д.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N54RS0001-01-2021-000653-18 (2-1281/2021) по иску З.В.Н. к Государственному учреждению - Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации в Дзержинском районе г. Новосибирска (межрайонное) о признании незаконными действий, возложении обязанности произвести перерасчет пенсии, взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе З.В.Н. на решение Дзержинского районного суда г. Новосибирска от 5 мая 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 12 августа 2021 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

З.В.Н. обратился в суд с иском к Государственному учреждению - Управлению Пенсионного фонда Российской Федерации в Дзержинском районе г. Новосибирска (межрайонное) (далее - УПФР в Дзержинском районе г. Новосибирска) о признании незаконными действий, возложении обязанности произвести перерасчет пенсии, взыскании компенсации морального вреда.

В обосновании исковых требований указал, что 30 декабря 2020 г. он обратился к ответчику с заявлением о выплате ему с 1 января 2021 г. пенсии в полном объеме, в связи с тем, что 25 декабря 2020 г. им прекращена работа и иная деятельность, в период которой лица подлежат обязательному пенсионному страхованию на основании п. 3 ст. 26.1 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (далее- Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ), а также о выплате ему разницы между начисленной полной пенсией и фактически выплаченной в период с 15 сентября 2016 г. по 31 декабря 2020 г, как работающему пенсионеру.

Ответчик, в нарушение норм пенсионного законодательства, в письме от 20 января 2021 г. N сообщил, что перерасчет будет произведен только в апреле 2021 года, то есть заведомо намерен причинить ему убыток в размере процентов за пользование его денежными средствами в виде разницы между начисленной и фактически выплаченной пенсией в соответствии со сведениями от 25 января 2021 г. индивидуального лицевого счета застрахованного лица п. 5.1 (17 964, 08 - 13 519, 08 = 4 445 руб.) в течение трех-четырех месяцев. Также ответчик отказался выплатить разницу между фактически выплаченной пенсией и начисленной за период с 15 сентября 2016 г. по 31 декабря 2020 г.

Согласно сведениям от 16 декабря 2020 г. индивидуального лицевого счета застрахованного лица п. 5.1 с 15 сентября 2016 г. начисленная пенсия составляет 16 899, 33 руб, а фактически выплаченная - 13 519, 08 руб. Общая сумма, подлежащая выплаты в январе 2021 года за период с 15 сентября 2016 г. по 31 декабря 2020 г, составляет: (16 899, 33 руб. - 13 519, 08 руб.) х 51, 5 месяц = 174 082, 87 руб.

7 января 2021 г. истец обратился к ответчику с требованием произвести перерасчет пенсии с применением коэффициента 0, 90944445 к расчетному пенсионному капиталу за период до 1 января 2002 г, в соответствии с п. 1 ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", исходя из стажа на 1 января 2002 г. 18 лет 2 месяца 8 дней, с 15 сентября 2016 г, поскольку в соответствии с Конституцией Российской Федерации мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

При начислении его пенсии был применен коэффициент 0, 72755556 к расчетному пенсионному капиталу за период до 1 января 2002 г. в соответствии с п. 1 ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", исходя из того, что на 1 января 2002 г. он отработал 18 лет 2 месяца 8 дней из 25 лет требуемого общего трудового стажа (для мужчин).

Однако в соответствии со ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" для женщин требуемый общий стаж составляет 20 лет, то есть при тех же условиях коэффициент для женщин составит 0, 90944445 (18 лет 02 месяца 08 дней / 20 лет). Таким образом, при расчете пенсии для женщин их пенсия при прочих равных условиях больше пенсии мужчин на 18, 2% (0, 90944445 - 0, 72755556 х 100%).

Поэтому истец считает, что при расчете его пенсии нарушена ст. 19 Конституции Российской Федерации, гарантирующая равенство мужчин и женщин. Письмом от 21 января 2021 г. N ответчиком было отказано в удовлетворении его требований.

Кроме того, 17 января 2021 г. он обратился к ответчику с просьбой считать правильным КБК 39 N в платежных поручениях: N от 27 июля 2018 г, N от 18 сентября 2018 г, N от 11 декабря 2018 г, N от 21 декабря 2018 г, N от 24 декабря 2018 г. на том основании, что ст. 45 Налогового кодекса Российской Федерации предусмотрена возможность уточнения платежей в связи с допущенными ошибками в оформлении поручения на перечисление налога, не повлекшими неперечисления соответствующих денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации. Аналогичные правила действуют в отношении платежей в ПФР.

Внесение изменений в платежные поручения необходимо, поскольку индивидуальные предприниматели, не производящие выплаты и иные вознаграждения физическим лицам, являются работодателями при перечислении дополнительных страховых взносов на накопительную пенсию.

Решением Дзержинского районного суда г. Новосибирска от 5 мая 2021 г. исковые требования оставлены без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 12 августа 2021 г. решение Дзержинского районного суда г. Новосибирска от 5 мая 2021 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции З.В.Н. ставит вопрос об отмене судебных актов, как незаконных, принятых с нарушением норм материального права, просит принять новое решение об удовлетворении иска.

В судебное заседание суда кассационной инстанции стороны не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, судебная коллегия, руководствуясь ч.5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, считает что, оснований для отмены судебных актов не имеется.

Судами установлено и следует из материалов дела, З.В.Н, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, с 15 сентября 2016 г. является получателем страховой пенсии по старости.

30 декабря 2020 г. З.В.Н. обратился в УПФР в Дзержинском районе г. Новосибирска с заявлением, в котором, указав, что с 25 декабря 2020 г. им прекращена работа и иная деятельность, в период которой лица подлежат обязательному пенсионному страхованию, просил производить выплату пенсии в полном объеме, а также выплатить разницу между начисленной пенсией и фактически выплаченной в период с 15 сентября 2016 г. по 31 декабря 2020 г, как работающему пенсионеру.

Письмом от 20 января 2021 г. ответчик сообщило З.В.Н, что размер страховой пенсии будет пересмотрен с 1 января 2021 г. (с месяца, в котором отсутствует факт работы). Пенсия в пересмотренном размере и доплата пенсии (за период с 1 января 2021 г. по 31 марта 2021 г.) будут перечислены ему на счет в кредитном организации в апреле 2021 года.

Также в ответе было указано, что размер страховой пенсии по старости З.В.Н. установлен верно в соответствии с нормами действующего законодательства.

7 января 2021 г. З.В.Н. обратился в пенсионный орган с заявлением, в котором, ссылаясь на то, что мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации, просил произвести перерасчет его пенсии с применением коэффициента 0, 90944445 (который в его условиях применялся бы для женщин) к расчетному пенсионному капиталу за период до 1 января 2002 г, исходя из стажа на 1 января 2002 г. в размере 18 лет 02 мес. 18 дней, с 15 сентября 2016 г.

На данное обращение З.В.Н. был дан ответ от 21 января 2021 г, в котором указано, что основания для перерасчета пенсии в сторону увеличения в настоящее время у пенсионных органов отсутствуют.

17 января 2021 г. З.В.Н. подал в пенсионный орган заявление, в котором, ссылаясь на то, что индивидуальные предприниматели, не производящие выплаты и иные вознаграждения физическим лицам, являются работодателями при перечислении дополнительных страховых взносов на накопительную пенсию, просил правильным считать КБК 39 N в платежных поручениях: N от 27 июля 2018 г, N от 18 сентября 2018 г, N от 11 декабря 2018 г, N от 21 декабря 2018 г, N от 24 декабря 2018 г.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что нарушений закона при начислении и выплате З.В.Н. страховой пенсии пенсионным органом допущено не было.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судами нормы материального права применены правильно.

Отношения в сфере пенсионного обеспечения последовательно регулировались Законом СССР от 14 июля 1956 г. "О государственных пенсиях" (далее- Закон СССР от 14 июня 1956 г.), Законом СССР от 15 мая 1990 г. "О пенсионном обеспечении граждан в СССР", Законом Российской Федерации от 20 ноября 1990 г. N 340-1 "О государственных пенсиях в Российской Федерации", Федеральным законом от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и принятыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами.

Основания возникновения и порядок реализации права граждан Российской Федерации на страховые пенсии регулируются вступившим в силу с 1 января 2015 г. Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ.

Частью 1 ст. 4 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ установлено, что право на страховую пенсию имеют граждане Российской Федерации, застрахованные в соответствии с Федеральным законом от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", при соблюдении ими условий, предусмотренных данным федеральным законом.

В соответствии с ч. 1 ст. 26.1 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ пенсионерам, осуществляющим работу и (или) иную деятельность, в период которой они подлежат обязательному пенсионному страхованию в соответствии с Федеральным законом от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", суммы страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии), в том числе полученные в связи с перерасчетом, предусмотренным ч.ч. 2, 5 - 8 ст. 18 настоящего Федерального закона, выплачиваются в размере, исчисленном в соответствии с настоящим Федеральным законом, без учета индексации (увеличения) размера фиксированной выплаты к страховой пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации и корректировки размера страховой пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, имеющих место в период осуществления работы и (или) иной деятельности.

Согласно ч. 3 ст. 26.1 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ пенсионерам, прекратившим осуществление работы и (или) иной деятельности, в период которой они подлежали обязательному пенсионному страхованию в соответствии с Федеральным законом от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", суммы страховой пенсии, фиксированной выплаты к страховой пенсии (с учетом повышения фиксированной выплаты к страховой пенсии), в том числе полученные в связи с перерасчетом, предусмотренным ча.ч. 2, 5 - 8 статьи 18 настоящего Федерального закона, выплачиваются в размере, исчисленном в соответствии с настоящим Федеральным законом, с учетом индексации (увеличения) размера фиксированной выплаты к страховой пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации и корректировки размера страховой пенсии в соответствии с законодательством Российской Федерации, имевших место в период осуществления работы и (или) иной деятельности, за период начиная с 1-го числа месяца, следующего за месяцем прекращения работы и (или) иной деятельности.

Материалам дела подтверждается, что З.В.Н, будучи пенсионером, до 25 декабря 2020 г. являлся индивидуальным предпринимателем. В связи с этим, пенсионным органом, исходя из положений ч. 1 ст. 26.1 упомянутого Федерального закона, по декабрь 2020 года (месяц, в котором истец прекратил трудовую деятельность) начисление производилось без учета индексации (увеличения) размера фиксированной выплаты к страховой пенсии, ее размер составлял 13 519, 08 руб. С января 2021 года (месяц, следующий за месяцем прекращения трудовой деятельности) ответчиком, согласно ч. 3 ст. 26.1 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ, был произведен перерасчет размера страховой пенсии, которая составила 17 964, 08 руб.

Вопреки доводам кассатора, выплата разницы между начисленной и фактически выплаченной пенсией за период осуществления пенсионером работы и (или) иной деятельности законом не предусмотрена. В связи с этим суды пришли к правильному выводу об отсутствии оснований для возложения на пенсионный орган обязанности произвести выплату указанной разницы за период с 15 сентября 2016 г. по 31 декабря 2020 г. в размере 174 082, 87 руб.

Также судами верно установлено, что согласно формуле, приведенной в п. 3 ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ), применяющегося в части норм, регулирующих исчисление размера трудовых пенсий и подлежащих применению в целях определения размеров страховых пенсий, пенсионным органом истцу был рассчитан стажевый коэффициент (0, 72755556), при расчете которого требуемый трудовой стаж был принят в размере, установленном для мужчин, - 25 лет.

Доводы кассатора о нарушении ответчиком конституционно закрепленного равенства прав, свобод и равных возможностей мужчин и женщин, были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который правильно отметил, что в установленном законом порядке положения н. 3 ст. 30 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ не признаны противоречащими Конституции Российской Федерации, являются элементами правового механизма определения размера страховой пенсии, направлены на реализацию конституционного права граждан (мужчин и женщин) на социальное обеспечение и не могут рассматриваться как нарушающие их конституционные права.

При этом, установление разной продолжительности общего трудового стажа для мужчин и женщин, которая до вступления в силу Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ была необходима для назначения пенсии по старости на общих основаниях и по действующему законодательству подлежит учету при определении размера индивидуального пенсионного коэффициента за периоды, имевшие место до 1 января 2015 г, то она (так же как находящийся в корреляции с ней разный для мужчин и женщин возраст выхода на пенсию по старости) устанавливалась законодателем исходя из физиологических и других различий между ними, а также признания особой социальной роли женщины в обществе, связанной с материнством. Такая дифференциация согласуется с положением ст. 38 (часть 1) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым материнство находится под защитой государства, и не может оцениваться как дискриминационное ограничение конституционных прав, так как такое решение законодателя обеспечивает - по смыслу ст. 19 Конституции Российской Федерации - достижение подлинного, а не формального равенства (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2000 г. N 276-О, от 23 декабря 2014 г. N 2780-О, от 19 декабря 2017 г. N 2914-О, от 26 сентября 2019 г. N 2199-О, от 30 января 2020 г. N 179-О).

Установив, что вышеуказанными платежными поручениями истец, являвшийся в указанные периоды времени индивидуальным предпринимателем, произвел перечисления в отделение Пенсионного фонда Российской Федерации (государственное учреждение) по Новосибирской области дополнительных страховых взносов за 2018 год в соответствии с требованиями действующего законодательства, с учетом осуществления в спорный период предпринимательской деятельности, суды пришли к правильному выводу о том, что указание ИП З.В.Н. в вышеуказанных платежных поручениях КБК N и N соответствовало нормативным требованиям.

Так как судами факта нарушения ответчиком личных неимущественных прав истца установлено не было, суды правильно отказали З.В.Н. в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда.

Доводы кассационной жалобы о неверных выводах судов в отношении заявленных им требований, не влекут отмену обжалуемых судебных актов, поскольку основаны на субъективном толковании истцом указанных норм права.

В целом доводы кассационной жалобы повторяют правовую позицию истца, выраженную в судах первой и апелляционной инстанций, были предметом исследования и оценки суда первой инстанции и апелляционной инстанции, получили надлежащую правовую оценку в обжалуемых судебных актах и отклонены как несостоятельные с подробным изложением мотивов отклонения, выводы суда не опровергают, не содержат указаний на нарушения норм материального или процессуального права, повлиявшие на исход дела, не свидетельствуют, в связи с чем не являются основанием для отмены судебных актов в соответствии с положениями ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Несогласие заявителя кассационной жалобы с оценкой судом доказательств и установленными судом обстоятельствами не может служить основанием для пересмотра судебного постановления в кассационном порядке, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

Поскольку при рассмотрении дела судами не допущено нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права, повлекших вынесение незаконного судебного акта, оснований для отмены решения суда и апелляционного определения в соответствии с положениями статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по доводам кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Дзержинского районного суда г. Новосибирска от 5 мая 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 12 августа 2021 г. оставить без изменения, кассационную жалобу З.В.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи